***
— Эммм… Простите, ребята, но я… — девушка замялась. -… я вас не узнаю, кто вы?***
В палате висела гробовая тишина. Руки парня, сжимающие ладони возлюбленной начали подрагивать. Первый заговорил Сапожков: — Кхм-кхм. Алиса, — Да? — тут же отозвалась девушка, отводя взгляд от пронзительных карих глаз. — Я Алиса. — Что ты помнишь? — Доктор уже спрашивал, я помню родителей и весь материал, что мы проходили в школе. — А как же… — Про то, что меня зовут Алиса я узнала только что. — сразу ответила она на ещё незаданный вопрос. — Хорошо… Я Арик, Аркадий Сапожков, помнишь? — Хм… Сапожков, Сапожков… А, знаю! В глазах у всех вспыхнул огонёк Огонёк надежды — Профессора Сапажкова и моего отца приглашали на «аллею славы» или как там это называется. На Плутоне в общем! Огонёк угас У всех, даже у Лёхи, Но Арик продолжил — Да! Я! Я там тоже был! А профессор Сапожков — мой дед! Помнишь, Алис? — Тебя? Ммм… Нет, не припоминаю…***
И так продолжалось изо дня в день. Разговоры с Виталием, с родителями, с друзьями, Но пока ничего не помогало***
— Мам, пап? — обратилась дочь к сидящим рядом родителям. — Мне же по-моему двенадцать, да? — Ах точно! Тебе же уже давно тринадцать, а мы так и не отпраздновали! — спохватилась Кира и выбежала из палаты. Отец остался. Он похлопал девушку по плечу и сказал: — Девочка моя, мы изо всех сил стараемся помочь тебе, и друзья тоже стараются, они просиживают с тобой дни и ночи, даже школу прогуливают. — Я понимаю, пап, но я не помню ничего, кроме вас, школы и каких-то отдельных случаев. Я очень стараюсь, но у меня не получается, к тому же они не обязаны были прогуливать из-за меня уроки. — Я понимаю, но они сами так решили… — он улыбнулся и поднялся с кровати «малышки». — Мы будем ждать столько, сколько потребуется. — и папа скрылся за белой дверью.***
Ещё полчаса Алиса прокручивал в голове имена своих «новых» друзей, и пыталась хоть что-то вспомнить, но её попытки вновь не увенчались успехом… Со времени её «пробуждения» уже прошло недели две, но не ежедневные занятия с психологом, не даже сеансы гипноза результатов не давали. В конце концов, когда в голове у Селезнёвой всё смешалось она решила лечь и немного поспать. Напоследок она лишь подошла к окну и открыла его, впуская в палату свежий воздух. Именно это окно буквально через час сыграет большую, чуть ли не роковую роль в её жизни, и не только в её…***
— Хей! Алиска! Опа! Мимо! — заливисто смеялся шатен, уклоняясь от йо-йо девушки. Всё остальные ребята уже минут десять сидели и наблюдали за схваткой двух лидеров. У Махи с Наташкой ещё в самом начале набрался счёт 15:3 и 20:7. Маха продула Лёхе, а Наташка Арику, но Арика в пух и прах разгромила младшая Селезнёва со счётом 25:8. Такие уж у ребят были правила: первая пара играет до пятнадцати очков (Маха и Лёха), вторая — до двадцати (Наташка и Арик), третья — до двадцати пяти (Арик с Алиской) и в третьем, решающем заходе до пятидесяти очков сражаются мастера. (Лёха и Алиска) Сейчас у обоих была 49:49. Любое попадание было решающим и… — Да! — крикнул Тетерин, всё-таки попав любимой по плечу. — Да! Да! 50:49 в мою пользу! Алиса насупилась и повернувшись к победителю спиной сложила руки на груди. — В прошлый раз ты тоже проиграла, но со счётом 48:50, так что теорецицески, Алиска, ты совершенствуешься. — заметил Сапожков, вставая с не очень удобной крыши, на которой и прождал эти десять минут. — Тебе легко говорить! — подала голос Селезнёва. — Я между прочим Золотые Балуны выиграла! — Официально, да, но я прошёл трассу быстрее тебя. — начал ехидничать подлетевший кареглазый. — Это… Это… Да это вообще… Ты жульничал! — Алиса начала задыхаться от накатившего стыда и беспомощности… Беспомощности перед истиной… Девушка не выдержала и сорвавшись с места улетела куда-то в направлении зоопарка. — Ну вот! Опять обиделась! — буркнул парень, и полетел за возлюбленной. — Слушайте, — наконец подала голос Наташка, которая до этого сидела и вертела в руках своё зеркальце. — Вам не кажется, что наш влюблённый, последнее время перестал перед своей ненаглядной Алисочкой заикаться, а? Ребята лишь пожали плечами. Всем уже давно казалось так же, но о причинах никто не знал, хотя, может быть кто-то и догадывался. Лёха нашёл Алиску на той самой крыше, на которой они поклялись никому не говорить о её слёзах. Девушка сидела на краю и болтала ногами. Тетерин приземлился недалеко и пойдя обнял девочку со спины. — Лёш… — первая подала голос Селезнёва. — Ммм? — отозвался парень, закрыв глаза и зарывшись носом в её блондинистые волосы. — Давай договоримся, что если кому-то будет плохо, он придёт сюда? — Конечно. — еле слышно ответил пацан и поцеловал малышку в щёчку. — А? — крикнула Алиса, вскакивая с простыней. — Я… Я… — заикаясь простонала она — П-помню! Девушка хотела схватить с тумбы телефон, чтобы позвонить Тетерину. Её Тетерину… Её взгляд привлёк сложенный вчетверо голубой листок. Она взяла его и развернула. Корявыми и таким родным почерком было написано всего два слова:М н е п л о х о. . .
— Лёха, нет! — второй раз крикнула Селезнёва и вскочив с кровати, надела балуны. Она набрала максимальную скорость и добралась до крыши, до той самой крыше. Здесь девушка не прогадала. Парень стоял на самом краю высотного здания. Девочка бросилась к любимому. Она упала, разбила в кровь коленки, но всё равно бежала вперёд. — Лёха! Нет! — крикнула изо всех сил голубоглазка. Парень замер. Всё вокруг замерло. Время остановилось. Были лишь они, двое влюблённых. — Ль-лёш! — всхлипнула блондинка и обессилено рухнула на коленки. — Алиска! — крикнул парень, сорвавшись с самого края и подбегая к девочке. Он опустился на колени перед ней и взял на руки. В его глазах стояли слёзы. — Лёша, я помню… — сквозь слёзы улыбнулась Селезнёва. — Я уже понял… — улыбнулся парень и задал самый главный вопрос — Можно мне сделать тебе подарок, на твоё тринадцатилетие? — Конечно. — обессилена ответила такая стойкая на первый взгляд, но очень хрупкая внутри девушка. Тетерин наклонился над подругой и коснулся её губ своими.Любовь — это вещь эмоциональная, и, будучи таковой, она противоположна чистому и холодному разуму. Артур Конан Дойл, «Знак четырех»