Древняя магия

      Конец сентября. По холодному оконному стеклу не спеша бежали крупные капли воды, скатывались и пропадали в низу оконной рамы.       Есть в дожде какая-то гипнотическая сила. Смотришь — а в голове пустота, тело потихоньку размягчается, и ты весь словно выпадаешь из реальности.       Ивейн печально глядела в даль хмурого осеннего неба, подперев одной рукой подбородок. Вздох. Ещё один. Как же хочется выскочить на улицу в одной рубашке, встать под небесные струи воды и ощущать, как они стекают вниз по лицу, как промокает одежда. Ей было плевать — заболеет она или нет. Важно лишь почувствовать себя вновь свободной.       Оторвавшись от мечтаний, девушка решила распахнуть окно и подышать свежим воздухом. Как только она это сделала, на неё обрушился шквал прохладного ветра, такого бодрящего и приятного. Он принёс с собой в комнату капли воды и листик, яркий, оранжево-красный. На мгновение Ивейн показалось, что она позавидовала ему: он летел, он был свободен, ветер нес его на своих крыльях в неизвестность. Она с грустной улыбкой повертела его в руках, а затем протянула ладонь с лежащим на ней листочком через раму. В туже секунду он упорхнул на встречу новым приключениям.       Закрыв окно, она отправилась на поиски Сириуса: он опять куда-то делся. Девушка обошла весь дом, заглянула даже в чулан и на чердак, но его не оказалось и там. Блэк исчез.       Ивейн уже спускалась вниз с чердака, как ей навстречу попался он. Блэк был весь мокрый: рубашка потемнела от воды, капли струйками стекали по лицу, капали с подбородка и черных как смоль волос. Он растерянно улыбнулся девушке, перебирая в голове способы оправдаться.       — Ты где был?! — воскликнула Ивейн, бегом спускаясь вниз. Она остановилась, когда оказалась с ним лицом к лицу, хотя стояла на ступеньку выше.       — Да я же просто в душ ходил, решил освежиться, — Сириус оперся рукой о перила. С серьезным лицом он пытался говорить убедительно, глядя в её темно-зеленые глаза.       — Что прям в одежде?       — Ну я очень хотел освежиться, — он усмехнулся, — даже раздеться не успел.       — Мог бы и правду сказать, — девушка сердито сложила руки на груди и надула губы. — Какой раз ты уже нарушаешь приказ… наставление Дамблдора? Думал, я не замечу? Сириус, это опасно даже в облике собаки! Ты сильно рискуешь. Это того не стоит, — на укоризненный взгляд Ивейн Блэк ответил закатыванием глаз и тяжким вздохом.       — С чего я должен слушать приказы Дамблдора? Он мне не указ. У него вечно свои планы касательно некоторых людей, в число которых входишь и ты. Но, увы, нас он в них не посвящает, — он говорил с явным раздражением. — Уж прости, пёсик дрессировке не поддаётся. И да — это того стоило!       — Но, Сириус…       — Пусти, — Блэк не дал ей договорить: решил ускользнуть от нежеланного разговора. Он уверенным движением обхватил руками талию девушки и, словно куклу, переставил её в сторону, — мне нужно переодеться.       Ивейн осталась стоять на этом месте, ошарашенно глядя ему вслед. «А что будет со мной, если ты не вернёшься? Дурак неумный…» — подумала она.       Ужинали в тишине: всё еще остался осадок от предыдущего разговора. Сириус недовольно ковырял вилкой в тарелке, видимо, Ивейн неважно готовит, а может, у него просто нет аппетита. Он достал из бара бутылку и налил себе немного огневиски в стакан. Девушка буравила его взглядом исподлобья, огорчённо поджав губы.       — Ну что? Что? — не выдержал Блэк такого внимания к своей персоне. Он неосторожно поставил стакан на стол с громким звоном, тот чуть не разбился.       — Как ты посмел подвергнуть себя опасности и… и… сделать это без меня? Оставил меня здесь взаперти, а сам отправился гулять! Да ты после такого… ты… противная задница, Блэк! — Ивейн возмущённо сложила руки на груди и продолжила смотреть на мужчину суровым взглядом.       — Ах, вот в чём дело? — Сириус громко рассмеялся лающим хохотом, чем поверг девушку в недоумение. — Недовольна, что я не взял тебя с собой. Если бы я только мог… Я то в облике собаки в безопасности, никто не знает, что я анимаг. Но вот ты… Тебя сразу узнают, и всё, жди беды. Но это, если узнают, хм…— он начал задумчиво гладить заросший подбородок.       — Что? О чём ты? Фишка с переодеванием не прокатит. Ой, — неосторожным движением руки, девушка случайно смахнула кружку со стола, но никакого звона бьющегося стекла не последовало. Вместо этого глаза девушки сверкнули золотыми огоньками, и кружка, не успев долететь до пола, волшебным образом вернулась на прежнее место.       — Только если ты не наденешь лицо другого человека… — Сириус не обратил внимания на произошедшее, он привык: девушка почти каждый день выкидывала подобные фокусы.       — Фу-у-у! Блэк, да ты маньяк!       — Да это же в переносном смысле. Вообще-то я про оборотное зелье…       — А-а-а-а, — смущенно протянула Ивейн, — неловко вышло. Оборотное зелье… Для него ведь нужны ингредиенты. Где мы их достанем?       — Я с этим разберусь, не переживай.       — То есть ты серьезно? Не шутишь? Не думала, что ты сам предложишь подобное.       — Нужно жить полной жизнью. Она летит быстро, и с каждым годом всё стремительнее. Вначале мы представляем себе лишь долгое будущее, а под конец — лишь долгое прошлое. У нас в распоряжении только настоящее. Поэтому обещаю сделать для тебя всё, что в моих силах.       И он сделал. Пришлось хорошенько поупрашивать Ремуса о помощи: он совсем не хотел давать зелье для Ивейн, не хотел, чтобы она выходила на улицу, подвергала себя опасности. В конце концов, он сдался, не выдержав напора Блэка. Кроме того, даже самые безбашенные взрослые люди вольны делать со своей жизнью всё, что им заблагорассудится.       Ивейн сидела в библиотеке последние дни часами. Она и подумать не могла, что сможет найти в этом доме интересную и добрую книгу, от которой невозможно будет оторваться.       Было что-то такое в запахе книг, в аромате чернил, бумаги и кожи, в том, какая пыль в библиотеке, казалось, она даже вела себя отлично от пыли в любой другой комнате: она была золотой в свете свечей. Иногда ей казалось, что в книгах и есть смысл жизни: они заставляют нас смеяться и плакать. И это утро не исключение.        Она настолько была погружена в свои мысли, что не заметила, как открылась дверь и как кто-то вошёл в библиотеку.       — Доброе утро, мисс, — весело отсалютовал Блэк.       — Чего это ты такой довольный? — глаза девушки подозрительно сощурились.       — О-о-о, эта книга… — Сириус положил руку на обложку. Казалось, он совсем позабыл о причине своей радости, — моя любимая. Где ты её откапала?       — Во-о-он там, — Ивейн указала на самый старый книжный шкаф в тёмном углу, такой маленький и неказистый, что даже не вписывался в этот изысканно-мрачный интерьер. — Я, если честно, поражена такой находке. Не думала, что твоя семья могла хранить подобные книги.       — Это книга моего любимого дяди Альфарда, потому то она и оказалась в том шкафу, — на его лице появилась тёплая улыбка. — Он никогда не был похож на остальных моих родственников. Они его не сильно то жаловали, ведь он не был сторонником их взглядов. Только он меня всегда всячески поддерживал, чего бы я не задумал. За это я его и любил.       — Это его портрет выжжен на гобелене с твоим семейным древом?       — Да, он и ещё пара «нерадивых» Блэков. Знаешь, у меня сейчас нет настроения обсуждать мою семью. Зато оно есть для другого, — Блэк загадочно сверкнул глазами и извлек из внутреннего кармана полосатого пиджака небольшую флягу.       — Оу! Ну я и не сомневалась: у тебя всегда есть настроение выпить! Надо думать, алкоголь и меня развеселит! — она бодро протянула руку к фляге, но увидела, как Сириус закатил глаза. И тут то она поняла, почему. — Да ладно! Оборотное зелье?! — от удивления глаза девушки полезли на лоб, а чёрные брови изогнулись так, что на белоснежном лбу появились две небольшие морщинки. — Дай посмотреть! — она выхватила бутылочку у Блэка из рук и, открыв её тонкими пальчиками, осторожно понюхала содержимое. — Фу, ну и дрянь.       — Ну, а ты что хотела? Тыквенный сок? — усмехнулся в усы Бродяга. — Ради такого действия можно и потерпеть.       — Ну да, — недоверчиво пробубнила Иви. — А волосы? Для зелья ведь нужен чей-то волос.       — Да пожалуйста! Всего-то нужно было послать Ремуса в магловское метро, — Сириус достал из кармана маленький сверток пергамента и протянул его девушке. — Он, конечно, не одобрил затею, но я не оставил ему выбора.       —Ну, конечно, всего-то! Можно подумать, он не быстро согласился. И что ты для этого сделал? Пообещал петь до тех пор, пока он е сдастся?       —О чём ты? Я прекрасно пою, — наигранно надулся Сириус.       — Ну да! Я слышала, как ты пел в ванной, — Ивейн хихикнула, но всё-таки развернула бумажку и воскликнула: — Седой волос?! Блэк, да ты издеваешься. Я превращусь в старушку, — она обреченно опустила руки на колени.       — Да ладно тебе, Иви! Это не так уж и плохо. Никто и не взглянет на пожилую даму с собачкой. Это нам только на руку. Ты ведь не хочешь вечно просидеть здесь? Или хочешь? — по его лицу скользнула лукавая улыбка, и он попытался выхватить флягу из её рук.       — Эй! Отдай! Я не говорила, что не хочу! Старушка лучше, чем ничего. Да я выйду на улицу в любом облике, лишь бы не сидеть здесь.       — Ну, так поднимай свои булки с кресла! — задорно проговорил Блэк.       — Как грубо, — обиженно проговорила она и, осознав, к чему клонит Сириус, тут же сменила тон на весёлый. — Что? Прямо сейчас пойдем?       — Ну, конечно! А чего ждать?       Сириус и Ивейн начали подготовку к совместному выходу «в свет»: рассчитали, на какое время хватит зелья, чтобы вовремя вернуться в дом, продумали примерный маршрут прогулки. Девушка переоделась в одежду, которую обычно носят старушки-маглы, и настало время принять чудодейственное зелье.        Иви добавила во флакончик волосок, Сириус взмахнул над ним палочкой — зелье приобрело светло-лиловый цвет и запах, так похожий на аромат сирени. Ивейн поднесла флакончик к губам и сделала глоток, сморщив веснушчатый носик от горьковатого вкуса. По всему её телу прокатилась волна неприятных ощущений: сильное жжение и покалывание. Она согнулась пополам и, задыхаясь, схватилась за руку Блэка. Ей показалось, что кожа кипит и плавится, словно горячий воск. Облик Ивейн начал «преображаться»: хрупкое тело медленно стало разбухать, сделавшись в три раза шире и на голову ниже, длинные тёмные волосы превратились в короткие и седые, а глаза, бывшие до этого зелёными, приобрели серо-голубой цвет. Теперь перед Блэком стояла миловидная пожилая женщина.       — Ну как я выгляжу? — спросила Ивейн по-прежнему молодым голосом.       — На все сто! — не смог тот сдержать смешка.       — Да ладно тебе! — старушка повернулась лицом к зеркалу и внимательно осмотрела себя, — Максимум на семьдесят, — усмехнулась Ивейн. — Хорошо, что зелье передаёт только облик. Я бы не выдержала долгой прогулки, ещё и чувствуя себя старушкой. Хм… А ведь в сумке ещё что-то было, — она взяла мешок, в котором Ремус принёс магловскую одежду, и вытащила из него длинный поводок и ошейник.       — Нет-нет-нет! — запротестовал Блэк. — Ты наденешь это на меня только через мой труп. Это слишком унизительно.       — Боже мой, Блэк, сейчас не время для гордости. Не упрямься. Всё должно выглядеть достоверно. Давай, сделай это ради меня, — Ивейн пыталась строить Сириусу глазки, хотя и понимала: в таком обличии сила её женских чар упала ниже некуда.       Блэк смотрел на эту пожилую женщину, но видел образ молодой и очаровательной девушки: голос остался таким же чистым и звонким, а серо-голубые глаза казались ему зелёными и такими знакомыми. Он думал: «Не знай я, что это она, я бы всё равно узнал её даже среди самой большой толпы. Узнал по глазам». И даже сейчас он был не в силах противиться этому настойчивому взгляду.       — Да ты ведь не отстанешь. Ну давай-давай. Так уж и быть, позволю надеть это на себя. Хорошо, что никто об этом не узнает… — он тяжело вздохнул и, взмахнув палочкой, начал медленно обращаться в пса. Через пару секунд напротив Ивейн стоял огромный чёрный волкодав.       — И что подумают люди, когда увидят милую бабулю с такой огромной псиной? — тихо проговорила девушка, надевая ошейник на Бродягу. — Как и договорились, буду называть тебя Нюхлзом. Ну, аllons-y! — она уверенно толкнула дверь и сделала шаг вперед, всё ещё недовольный пёс последовал за ней.       Снаружи их встретила замечательная октябрьская погода: солнце светило тёплым мягким светом и уже не слепило глаза, по улицам гулял свежий приятный ветерок, в воздухе витали запахи сухой травы, опавших листьев и сырости. Двое жадно вдыхали развеянную повсюду осень. Удивительно, что в такой погожий денек на маленькой площади не было ни души.       — Никого нет — оно и к лучшему, правда… Нюхлз? — спросила Ивейн, совсем не ожидая услышать ответ. — Ох, это так прекрасно выйти на улицу и почувствовать запах свободы, просто так идти и не оглядываться, зная, что никто тебя не преследует. Столько времени я этого ждала. Спасибо тебе, Нюхлз. — в ответ она услышала бодрое «гав». Но, несмотря на сказанные ранее слова, она всё же ощущала некую тревогу, идя по городу посреди дня.       Бродяга шагал рядом, постукивая когтями по булыжникам мостовой. Он был счастлив подарить девушке долгожданную возможность выбраться их опостылевшего дома, увидеть улыбку на её лице… ну, вернее, на не совсем её. Теперь, когда он вновь не одинок, Сириус ради своих друзей готов на что угодно, даже гору свернуть.       — Что такое? — спросила Ивейн Бродягу, который потянул поводок назад. — Я слишком быстро иду? Вот знаешь, зря Ремус принёс именно эти волосы: принадлежали бы они кому-нибудь помоложе, не пришлось бы так медленно тащиться. У меня появилось огромное желание бежать. Просто оббежать весь Лондон. Я совсем забыла, каков он. Хочется успеть побыть везде за сегодня, но, видимо, не судьба.       Они уже шли по довольно оживленной улице, вокруг сновали разношерстные прохожие: вот мимо пробежала деловая леди, разговаривая с какой-то непонятной штуковиной у лица, а вот проехал юноша на велосипеде, он неустанно дзинькал маленьким звоночком, призывая пешеходов уступить дорогу. Ивейн то и дело озадаченно озиралась на них, как же её удивляла забавная одежда маглов, но больше всего её поражали их транспортные средства.       — Невероятно! Эти маглы так изобретательны! В них ни капли магии, но зато какой ум. Они живут ничуть не хуже волшебников, правда? Даже летать научились, — пораженно произнесла она, глядя вверх на маленький самолётик. От мыслей вслух её отвлекла девушка. Она протянула Ивейн какую-то бумажку, мило улыбнулась и пошла дальше. — Бытовая техника, — прочитал Ивейн надпись на листовке. — Интересно, что это.       Вскоре Ивейн и Сириус забрели в парк. Здесь пряный запах опавшей листвы стал более ярким, хотелось вдыхать его снова и снова, сохранить в своей памяти до следующей осени. Картина, раскинувшаяся в парке, была настолько завораживающая, что девушке расхотелось куда-то спешить. Она потянула Бродягу к скамейке и села на неё, безмятежно облокотившись на спинку.       — Так хорошо мне уже давно не было. Это определенно самый лучший день из тех, что я помню и… — Ивейн запнулась на полуслове: до неё донесся невероятно знакомый аромат чьих-то духов. Подняв голову, она увидела ярко-розовую копну волос, удаляющуюся в сторону выхода из парка. И всё, что смогла Ивейн, — растерянно смотреть незнакомке вслед. В ушах зазвенел девичий задорный смех, но рядом никто не смеялся — это звучит лишь в её голове. Она закрыла глаза, пытаясь прийти в себя, но когда открыла их, незнакомка исчезла, как будто её и не было здесь. Заметив непонимающий взгляд Бродяги, она всё же решила озвучить свои мысли: — Ты заметил девушку с розовыми волосами? Странно, но мне показалось, что я видела её где-то раньше, возможно, мы знакомы. — от этих слов глаза у пса полезли на лоб, он недовольно прорычал. И девушка незамедлительно ему ответила: — Что-о-о? Ну я честно хотела пойти за ней, но она куда-то исчезла. Может, это просто игра моего воображения…       В воздухе повисло молчание: каждый думал о своем. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта угрюмая тишина, если бы мимо не проходила женщина с ребёнком. Малыш лет трёх, увидев большого черного пса, похожего на медведя, радостно подбежал к ним.       — Мама! Сматли! Сабаська! — кричал он улыбаясь.       — Томми, стой! Укусит! — взволнованно восклицала мама мальчика.       — Не переживайте, Нюхлз не кусается, — уверила Ивейн женщину, при этом пытаясь говорить голосом, соответствующим пожилой даме.       Мальчик подошёл к Бродяге и начал его осторожно гладить, немного побаиваясь. Но вскоре малыш осмелел — схватился обеими ручками за шерсть по бокам морды Бродяги и начал тянуть в разные стороны, приговаривая: «Холосая сабаська». Мать малыша хотел было остановить его, но увидела, что пёс спокоен, и перестала беспокоиться.       Бродяга не терял самообладание, даже когда Томми ткнул пальчиком ему в ноздрю. Выражение его морды было суровым и недовольным. Он лишь иногда забавно морщился. А Ивейн широко улыбалась и всеми силами пыталась не рассмеяться, настолько её веселили Сириус и тискающий его малыш. И тут произошло то, чего Ивейн никак не ожидала: Бродяга начал лизать мальчика в щёку, а Томми в ответ задорно захихикал.       — Сабаська, я люблю тебя! — прокричал малыш и кинулся обнимать пса. Он широко улыбался, а его глазки блестели от радости. Бродяга тоже растянулся в довольной улыбке и высунул язык из пасти.       Вся эта картина невероятно умиляла волшебницу. Она и не думала, что Сириус может быть таким терпеливым, добрым и ласковым. Ивейн как будто бы увидела его с другой стороны. От этого у неё на душе потеплело, и весь мир начал казаться другим, более ярким и прекрасным. Она вдруг почувствовала странное ощущение, как будто бабочки затрепетали в животе. И когда Ивейн задумалась, от чего у неё такие чувства, на ум пришло лишь одно объяснение, но она тут же отогнала эти мысли прочь.       Малыш и его мама уже ушли, а Сириус по-прежнему сиял довольной мордой на весь парк, волшебница же пыталась перевести свое внимание с пугающих её догадок на что-то другое. И вот появилась такая возможность. По тротуару к их скамейке шёл тучный мужчина, суетливо семеня ногами. Он держал в одной руке небольшой чемодан, а в другой — платок, которым усердно вытирал капли пота с лица. Фетровый черный плащ был расстегнут, а шляпа то и дело съезжала набок.       Ивейн не могла упустить такую возможность позабавиться и, когда мужчина очередной раз неуклюже поправил шляпу, она сделала еле заметный взмах пальцем — шляпа слетела с головы прямо на гладкий камень тротуара. Он нагнулся, чтобы её поднять, но в этот момент девушка вновь взмахнула пальцем, её глаза сверкнули золотом — шляпа проскользила по тротуару несколько дюймов. Вся эта ситуация забавляла волшебницу до слёз и сдавленного смеха, всё более походившего на хрип. Бродяга же весело пыхтел и иногда гавкал похожим на смех лаем. Эта картина повторялась несколько раз, пока растерянный незнакомец не побагровел и не начал ругаться неприличными словами, пыхтя от раздражения. Он, наконец-то, схватил свой головной убор, озадаченно осмотрел её со всех сторон и пошёл дальше, подозрительно оглядываясь.       Солнце медленно приближалось к горизонту и постепенно скрывалось в лесу из невысоких зданий. Ивейн и Бродяга неторопливо прогуливались по очередной немноголюдной улочке старого Лондона. Девушка иногда оглядывалась по сторонам: смотрела, не следит ли кто за ними. Да, она знала: в таком обличии её никто не узнает, но тем не менее, странное предчувствие не оставляло её.       — Знаешь, Нюхлз, мне кажется, что за нами кто-то наблюдает, — сдавленно произнесла Ивейн. Бродяга посмотрел вокруг: на улице было пусто. Вдруг с дерева к самым ногам девушки упала большая шишка. Ивейн подняла взгляд кверху и увидела крупного ворона, восседавшего на раскидистой ветви кедра. Он пристально взирал на волшебников жёлтыми глазами.— Мда, это всего лишь птица. Кажется, у меня паранойя. — подытожила она и вскоре добавила: — Ну что, идем домой? Славно мы погуляли, я даже устала: отвыкла от подобного, наверное. В отличии от тебя.       Из-за угла навстречу Ивейн и Бродяге вышел молодой мужчина. Он торопливо шагал, глядя лишь себе под ноги и на карманные часы; его мантия развивалась на ветру, словно огромные черные крылья. Незнакомец прошел мимо Ивейн и Бродяги и даже не взглянул на них, как будто там вовсе никто и не стоял. Ивейн сначала тоже не обратила на него внимания, но его образ на мгновение задержался перед глазами, вызывая странные чувства: его лицо показалось ей невероятно знакомым. Она резко развернулась и пошла за незнакомцем, потянув ошалевшего Бродягу за собой.       Они прошли уже два квартала, тогда то Бродяга и начал вести себя странно: неистово рвался в противоположную сторону, тянул зубами Ивейн за край плаща и даже один раз укусил её за ногу.       — Да что с тобой такое? Успокойся! — раздраженно прошипела девушка. — Этот человек показался мне знакомым, и я должна узнать, кто он такой и куда направляется. Может, он друг, а может, и враг. — она продолжила говорить, не замечая встревоженного вида Бродяги. — Ты понимаешь, это возможность что-то вспомнить о себе? А то ведь Дамблдора не дождешься. Так вот, я должна хвататься за любую соломинку. В прошлый раз с той розоволосой я облажалась, но в этот раз я не оплошаю. Ясно тебе? — так же тихо проговорила она, не отрывая взгляда от спины мужчины.       Они шли на достаточно большом расстоянии от незнакомца, и он по-прежнему не смотрел по сторонам — у Ивейн и Бродяги были все шансы и дальше следовать по его следу, но случилось непредвиденное. Вдруг анимаг окончательно взбесился и невероятно сильно вцепился клыками в ногу девушки — по улице прокатился крик боли.       Люди вокруг устремили любопытные взгляды в сторону старушки с собачкой, в том числе и преследуемый ими незнакомец. Тот увидел, что ничего важного не произошло, и было уже собрался идти дальше по своим неотложным делам, как в этот момент начало происходить непоправимое: кожа девушки вновь «загорелась огнём», всё тело стало медленно сужаться, одежда повисла на ней, словно мешок. Ещё мгновение — Ивейн приняла истинный облик. Она с ужасом поняла: с этой погоней она совсем забыла снова выпить Оборотное зелье, о чём всю дорогу ей пытался «намекнуть» Бродяга.       Маглы в ужасе от увиденного разбежались кто куда, и на улице остались лишь трое: Ивейн, Сириус в обличии пса и тот самый незнакомец. Мужчина, ошеломленный до глубины души, не мог пошевелиться, словно окаменел. Ивейн же медленно начала отступать назад, не отрывая испуганного взгляда от человека. Её накрыла с головой волна ужаса: она раскрылась перед чужаком, не зная, кто он такой. Единственным ответом на вопрос «Что теперь делать?» была мысль «Бежать!». Мужчина уже хотел заговорить и сделал осторожный шаг вперед, но Ивейн сорвалась с места со словами «Нюхлз, бежим!»       Они бежали без оглядки, не разбирая дороги и тяжело дыша. Девушка не знала, преследует ли их ещё чужак. Паника выбила из её головы мысль о том, что она волшебница и что они могут в любой момент трансгрессировать в безопасное место. Ситуацию обострило пролетевшее, к счастью, мимо заклинание, затем — ещё одно. Это заставило сердце Ивейн биться ещё сильней, оно рвалось из груди, разгоняя кровь и страх по всему телу. И пока разум девушки находился в смятении, разум Сириуса был ясен и трезв. Он ожидал, что волшебница предпримет хоть что-то. Всего лишь один взмах рукой — они избавлены от преследователя. Но этого не произошло, и Бродяге нужно было немедленно что-то сделать: не могут же они бежать вот так вот вечно. Вариант был один: раскрыть и себя, вступить в схватку с незнакомцем и убраться отсюда подальше.       Блэк в прыжке принял человеческий облик, схватил волшебную палочку и отразил летящее в него заклятье, попутно сдирая ошейник с шеи. Нанесший удар волшебник был поражен увиденным, его светлые глаза широко распахнулись, а брови поднялись вверх чуть ли не на дюйм: никак он не ожидал, что потрёпанный пёс окажется разыскиваемым всем магическим сообществом опасным преступником Сириусом Блэком, но не растерялся и продолжил атаковать его с большей яростью. Безлюдный переулок озарился буйством вспышек света, разразился грохотом взрывающихся мусорных баков и каменных стен. Никто не произнёс ни слова. Девушка прекратила безмолвную битву: схватила Сириуса за плечо и трансгрессировала в заброшенный и забытый всеми уголок Англии.       Ивейн рухнула на ворох мокрых листьев и прислонилась спиной к стволу старого крепкого дуба. В ало-золотом зареве заходящего за горизонт солнца на её опечаленном лице как маленькие драгоценные камушки блестели слезы. Тяжело дыша, она закусила губу, чтобы не разрыдаться, опустила голову вниз и закрыла лицо холодными как лёд руками.       — Что же я наделала?.. — прошептала она себе и всхлипнула. — Сириус, прости меня. Я-я… Мне так жаль…       — Что ты наделала? — саркастично прохрипел Блэк. С его уст сорвался истерический смех. Он взялся обеими руками за голову и отвернувшись устремил взгляд к багровому небу. — Ха! Да что на тебя вообще нашло?! Как ты могла забыть о времени и не выпить зелье вновь? Зачем пошла за ним? Чего ты хотела добиться таким глупым поступком?       — Тот человек… он показался мне таким знакомым. Я только хотела проследить за ним, понять друг он или враг. И в любом случае, если он меня знает, он мог бы что-то поведать обо мне, — говорила она, по-прежнему сидя на земле.       — И что, узнала? — иронично спросил он. На его лице до сих пор было гневное выражение. — Он знаком с тобой, будь уверена, и о твоём нахождении в Лондоне теперь узнают все: Пожиратели и Министерство в том числе, ведь не зря же он начал преследовать тебя и слать заклинания в спину. Почему не защищалась? О чём ты только думала?       — Не знаю, — ответила она со всхлипом. — Я испугалась, запаниковала. В голове как будто что-то щёлкнуло, заставило подчиниться животному инстинкту бежать, просто бежать. Я такая дура, — она вновь всхлипнула, глотая подступивший к горлу ком.       Сириус угрюмо молчал. Волшебница не выдержала его тяжёлого взгляда и вновь заговорила:        — Ну что ты на меня так смотришь?! Разве ты не понимаешь, что чувствую я каждый день? Живу вот так, не зная, кто я такая, не помня своего прошлого. Есть ли у меня семья? Да, я помню свою мать, но жива ли она? Ищет ли меня хоть кто-то? Даже имя «Ивейн»… моё ли оно вообще? Я и этого не знаю! Ты перед сном вспоминаешь моменты из своей юности, прокручиваешь в голове самые счастливые воспоминания. Я часто вижу: стоишь ты, о чём-то задумался с улыбкой на лице, и понимаю, вспомнил своих друзей. А мне нечего вспоминать! Только жалкая комната, да цепь, Пожиратели смерти, пытки и страдания — вот что в моей голове перед сном… всегда! Каждую ночь я просыпаюсь от жуткой боли: человек в маске мучает меня круциатусом и торжествующе смеётся. Я только хочу найти себя. Разве у меня нет на это права?        — Конечно, есть, — теперь голос Сириуса был спокоен и мягок. Он присел на корточки перед девушкой и продолжил говорить: — Я всё понимаю. Тебе сейчас очень нелегко, но всё же не стоит так рисковать: в попытках вспомнить прошлое ты можешь потерять и будущее. Всё наладится, нужно только поверить в это. Когда-нибудь ты всё вспомнишь и найдешь свою семью и друзей. Не сомневаюсь, у тебя их много, ведь такая замечательная девушка не могла быть одинокой, и они все с нетерпением ждут тебя, — в его голосе звучала твёрдая уверенность, и она заставляла девушку верить каждому его слову. — Про тебя никто не забыл, родители и Мракоборцы наверняка и по сей день разыскивают тебя. А Дамблдор ищет способ помочь тебе и, я уверен, он найдет его обязательно. Дай ему время, это ведь не простая задача.       — Да, ты прав. Но я всё испортила. Теперь все узнают не только обо мне… Прости меня, Сириус. Я этого совсем не хотела, — по её лицу маленькими ручейками стекали слёзы, а плечи слегка подрагивали.       — Ничего, бывали ситуации и похуже. Придумаем другие способы для выхода на улицу, не переживай. Всё будет хорошо, мы со всем справимся. Вместе.       Бродяга улыбнулся и положил ладонь на плечо Ивейн. Девушка улыбнулась в ответ и стала вытирать слёзы с раскрасневшегося лица.       — Пока придется посидеть в доме. Это же не так страшно, правда? Вставай, глупышка, простудишься, — Сириус поднялся и протянул ей руку.