Долго и счастливо

- А что ты делал на Рождество, когда был маленьким? – племянник смотрел на Ника своими доверчивыми большущими глазами Стефана Сальваторе и улыбался. Не так давно у него начали меняться зубы, и теперь без передних резцов улыбка у Джонни была до жути вампирская. С Бэкс они об этом не говорили, но все же – каждый по отдельности – искали в ребенке признаки чего-то паранормального. Искали, но не находили. - Что ты, малыш, - это уже Элайджа, и физиономия у него на редкость довольная, - дядюшка Клаус уже родился таким. Я имею в виду, таким большим и угрюмым. Что же, хоть и ложь в последней инстанции – уж угрюмым он в свои шесть точно не был – но лучше так, чем объяснять ребенку, что когда они появились на свет, люди еще поклонялись Одину, Тору и Фрейе и праздновали день зимнего солнцестояния, не зная ни о каком Рождестве. Еще скажет где-нибудь, право слово… Это казалось почти невероятным, но Ребекке, его дорогой сестренке с пропеллером пониже поясницы, каким-то лихом удалось собрать их всех под одной крышей. Особняк Сальваторе штормило и подбрасывало, то там, то здесь слышалась ругань, а иногда – чаще всего в непосредственной близости Коула Майклона – и звон посуды. Бэкс скрипела зубами, сметала веником остатки фамильного хрусталя, но пока не мстила, видимо, решила устроить под конец что-то действительно фееричное. Ко всеобщей радости и по личной просьбе Джонни Бонни расщедрилась к сочельнику на настоящий снег, в результате чего особняк и близлежащие окрестности завалило чуть ли не по крышу, а по городу в нескольких местах оборвало линию электропередач. Пару часов все наслаждались интимом при свечах, пока с работы не вернулся злой как черт Стефан, которого непогода буквально заперла в клинике. Пошуршав чем-то в подвале, он включил резервный генератор, и дом снова стал переливаться всеми цветами радуги из-за развешанных гирлянд. Кэт и Елена, прихватив с собой для успокоения хозяйки дома еще и Коула, умчались играть в снежки, и скоро к вопящей во дворе ватаге присоединился еще и Деймон. Мэтт и Бонни обозревали этот вампирский комок рук, ног и шапок с безопасного расстояния, периодически подбадривая воплями того, кого слишком уж закапывали в снег. Ник, развлекаясь с племянником, которому самое время было отправляться в постельку, не мог не заметить, как Элайджа нет-нет, да бросит взгляд в окно. Невооруженным глазом было видно, что он вовсе не прочь был присоединиться к резвящейся внизу компании, и только присутствие Клауса и Ребекки не давало ему «так низко пасть». - Правда?! – восхищенно ахнул Джонни, глядя на Ника пытливым взглядом. – Разве так бывает? Эл устроился рядом на краешке детской кроватки и потрепал племянника по торчащим во все стороны светлым волосам. - Ну, как сказать, - улыбнулся он, - когда мы были детьми, нам приходилось заботиться друг о друге, я присматривал за дядюшкой Клаусом, а тот – за твоей мамой. Это была очень ответственная работа, так что нам некогда было быть маленькими. Малыш нахмурился, пытаясь представить себе такую сложную систему, а братья смотрели друг на друга, и слова между ними наконец-то, как в старые-добрые времена, были лишними: … а помнишь дом? Он был и в половину не таким большим, как этот особняк, но нам с тобой казался огромным… …помню. А помнишь, как зимой иногда потухал очаг, а мы все жались друг к другу, не потому что страшно, а просто от холода… …помню. И Бэкс тогда все носилась с той деревянной куклой… …да. И какой-то дурень нарассказывал вам с ней страшных баек про волков. Вы ныли и таскались за мной хвостиками чуть ли не месяц. Финну-то все равно, а я не мог вас бросить… … хах, помнится мне, ты и был те самым дурнем, напугавшим нас до чертиков… … я помню… …и я… … и обещаю никогда не забывать… - В следующем году попрошу у Санты братика, - вдруг сказал Джонни. – В этом году поздно – я просил пожарную машину, но на следующий год обязательно. За дверью тихо скрипнула половица. - Я убью вас, придурки, - тихо шепнула Бэкс, точно зная, что ее услышат. Лиз Форбс почти не изменилась за прошедшие одиннадцать лет, осталась такой же маленькой и сильной женщиной, какой Кэр ее помнила, и все так же возглавляла полицию этого сверхъестественного городка. Только, возможно, морщины в уголках глаз стали чуть резче, да голос немного просел. Как бы Кэролайн ни желала обратного – ее мать все еще была человеком. «Не надолго, - она постаралась улыбнуться самой себе в зеркало заднего вида. – Я ее уговорю». А пока нужно было наконец-то тронуться с места, потому что в особняке ее уже ждали, а ехать туда не было никакого желания. - Ник, Ник, Ник, Ник, я не дам тебе испортить мне праздник, - сквозь зубы выдохнула она, признавая, впрочем, в уме, что в сложившейся ситуации виноваты они оба. Психологи признали бы это хорошим знаком. Невеселые мысли выпустили Кэр из объятий только тогда, когда в лобовое стекло машины прилетел снежок. Девушка вздрогнула и принялась вертеть головой в поисках супостата. Судя по расстоянию от «супостата» до машины, бросал не человек. - Привет! – радостно завопили в унисон Елена и Бонни, стоило девушке вылезти наружу. Ее тут же подхватили под обе руки и потащили в сторону веселящейся компании. - Я сотню лет тебя не видела, - не умолкала ни на минуту Елена, - не могу представить, как люди, ну, не совсем люди, раньше жили без интернета. Та пара месяцев, когда у нас была проблема со спутником, и радостно накрылся скайп, были просто ужасными! Я так по тебе скучала. Подруга ужасно частила и просто висла на Кэролайн, но та только улыбалась и все крепче стискивала руку ей в ответ. «Офигеть, - думала она, - я, Бонни и Елена, все как в старые добрые времена». И только она хотела начать пищать в ответ, как в голову ей прилетел увесистый ком снега от Деймона. - Не зевай, - он интригующе подвигал бровями. Действительно, как в старые добрые… Ребекка с самого начала отдавала себе отчет в том, что собирает под одной крышей легковоспламеняющуюся летучую смесь и была готова к последствиям. Стефан с самого начала знал, что после суток совместного проживания с этим зверинцем его благоверная взбесится и единственными вменяемыми людьми в доме останутся они с Джонни. В полутемной гостиной хозяин поместья блаженно растянулся перед камином и неспешно потягивал виски. Он улыбался: все шло по плану. - Бу! – Ребекка подошла со спины и закрыла ему глаза ладонями. – Угадай кто. Стеф сладко потянулся и поцеловал руку в ладошку: - И кто бы это мог быть… - О, - девушка села рядом, волевым движением отобрала у мужа стакан с янтарной жидкостью, залпом его осушила и преумилительно поморщилась, - сейчас это может быть кто угодно. Тебе самому не кажется, что наш дом уже превратился в какую-о резервацию для фриков. Стефан философски пожал плечами. - Подобное притягивается к подобному. Ребекка тоненько захихикала и плотнее прижалась к теплому боку. - Хочешь сказать, мы те еще фрики? - Нет, - усмехнулся Стефан, - мы не «те еще», мы – те самые. Мне двадцать два и сто семьдесят три, я умер, чтобы спасти мертвую подружку, которая меня уже заочно бросила, а потом воскрес ради другой, а в промежутках между этим успел побывать Потрошителем, кающимся грешником и отцеубийцей. И это только я – ты вообще клинический случай. Элайджа и Кэт говорят, о нас в Европе уже легенды складывают. - Я бы послушала, - встрепенулась Бэкс. – С детства неравнодушна к сказкам. - А я бы воздержался… Они молчали, слушая, как трещат дрова в камине. Для того, чтобы быть счастливыми вместе им уже вовсе не обязательно было иметь одинаковые представления о счастье. Такой парадокс давно уже никого здесь не смущал. Как и предполагалось, стоило старым подружкам встретиться, запал игры начал сходить на нет. Елена, Кэр и Бонни, пища от радости, в скором времени унеслись в неведомые дали делиться секретами, а без них у парней скоро пропал азарт. Ник смотрел на опустевший двор из теплой и уютной спальни на втором этаже и едва заметно ежился. Ну, вот и побежала любовь-всей-мать-его-жизни жалобиться своим подружками на судьбу-злодейку и мужа-тирана. Это даже не злило, просто на душе стало как-то мерзко, так и хотелось брезгливо отряхнуться – вот и закончилась, Никлаус, твоя счастливая жизнь, а ты на что рассчитывал, что умница-красавица Кэр до конца своей бессмертной жизни будет с тобой, упырем, возиться? - Стой-стой, не двигайся, сейчас сфотографирую. Раритетный снимок получится: «Самый страшный вампир всех времен и народов с печальной моськой жалеет себя, стоя у окна под Рождество». На Кэтрин все еще была куртка, а в волосах блестели растаявшие снежинки. Глаза у девушки брата все еще были шальными, из чего Ник сделал вывод, что, не наигравшись в снежки, Кэт нарывается на драку. Сумасшедшая. - А у тебя, как я вижу, приподнятое настроение, - нейтрально ответил он, и каждый нормальный сверх этого города понял бы немое пожелание убираться куда подальше. На нее не действовало. В конце концов, столько лет танцуя по лезвию бритвы, Кэтрин научилась по-настоящему ничего не бояться. - Я счастлива, - пожала плечами девушка. – Всем на зло, по своему обыкновению. И возможно – только возможно – мне совсем не хочется, чтобы единственный достойным меня враг превращался в сопливое инфантильное нечто, рыдающее из-за лошадиного личика Кэролайн Форбс. Иногда без врагов в этом мире еще более пусто, чем без друзей. Ник поджал губы и снова отвернулся к окну. - Возможно, это не твое дело. - Не мое, - согласилась Кэтрин. – Твое. Так что прекрати строить из себя соляной столб и сделай уже что-нибудь… А то мне уже как-то стыдно за тебя. Ей стыдно… Ник фыркнул, еще фыркнул, растянул губы в болезненной усмешке, зябко повел плечами и… рассмеялся. И вместе с этим смехом из его сжатой в пружину души выходило напряжение. А где-то на другом конце Мистик Фолс на плече у Бонни рыдала взахлеб Кэролайн. - Брось, - подруга, переборов неловкость, погладила Кэр по сбившимся под шапкой волосам, - ну, поссорились, - истерика разразилась с новой силой, - ну, разводиться собрались… Обычная семейная жизнь ведь, кончился конфетно-букетный период. Ты вон Елену спроси, они на своем лазурном берегу, почитай, как два скорпиона… - Два паука, не путать нас со всякими хвостатыми! – Гилберт мрачно отсалютовала подругам бутылью с джин тоником. - Да не суть, как не позвоню – вечно у нее приступ мизантропии на почве того, что благоверный принялся сооружать плот, чтобы только слинять из земли обетованной куда подальше от… - … чекнутого арахнолога, - опять влезла Елена. – Правда, Кэр, хватит убиваться. Поссорились – помиритесь! Кэролайн утерла распухший от слез нос и через силу улыбнулась. Какими же все-таки другими все они стали за прошедшие годы! Раньше Бонни наверняка тут же пообещала бы поджарить Клауса на медленном огне до хрустящей корочки, чтобы не смел обижать ее подругу, а Елена с глазами на мокром месте принялась бы утешать, попутно рассказывая, как самой нелегко… А теперь… Теперь, пожалуй, они стали жестче. И сильнее. И Кэр невольно задумала, насколько изменилась она сама, подвергнувшись такому сильному фактору деформации, как Клаус Майклсон. Утро выдалось нелегким. Приползшие откуда-то перед рассветом Коул и Деймон совершенно случайно попались на глаза Ребекке, которая вызверилась на них из-за грязных следов на паркете. Парни, сонно переглядываясь и поминутно косясь на кулер с водичкой, пытались намекнуть, что следы вообще-то от сапог на шпильке, и главного загрязнителя стоит поискать в районе дивана, где, прикусив угол подушки, спала Елена. Но кому в этом доме нужна логика! На ругань (аки мухи на ароматное) слетелись остальные Майклсоны, после чего Деймон поспешил ретироваться. Ретировался он по старой привычке в район дивана, откуда был изгнан полупустой бутылкой тоника и злобным сонным сопением. Елена, разомкнув очи, тут же направилась к давешнему кулеру, где четверо не выспавшихся древних устраивали очередную склоку чисто из спортивного интереса. Заслушавшись сложными лингвистическими этюдами, все слова в которых были приличными, чего нельзя сказать о смысле, девушка потеряла равновесие и едва не запахала носом, но была поймана заботливыми руками Коула и отправлена наверх досыпать. Бэкс, Элайджа и Ник без младшего брата сразу потеряли азарт и шипеть друг на друга прекратили, разойдясь каждый по своим делам. Стефан и Джонни спустились вниз, когда Бэкс уже накрывала стол для завтрака, и тут же были пристроены к делу. - А кто это у нас тут так красиво расставил тарелочки? – медовым голосом пропела Кэролайн, только что приехавшая в особняк от матери, в доме которой провела остаток ночи. Если что-то ее и волновало, то ни по лицу, ни по поведению этого заметно не было. - Я! – мелкий гордо выпятил грудь. Родители почти синхронно закатили глаза. Как и все дети его возраста, Джонни испытывал неосознанную потребность нравиться людям, что было, конечно, очень мило, но и очень неловко временами. - Молодец! – так же весело ответила ему девушка и протянула маленькую плитку молочного шоколада. Тот радостно взвизгнул и тут же начал увлеченно шуршать упаковкой. Ребекка недовольно зыркнула на весело трескающего шоколад сына и покосилась на Кэр: - Ну и зачем? Теперь черта с два ты его заставишь суп есть! – сказала она с упреком. - О, так мы поможем, - Элайджа – Элайджа, тот самый моралист Элайджа!!! – с комфортом устроился с ногами на подоконнике и с упоением строчил что-то в телефоне. – Смотри, сколько нас много, сейчас как начнем просить за папу скушать, за маму, за дядюшек, за тетушек… - Я же так лопну! – вдруг воскликнул совершенно обескураженный такой подлостью Джонни. Стефан легко поднял сына с пола и чмокнул его в нос: - А ты шоколадом перед завтраком не наедайся, тогда все поместится, - с очень серьезным видом сказал он. – Это я тебе как доктор говорю. Он попытался было отобрать у малыша лакомство, но тот очень быстро смекнул, что если все поместится, то потом можно будет и шоколадку сверху как-нибудь приладить, и заныкал подарок в один из кармашков своей курточки. Ник, наблюдавший за этим с лестницы у второго этажа, еле заметно фыркнул: «Гены…». Многочисленная родня затискала Джонни за день так, что к вечеру он амебой расползся по дивану и на все раздражители реагировал равнодушно. - Ну вот, теперь мы знаем предел этого Perpetuum Mobile*, - с каким-то упоением шепнул Стефан Ребекке в ухо. Та покосилась на сына и тоже заулыбалась: - Сейчас еще эмпирически выясним его время на подзарядку, - ответила она так же тихо. В это время где-то недалеко принялись взрывать петарды, и малыш навострил уши, блестя хитрыми глазами из-под пледа. - Совсем немного, как видишь, - сказал Стефан и обнял свою жену еще крепче. – С Рождеством, дорогая. ____________ Perpetuum Mobile* - вечный двигатель Возле камина по старой доброй традиции развесили носки, в которые Санта должен положить подарки, поэтому по комнате теперь плясали причудливые тени. Елена прокралась сюда с поистине вампирской осторожностью – ни одна половица не скрипнула. Стефану – брелок с залитой в янтаре осой (гвинейские осы на гвинейских цветах отъедались так, что вид имели внушительный, так что брелок по размерам вышел чуть меньше Елениного кулака), Ребекке – сережки из ракушек, их делали аборигены на соседнем острове, Джонни – книжку-малышку с этническими картинками. Отчего-то тряслись руки. Раскладывать подарки в рождественские носки было для Елены почти больно. Право слово, ей почти тридцатник… И в последний раз она делала это, когда Джереми было двенадцать. Елена солгала бы, если бы сказала, что не скучает. Солгала бы, сказав, что не удрала самым позорным образом из родного города сначала в колледж, а затем вообще – на другой конец светы лишь бы забыть о том, что ее семьи больше нет. Солгала бы, если бы сказала, что бросилась на шею к Коулу не потому, что тот тоже тосковал о Джереми. Солгала бы, сказав, что не ревела, судорожно хватаясь за бинокуляр, когда осознание собственной подлости стукнуло со всей силы по затылку, спустя почти одиннадцать лет. - О, знаешь, если ты положишь в мой носок что-то заформалиненное, я откушу тебе ухо. Под Коулом тоже не скрипнула ни половица. Елена медленно повернулась к нему, и парень в который уже раз с восхищением отметил, какие прекрасные тени оставляют на щеках ее ресницы. - И что же тебе подарить? – тихо спросила она. Тот только пожал плечами. - Себя. Настоящую. Стоять у камина и чувствовать, как греют с одной стороны язычки пламени, а с другой – теплые сильные руки, было удивительно приятно. - Знаешь, я не уверен, - начал Коул, судорожно пытаясь подобрать слова, - но, может, задержимся здесь после Рождества? Может, нам это нужно? Девушка пожала плечами: - Я не… - Елена одернула себя, возможно, пора заканчивать оправдывать себя тем, она не знает, что чувствует. – Стоит попробовать. - Да, стоит, - так же нервно отозвался Коул. В конце концов, из них двоих тысяча лет тут ему. Возможно, они оба всегда где-то глубоко внутри понимали, что не любят друг друга. Но разве общая боль, взаимное уважение и взаимная нежность значат так уж мало? Коул улыбался, думая, что судьба подарила ему уникальный шанс: каждый новый день больше и больше узнавать близкого тебе человека и каждый день влюбляться в него все сильнее. Коул бежал отсюда тысячу лет, Елена – одиннадцать. Вместе они нашли в себе силы посмотреть в глаза своим демонам. Баллончики с краской открывались с характерным чпокающим звуком, который почему-то очень раздражал пьяный мозг. Они что-то рисовали. Вернее, рисовал Ник (на этот раз не в своем любимом абстрактном стиле), а Кэр просто чпокала баллончиками. И сама же от этого бесилась. - Это смешно. - Нет, нисколько. Чпок-чпок. - Я пьяна. - Я тоже. - Да, и мы красим стену. Ребекка убьет нас утром. - Мы скажем, что мы помирились, и нам тут же спишутся все грехи. - Так мы помирились? Чпок-чпок. Чпок-чпок-чпок. - Сложный вопрос. Для начала нужно понять, из-за чего мы поссорились. - О, в прошлый раз мы так рьяно пытались это понять, что поссорились еще сильнее. А вообще, я честно не помню суть твоих ко мне претензий. - Если честно, я тоже. - Ну, признай, ты придирался на пустом месте! - Кэр, по-хорошему прошу, не начинай… Чпок-чпок-чпок-чпок! - Все, забыли, я слишком пьяная, чтобы ссориться. - А для чего ты не пьяная? ЧПОК! - Ты скажи, на что ты меня разведешь. - Давай нарисуем снежинку-убийцу. ЧПОК-ЧПОК-ЧПОК!!! Дороги после снегопада уже успели почистить, но лежать на мокром асфальте было до жути неприятно. - Двигайся! Деймон скосил взгляд на возвышающуюся над ним Кэтрин и усмехнулся: - Для леди – все, что угодно. Прости, пальто не подстелю, все равно уже мокрое. Она сначала уселась рядом, а потом и вообще улеглась, абсолютно наплевав на квакнувшую под волосами грязь. - Убирайся, - с отчаянием выдохнул вампир. – Кто угодно, только не ты… Кэтрин едва слышно рассмеялась. - В конце концов, это я научила тебя этому трюку. Имеют право пожинать дивиденды. - И что тебе нужно? Девушка перевернулась на живот и принялась болтать ногами в воздухе. - Смешно сказать, - она подперла голову кулачком, - в этом году я чертов призрак Рождества, всем несу спокойствие и умиротворение. - И еще никто не свернул тебе шею? Кэт закатила глаза: - Слишком узко мыслишь. Еще учить тебя и учить. А она ведь и правда была его мастером. Чередой счастья, горя, предательств и обманов она вылепила человека, называющегося теперь Деймон Сальваторе. Даже вампирская кровь не имеет такой силы. Вдалеке послышался шум мотора. - Я это все к чему, - будто вспомнив что-то важное, улыбнулась Кэтрин. – Совсем скоро здесь проедет машина, асфальтоукладчик, и водитель – славный, кстати, парень – на наш с тобой маленький трюк не купится. Я внушила ему переехать тебя на полной скорости, а потом сдать назад и переехать снова. Понятия не имею, переживет такое вампир или нет. У тебя есть шанс проверить опытным путем, - она зевнула. – А есть шанс разорвать, наконец, этот чертов замкнутый круг и научиться переживать боль по-настоящему. Элайджа устроился у окна с бокалом бургундского и даже ухом не повел, когда в комнату вернулась Кэт. - Выглядишь, как поросенок, - сказал он, улыбаясь. - А у тебя гейский джемпер, - Кэтрин, не обращая на него особого внимания, схватила чистую футболку и промаршировала в ванную. Вода смыла не только грязь, но и тревоги. - Ну, вот и кончилась история длинной в полтора столетия, - после теплого душа Кэтрин разморило, и она свернулась калачиком на постели. Элайджа отставил бокал и улегся рядом, легонько приобнимая свою девушку за плечи. - Я действительно рад за тебя, - он зарылся носом в ее влажные волосы. - А я чертов дух Рождества, - засмеялась вампирша. – Чертов дух Рождества. Кто бы только знал. Дом медленно засыпал под мерный треск дров в камине и шелест вентиляции. Пахло хвоей и карамелью. В гостиной за бутылкой хорошего вина вспоминали прошлое Бонни и Мэтт, еще не зная, что следующее Рождество будут встречать уже как муж и жена, но уже смутно догадываясь об этом. - С Рождеством, - счастливо улыбнулась ведьма. - С Рождеством, - ответил ей охотник. А потом было утро, и новый день, и подарки под елкой, и радостные объятья, и нежные поцелуи. Было много хорошего и незабываемого, а если и было что-то плохое, то о нем никто не вспомнил. Время аккуратно подхватило под руки тех, кто собирался жить вечно, и повело их туда, куда звала их судьба. Не магический, а самый простой снег украсил окна и крыльцо, а обитатели поместья Сальваторе жили долго и счастливо.