Эсперы

Воронцова в бессознательном состоянии доставили в больницу. Через некоторое время в палату ворвались и его родители. Ольга Николаевна тут же бросилась к сыну, по её щекам бежали слезы. Дмитрий Сергеевич смотрел на Данила примерно так же, как и мать, — не мог же он сейчас заплакать. К ним в палату зашёл врач — высокий, широкоплечий и темноволосый мужчина в очках, — и отец сразу же переключился на него. — Что произошло? — обеспокоено спросил он. — Судя по тому, что мы узнали, — начал врач, — ваш сын переходил через дорогу, видимо, не заметил красного сигнала светофора и попал под машину. Воронцов-старший лишился дара речи, а Ольга Николаевна с ужасом уставилась на врача. — Как? — сдавлено произнёс Дмитрий Сергеевич. — Водитель машины не заметил, как Данил вышел на дорогу, и не успел вовремя затормозить. В ходе обследования мы обнаружили на теле вашего сына множество ушибов и ссадин, а также… сотрясение мозга. По крайней мере, изначально мы так думали. — Что значит «изначально»? — строго спросил Воронцов-старший. — Обычно сотрясение мозга сопровождается кратковременной потерей сознания. Чаще всего до пяти минут, в редких случаях немного дольше. Но ваш сын находится без сознания уже почти полтора часа, и мы не знаем по какой причине. Однако все указывает на то, что он сейчас в глубокой коме. Выйти из этого состояния он может только сам, но вынужден вас предупредить: если Данил из неё и выйдет, то скорее всего будет почти или совсем слепым. — Что?! — воскликнула Ольга Николаевна. — Почему?! — Во время столкновения мальчик сильно ударился затылком о лобовое стекло машины, — пояснил врач. — В затылочных долях головного мозга, как известно, находятся зрительные центры. Следовательно, повреждение может привести к потере зрения. Родители Дани со страхом в глазах посмотрели на сына. — Есть и хорошая новость, — сказал врач. — Переломов у Данила не обнаружено, все кости чудом уцелели. — Лучше, чем ничего, — коротко ответил Дмитрий Сергеевич. — Можем мы остаться пока с ним? — Конечно. — И доктор вышел из палаты. — Господи, что ж это такое-то! — взвыла Ольга Николаевна. — Держи себя в руках, — сказал ей супруг. — Но в самом деле, как такое могло случиться? Он же никогда правил не нарушал, на улице всегда был внимательным. Откуда он шёл? — С дня рождения подруги. — Понятно. — Что теперь нам делать? Ты слышал врача: из комы он может выйти только сам! — Ольга Николаевна была в отчаянии. — Всё, что мы можем сейчас, это только надеяться на лучшее, — сдавлено произнёс Дмитрий Сергеевич. — Будем ждать — может, наш мальчик и правда сможет сам справиться. — Возможно, ты прав… Какое-то время Воронцовы ещё просидели в палате рядом с сыном, а после вышли и отправились домой. Завтра они навестят его снова.

***

В это же самое время в респектабельном кабинете на предпоследнем этаже штаб-квартиры компании «Оберон» за широким письменным столом из орехового дерева сидел Владимир Гóрдон — главный управляющий компании и руководитель научного отдела. Это был высокий представительный мужчина средних лет, с несколько хищным выражением лица. Прямо напротив него в большом кожаном кресле сидел ещё один человек — Константин Иванович Лавуан. Он был представителем директората «Оберона», и Гордон находился непосредственно у него в подчинении. — Уважаемый Владимир Фёдорович, — сухо проговорил мужчина, — помнится, вы обещали директорату в течение года создать отряд эсперов. Вы говорили, что это будут едва ли не самые совершенные организмы на земле. Люди с самыми разнообразными способностями, идеальные машины для слежки и убийства, благодаря которым мы могли бы стать самыми могущественными людьми в этой стране, а может, и во всем мире. Мы вложили в ваши исследования огромные деньги. И что же? Год прошёл, а результатов ноль! — К сожалению, все идёт не так гладко, как хотелось бы, — признался Гордон. — Но моей вины в этом нет. Создание эсперов путём инъекции специальной сыворотки возможно. Профессор Шедиарский доказал это ещё много лет назад. Правда, получить удалось лишь одного индивида. Мы же стараемся воссоздать и по возможности усовершенствовать сыворотку. Но пока эксперименты не заканчивались удачно… — Что происходило с подопытными? — спросил Лавуан. — После инъекции они либо умирали, либо сходили с ума. Приходилось от них избавляться. Сейчас же у нас появилась новая идея: делать уколы препарата тяжело больным людям. Дело в том, что недавно мы испытали сыворотку на двух крысах. Одна из них была абсолютно здоровой, а другая умирала от отравления. После укола та, что была здорова, погибла так же, как и многие из наших подопытных, а вот другая полностью восстановилась. Конечно, пока мы не заметили проявлений каких-либо особых… талантов. Но попытка не пытка. — Так и быть, — сказал Лавуан после некоторых раздумий. — Выберите нескольких тяжело больных и сделайте им уколы. Посмотрим, что из этого выйдет. Но учтите, если ничего не получится и результат будет тот же, мы немедленно прекратим все ваши исследования и займёмся более важными делами! — Будет исполнено, — произнёс Гордон. После этого Константин Иванович покинул кабинет.

***

Новость о том, что Воронцов находится в тяжелом состоянии в больнице быстро разнеслась по школе, в которой учился парень. Весь девятый «Г» только и делал, что обсуждал недавно произошедшую аварию. — Как вы думаете, что будет с Воронцовым? — с деланным выражением беспокойства на лице спрашивала Яна Белова у своих подружек. — Даже не знаю, — отвечала Юля. — Я бы сказала, что он выкарабкается, но мы же все прекрасно понимаем, что на самом деле он… слабенький. Так что… — Заткнитесь! — взвилась проходящая мимо Маша Одинцова. Девчонки вздрогнули и обернулись. — Как вы вообще можете так говорить?! У вас есть хоть капля уважения к Дане? Он проучился с вами почти целый год, а вы за глаза про него какую-то чушь городите! — А тебе-то что до него? — поинтересовалась Белова. — Вы же вроде перестали общаться? Тебе должно быть безразлично, что с ним будет. — Знаешь, может, будь он для меня никем, совершенно незнакомым человеком, я бы осталась безразличной. Но мы с ним дружим… дружили с пятого класса, я много о нем знаю, а он — обо мне, и я просто не могу оставаться в стороне, когда мой друг умирает! С этими словами она круто развернулась и двинулась по длинному коридору, обдумывая то, что произошло. «Наверное, это я виновата во всем, — корила себя девушка. — Зачем я вообще наговорила ему всё это??? Если бы не я, он бы не ушёл тогда, не попрощавшись, и не оказался… в больнице!» Она прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Внезапно ей в голову пришла хорошая мысль. Маша тут же достала телефон, открыла их с ребятами общую беседу во Вконтакте и написала: «Народ! Слушайте, почему бы нам не сходить и не навестить Даню в больнице? Мне кажется, это было бы правильно. Узнали бы хоть, как он там…» Ответ последовал незамедлительно. Первой написала Ксюша: «Конечно! По-любому надо сходить!» Затем Полина: «Я только "за"! Когда пойдём? Может, прямо сегодня?» «Отлично! — ответила Одинцова. — Давайте сегодня!» По окончании рабочего дня девушки вместе поехали в больницу, в которой находился Данил. Зайдя к нему в палату, они застали там его родителей. — Ой, здравствуйте! — робко поздоровалась с ними Ксения. — Здравствуйте, — ответил Воронцов-старший. — А вы кто? — Мы друзья Дани, — подала голос Полина. — Тётя Оля, вы же меня помните? Ольга Николаевна подняла на девушку грустный взгляд и медленно кивнула. — Вы пришли, чтобы узнать, как он? — слабым голосом спросила женщина. — Да! — кивнула Лагунова. — Ему получше? Что говорят врачи? — Врачи говорят, что ему хуже. Пару часов назад у него едва не остановилось сердце. Я уже не знаю, что и думать… Девчонки побледнели. У Ксении на глаза навернулись слёзы. — Неужели нет никаких лекарств? — горячо воскликнула Маша. — К сожалению, нет, — ответил Дмитрий Сергеевич. — По крайней мере, в нашем случае… — О, уверяю вас, это не так, — раздался вдруг хриплый мужской голос. Все тут же обернулись: у двери стоял невысокий седовласый мужчина в белом халате и прямоугольных очках с тонкой оправой. — Прошу прощения, — произнёс он. — Я не хотел вас пугать. — Он направился к кровати, на которой неподвижно лежал Данил. Пациент был подключён к капельнице, к его телу тянулись многочисленные прозрачные трубки. — Девушки, вы не могли бы нас оставить на минуту? Подруги, поняв, что врач обращается к ним, нехотя ретировались. А сам мужчина перевёл взгляд на Данила. — Бедняга, — проговорил он. — Вы же понимаете, что велика вероятность того, что он не сможет поправиться? — Мы прекрасно всё понимаем, — нахмурившись, ответил Дмитрий Сергеевич. — Скажите лучше, кто вы. У нашего сына был другой лечащий врач. — Это верно. Простите, что не представился. Меня зовут Алексей Георгиевич Авéрин. — И что вам здесь надо? — Воронцов-старший отчего-то не доверял этому странному доктору. — Хотел предложить вам кое-что, от чего вы вряд ли сможете отказаться, — как-то странно улыбнувшись, заявил Алексей Георгиевич. — Началось, — Дмитрий Сергеевич закатил глаза. — Нас ваша реклама, как сами понимаете, сейчас не очень интересует. — А я и не рекламирую, я предлагаю вам решение вашей проблемы. — Воронцовы вопросительно на него взглянули. — Я понимаю, в каком состоянии вы сейчас находитесь. Ваш единственный сын лежит здесь, в коме, почти без шансов на выздоровление. Но есть один выход. Я представляю крупную биомедицинскую компанию «Оберон». Думаю, вы о нас слышали. Совсем недавно мы смогли создать универсальное лекарство. И я сейчас говорю на полном серьезе. Мы испытали его как на животных, так и на человеке, и результат нас впечатлил. Мы назвали этот препарат «ЭСП-6». Но название, разумеется, не так важно, как действие. Уверяю вас, после одного укола ваш мальчик снова будет здоров и счастлив, никаких побочных эффектов после действия препарата ещё не наблюдалось. Ну так что? Решение за вами. Воронцовы не знали, что сказать. Ольга Николаевна взяла мужа за руку и отошла с ним на достаточное расстояние, чтобы Алексей Георгиевич их не слышал. — Что ты думаешь? — спросила она супруга. Сейчас в её глазах снова затеплился огонёк надежды. — Не знаю, Оль, — последовал ответ. — Этот доктор кажется мне каким-то… странноватым. Да и, как известно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Что, если мы разрешим ему вколоть нашему Дане непонятно что, а потом с ним случится что-то похуже… — договаривать он не стал. — Да, но это шанс спасти Данилу жизнь, — проговорила Ольга Николаевна. — Мы же не можем не ухватиться за него. — Не знаю… — покачал головой Дмитрий Сергеевич. В этот момент аппарат, следящий за состоянием Дани, внезапно издал громкий звук, сигнализирующий об учащении сердцебиения пациента. В палату тут же вбежали врачи. Спустя некоторое время Воронцова все-таки привели в норму, но на этот раз все оказалось труднее… После этого родители мальчика, собравшись с силами, подошли к Алексею Георгиевичу и сказали: — Мы согласны. Давайте своё лекарство. Тот вновь подозрительно улыбнулся и проговорил: — Вы приняли верное решение. Через час Данила уже готовили к инъекции «ЭСП-6». Его перевезли в операционную, положили на стол, снабжённый специальными толстыми ремнями, чтобы можно было привязать лежащего на нем человека. Рядом с парнем находилось пять человек в медицинских халатах, в том числе и сам Аверин. Когда всё было готово, профессор принёс шприц, наполовину заполненный белесой жидкостью. — Ну, настал момент истины, — тихо и торжественно произнёс Алексей Георгиевич и воткнул иглу в локтевой сгиб бесчувственного мальчика. Какое-то время ничего не происходило, но внезапно тело Данила выгнулось дугой, он сдавленно застонал, однако в сознание не приходил. Один из врачей попытался удержать парня, но тот отчего-то не переставал извиваться. Тогда человек в белом халате приложил руки к спине парня, и его глаза удивлённо расширились: — Мышцы его спины сильно напряжены с одной стороны, но при этом абсолютно расслаблены с другой. — А это уже интересно, — завороженно глядя на пациента, сказал Аверин. Ещё несколько минут Воронцов ворочался и стонал, а потом затих. Он снова будто спал. — Что произошло? — забеспокоился Алексей Георгиевич. — Не знаю, — ответил человек, наблюдавший за показаниями приборов, к которым был подключён Даня. — Но парню однозначно лучше: почти все показатели в норме. — Почти? — не понял Аверин. — А что насчёт мозга? Мужчина вновь посмотрел на монитор и покачал головой: — Нет, во время его судорог мозговая активность точно прослеживалась, а сейчас он снова в том же состоянии, в котором и был. — Вот черт! — в сердцах бросил Алексей Георгиевич. — А ведь мы думали, что все получится! Но зато он хотя бы жив, в отличие от предыдущих экземпляров. — Подождите… — проговорил мужчина, стоявший перед монитором. — Тут снова какие-то изменения. В этот момент Данил резко распахнул глаза и одновременно с этим судорожно вздохнул. Окружавшие его люди в медицинских халатах, не двигаясь, круглыми глазами смотрели на него. Парень завертел головой по сторонам: — Где я? — в его голосе слышалась паника, он заерзал на операционном столе. — Что происходит?! Один из врачей подбежал к мальчику и попытался уложить на место, но тут произошло то, чего не ожидал никто. Ремни, удерживающие руки Данила, с треском лопнули, парень, резко сев на столе, толкнул одной рукой подбежавшего к нему врача — и тот, отлетев на несколько метров, с силой врезался в стену, а затем рухнул на пол без сознания. К пациенту сразу же бросились другие врачи. Одного Воронцов оттолкнул так же, как и предыдущего, швырнув его на какой-то стеклянный шкаф с реактивами. Тут профессор Аверин подошёл к разбушевавшемуся подростку со спины и вколол сильное успокоительное. Даня коротко охнул, развернулся и хотел было отшвырнуть старика, но вдруг увидел своё отражение в небольшом зеркале, висящем на стене в операционной. Парень отчего-то удивлённо смотрел на самого себя примерно полминуты, а после вдруг загадочно улыбнулся. — Теперь я здесь… — тихо проговорил он, прежде чем его тело налилось тяжестью, а глаза закрылись сами собой.