Долго и счастливо

Дымчатые сумерки постепенно скрывали от взора недружелюбно окрысившиеся железобетонные морды высоток делового города, в офисах уборщики уже выключали свет, а парковки опустели больше, чем на треть. В стекло кафешки барабанил редкий дождь, а внутри пахло кофе и свежей выпечкой. - Он заперся в этой своей маньячной квартире в Париже, не ест, пьет, как лошадь, и рисует абстракции, - Ребекка поморщилась, вспоминая те жуткие кляксы. – Знаешь, без обид, лично против тебя я ничего не имею, но ты сводишь моего брата с ума и вовсе не в метафорическом смысле. Сделай что-нибудь с этим, потому что я знаю Ника, еще чуть-чуть и этот помпезный городишко умоется кровью. А Кэр молчала, невесело щурясь на свинцовое декабрьское небо, потому что понятия не имела, что должна делать дальше. Технически конец отношений спровоцировала она. Пожалуй, впервые в жизни у Кэролайн был настоящий семейный скандал – с битьем посуды, стекол и антикварных ваз. Наорались на всю свою оставшуюся вечную жизнь. А потом она вышла, хлопнув дверью так, что косяк превратился в гору щепок. И вот уже месяц Кэролайн Ника не видела. Но если взглянуть на ситуацию в ретроспективе… их отношения последние полгода медленно, но верно покрывались ледком. Так сразу и не заметишь: тут интонация, там взгляд, и вот они уже спят в разных спальнях, проводят порознь уик-энд и ссорятся из-за дурацкого счета за телефон. - Я не знаю, Бэкс, - промямлила она, утыкаясь в свою чашку с кофе. - А тут не надо ничего знать. Просто собирай вещи и чеши в Париж. Ты же знаешь эту чудную фразу: «Мы в ответе за тех, кого вовремя не послали лесом». Мой брат – инфантильный идиот с манией величия и детским комплексом неполноценности, но ты ведь прекрасно знала это, когда шла к нему по церковному проходу, так что прекрати ныть и возьми судьбу в свои руки. За прошедшие пять лет Ребекка изменилась – повзрослела, стала решительнее, тверже и… добрее. Наверстав недожитые когда-то человеческие годы, она перестала быть той импульсивной шестнадцатилетней бестией, с которой Кэр когда-то соперничала в школе. - Не знаю, нужна ли я там, - осторожно заметила девушка. - Шутишь? Да он впервые за тысячу лет так убивается! - Бэкс казалась расстроенной. Видимо, слишком волновалась за брата. – Короче, - резюмировала она, - давайте без глупостей, жду вас обоих на Рождество, Стефан и мелкий будут рады. При упоминании крестника девушка оживилась: - Как там Джонни? – спросила она виновато – раньше они с малышом болтали по телефону едва ли не каждый день, но в последнее время Кэр в Мистик-Фолс почти не звонила. - Цветет и благоухает, - отчиталась Ребекка. – Представить себе не могла, что в пять лет можно так мастерски девочке в уши заливать. - Это та, которая «любовь всей его жизни»? – хихикнула девушка. - О, нет, это уже следующая. Как видишь, наш маленький викинг моногамностью не страдает. - Гены, - развела руками Кэролайн. – Да и как можно не влюбиться в этого маленького ангелочка. Бекс довольно прищурилась, ей однозначно было приятно слушать дифирамбы своему любимому сыночку. Да и что так, тяжело было не умиляться светлоглазому темноволосому мальчугану с чудесными ямочками на по-детски еще пухлых щечках. - У тебя свой есть, - все же возразила девушка резко. – Такой же очаровашка, когда не чокнутый маньяк-социопат. Кэр вздохнула, следя, как ползет по стеклу большая капля. Все же, пожалуй, стоит наведаться в Париж. Если даже не из любви к своему благоверному, то хотя бы из банального человеколюбия – разве можно оставлять семь миллиардов ни в чем не повинных людей наедине с любовью-все-мать-ее-жизни?!