Древняя магия

       Темно. Слишком темно. И страшно.       — У тебя никого нет. Ты осталась совсем одна в этом огромном мире, — безразличный ленивый голос резал густую тишину острыми словами. — Ни семьи, ни друзей, нет никаких знакомых, не считая нас, конечно, — раздался издевательский смешок. — У тебя нет даже прошлого… Ах, бедняжка, — собеседник наигранно печально покачал головой.       Ивейн сидела на полу у кровати, низко наклонив голову, не давая рассмотреть выражение своего лица. Над ней возвышался мужчина, одетый в длинную, черную настолько мантию, что казалось, будто она впитывает весь свет. Лицо его закрывала маска, сверкающая в тусклом свете горящей свечи.       — Но великодушный Лорд Волан-де-Морт поможет тебе вернуть память. Он даст тебе ту поддержку, в которой ты так нуждаешься, поможет найти место в этом мире. Ты обретешь всё, что тебе нужно, — человек в маске уселся в кресло напротив девушки, на манер дирижера медленно размахивая волшебной палочкой. Он окинул сгорбившуюся фигуру безразличным взглядом. — Тебе нужно только немного помочь Темному Лорду. После он щедро тебя отблагодарит.       — Нет! Ты лжёшь! — срывающимся голосом воскликнула девушка, поднимая голову и с ненавистью глядя в прорези маски. — Я не стану помогать ни тебе, ни твоему лорду!       — Глупышка, жизнь так и не научила тебя сначала думать, а потом говорить. Ну ничего, скоро ты изменишь свое решение.       Девушка буквально кожей ощутила, как мужчина растянул губы в ухмылке. Он довольно хмыкнул. Внутри всё сжалось от ужаса и ожидания того, что последует за этими словами. Пожиратель смерти направил палочку на Ивейн.       — Круцио!       Она закричала. Все её тело пронзила адская, нестерпимая боль. Возникло непреодолимое желание умереть, лишь бы эти страдания закончились.       — Мы можем это прекратить прямо сейчас. Только поклянись в верности Темному лорду.       — Нет, — сквозь зубы простонала она, — лучше смерть.       — Ну-ну-ну, смерть еще нужно заслужить, дорогуша.       Он вновь направил палочку на девушку. В этот раз она закричала ещё громче, распластавшись на полу. В глазах потемнело. Грохот крови в ушах заглушил остальные звуки. Сорванное горло позволяло лишь хрипло стонать. В глазах потемнело. Искаженное болью лицо с трудом повернулось на хохот пожирателя. Сознание отключилось.       Ивейн резко села на кровати, хватая ртом воздух и чувствуя, что задыхается. В ушах все ещё стоял её собственный крик, сердце бешено колотилось в груди. Всё тело била мелкая дрожь, по спине вниз побежали холодящие мурашки. Она будто вновь пережила то, что видела во сне.       — Это всего лишь сон, — прошептала себе она и смахнула с влажного лба темную прядь. — Только сон.       Она тяжко вздохнула и рухнула обратно на подушку, выбив в воздух облачко пыли. В неровном свете, лившемся сквозь грязные окна, пылинки закружились по комнате.       Не в силах больше терпеть, девушка поднялась и осторожно приоткрыла окно, впуская в помещение прохладный свежий ветерок. Он ласкал каждую клеточку её тела, унося с собой чувство гнетущей тревоги от дурного сновидения.       Ивейн перевела взгляд на комнату и покачала головой. Зрелище не внушало оптимизма, но было значительно лучше прежнего её пристанища. От созерцания облупившейся краски на потолке и ободранных обоев её отвлекли странные звуки этажом выше: какая-то возня и глухой стук.       Любопытство заставило девушку выйти из комнаты. Поднявшись наверх, она обнаружила такой же мрачный коридор, как и все остальные помещения в этом доме. В нем было лишь две двери. Ивейн открыла ту, из-за которой раздавался шум, и, обомлев, тут же захлопнула ее обратно. На секунду она испугалась, увидев величественное крылатое существо. «Гиппогриф!» — почему-то решила она, хотя не знала наверняка, видела ли его раньше.       Набравшись смелости, Ивейн вновь открыла дверь. Полуптица-полуконь внимательно смотрел на девушку, изучая её. Девушка переборола страх, сделала робкий шаг вперед и медленно склонилась в поклоне. Гиппогриф почтительно опустил огромную, покрытую серыми перьями голову в ответ. Он позволил Ивейн подойти совсем близко. Теперь она гладила его по голове и с восторгом рассматривала крупные желтые глаза, гладкие блестящие перья и большие мощные крылья. Ивейн стояла спиной к двери и не заметила, как та открылась.       — Прекрасное создание, не правда ли?       Ивейн, вздрогнув, обернулась. В дверном проеме стоял Сириус, вальяжно оперевшись о дверной косяк.       — Эм… Клювокрыл, кажется, так ты его вчера назвал. Да, он прекрасен. И подумать не могла, что увижу его! — такое детское восхищение вызвало у Сириуса добродушную усмешку. — Честно говоря, ещё вчера и не думала, что увижу хоть что-то кроме той комнаты и тех ужасных людей, — склонив голову вниз, уже гораздо тише произнесла Ивейн. Сириус от последних слов помрачнел.       — Больше ты их не увидишь, я об этом позабочусь, — он подошел к девушке и положил одну руку ей на плечо. — Здесь ты в безопасности. Они не смогут тебя найти, даже если очень сильно захотят.       Ивейн ничего не ответила. Клювокрыл уткнулся ей в грудь головой, пытаясь успокоить.       — Я знал, что вы подружитесь. Ремус прилетел на нем еще утром. Вот, я принес ему ужин…       — Ужин? Уже вечер?       — Да, восемь часов. Ты очень крепко спала. Мы решили не тревожить твой сон, тебе нужно было отдохнуть.       В голове у неё пронеслось: «Зато сон потревожил меня», но в ответ произнесла лишь: — Это очень мило. Спасибо.       Сириус достал из мешка тушку крысы и проговорил: — Советую немного отойти.

***

      Сириус проводил Ивейн в подвальное помещение, где находилась кухня.       —Я приготовил тебе ужин. Садись, — он выдвинул перед девушкой стул, — тебе нужно подкрепиться. Без изысков, конечно, но что есть.       Только сейчас, увидев яичницу и тосты с клубничным джемом, Ивейн поняла, что очень голодна. Желудок громко заурчал, призывая поскорей приняться за еду.       — Как же вкусно, — сказала Ивейн, запив тост тыквенным соком. — Теперь я чувствую себя совсем счастливой.       — Рад, что угодил.       — А где Ремус?       — Вернулся домой. Он уже достаточно нам помог, поэтому я отправил его отдыхать.       — Да. Я ему очень благодарна. И тебе, конечно, Сириус. Ты даже не представляешь… Давно оставила надежду, выбраться оттуда. Мысль о гибели становилась все более реальной, а мысль о спасении таяла как туман. Не думала, что ты поймешь сны, которые я тебе посылала. И уж тем более не ожидала, что решишь помочь мне.        — Еще тогда, год назад, когда бежал из Азкабана, я дал себе обещание, что помогу тебе, как только узнаю, где ты находишься. Ведь я, как никто, понимал, каково быть взаперти, годами не видеть свободы. — глаза Сириуса вдруг потемнели. — Разве я мог поступить иначе? — на минуту кухня погрузилась в тишину. — Даже не спрашиваю, зачем тебя схватили пожиратели. Но почему ты не сбежала сама? Ведь у тебя невероятные способности. Отбросила человека в сторону одним движением руки! А легилименция!.. Такой силы я не видел никогда.       — Я не знала, что способна на такое. Да и те цепи… они же были заколдованы. Пока они блокировали все мои силы, я была абсолютно беспомощна. К тому же в доме всегда находились как минимум два пожирателя. А их ежедневные пытки лишали меня сил. Но последние дни они не мучали меня и почти не появлялись. — на этих словах Сириус заметно занервничал. Встав со стула, он начал медленно мерить кухню шагами. «Они что-то задумали. Возможно, Гарри грозит опасность. Нужно срочно написать ему.» — подумал он. — Только тогда я смогла набраться сил, чтобы вновь мысленно связаться с тобой.       — Почему именно я? — он остановился и внимательно взглянул на девушку.       — Не знаю… Правда, не знаю. Твой образ всплыл в моей голове. Я тогда понимала, что не знаю, кто этот человек, но чувствовала: я должна что-то сделать. Постоянно думала о тебе, не выпускала из головы твоего лица, и как-то раз совершенно случайно сделала то, что повергло меня в шок: я увидела мир твоими глазами, вернее, всего лишь камеру, но на тот момент это и был твой мир. А дальше больше, ведь я научилась видеть и твои мысли, и твоё прошлое. Может, я и могла бы связаться с кем-то еще, если бы помнила хоть кого-то… — Ивейн опустила взгляд куда-то вниз.       — О чём ты?       — Однажды я просто проснулась в сыром подвале c одним единственным вопросом «Кто я?». Тогда моя память была словно чистый лист пергамента.       — Наслали забвение… Но зачем? Вряд ли это могло помочь выпытать какую-то информацию.       — Я думала, ты все понял… Они не информацию хотели.       Сириус медленно сел на стул и сложил руки вместе у заросшего подбородка.       — Хотели переманить на свою сторону, сделать из тебя марионетку. Думали, если ты забудешь, что они натворили…       — Да. Им нужна была моя помощь, вернее, их хозяину, — на этих словах сердце Блэка заколотилось как бешеное. — Они думали: я смогу помочь ему возродиться.       — Я думал об этом. Но мне хотелось верить, что ошибаюсь.       — Сначала, я и понятия не имела, кто этот человек. Но вскоре поняла: он жестокий полудохлый псих. — голос Ивейн стал неожиданно громким на последних словах. — Ни о какой помощи и речи быть не могло. Если его адепты не чураются непростительных заклятий, то на что способен этот их Лорд?..       Сириус вздохнул и тихо заговорил. Он рассказал Ивейн всё, что знал о Волан-де-Морте и его последователях. Поведал о всех его ужасных и подлых деяниях; об Ордене Феникса; о своих друзьях, погибших в борьбе с ним; о своем крестнике Гарри, единственном человеке, который выжил после нападения того, чье имя не принято произносить вслух. Он рассказал всё о том, как и из-за чего он оказался в Азкабане; о семье, все члены которой были сторонниками взглядов Волан-де-Морта; о двенадцати годах жизни, проведенных в магической тюрьме.       — Возможно, что-то из этого ты видела в моих воспоминаниях… Постой, но ведь и я видел твои!       — Я думаю, заклятие слабеет. Пара воспоминаний вернулись ко мне. Ты видел всё, что я помню о себе на данный момент.       — А имя? Как ты его вспомнила?       — Нашла в кармане клочок обгоревшего пергамента. На нем было написано имя. Я подумала, что оно моё. Скорее всего я ошиблась, но мне нужно было как-то себя называть.       — Хм… ясно. Твои способности были тайной родных тебе людей, как я понял. Ты помнишь человека, что знал о твоей силе и не был членом твоей семьи. Бьюсь об заклад, он и сдал тебя пожирателям. Он на это способен.       — Ты его знаешь? Кто это?       — Северус Снейп. Он был пожирателем смерти. Теперь он, якобы, одумался — обернулся к свету, как говорит Дамблдор. Но я в это не верю. Нюниус — мерзкий тип, я ему не доверяю. Думаю, он всё еще верен своему хозяину. И как только Дамблдор позволяет ему преподавать в Хогвартсе. Нужно быть слепцом или глупцом, чтоб доверять ему.       — А кто такой, этот Дамблдор?       — Альбус Дамблдор — профессор, директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс», Верховный чародей Визенгамота, кавалер ордена Мерлина первой степени, основатель Ордена Феникса, председатель Международной Конфедерации Магов. Он единственный человек, которого боялся Волан-де-Морт.       — Ух ты! Звучит круто. Ты знаком с ним лично? Ты ему доверяешь?       — Конечно, знаком! Если бы не он, я был бы мертв. Я ему доверяю, хоть он и держит у себя под боком нюнчика.       — Если Снегг знает меня, то может и Дамблдор тоже? — глаза девушки засияли.       — Да, это возможно! — Сириус вскочил на ноги так, что стул его отлетел назад и упал. — Нужно сейчас же написать ему письмо! Я наверх, а ты пока можешь осмотреться. — Он уже бросился к лестнице, как вдруг остановился. — Только не трогай портьеры в коридоре, пожалуйста.       Такая резвость Сириуса повергла Ивейн в замешательство. Он мгновенно исчез из виду, над головой пронесся топот его шагов. Девушка поднялась со стула и задвинула его, а с помощью магии подняла упавший стул Сириуса. Теперь ей хотелось использовать волшебство повсюду: магическая энергия как будто скопилась внутри неё за столь долгое время в оковах и теперь рвалась наружу изо всех сил. И только она хотела взяться за посуду, как перед ней возникло странное существо.       — Хозяин велел Кикимеру убрать посуду, мисс Ивейн, — промямлил домашний эльф. Ивейн только подумала, какой вежливый этот домовик, но тут же пожалела об этом. — Ходит тут всякое отребье, — пробубнил он.       — Чтооо ты скааазааал? — возмутилась девушка.       — Кикимер молчал, мисс! Ах, если бы моя бедная госпожа видела, во что превратился её дом, какое отребье здесь расхаживает, как бы она плакала. — продолжил бормотать Кикимер.       Ивейн решила, что домовик давно уже не в себе. «Должно быть, от долгого одиночества спятил, бедняга» — подумала она и поспешила подняться наверх. В коридоре было по-прежнему мрачно, словно сейчас глубокая ночь. Портреты не спали, видимо, Сириус их разбудил. Одни косо поглядывали на Ивейн, другие открыто сыпали оскорблениями и проклятиями. Девушка поднялась на второй этаж и вошла в гостиную. Здесь всё так же что-то шебуршилось в журнальном столе. Света было мало: окна закрывали тяжелые бархатные занавески, лампы еле горели, а стены, оклеенные серо-зелёными обоями, прибавляли мрачности. Повсюду стояли шкафы с запылившимися полками.       — «Сильнодействующие зелья», «Природная знать. Родословная волшебников», «Волхование всех презлейшее», — читала вслух Ивейн названия книг, стоявших на полках. Вдруг за занавеской что-то пискнуло. — Милый домик, ничего не скажешь, — Ивейн глубоко вздохнула. По телу пробежал холодок от мысли, что ей предстоит жить здесь неизвестное количество времени.       Девушка бродила по дому минут двадцать, думая, куда пропал его хозяин. Все комнаты были в ужасном состоянии: всё было покрыто толстым слоем пыли и паутиной. Повсюду стояли странные и жуткие предметы, назначение которых Ивейн было неведомо. Она навестила Клювокрыла и спустилась вновь на первый этаж.       — Хм… Интересно, что за ними, — прошептала девушка, оказавшись напротив изъеденных молью портьер, — Ничего же не случится, если я одним глазком… — не успела она договорить, как тут же отскочила в сторону. Из-за чуть отодвинутой занавески раздался оглушительный вопль.       — Поганое отребье! — портьеры вдруг полностью раздвинулись сами собой, за ними оказался портрет отвратительной дамы. — Сброд! Осквернители рода людского! Как ты смеешь ходить по дому моих предков?! Ненавижу! Вон отсюда! — Кричала она, выставив перед собой руки с растопыренными длинными пальцами, как будто собиралась выцарапать девушке глаза.       Другие портреты тоже подняли крик. По лестнице спустился Сириус и стремительно прошагал к портрету.       — Ты-ы-ы-ы! — завопила старуха ещё громче, увидев Сириуса. — Осквернитель нашего рода, гад, предатель, позорище моей плоти!       — Закрой рот, старая карга. ЗАКРОЙ РОТ! — рявкнул он, хватаясь за портьеры.       — Мерзавец! Порождение порока и грязи! — глаза её закатились, изо рта потекла пена.       — Я сказал: ЗАТКНИСЬ! — рявкнул он опять, и с колоссальным усилием наконец смог задернуть портьеры.       Вопли старухи постепенно утихли, и в помещении вновь воцарилась тишина. Остальные обитатели картин притворились спящими, наглухо игнорируя нежеланных гостей.       — Вижу, ты уже познакомилась с моей матушкой, — отводя со лба длинные темные пряди и дыша чуть чаще обычного, проговорил Сириус.       — Ага, — промолвила девушка, все еще косясь на портьеры. Она уже десять раз пожалела, что ослушалась Сириуса.       — Извини, не сдержала любопытство.       — Ничего. Теперь-то ты знаешь, что там, — усмехнулся он.       Сириус пригласил Ивейн в гостиную. На журнальном столике что-то лежало, чего девушка не заметила, когда обследовала дом. Они сели на диван, и Сириус заговорил.       — Я отправил Дамблдору сообщение. И только хотел отправить письмо Гарри, как от него прилетела сова. — Сириус взял со стола письмо. — Он написал о том, что произошло сегодня ночью на Чемпионате Мира по квиддичу. — Мужчина на несколько секунд замолчал.       — И что там произошло? — нетерпеливо спросила Ивейн и заправила темную прядь блестящих волос за ухо.       — Этой ночью, когда турнир закончился, на лагерь болельщиков напали Пожиратели Смерти. Они запустили в небо Черную метку, — с тревогой в голосе сообщил Сириус.       — Чёрт бы их побрал. Как Гарри? Он в порядке?       — Да, с ним все хорошо, он не пострадал.       — Это хорошо. Что значит эта Черная метка?       — Это знак Волан-де-Морта. Пожиратели оставляли ее раньше над домами убитых ими людей. В этот раз, к счастью, никто не погиб. Но тем не менее, ее появление предзнаменует что-то ужасное.       — Так вот почему они почти не появлялись… планировали нападение.       — В этот раз всё обошлось. Но я боюсь: Гарри грозит опасность.       — Сейчас ему ничего не угрожает, ведь так?       — Да. Он у друзей, у волшебников.       — И скоро первое сентября. Гарри отправится в Хогвартс, а там — Дамблдор. Если уж Волан-де-Морт его боялся, то Пожиратели туда не сунутся. Не переживай так, всё будет хорошо.       — Спасибо, — Сириус улыбнулся. Его, несомненно, трогали такие добрые слова. Он был счастлив видеть рядом человека, который готов его поддержать.       В гостиной повисла глухая тишина, лишь огонь тихонько потрескивал в камине. Оба смотрели на него, как завороженные, каждый думал о своем. Но мысли Сириуса и Ивейн всё же кое-что объединяло: страх и смятение.       — Что ж, — Сириус первым нарушил тишину, — я подумал, ты захочешь помыться, и заставил Кикимера прибраться в ванной комнате. Как выйдешь отсюда, налево по коридору. Ремус принес кое-какие вещи для тебя. Они уже в ванной.       — О, Сириус, спасибо! Я так давно мечтаю принять нормальную ванну! — Девушка вскочила с дивана и вприпрыжку отправилась навстречу водным процедурам. Сириус остался в гостиной, он достал чистый лист пергамента и принялся писать ответ Гарри.       Ивейн принимала ванну часа два, не меньше. Горячая вода расслабляла и избавляла от неприятных мыслей. Девушка мурлыкала себе под нос какую-то песенку, которую неизвестно где слышала. Теперь она была счастлива по-настоящему. Сытая, чистая, в безопасности, еще и есть с кем поговорить. Сириус ей нравился как человек, хотя она знает его совсем мало времени. Нет. Она знает его давно. С тех самых пор, как впервые увидела его мысли, его воспоминания. Она знает: он хороший, она знает о нем больше, чем о самой себе. Может, когда-нибудь она вспомнит всё… Но понравится ли она самой себе…       Ивейн проснулась, когда вода совсем остыла. Одевшись в чёрные слегка свободные брюки и в бежевую мужскую рубашку, девушка вышла из ванной. За окнами совсем стемнело. «Должно быть, Сириус уже спит», — подумала она и отправилась в отведенную ей комнату. Спальня стала заметно чище: кто-то здесь прибрался, пока девушка отсутствовала. Она забралась под одеяло, но спать совсем не хотелось. В голове вертелся целый рой разных мыслей, которые не давали уснуть.       Ивейн пролежала так до утра и уснула, только когда за окном начало светать.