The way of the sword part II

Бам... Уже? Не может быть! Он никак не мог просчитаться! Бам... Александр поднял взгляд к небу: луну закрыла темная туча. Метель усиливалась. Как же так... Почему он не успел до полуночи? Что могло ему помешать? Не бормотание какой-то девчонки, это уж точно. Но что тогда? Он никогда не верил в существование контробряда. Неужели стоило? Бам... Его... творений на поле битвы почти не осталось. Блейдеры побеждали. Не важно. Сейчас главное другое. Если привязку Анубиона к Акире он всё-таки разорвал, должна была создаться новая. Вот только он ничего не чувствовал. Ничего не изменилось. Может, он недооценил Куроду? Да нет же, это невозможно. С её дедом он был знаком лично, и этот старик никак не мог передать ей нужные знания. Александр сам об этом позаботился. Бам... Тело мертвого светловолосого парня охватило фиолетовое пламя. Разгораться оно начало в месте ранения, теперь же становилось всё ярче и неистовее. При нормальных условиях посвящение именно так и проходит, какого черта... Что Норман наделал, почему не убил его раньше? И куда подевался сам Норман, его ведь не смогли бы одолеть? От этой мысли стало слишком тоскливо. Скоро часы перестанут бить. Настал новый день, это всё объясняет. Плюс один блейдер. Кто мог знать, что этому парню исполняется семнадцать именно сегодня? Светловолосый широко раскрыл глаза и с удивлением уставился на свою грудь. О смертельном ранении теперь напоминала только пропитанная кровью одежда. Да, именно так и проходят нормальные посвящения... Неожиданно Акира резко дернулась и отскочила от него. Двигалась она рвано, словно тряпичная кукла. В её глазах появилась определенная осмысленность. Значит, новая привязка так и не была создана? Всё зря? – Сдавайся. Оружие на землю, – Шу Куренай. Ха, а когда-то он не смотрел на Александра с такой ненавистью. Все, кто ещё был в состоянии стоять на ногах, сделали попытку окружить его. Ксандер Шакадера, Рувей Сан, Фри де ла Хойя, Луи Широсаги, Юго Нансуй, он всех их знал. Иначе и быть не могло. – Положи клинок и больше никто не пострадает, – Зак Рассвет. Куда же без него. Везде пытается сунуться на рожон. Александр снова посмотрел на небо. Луны не видно. Всё зря.

***

В его семье все были наследственными блейдерами. И у всех связь с их ками была необычайно сильной. Его прабабка видела и чужих ками, а его старшая сестра разговаривала со своим духом-покровителем даже за обедом. И нет, никто не рассматривал это как признак начинающейся шизофрении. Подобное считалось высшим счастьем. Отклонением от нормы стал сам Александр. – Ну, скажи, что ты видишь? – отец сидел рядом с ним, шестилетним. – Я? Ничего. Свечу и тебя, – серьёзно, а что ещё? Комната была темной, единственный источник света – маленькая свечка, пламя которой всё время подрагивало, готовое погаснуть в любой момент. – Слышишь что-то? Может хоть чувствуешь? Единственное, что Александр чувствовал, так это то, что сейчас непременно заснет. – Ладно, – это был день, когда он впервые увидел в глазах у отца разочарование. Потом ему пришлось привыкнуть к такому положению вещей, а разочарование и презрение на лицах всех вокруг стало восприниматься как должное. Но это было потом. Перед этим он случайно стал свидетелем одного разговора. – Ты в этом уверена? – Александр просто проходил мимо, честное слово. Останавливаться он не собирался. Вот только следующая фраза... – Абсолютно. Я не вижу у него ничего похожего на ками, – отчеканил голос прабабки. Так он и узнал про свою «особенность». Он умолял отца и мать дать ему шанс. Ведь это же невозможно, чтоб у маленького мальчика не было духа-покровителя. Он будет тренироваться. Он установит крепкую связь со своим ками чего бы это ему не стоило. Вот только родители ему не поверили. Им было проще не дать ему пройти посвящение. Так как в случае, если бы оно оказалось провальным, репутации их семьи был бы нанесен слишком сильный удар. Вот что всегда их волновало – общественное мнение. Не он. Александру было четырнадцать, когда он решил уйти из дома. У него не было причин оставаться в месте, где его никто не любил, даже брат и сестра. Но, наверное, основную роль сыграл юношеский максимализм, или как там это ещё называют. Он бродил по окрестным лесам и соседним селениям. Оказалось, спать ни на деревьях, ни под ними совсем не здорово. Сырые грибы лучше не есть, а пить воду можно далеко не из любого источника. Выловить рыбешку из ручья руками абсолютно невозможно. И работа, которая требует только применения грубой физической силы, оплачивается ничтожно мало... Спустя месяц он вновь оказался в родном городе. Плевать, что его там не любят, там хоть умирать с голоду никогда не приходилось. Так он думал, пока не наслушался на центральной площади новостей. Александра Гилтена больше нет. Сорвался с обрыва, скорее всего разбился насмерть. Тело так и не нашли. Семья скорбит уже пятый день. Так вот как выходит, они решили, что фальсификация смерти сына нанесла бы репутации Гилтенов меньше ущерба, чем это могло сделать простое публичное признание, что он мог уйти из дома. В каком-то смысле в этот день Александр действительно умер. У него при себе ничего не было, кроме игрушечного медведя в кармане. Он бы и сам не смог объяснить, зачем ещё тогда его взял. Толку то никакого, даже продать такое старье не выйдет. К ночи Александр забрел в порт. Некоторые рыбаки как раз приводили в порядок свои снасти. Море, которое ему всегда так нравилось, сейчас было спокойным. Темные волны время от времени лениво накатывались на песчаный берег. Но Александр был слишком уставшим, чтобы любоваться морем как обычно. Он забрался в грузовой отсек какого-то огромного корабля и тут же отрубился, спрятавшись за одним из ящиков с неизвестным содержанием. К сожалению, истощенный мальчишка не мог знать, в какие дали держит путь это судно. А когда его нашли, было слишком поздно. Земля осталась далеко за горизонтом. – Парень, ты кто? Как тебя зовут? – Меня? – Александр не знал, что лучше ответить. Блуждающим взглядом он наткнулся на медведя в своей руке. – Теодор. Меня зовут Теодор Гласс. Ещё один переломный момент. Его старая жизнь разбилась вдребезги. Хорошо, что хоть за борт его тогда не выкинули. Почти официально он стал членом экипажа. За прилежное выполнение поручений с ним делились сухарями и пресной водой, чего ещё желать можно? В Египте он узнал очень много нового. Не все эти знания представлялось возможным применить на практике, но всё же. А самым главным открытием стало вот что: вовсе необязательно уметь видеть ками. Чтоб научиться в них разбираться, достаточно в первую очередь присматривать к самим людям. Что на протяжении долгих лет Теодор и делал, пока не почувствовал себя уверенно ровно настолько, чтобы позволить себе вернуться обратно в Японию и снова стать Александром. Больше всего на свете он хотел только двух вещей: отомстить и стать целым. Без духа-покровителя он всю жизнь чувствовал себя калекой. Но Александр свято верил, что это возможно исправить. И конечно же, в его планы никогда не входило проиграть каким-то детям.

***

Бам... Часы отбивали его последние секунды, он это чувствовал. Бам... Как и всегда, альтернатива существовала. Да, сейчас его окружили. Но он мог вступить с ними в открытую схватку, он наверняка успеет убить нескольких из них и сможет сбежать. Что тогда? Из созданных непосредственно им и позже без его участия монстров возможно сформировать неплохую армию. Ему ничего не будет стоить стать императором. Вот только нужна ли ему эта власть? Ему хватило бы мозгов, чтобы стать хорошим правителем. Заставить людей бояться или обожать его, не суть. Лучше и то, и другое. Преувеличить могущество Японии и вывести её на мировую арену. Когда-нибудь завоевать весь мир, почему бы и нет? Но заслужила ли Япония такой чести? Не-ет. А власть ему триста лет не нужна. Отомстил он ещё давно, неужели стать целым ему так и не суждено? Калека. С половинчатой душой, восстановить которую невозможно. Всё оказалось зря, новая привязка для идеально подходящего ему ками так и не была создана. Была ли в этом его вина? Какая теперь разница. Бам... Часы перестали бить. Вот и всё... Больше ничего не имеет смысла. Не спуская глаз с блейдеров, Александр медленно опустился на колени. – Положи кинжал, – в голосе Фри слышалось плохо скрываемое беспокойство. Неужели догадался? Он смышленый малый, вполне возможно. Калека. Никому не нужный, никем никогда не любимый. Как он всех их ненавидел. Их глупые правила, бредовые идеи. Он презирал их обычаи, взгляды на честь, на жизнь и смерть. Он ненавидит этот мир, в котором ему не повезло родиться. Ненавидел себя, настолько обделенного на общем фоне. Чем он это заслужил? Блейдеры считали, что честь – превыше всего. Лучше умереть, чем запятнать её. У них существовало даже несколько обрядов на такие случаи. При потребности покончить с собой наносится особый удар. От него человек не умирал сразу, а продолжал ещё мучиться несколько часов. Святые ками, какой идиотизм. Кто до такого мог додуматься? Что можно делать эти несколько часов, думать о вечном со скорбной миной? Александр презирал эти обычаи. Именно поэтому он так и не положил свой кинжал. Губы сами собой растянулись в безумной усмешке. Вот бы с Норманом всё было хорошо... Он нанес один единственный точный удар, рука не дрогнула. Прямо в сердце. Идеально. Вот и всё, вот и конец его скитаниям по этому ничтожному миру. Смерть наступила мгновенно.