Воспоминание
Холодный октябрьский ветер окутывает улицы сильным морозом. Этот год явно удивляет своей погодой в осеннее время года, ведь обычно в Корее в начале октября люди ходят в тонких кофтах, но тут погода вынуждает жителей Сеула достать пальто и плащи, нацепить на ноги утеплённую обувь. Поздняя осень всегда ассоциируется у меня с ароматом американо, морозной погодой, пальто и шапками, которые редко, но мелькают на просторных улицах. Не всегда молодёжь хочет утруждать себя таким занятием, как надевание головного убора. Многие предпочитают мёрзнуть и заболевать. Сказать по правде, иногда и я занимаюсь такой нелепостью, но в основном я хожу в шапке, связанной моей мамой. В середине октября листва уже покинула деревья, а трава смешалась с землёй из-за обильных дождей, которые, к счастью, прекратились полторы недели назад. Именно поэтому и начались холода, появилась гололедица. Всё это заставляет задуматься о приближении зимы. В этот вечер, когда солнце уже покинуло небо, а город залился разными огнями, я, как и всегда, нахожусь в компании своих подруг на улице Хондэ. Наша компания из пятерых девчонок сливается с другими людьми, такими же молодыми и ищущими приключения, а может, просто отдых от студенческой жизни или работы. Я часто выхожу с подругами повеселиться по выходным, познакомиться с симпатичными парнями в поисках лёгкого флирта и просто приятной компании на вечер. Конечно, мы не всегда расположены к мужской компании, даже частенько предпочитаем побыть одни и оторваться по-своему, так, как мы обычно умеем. Но этот вечер является исключением. Я кошусь на свои наручные часы: три минуты десятого. Время близится к веселью, но очередь разочарованно стоит на месте, затягивая нашу долгожданную встречу с ночным заведением. Мы бываем там не так часто, только когда подруги хотят покурить кальян и посидеть на диванчиках с коктейлями, а потом, например, выйти в общий зал потанцевать. Стоячий лютый холод заставляет меня продрогнуть, почти как кленовый лист, от уличного ветра. Поглядываю на небольшой киоск с горячими закусками и напитками, а после, не удержавшись, предупреждаю подруг о том, что собираюсь отлучиться и сбегать за горячим, ведь ещё несколько минут и невыносимый холод заставит меня свалиться прямо тут, в очереди у входа в клуб. Светло-коричневое пальто не греет от слова «совсем», а вязаная шапка будто и вовсе осталась дома, а не надета на мне, портя весь образ крутой красотки. Я удивляюсь тому, как мои подруги могут ходить без шапок в такой холод. Нет, правда, никогда не пойму. Благо что спустя пару каких-то минут американо дымится у меня в руках. Тогда я, немного согрев руки, отправляюсь обратно, в сторону своей компании. Без доли удивления понимаю, что девчонки становятся в разы громче. Дами, а именно взмах её руки, кокетливо пролетающей по волосам, всё мне объясняет: девочки уже с кем-то познакомились. Хмыкаю, подходя ближе; глаза мимолётом насчитывают шестерых парней, стоящих возле моих девчат. Уже немного позднее, попивая своё американо, я внимательно рассматриваю каждого парня по отдельности, оценивая их стиль и вкус. Ах, все хороши собой, у каждого индивидуальный стиль, но этим мало можно удивить; кто-то повыше, кто-то пониже, в шапке или без неё, у кого-то есть дополнительные аксессуары, а кто-то выглядит так элегантно, будто собрался в Национальный театр, а не в бывалую кальянную. Я отвожу взгляд и чувствую смущение, причиной этому становятся чужие карие глаза, на которые я натыкаюсь случайно. Они смотрят на меня из-за прозрачных очков с тёмной оправой. И в этот момент в мою дурную голову вторгается совсем излишний вопрос: настоящие ли это очки или у парня плохое зрение? Хоть я и отвожу взгляд от чужих глаз, я не могу не вернуться к ним. Тогда парень уже не смотрит на меня, но я всё равно спешу отвести взгляд по-новой, а если быть точнее, то совсем закрыть глаза и уткнуться носом в свой мягкий шарф. Как же надоело стоять в очереди… Но не успеваю я и вздохнуть, как кто-то хватает меня за плечо и прижимает к себе сбоку. Мои глаза распахиваются, и я чувствую, как капля американо прожигает мне палец. Виной всему Дами и её резкие объятия. — Ай! Аккуратнее… — бурчу. — А это — наша Ёнми, та ещё мерзлячка. Вот оно что, меня решают представить!.. — Приятно познакомиться, Ёнми, — какой-то высокий парень, стоящий прямо напротив нас, кивает мне. Даю пару тысяч вон, что Дами уже бронирует его себе. После приветствия этого парня со мной здороваются и остальные, пожимая мою не пострадавшую и свободную от американо руку. — Я так понимаю, мы проведём этот вечер вместе? Это Джой, другая подруга, она с некоторым намёков кивает на вход в заведение, где очередь уже порядком рассасывается. — Вы настолько обворожительны, что мы не можем вам отказать, — какой-то парень с края отвечает смущающим флиртом, что невольно мои брови сдвигаются в центр. — Ну раз так, то давайте поскорее зайдем внутрь. Холодрыга такая!.. Да и мы, кажется, следующие… — как группа поддержки, торопит всех Дами. Она первая ступает вперёд, в сторону входа в не новое для нас заведение. И вот все направляются за ней, как за путеводителем, и только я всё так же продолжаю стоять на месте. Я же стою, как столб от фонаря, лишь из-за моего американо, который жаба душит просто так выкинуть в мусорку, тем более когда там в наличии ещё половина вкусного напитка. К сожалению, внутрь не пускают со своим, даже со сладким американо, или, может быть, его содержимое не соответствует дресс-коду напитков в подобных заведениях? На улице я стою всего минуту-две, допивая своего «американского друга», который под конец становится совсем холодным. За это время даже Джой выходит из тёмных дверей кальянной, наверное, чтобы проверить — жива ли я вообще. — Ёнми, поторопись, нам тебя не хватает. Видно, что подруге холодно, ведь на ней нет верхней одежды, от чего мои глаза лезут на лоб. — Ты чего вышла?! — говорю. — Сейчас допью да зайду. — Давай, давай. Сегодня будет интересно. Судьба преподнесла нам подарок, подруга! Будь готова, убери свой телефон с Твиттером и офигевай! — это последнее, что я слышу, перед тем, как Джой скрывается за дверями заведения. Признаться, я даже чувствую себя растерянно. О каком подарке судьбы идёт речь? Интерес заставляет спину выпрямиться, и я, будучи в мыслях, снова прикасаюсь губами горлышка одноразового стаканчика, однако от американо остаётся ровным счётом ничего, поэтому я просто отправляю стаканчик в урну и иду ко входу в кальянную, заранее стягивая шапку и расстёгивая своё пальто.* * *
Достаточно громкая музыка, тёмно-фиолетовое освещение, много людей, лёгкая прохлада и смесь табачных запахов — достойное описание кальянной изнутри? Опустошая один стакан колы с виски, я принимаюсь за второй и только после этого чувствую, как первая порция ударяет в голову. Тело расслабляется, и я вместе с ним: слегка откидываю голову назад, закрываю глаза и как будто проникаюсь атмосферой происходящего; слышу запахи, вслушиваюсь в музыку и голоса за нашим столом. Но на всём до конца мне не даёт сосредоточиться только Он. Тот, чьё присутствие удивляет всех моих подруг и меня в том числе. Это Пак Чимин, именно его рука сейчас находится на изголовье спинки диванчика, а моя, наверное, тяжёлая голова покоится на его руке. Мы оба малоразговорчивы, изредка говорим друг с другом, чуть чаще смеёмся и говорим с другими ребятами за столом, но ещё чаще мы переглядываемся между собой. Мне это нравится, и я бы не сказала, что рядом со мной находится какой-то особый парень… Его тепло греет и меня, даже начинает казаться, что с каждой минутой кровь в венах начинает закипать. Сказать по правде, мне бы даже хотелось прижаться к нему и уснуть, что для меня и моих желаний в диковинку. Но его близость, но вместе с тем и сдержанность, некоторая вежливость чертовски привлекает.Конец воспоминания
В тот вечер я не курю кальян, вторая порция колы с виски и так пьянит мой разум. Я даже как-то притихаю, стараясь контролировать свои действия, не хочется казаться пьяной и нелепой, хотя почти все за столом уже подвыпившие, а один парень вообще дремлет на краю противоположного мне дивана. Дами не может не заметить перемену во мне, тогда она понимает меня больше, чем я сама. Некоторое время спустя моя ещё одна подруга Бом решает покурить сигареты на улице. Я составляю ей компанию, решив просто подышать свежим воздухом рядом. Не совсем понимаю, было ли мне это в пользу, но я хотя бы делаю передышку от бьющегося сердца из-за близости моего нового знакомого. Бом не может промолчать на его счёт, почти без остановки говорит о Пак Чимине и его друзьях, о том, как нам повезло наткнуться на их компанию, на что я лишь смущённо улыбаюсь и киваю, посильнее укутываясь в своё пальто. Но я укутываюсь уже не от холода, а для того, чтобы скрыть своё смущение. Холод совсем не волнует алкоголь в моей крови. После того, как я возвращаюсь обратно в душное помещение после холода, меня развязывает от алкоголя ещё больше. Я уже не помню, как сажусь на своё место, проскочив мимо Чимина, я в принципе перестаю помнить что-то связанное после этого момента. Только до сих пор в памяти всплывают слова Чимина: «Могу я тебя приобнять?» Не могу сказать точно, что я отвечаю или просто киваю, но весь оставшийся вечер я чувствую его горячую руку на своём правом бедре. Признать честно, сейчас я понимаю, что тогда я начинаю испытывать к нему странную влюблённость. Его очаровательные шарм и обаяние пленяют не только меня за нашим столом. Сейчас я так же понимаю, что всё ранее перечисленное я ощущаю ещё тогда, когда год назад, в перерыве между парами, Дами показывает мне сольное выступление айдола известной группы. Это Пак Чимин, который не может не завладеть моим вниманием, думаю, как и вниманием любого другого человека, смотрящего это. Тогда, во время выступления, он рвёт на себе майку, показывая чертовски привлекательное тело… и танец, да, там был ещё танец. И как же мне везёт оказаться в его компании этим вечером? Везёт ли? Наверное, да. Такое тепло и внимание я, пожалуй, никогда ещё не испытываю. Мне это льстит, а подруг заставляет посмеиваться. Не один раз мой взгляд бродит по его профилю, останавливаясь на пухлых губах. Он кажется нереальным. Я чувствую себя щенком, наблюдающим за своим хозяином, когда Чимин делает глотки пива из кружки и когда его кадык с каждым глотком приходил в движение. Я наблюдаю за всем этим, а ещё за его шеей, к которой так и хочется прикоснуться. Стыдно, но не один раз я с горящими щеками натыкаюсь взглядом на его разведённые в сторону колени и ширинку джинсов; хочу, не хочу, но натыкаюсь, воображая непристойные картины в своей пьяной голове. Конечно, не только между мной и Паком происходит какая-то химия. Как и обычно, мои подруги кокетничают с остальными парнями; каждая присматривает себе кого-то подходящего по вкусу, будто сама судьба сводит нас всех, и только спящий парень на краю находит свою прелесть в сонном царстве. Но как же мне нравится в Пак Чимине то, что, несмотря на остальные разделившиеся за нашим столом пары, некоторые из которых уже давно могут «слюнявиться», Пак, кажется, даже не думает о таком. Отчасти меня это обижает, потому что это первый парень за всё время, поцелуй которого я хочу ощутить всем сердцем, но вместе с этим его сдержанность меня успокаивает, давая понять, что он не из тех, кто пристаёт и пользуется кем-то. Может быть, боится за свою репутацию? Интересно, все айдолы такие? А какая была бы реакция преданного фаната, который увидел бы какую-то девушку вблизи своего любимчика? Наверное, совсем не утешительная. Но я понимаю эту реакцию, и сейчас, наверное, разделила бы её вместе с фанатом. Я чувствую себя маленькой девочкой, которой достаточно одного взгляда или малейшего касания, чтобы возбудить бурю эмоций внутри, а Пак Чимин будто это понимает. Иногда наш обмен взглядами затягивается, под чарами его тёплого взгляда и мягкой улыбки я чувствую себя спокойно. И всё же если я помню что-то отрывками с той ночи, я даже при большом желании не могу забыть его ласковые касания пальцев, которые бродят по моему плечу, нежный голос, который может мне нашёптывать что-то на ухо, чтобы я наверняка могла услышать его мысль. Так я опустошаю третью порцию виски с колой, чтобы хоть как-то отвлечь себя от мыслей и непонятных для меня чувств, и, наплевав на своё смущение, утыкаюсь в пахнущую одеколоном шею Чимина. «Ты хочешь спать?» — он шепчет тогда над моей макушкой. «Нет, я хочу насладиться моментом». Я уже не помню, кто предлагает поехать ко мне: я или сам Пак Чимин. Сейчас мне уже без разницы, кажется, я уже давно хочу интимной близости с ним в тот вечер, просто не даю себе этого признать. Поступок глупый, бездумный, в тот момент я не думаю о своих чувствах, следую лишь за желанием. Я не забочусь о том, что будет на следующий день. Помню, что даже в такси он не позволяет себе приблизиться к моим губам, я чувствую некоторую дистанцию между нами и даже думаю, что он просто отвозит меня спать под своим наблюдением, а потом поедет к себе. Мы просто говорим, а о чём… мне уже неизвестно. Перейдя порог моей квартиры, его шоколадные глаза расслабленны; они точно и прямо смотрят в мои, а я, словно под натиском его внешней и душевной привлекательности, смотрю, не отрываясь в ответ, ведь этот зрительный контакт бессовестно сладок и невероятен. Мы снимаем верхнюю одежду, Чимин даже включает джентльмена и вешает моё пальто на вешалку сам. От этого становится чертовски приятно, ведь до этого ни один парень за мной так не ухаживал. Думаю, вместе с этим поступком и чувствую, как начинаю трезветь. Насчёт Пак Чимина я ничего не знаю и не понимаю, мы будто роднимся и стеснение уходит в каком-то непонятном направлении. Следом я вспоминаю, что забыла закрыть дверь, всё так же под взглядом Чимина я направляюсь к ней, закрываю замок и затаила дыхание, ведь чувствую, как его руки приобнимают меня сзади, а мягкие губы касаются шеи, опаляя её горячим дыханием. И в тот момент меня уносит в неизведанный мир впервые повидавшегося мне айдола. В тот вечер я впервые бездумно влюбляюсь по самые уши. К сожалению, делаю себе этим во вред, ведь близость — не гарантия чего-то хорошего в будущем. Это просто сексуальное влечение и даже не намёк на искреннюю и долгую любовь. И, может, я отчасти понимаю это, когда избавляю парня от одежды, но я не в силах остановить себя. До сих пор помню его ласковые прикосновения к моей коже, его мягкие и страстные поцелуи, горячие, приятные покусывания. Я помню его туманный взгляд карих глаз, которые прожигают меня все те минуты ласк и нежностей. Помню дрожь и трепет внизу живота, когда наши тела сливаются воедино, а то, как он отдаёт себя процессу, дурманит голову до сих пор в порыве едких воспоминаний. Иногда кажется, что эти воспоминания прожгут меня насквозь. Чимин прекрасен, нежен, дерзок, мужествен. Кажется, такое я испытываю впервые с мужчиной за все мои на тот момент двадцать три года, а может, дело было именно в сильных чувствах к Чимину? Даже сейчас эти чувства делают больно. Я так и не смогла его забыть, — как же глупо. Во время процесса я чувствую лишь наслаждение, отдаюсь моменту, стараюсь запомнить каждую секунду, несмотря на оставшийся алкоголь в пылкой крови. И ведь зря это всё: мои воспоминания сейчас угнетают меня, будто каждый раз мне грубо и жестоко вонзают нож в сердце и лёгкие. Кульминация той ночи тягостно сладкая. Нега разливается по всем телу, а после я любуюсь достигшим пика Чимином: он слегка потный подрагивает, возвышаясь надо мной. Позднее наши горячие тела укладываются рядом: я продолжаю всё так же лежать на спине, чувствуя ветерок, гуляющий по квартире, его я совсем не замечаю несколькими мгновениями раннее. Чимин же лежит на животе на второй половине кровати, уместив руку на моей талии, слегка сжимая её. Помню всё так, будто это было вчера, а не осенью минувшего шестнадцатого года. Тогда я чувствую, как он обмяк, но через долю секунды его тело вновь напрягается…Воспоминание
— Ёнми! — Чимин хрипло вскрикивает, раскрывая глаза. — Я же не предо… — Всё нормально, — я его перебиваю, — я не могу иметь детей.Конец воспоминания
Как мне кажется, после моих слов он расслабляется, но в воздухе повисает тишина. Наверное, моё заявление его удивляет, как и меня саму, хотя я уже давно прохожу этап осознания, что не смогу иметь собственного ребёнка уже никогда. Потом мы поочередно принимаем душ и вновь умещается на кровати, соблюдая между собой дистанцию, как в самом начале в кальянной. Мы снова говорим, атмосфера странная, но между нами нет неловкости или смущения. Он даже интересуется насчёт моего бесплодия, и я вкратце рассказываю ему, что в свои девятнадцать почти что молилась, чтобы порванный презерватив у моего бывшего был какой-то шуткой и я не забеременела, а после обследования в больнице я узнаю, что это была не удача, а приговор. Причина приговора мне мало понятна, врач попытался мне объяснить, но на тот момент в моей голове было пусто, будто я не осознавала в полной мере всей проблемы. Наверное, именно это помогло мне справиться со своим горем. Итак, разговор с Чиминой длится не много, не мало, где-то час, а потом мои веки тяжелеют, а я засыпаю. На утро я так и не могу вспомнить, какая же была последняя тема нашего разговора с Чимином. Говоря об утре, оно скудное, серое, не такое тёплое, как пройденная ночь: тогда до меня доходит, что уход чудесного, такого приятного и открытого на редкость парня от меня неизбежен. Я привыкаю к Чимину за пройденные часы и мне не хочется его терять. И не то чтобы я хочу продолжать общение с каждым встречным парнем, строить с ним планы на жизнь и всё в таком духе. Просто с Пак Чимином я чувствую уют. Мне остаётся только надеяться, что это наша не последняя встреча. Я так и не решаюсь спросить его номер. В то утро он в спешке натягивает свою одежду, а по его беглому взгляду я понимаю, что он чувствует себя чертовски дискомфортно. Такси или просто машина с работы уже ожидают его на улице, а я сижу на кровати и смотрю в окно ровно до тех пор, пока не слышу медленные шаги Чимина; он подходит ко мне.Воспоминание
— Ёнми, спасибо за ночь. Я хорошо провёл время и насладился им. Спасибо, что впустила к себе. Его тёплая рука касается моей щеки, а наши глаза встречаются. — Ты мог сомневаться в этом? — хмыкаю, продолжая смотреть в его карие глаза. Чувство, что он сожалеет о чём-то или жалеет меня. Не знаю, в любом случае можно обойтись без этого, мы ведь оба всё прекрасно понимаем. — Конечно. В любом случае, спасибо, — Чимин поджимает свои пухлые губы. — И… я надеюсь, мы оставим эту ночь только между нами, да? Это не вопрос, больше утверждение, но я всё равно слабо киваю, согласившись с ним. — Да, я всё понимаю. — Милашка, — Чимин шепчет хрипло, нежно погладив мою щёку. Его глаза две секунды исследуют моё лицо, я же смотрю в его тёмно-карие глаза. Это, нечто странное и тонкое между нами, длится недолго, вскоре Чимин отстраняется и направляется к выходу со словами: — Не проводишь? Свою растерянность приходится убрать на второй план, и я встаю с кровати. — Да-да, конечно.Конец воспоминания
Тогда, когда я провожу Пак Чимина и закрываю замок в двери, я продолжаю чувствовать его тёплое касание на своей щеке. И даже спустя двадцать минут, когда завтракаю, я продолжаю ощущать его. К сожалению, даже спустя полдня я не могу избавиться от этого, а его одеколон, который всё никак не может выветриться из комнаты, сводит меня с ума и побуждает окунаться в воспоминания. Думает ли Чимин так же обо мне? В любом случае, я так и не смогла забыть о нём, хотя с его ухода проходит уже два года. Но я по-прежнему чувствую его рядом, в этой квартире. Но причиной тому служит не его касание или одеколон в воздухе, на подушке, — не важно. Причиной является моя малышка Набин, наша малышка Набин. Судьба играет со мной злую шутку, награждает меня материнством, о котором я так грежу, в самый неподходящий момент и с не самым подходящим человеком. Понимание приходит после двух недель усталости и сонливости, недержания, а также неприятной ломки, нет, боли в молочных железах… Что там говорить, я до последнего надеюсь на отравление, ведь бывает и такое, что полощет меня более четырёх раз за день. Только после того, как мне становится лучше, я решаюсь пойти в аптеку на свой страх и риск. Даже при покупке теста я смотрю на него с недоверием, ведь никакой надежды и не может быть, что я могу увидеть положительный результат.