Холод витрин

      Мокрый от мелкого, но продолжительного дождя тротуар будто изменил свой цвет благодаря освещению от неоновых вывесок. Они окрашивали тёмно-серую плитку в оттенки бирюзового, фиолетового, зелёного. Были и другие цвета, но на них Маринетт не обращала особого внимания. При каждом шаге в стороны разлетались капли, и девушка замечала, что они тоже успевают «впитать» в себя интересные переливы цветов за доли секунды, прежде чем упасть и разбиться. На небе уже появлялись бы звёзды, если бы не тучи, повисшие над городом. Меланхоличная музыка, популярная лет двадцать назад, звучала в ушах Маринетт, перекрывая все посторонние звуки. Эти песни и мелодии не помогали поднять настроение, нет. У них был другой, куда более мощный эффект. Так ничего не отвлекало от мыслей, роящихся в голове. Специфичная атмосфера тревожности и непроходимой печали сочеталась с чем-то поистине приятным, чем-то нежным и трепетным. Чем-то настоящим, чем-то искренним. Слушая такую музыку, Маринетт уходила в себя, думала, рассуждала… Это помогало уединиться даже в таком безумном мире, как тот, в котором жила девушка.       Маринетт очень любила музыку. Она слушала её постоянно, как старые хиты, так и новые. В каждой мелодии девушка могла найти что-то особенное, выделяющее композицию из общей массы. Важную роль в жизни играл джаз. Не так давно Маринетт открыла для себя, что может часами слушать лишь его, уносясь в ту эпоху, представляя лучший мир и лучшие времена…       И пытаясь оставить прошлое позади. Оставить его где-то там, вне собственных мечтаний, собственной вселенной, в которой всё хорошо. В которой нет боли, нет страданий. Не было и никогда не будет.       Наслаждаясь музыкой, девушка абстрагировалась от городской суеты, не реагируя на шум снаружи этого импровизированного кокона. Маринетт редко обращала внимание на других людей, делала это лишь в случаях крайней необходимости. Заботы обычного человека были ей чужды. Точнее… Не так, наверное. Наоборот, она слишком сильно ушла в рутину. Маринетт мало общалась с посторонними, редко гуляла со своими и без того немногочисленными друзьями. Да и были ли у неё друзья — вопрос спорный. Если углубляться в историю жизни юной леди, можно было сказать, что не было. Не было именно сейчас, в этот жизненный период. Когда-то давно, будто в другой жизни, у Маринетт была целая компания, с которой она хотела проводить свободное время. Но все эти ребята остались дома, в Париже. И, как не прискорбно, за столько лет разлуки успели кануть в Лету.       Париж… Прекрасный город, воспоминания о котором с каждым днём становились всё более и более расплывчатыми. Засыпая, Маринетт часто представляла, что проснётся там, в своей кровати, в своём доме. Что после завтрака спустится в пекарню и обнимет родителей, что пройдётся по знакомой улице. С каждым разом мечтать становилось всё больнее и больнее, но девушка так и не оставила эту затею. И пусть голос разума умолял забыть прошлое и жить дальше, душа никак не могла отпустить воспоминания.       Маринетт очень любила своих родных. Никого важнее в жизни у неё не было, и девушка часто говорила об этом друзьям. Маринетт всячески помогала родителям, гордилась ими и мечтала, что однажды они будут смотреть на свою дочь и испытывать те же эмоции. Будучи со своей семьёй, Маринетт чувствовала себя самой счастливой. Будучи ребёнком, она знала, что порой могут случаться плохие, ужасные вещи, но не думала, что это может произойти с ней.       Жизнь, которую юная Маринетт считала идеальной со всех отношениях, не должна была вот так разрушиться в один момент. Воспоминания о том дне, когда всё закончилось, были смутными, но даже при этом приносили невыносимую боль. В своей памяти Маринетт видела лишь обрывки, могла воспроизвести какие-то фразы, но сути это всё равно не меняло.       В тридцать пятом году, незадолго до своего четырнадцатого дня рождения, Маринетт потеряла своих родителей. Сначала из жизни ушёл отец, а после и мать. Сама девушка выжила лишь чудом, хотя сама она не считала это подарком судьбы. Просто так жить не хотелось.       Всё случилось так внезапно… Когда в пекарню ворвались грабители с требованием отдать им все деньги из кассы, Маринетт стояла у прилавка вместе с матерью. Девочка не сразу поняла серьёзность положения, оружие в руках неизвестных не сразу показалось опасным, как и нелепые маски на лицах. Когда же Маринетт увидела испуганное лицо мамы, осознание пришло с неровным сердцебиением. Отчего-то девушка хорошо помнила, как сильно колотилось сердце в груди. Потом картинки путались, Маринетт помнила, как отец набросился на одного из грабителей, как мама толкнула её вниз, на пол.       Дальше всё как в тумане. Крики, ругань, какие-то лица, суета… Выстрелы. Папа скончался на месте, а мама пролежала в коме ещё несколько дней, прежде чем уйти. Врачи так и не смогли её спасти.       Так Маринетт потеряла всё, что любила.       После не самой продолжительной реабилитации девочка должна была попасть под крыло к своей бабушке, но та не смогла забрать Маринетт, хотя очень хотела. Осознав всю безысходность положения, Маринетт совершенно отчаялась. Мысли о детском доме угнетали. Друзья обещали помочь, их родители тоже иногда так говорили, но помощь всё не приходила. Маринетт знала, что у неё есть ещё родственники кроме бабушки, но их никто не мог разыскать, они все были далеко от Франции.       Впрочем, одного найти всё-таки получилось.       Делун был дядей по маминой линии. Он жил на родине, в Китае, жил в одиночестве, целиком посвящая себя лишь работе. Тем не менее, он несколько раз бывал в Париже и имел хорошие отношения с сестрой и её семьёй. И пусть Маринетт плохо знала дядю, выбирать себе опекуна не приходилось. Мысли о приюте сменились мыслями о скором переезде в Китай, но девочка счастливее не стала. Она прекрасно понимала, что ничего не будет как прежде.       Делун оказался правильным дядей. И под словом «правильный» имеется в виду то, что он прилежно выполнял свои обязанности. На правах опекуна он увёз Маринетт в Китай, надеялся, что там сможет поставить девушку на ноги. Конечно, все понимали, что это будет непросто, но трудности не останавливали, ведь ими, как известно, полна жизнь любого человека. Делун нашёл для Маринетт хорошую школу, создал все условия для содержания племянницы. Мужчина даже старался проводить с ней время, что с загруженным графиком было практически невозможно. Тогда Маринетт открыла для себя современные технологии. Девушка и раньше сталкивалась с андроидами, они были сильно распространены в современном обществе, но родители подобную машину при себе не имели и покупать не собирались. Да и сама Маринетт к роботам была равнодушна и спокойно жила без них. Однако живя в одном доме с инженером, создающим андроидов каждый день, трудно оставаться в стороне. Постепенно девушка узнавала много нового о современной индустрии, об андроидах и всему с ними связанному. Нет, конечно, знала она всё равно очень мало, просто потому что заниматься робототехникой Маринетт не хотелось, но какие-то детали в голове всё же откладывались. Делун часто говорил о предстоящем противостоянии и о том, что Китай должен в этом противостоянии одержать верх. Вскоре Маринетт поняла, что речь шла о самом производстве андроидов, о том, что китайские андроиды должны выйти вперёд и даже обогнать лидирующую Америку. Кстати говоря, трудно было не заметить, что Делун восхищался достижениями Элайджи Камски и компании «Киберлайф» в целом.       Жизнь потихоньку начала налаживаться. Маринетт осваивалась на новом месте, училась жить с грузом на сердце. Училась бороться со своими страхами. Первое время были проблемы с языком, китайский давался девушке с большим трудом, но и с этим она справилась. К обществу Делуна Маринетт тоже смогла привыкнуть, он был хорошим человеком. Но что-то всё равно тянуло на родину, в Париж…       А через два года Делун потерял работу, и жизнь утратила смысл уже для него. Маринетт пыталась поддержать дядю, хотя получалось плохо. Обиженный на весь мир, мужчина принял решение покинуть Китай и кардинально изменить жизнь. Делун верил, что это пойдёт на пользу как ему, так и Маринетт, хоть и волновался, как бы всё не сложилось ещё хуже, чем было до этого.       Шлёпая по лужам и наслаждаясь музыкой, девушка шла по выученному наизусть маршруту. Дорога от мастерской Делуна до дома занимала двадцать минут пешком, и Маринетт никогда не садилась на общественный транспорт, чтобы добраться до места быстрее (таким способом она добиралась только в колледж). Её всё устраивало и так, путь через знакомые улицы не пугал. Да, Маринетт не знала этого города, но эту дорогу прошла бы с закрытыми глазами.       Яркий и загадочный Детройт в сочетании с приятной музыкой уносил из реальности. Оказаться тут было неожиданно, ведь Дюпен-Чен была уверена, что дядя решит переехать в Париж. Но Делун удивил, решил сменить обстановку и увёз племянницу в Америку. Стать инженером андроидов тут не получилось, на работу его просто не взяли. Дядя вновь заговорил о «гонке», о том, что это было ожидаемо, и что надеяться было глупо. Делун открыл мастерскую, чинил людям машины по низкой цене. Денег становилось всё меньше и меньше, но дядя был доволен, ведь клиенты всегда были, дохода хватало на то, чтобы держаться на плаву. К тому же, кто-то же должен был помогать бедным людям, разве не так?       Андроиды Америки были другими. Они отличались от людей лишь особой одеждой и диодами, они дышали и моргали. Маринетт замечала, что они даже слишком похожи на людей, особенно если учесть тот факт, что у них не было души. Андроиды ничего не чувствовали, а в мастерской дяди девушка каждый день убеждалась в том, что они были обычными машинами. Делун никогда не чинил андроидов, нет. У его клиентов просто не было денег на подобную роскошь. Но дядя очень интересовался здешними роботами. К тому же…       Дорога домой проходила мимо одного из магазинов «Киберлайф». И каждый день, проходя рядом с витринами, Маринетт видела роботов. Холодных, с безэмоциональными лицами. Они стояли, в глазах не было осмысленности. Они просто ждали своего часа, ждали, когда их купят. Иногда они двигались, но очень редко, будто просто привлекая к себе внимание. Андроидов не волновало, что на соседней улице кто-то агитирует бороться против них. Они были простыми пластиковыми куклами. Очень разумными, но куклами. И проходя мимо витрин, Маринетт старалась на них не смотреть.       До этого вечера.       Модель AG-400 была одной из последних, это было понятно лишь потому, что раньше её не выставляли в магазине. Этот андроид стоял чуть в стороне, на отдельном постаменте. Фирменная одежда, подходившая по всем нормам и параметрам, точно показывала, что этот «парень» — ещё одно творение небезызвестной компании. Большие глаза были выразительными, но из-за фиолетового света вывесок Маринетт не смогла определить их цвет. Светлые волосы были несколько взъерошены. Маринетт притормозила только на секунду, хотела убедиться, что видит новинку. Хотела потом рассказать дяде, а может и показать, когда он будет свободен. Девушка совершенно не собиралась останавливаться надолго, если бы не одно «но».       AG-400 странно смотрел на неё. Впервые Дюпен-Чен видела, чтобы андроид смотрел не просто куда-то, а на конкретного человека. И тем более, на неё саму. Андроид казался необычным, но девушка не могла понять, почему так решила. Люди проходили мимо, пару раз даже толкнули Маринетт, но она всё стояла, смотрела роботу в глаза. Музыка в ушах придавала моменту ещё большей загадочности, девушке стало не по себе.       Может, он и не на неё смотрел? Может, это какая-то ошибка?       Проверить Маринетт так и не успела. Музыка резко оборвалась, и девушка поняла, что села батарейка на телефоне. Когда подняла глаза, AG-400 уже смотрел поверх людских голов. Осознав, сколько потрачено времени впустую, Маринетт поспешила уйти.

***

      Все выходные Делун со своей племянницей безвылазно просидели дома. Общаться с кем-то кроме дяди у Маринетт не было желания, так что она просто сидела дома и отдыхала, пару раз открывая учебник по разговорному английскому. Впрочем, с этим языком девушка справлялась, учить его было несколько легче, чем китайский, так что особых проблем не было. События пятницы в голове не отложились, точнее девушка просто быстро переключилась. Когда же в понедельник пошла в колледж, мысли и подавно были заняты другим. День был достаточно загруженный, все занятия тянулись медленно и нудно, так что когда всё закончилось, она думала только о заваленной самостоятельной и о том, как рассказать об этом дяде.       Идя прогулочным шагом, Дюпен-Чен свернула на знакомые улицы, стала искать в кармане коробочку с беспроводными наушниками. Найти их оказалось проблематично, Маринетт даже подумала, что забыла их дома. Тем не менее, опасения не подтвердились.       Холодные витрины выросли справа неожиданно. Девушка просто забыла, как дошла до них. Несколько глупо забывать то, что было минуту назад, но Маринетт это было свойственно. Солнечные лучи, слабо пробивающиеся через облака, не оставляли бликов на чистейшем стекле, и из-за этого казалось, что андроиды сейчас просто выйдут из витрин, не имея никаких преград.       Пройдя чуть дальше, Маринетт обнаружила, что загадочный робот до сих пор стоит на законном месте. AG-400 стоял без движения, но то и дело моргал, из-за чего андроида трудно было назвать статуей. Теперь, при солнечном освещении, Маринетт смогла определить цвет его одежды и глаз. Серая ткань с белыми вставками и голубыми нитями, голубой треугольничек на груди. Глаза были зелёными.       Увидев всё то, что хотела, Маринетт поспешила продолжить свой путь домой, но, проходя мимо, увидела боковым зрением всё те же два больших глаза. Неуверенно обернувшись через плечо, вновь столкнулась с пристальным взглядом. Андроид смотрел сверху вниз со своего постамента, но не выглядел величественно, совсем наоборот. Маринетт он напомнил зверя в зоопарке, закрытого в клетке без возможности выбраться. И девушке было даже как-то жалко его.       В этот раз сомнений в том, что AG-400 смотрит именно на неё, у Маринетт не осталось. Нахмурив брови, она собиралась отвернуться и пойти дальше, но что-то остановило. Всё с той же неуверенностью, юная леди помахала андроиду рукой.       Заметив, что светодиод машины изменил цвет, Дюпен-Чен припустила в сторону дома.

***

      Во вторник Маринетт пришла домой позже обычного. Не намного, но всё же. Решив обойти злополучный магазин стороной, она заплутала, свернув не туда. Даже при том, что район был уже обжитым, девушка плохо в нём ориентировалась. Придя домой, упала на потрепанную кушетку и стянула ботинки, неаккуратно отбросила их к стене, где так же неаккуратно лежала обувь дяди. Последнее говорило о том, что сегодня он рано вернулся или вообще никуда не ходил. Куртка Делуна висела в шкафу на положенном месте, и Маринетт повесила свою рядом. Зайдя в небольшую, но светлую кухню-гостиную, застала своего опекуна с бутылочкой пива. В голове пронеслась мысль о том, что дядя зачастил с этим, но вслух Маринетт ничего не произнесла, только поздоровалась. На столе была разложена заказная китайская еда, и девушка, попутно кинув рюкзак к дивану, пошла есть.       — Как день прошёл? — дядя, будто отследив ход мыслей племянницы, отставил бутылку подальше, а потом подошёл к столу и облокотился на спинку одного из стульев.       Маринетт, рот которой в этот момент был полон еды, кивнула, говоря тем самым, что всё нормально, и продолжила жевать.       — Всё как обычно? — не отставал дядя, и потому Маринетт опять кивнула, уже увереннее. Делун нахмурил брови, немногословность подопечной его нисколько не радовала, хотя и не удивляла.       Дядя прожигал жующего подростка глазами ещё около минуты, а потом отошёл от стола и вновь потянулся к пиву.       — Я сегодня чуть не заблудилась, — вдруг сказала Маринетт, и Делун обернулся. — Свернула не на той улице и наворачивала круги тут, неподалёку. Зато я теперь знаю, что тут во дворах есть дешевая парикмахерская.       — Я ведь тебе уже про неё рассказывал пару недель назад, — напомнил Делун, но Маринетт, что удивительно, прекрасно всё помнила.       — Ну, одно дело, когда ты мне говоришь, а другое дело — когда я знаю, как до неё добраться.       — Тоже верно… — протянул дядя, не зная, что ещё добавить.       После небольшой паузы, за время которой Маринетт успела вновь набить себе рот, а Делун успел сделать пару глотков пива, мужчина спросил:       — А чего ты вообще сворачивала? Ты ведь говорила, что тебя устраивает этот маршрут.       Чуть не поперхнувшись от количества запихнутой в глотку еды, Маринетт легонько стукнула себя по груди. Проглотив пищу, прикрыла глаза и представила то, из-за чего пошла на это небольшое приключение.       — Я… Я случайно. Просто задумалась и по сторонам не смотрела.       Делун опять нахмурился, и Маринетт посмотрела ему в глаза. Даже при том, что у неё было выражение «со мной всё в порядке» и «тебе не нужно беспокоиться», дядю это не убедило.       — У тебя что-то случилось? — спросил он, чуть наклонив голову. Психологическое состояние дочери сестры Делун научился распознавать ещё в первый год их совместной жизни.       — Нет, всё хорошо, — быстро и без запинки проговорила девушка, чуть улыбнувшись.       — Точно?       — Сто процентов, — девушка кивнула, а после добавила: — Просто я не выспалась сегодня, читала допоздна.       Не то, чтобы дядю это убедило, но эта версия была очень правдоподобна. Маринетт была склонна к совиному режиму: она поздно ложилась, в выходные просыпалась в обед, а в будние валилась с ног. Пару раз она засыпала на уроках, за что получала от преподавателей. Приняв на веру слова Маринетт, дядя несколько успокоился. Выражение лица мужчины стало мягче, и он спокойным голосом предложил:       — Если так, лучше сейчас ляг, поспи. Так ты хоть проснёшься вечером и сделаешь уроки быстро. А иначе будешь вялая таскаться весь день.       — Если я сейчас лягу, я до утра вообще не проснусь. А если и проснусь, лучше себя чувствовать не буду. Мы ведь это уже проходили.       Делун прокрутил в голове воспоминания о подобных ситуациях и понял, что это действительно так, а потому сделал вывод, что тогда нужно постараться сделать домашнюю работу сейчас, чтобы потом как можно раньше уснуть. Этот вариант Маринетт понравился больше.       — Ладно, если что, я в своей комнате, — быстро сказала она, доев свою порцию. Поднявшись со стула, схватила лежащий у дивана рюкзак и направилась к дальней двери. Делун проводил племянницу взглядом, потом пригладил свои тёмные, отдающие сединой усы и вздохнул.       — Маринетт, у тебя точно всё хорошо? — спросил он, чтобы удостовериться в том, что ничего не упустил. Девушка, уже схватившаяся рукой за блестящую ручку, притормозила и посмотрела на собеседника через правое плечо. Вновь улыбнувшись, повторила уже сказанную реплику. Да, всё было хорошо. Да, ничего не случилось. Да, волноваться не о чем. Не рассказывать же дяде, что какой-то андроид наблюдает за его племянницей, и что последнюю это несколько напугало? Да куда там, это ведь полный бред!..       Тем не менее, желания вновь ходить мимо холодных витрин у Маринетт не было.

***

      Выходя из колежда в пятницу, Маринетт поняла, что брести через дворы не хочется. Она ходила так последние два дня, и это были не самые приятные прогулки. Девушка плохо ориентировалась, и удовольствия блуждание по району не приносило совершенно. Остановившись у развилки, на которой нужно было свернуть в узкий переулок, Дюпен-Чен поморщилась. Старый маршрут был куда удобнее, отрицать это было бы глупо.       Цокнув языком, Маринетт задумалась. Отчего-то пристальный взгляд того андроида её настораживал, и сталкиваться с ним больше не хотелось. Этот взгляд был каким-то аномальным для машины, слишком заинтересованным, как у маленького ребёнка. Но не стоит забывать, что речь шла об андроиде. И этот андроид намеренно разглядывал Маринетт, в этом она была уверена. Именно поэтому она отказалась от излюбленного пути, решив дождаться того дня, когда AG-400 кто-нибудь купит, или его просто уберут с витрины. А в том, что андроид по прежнему стоял на законном месте, Дюпен-Чен не сомневалась, ведь сегодня утром, проезжая мимо магазина на автобусе, она видела AG-400.       Может, всё-таки лучше через дворы?..       Дёрнувшись в переулок, Маринетт чуть мотнула головой. Ничего, ещё разок можно и дальней дорогой пройти, а там видно будет. Сделав несколько шагов, выглянула из-за угла. Несколько неприятных типов сидели у парапета и о чем-то оживлённо болтали. О чем именно, Маринетт сказать не могла, потому что музыка в ушах глушила все посторонние звуки. Тем не менее, от одного вида незнакомцев девушка остановилась. Глянув назад, прикинула, чего боится больше.       Долго думать не пришлось. Развернувшись, Маринетт вернулась на освещенную улицу и побрела в сторону дома. Пару раз оглянувшись, убедилась, что за ней никто не пошёл, и с облегчением выдохнула. При выборе столкнуться со странным андроидом или попасть в руки невесть кому, девушка согласилась на первое.       В этот раз Маринетт ждала появления витрин. Всю дорогу она думала о них и сама не знала, хочет она увидеть на месте AG-400 другого андроида, или же вновь столкнуться с его зелёными глазами. Голос разума намекал, что лучше бы его не видеть, а какой-то безумный интерес заставлял ждать встречи. И лишь приближаясь к магазину девушка осознала, что этот интерес растёт.       Увидев светлую голову и глаза, устремлённые куда-то на соседнее здание, Маринетт невольно остановилась. AG-400 еле-заметно покачивался из стороны в сторону, то и дело шевелил пальцами. Казалось, что он слушает приятную мелодию, пошатываясь ей в такт. Стоя в пяти метрах от витрины, Маринетт боялась сделать шаг. А что, если он опять на неё посмотрит? Почему-то это казалось чем-то диким, и от этого Маринетт было даже смешно. Ей стоило бы задуматься о том, что у неё паранойя.       Накинув капюшон, Маринетт быстрым шагом прошла мимо андроида. В этот раз он её не заметил на неё так и не взглянул.

***

      Утро понедельника было ещё более ужасным, чем сам понедельник. Случайно разлив свой чай на пол и лишь чудом не разбив кружку, Маринетт ошпарила палец на ноге, пусть и не сильно. Синяки под глазами стали ещё больше, а усталость валила с ног. Нормально позавтракать Дюпен-Чен не успела бы, даже если бы хотела есть, а пакет с бутербродами забыла на столе. После выяснилось, что дома остались и любимые наушники. Радовал в это утро только вчерашний разговор с Альей — старой подругой Маринетт. Алья Сезер была одной из тех немногих, кто не забывал о Маринетт с тех пор, как она уехала в Китай. А так как сейчас из-за разницы во времени и по многим другим причинам девочки общались очень мало, каждая переписка становилась памятным событием.       Предварительно чуть не опоздав на автобус, на котором Маринетт ездила в школу, девушка уселась у окна и, обхватив рюкзак руками, попыталась расслабиться. Народу в салоне было много, и казалось, что все они проклинали Маринетт за то, что она заняла последнее свободное место. Кто-то сильно кашлял и периодически чихал, и это заставляло ёжиться. Без наушников было жутко неуютно.       За спиной зона андроидов. Роботов было не меньше, чем людей, и Дюпен-Чен задумалась о том, насколько стали бы беспомощны люди, если бы андроидов вдруг не стало. Сейчас эти пластиковые ребята выполняют всю грязную работу, и к этому все уже привыкли. Точнее большинство.       Автобус резко повернул, и Маринетт стукнулась лбом о стекло. Потирая ударенное место, подумала о том, насколько жалкая она сама в этот момент. Печально вздохнув, облокотилась всё на то же стекло и начала разглядывать проносящиеся мимо машины. До колледжа оставалась одна остановка. Ехать недалеко так-то.       Автобус притормозил на светофоре, чтобы кто-то снаружи смог спокойно перейти дорогу. Дюпен-Чен подняла глаза на магазин «Киберлайф», красующийся на другой стороне улицы, и изнутри закусила щёку. Раньше это место как-то не сильно привлекало внимание, однако сейчас всё поменялось. Чуть сощурив усталые глаза, Маринетт убедилась в том, что AG-400 до сих пор никто не купил. Вообще, тот факт, что в пятницу андроид проигнорировал появление девушки, наталкивал её на мысль, что робот больше не будет делать ничего необычного, но от этого Маринетт становилось только интереснее.       Теперь уже Дюпен-Чен рассматривала AG-400, а не наоборот.       «Может, это меня так пытались привлечь? Выбрали жертву, обратили на робота моё внимание, а теперь ждут, когда же я приду покупать этого андроида?» — задалась вопросом Маринетт, одной рукой поправляя свою чёлку. В целом идея показалась хорошей, и девушка даже решила, что теперь будет придерживаться только этой теории.       Неожиданно андроид повернул голову, а Маринетт вздрогнула. Она была уверена: он опять смотрит ей в глаза.       Да нет, быть того не могло. Как он её тут увидит? Прикрыв ладонью лицо, будто закрываясь от камеры, девушка попыталась вспомнить, тонированные ли стёкла у этого автобуса. В Детройте это не было редкостью. Посмотрев на горящий светофор, Маринетт поняла, что движение продолжится лишь через сорок секунд. Целых сорок секунд!..       Нервно сглотнув, раздвинула пальцы и покосилась на витрины. AG-400 стоял, чуть наклонив голову, и это всё, что было возможно разглядеть. Маринетт вновь сдвинула пальцы и посмотрела на светофор.       Может, он не на неё? Может, у неё паранойя?       Тридцать секунд. Так что же?       Любопытство взяло верх, и подросток убрал руку от лица. Неуверенно посмотрев на андроида, расправила плечи, тем самым придавая себе уверенности. И чего она боится? Это ведь только робот…       Неловко улыбнувшись, Маринетт сама чуть наклонила голову, как это сделал он. Андроид, напротив, тут же выпрямился. Сомнений не было. Он её видел. Напряжённая, Дюпен-Чен опять запустила пальцы в челку, а взгляд увела.       Автобус тронулся.

***

      Напряженность, неловкость и непонятные взгляды преследовали Маринетт всю рабочую неделю. Андроид легко находил её в толпе, высматривал в общественном транспорте. Девушка от его пронзительных зелёных глаз вся сжималась. Трудно понять, как на это реагировать. Это ведь не человек, это робот. Вообще, конечно, Маринетт решила, что если бы за ней так наблюдал человек, она бы испугалась ещё больше. А тут… Андроид не выглядел опасным, скорее наоборот. К тому же, Маринетт до сих пор было его жаль. Хотелось рассказать обо всём дяде, но девушка не видела смысла. К тому же, он постоянно пропадал в мастерской. Он уходил рано и возвращался очень поздно, говорил, что занят. Маринетт пару раз хотела наведаться к нему, но дядя отказывал. Раньше Делун в любое время мог вытянуть её из дома, прося принести ему поесть. Такие просьбы были привычными, но не самыми приятными, ведь выбираться из-под одеяла и ехать куда-то не хотелось совершенно. Но Дюпен-Чен понимала, что кроме неё о дяде никто не позаботится, так что делать было нечего. Теперь этого не было. Маринетт чувствовала себя в пустом доме не очень хорошо, с Делуном было как-то веселее. За неделю такого режима она успела по нему соскучиться. Именно поэтому в субботу вечером, когда вся домашняя работа уже была сделана, а грязная посуда перемыта, Маринетт собрала остатки еды с обеда и, наплевав на все запреты дяди, поехала к нему. В общественном транспорте она специально села так, чтобы назойливый андроид её не увидел, а потому доехала без приключений. Смотря в окно, прокручивала в голове образ мастерской. Там в нос тут же бьёт запах топлива. В центре комнаты стоит машина дядиного клиента, на полу вокруг разбросаны инструменты. Лампочка под потолком мерно покачивается на проводе. На столе стоит маленький старый телевизор, и заезженная реклама зубной пасты разбавляет тишину. Пристанище Делуна выглядело не очень презентабельно, но он не жаловался. Дядя утверждал, что ему тут нравилось, хотя он часто вспоминал свою прежнюю работу. И не трудно было догадаться, что он давно не был счастлив. Перебирать чужие машины или создавать высокотехнологичных роботов? Конечно, он выбрал бы второй вариант. Раньше Делун жил только работой, и Маринетт понимала, как тяжело было однажды её потерять.       Выйдя на нужной остановке и дойдя до пункта назначения, вошла в мастерскую, больше похожую на обычный гараж. Увидев на полу голубые разводы, напряглась, а увидев дядю, сидящего на коленях рядом с истекающим тириумом андроидом, ужаснулась и выронила пакет с едой. Делун тут же обернулся. На лице читалась неясная эмоция, Маринетт никак не могла её истолковать. Когда же она поняла, что дядя скорбит, испугалась ещё сильнее.       Позднее Делун рассказал, что нашёл этого андроида случайно. Этот «бедолага», как назвал его дядя, почти налетел на него, просил о помощи. Диод горел красным, а из ран сочился тириум. Андроид умолял его спрятать, хотя и не объяснил, от кого. И дядя согласился.       — Я пытался помочь ему, чем мог. Он ничего о себе не рассказывал, сказал только, что на него напали люди… — говорил Делун, опуская глаза в пол. — Впрочем, догадаться было нетрудно. Больше некому…       Делун почти неделю прятал робота в своей мастерской, пытался его починить. Правда, нужных деталей не было, как и денег на них, а идти в ремонт андроид наотрез отказывался. Так что совсем скоро стало ясно, что ему недолго осталось.       Но не это главное, нет.       — Понимаешь, я смотрел в его глаза, я слушал его голос, смотрел на него, и, Маринетт, это невероятно! Невероятно! — Делун рвано выдохнул, его нервы почти сдавали. — Он как человек, Маринетт! Он не был машиной, понимаешь? Он… Он чувствовал. Ему было страшно, он хотел жить. Жить! И он… Он плакал, когда отключался. Он плакал…       Голос дяди становился всё тише с каждым словом, а руки тряслись лишь сильнее.       — Делун… — прошептала Маринетт, пытаясь положить ладонь ему на плечо.       — Андроиды не могут испытывать эмоции. Они… Они не могли! Но я… Ты понимаешь, я видел своими глазами, что это всё ложь. Если бы… Если бы не голубая кровь, я бы никогда не догадался, что говорил с машиной…       Сжав кулаки, дядя выдохнул и добавил:       — Он не должен был умереть.       Дядя тихо взвыл, то ли от переполняемых эмоций, то ли от безысходности, то ли от чего-то другого. Маринетт не знала, что сказать, потому что его слова звучали, как бред сумасшедшего. Роботы не могут испытывать эмоции, на то они и роботы. Не могут бояться, не могут по-настоящему переживать. Не могут чувствовать и любить кого-то. Их не может что-то волновать, они просто ходячие компьютеры. Ничего более. У них ведь нет души. И Делун, который когда-то создавал роботов, пусть и не таких передовых, должен был это знать.       Или…       В голове пронеслась мысль о том, что в ином случае, если дядя прав, необъяснимая заинтересованность AG-400 имела объяснение. Безумное, но объяснение…       Нет, всё это не может быть правдой, Маринетт была уверена. Или же хотела себя в этом убедить? Конечно же нет, нет! Тут всё понятно. Роботы не были и не будут живыми. Они не люди, даже будучи очень похожими на людей. Нет, не люди.       Тогда почему AG-400 такой? Маринетт давно поняла, что он отличается от андроидов, стоящих рядом с ним на витринах. Может, ей льстило, что отчего-то робот наблюдает только за ней, но это и пугало. И если то, что говорил дядя — правда, почему тогда остальные андроиды такие бесчувственные? Ведь большинство машин нисколько не выделяются. Они просто выполняют свою работу. Или…       Решив, что дядя куда важнее какой-то машины, девушка на время выбросила всё из головы и попыталась успокоить близкого.

***

      Воскресенье проходило, словно в тумане. Дядя закрылся у себя в комнате и всё думал, не желая говорить. Маринетт тоже проводила время где-то в мыслях, пусть и несколько другого плана. После рассказа дяди AG-400 постоянно стоял перед глазами. Глупо, как глупо… Это всего-лишь машина, но почему-то Маринетт не могла просто о ней не думать. В скетчбуке каким-то необъяснимым образом появился знакомый силуэт, знакомые глаза. Читая книгу, девушка пыталась отвлечься, но не могла. Хотелось разобраться во всём, но как? Никто ведь не даст ответа.       Никто, кроме самого андроида.       Намеренно оставив наушники на столе, покинула комнату. Крикнула дяде, что ушла на прогулку, натянула ботинки, куртку и шапку. Перчатки надела уже на улице. За окном заметно холодало, близилась зима. Облизнув потрескавшиеся губы, посмотрела по сторонам, будто вспоминая дорогу. Было уже темно, и оставалось надеяться, что Делун не догонит и не остановит. Впрочем, если он и хотел, он не успел. Маринетт быстро скрылась за углом.       Неоновые вывески горели всё так же ярко. Видя их, Маринетт вспоминала тот вечер, когда всё началось. Вспоминала трепетно и одновременно с нескрываемой тревогой.       Магазин «Киберлайф», озарённый фиолетовым свечением, заставил сердце девушки биться чаще, лишь появившись на пути. Он уже был закрыт, внутри не горел свет. Сейчас горели лишь диоды у стоящих за прозрачным стеклом андроидов.       AG-400 явно не ожидал прихода Маринетт. Заметив её миниатюрную фигурку, остановившуюся напротив, опустил голову и по обыкновению посмотрел в её голубые глаза. Девушка закусила губу, пристально разглядывая андроида. Грудь робота мерно вздымалась, как у человека, но он не дышал так, как это делают люди. Он моргал, но только для того, чтобы выглядеть естественно. Он был похож на красивого молодого парня, как и другие андроиды.       Только машина, как и другие…       Неловко переминаясь с ноги на ногу, Маринетт посмотрела в левый нижний угол. Сложившаяся ситуация переворачивала всё внутри неё с ног на голову, и она не могла понять, почему. Быть может, ничего не было бы, если бы не тот андроид в мастерской. Маринетт не верила, что андроид мог быть так похож на человека, но дядя верил. Мысль о том, что AG-400 может что-то чувствовать, разрушала всё то, что Дюпен-Чен знала о машинах, да и вообще ставила под сомнение всё, что в «Киберлайф» говорили о продукции. А это уже безумие.       Приподняв правую руку, Маринетт почти испуганно помахала роботу за стеклом. Какой реакции ожидать, она не знала. Скорее всего, никакой. Он не должен был отреагировать. Они не реагируют.       AG-400 чуть приоткрыл рот и посмотрел на руку девушки. Он пристально наблюдал за её неказистыми движениями, но ничего не делал.       Не реагирует. Только смотрит. Маринетт опустила руку и выдохнула. Что ж… Может, она просто накрутила себя? Да, видимо. Этот робот самый простой, он ничем не отличается от…       Неожиданно AG-400 поднял руку и помахал в ответ. Опешив, девушка застыла и забыла, о чем думала. Ах, ну да, она думала о нём. Как и весь день.       Ошарашенно посмотрела по сторонам. Прохожих не было, этого никто не видел. Или Маринетт просто не заметила, что она не одна? Вновь подняв глаза на андроида, который руку уже опустил, помотала головой. А чего, собственно, она так пугается? Ну помахал ей робот, и что с того? Они и не такое делают, разве нет? Андроиды способны и на более выдающиеся вещи.       И всё же Маринетт казалось, что это что-то значит. Но ведь того быть не может! Нужно было как-то проверить, как-то убедиться в том, что всё это лишь иллюзии, созданные воображением.       Выдохнув, сняла одну перчатку. Андроид наблюдал за тем, как Маринетт медленно подошла к витрине и положила дрожащую руку на холодное стекло. Он хлопал ресницами, глядел то на ладонь, то в глаза девушки. Он не должен был ничего делать, не должен. Должен был стоять дальше, ждать чего-то, как они все это делают…       Когда AG-400 присел и прислонил свою ладонь к ладони Маринетт так, что их отделяла только ледяная витрина, Дюпен-Чен почти вскрикнула от переполняющих эмоций. Это было невероятно, просто невероятно!.. Встретившись с зелёными глазами, затаила дыхание. Он сейчас был так близко…       Резко одёрнув руку, Маринетт бросилась бежать.