***
— Тебе повезло, что Женька сегодня на дежурстве, — произносит блондинка, обнимая друга. — Он бы страшно разозлился… — Веришь? Плевать! — он в ответ обнял подругу и, разувшись, прошел в квартиру. — Мне не плевать, Брагин, — серьезно ответила Дубровская. — Я люблю его, а он к каждому столбу ревнует. Особенно к тебе, дураку. Олег резко развернулся и посмотрел ей в глаза, словно в уме взвешивая, стоит ли говорить то, что собирался. Он боялся признаться в этом себе, а сейчас собирался сказать Нине. — Твой хотя бы ревнует, — спокойно произнес хирург. — Моя — нет. — Михалыч, а есть повод? — женщина подозрительно сощурилась, склонила голову на бок, а руки сложила на груди. — А ну-ну… — Ты коньяк приготовила? Медсестра, поняв, что это не способ перевести тему, а то, без чего историю не рассказать, произнесла что-то вроде «обижаешь» и достала бутылку с коньяком. За ней на столе появилась шоколадка, апельсин и две рюмки. — Не о Нарочинской ли пойдет речь? — спросила медсестра, когда янтарная жидкость обожгла горло и пустила некое тепло по телу. — Ты, как всегда, проницательна, рыба моя, — улыбнулся хирург и взял со стола кусочек апельсина. — Ты помнишь, сколько лет мы знакомы? Я же тебя знаю, как облупленного, — Нина прищурила глаза, словно хотела заглянуть в душу, а затем спросила прямо в лоб: — У вас ведь что-то было? — Да, — лаконично и правдиво ответил Олег, наливая по второй рюмке. Бутылка коньяка, два часа и разговоры по душам. О Лене и Марине, нежелании Неклюдова иметь детей и новой жене Шейнмана. Слёзы и старые любимые песни. Воспоминания прошлых лет. Это то, что было просто необходимо для обоих. — Спасибо тебе, — совершенно искренне произнес мужчина, обнимая Дубровскую за плечи. — Ты любишь ее? — Нина смотрела в окно, ощущая тепло его объятий и алкоголя. — Ты же знаешь, что ты главная женщина в моей жизни, — он улыбнулся и поцеловал ее в щеку. — Бесспорно, — кивнула Нина. Она уже хотела добавить, чтобы не переводил тему, но в последний момент поняла, что он, скорее всего, и сам не понимает, что и к кому чувствует. — Запутался ты, Брагин, по самое не хочу. Решай уж, пожалуйста. Может, хоть твоих детей понянчу. — Всё у вас будет хорошо, — мужчина ободряюще сжал её ладонь и отпустил блондинку из своих объятий. — Поеду я, Нинок. Машину утром заберу. Тёплые прощания и прохладная улица. Мужчина докуривал сигарету и вертел в руке телефон. Пора было вызывать такси, но он, мельком взглянув на время, решил очередной раз набрать номер женщины, которая упорно игнорировала его звонки. Олег и не надеялся, что через несколько гудков в трубке услышит растерянное «алло». — Не спишь? — пожалуй, самый глупый вопрос, который можно задать ночью в начале четвёртого. — Как видишь, — с привычной едкой иронией и нотками грусти. — Ты дома? — этим вопросом он буквально обезоруживает женщину и она на несколько мгновений замирает не в силах ответить. — Нет, — собравшись с мыслями коротко отвечает Нарочинская. — На дежурстве. — Хочешь я приеду? — этот вопрос вновь полностью выбивает из колеи. — Тебе ответить правду или то, что должна? — буквально взрывается она. — Марин… — Нет, подожди. Какой ответ ты хочешь услышать? Не приезжай, у тебя ведь жена? — женщина практически кричит и с огромным трудом сдерживает слёзы. Обычно сдержанная главврач то ли под воздействием гормонов, то ли от усталости даже не думает возвращать привычное хладнокровие. — Или то, что твое присутствие буквально спасёт меня? Что я валюсь с ног после безумно сложной операции, сегодня годовщина смерти матери, а ещё я беременна от тебя, Брагин! Ты это хочешь услышать? Нарочинская прекрасно понимала, что безумно пожалеет о том, что не смогла сдержать эмоций, а особенно о последнем признании, но было уже поздно что-то менять. Да и ей просто необходимо было выпустить весь пыл. — Жди. Коротко — но это единственное, что смог сказать мужчина перед тем как отключиться. Затуманенный алкоголем разум, словно током прошибло. Он моментально набрал номер такси, но ответом уже 10 минут служило «поиск машины продолжается». Он не мог больше ждать, поэтому сел за руль собственного авто, даже попытался завести. Звонок телефон, сообщивший о том, что машина прибудет в течении 5 минут, немного остудил пыл. Но в голове творилось нечто невообразимое. Он совершенно не знал как описать то, что чувствовал сейчас. Всё смешалось в огромный ком эмоций: чувства к Лене и Марине, беременность второй и то, что он ей сейчас необходим. Такси, ночное шоссе и скорость. — Ты куда прёшь, придурок? — крик водителя, визг шин, ослепляющий свет фар и… всё?***
Немного успокоившись, Марина вышла на крыльцо НИИ имени Склифосовского подышать воздухом и остыть. В больнице было невыносимо душно. Ко входу подъехала скорая и началась привычная суета. Нет времени расклеиваться, когда ты дежурный врач в экстренной хирургии института скорой помощи. — Мужчина, лет 40. Черепно-мозговая и несколько ушибов. В сознание не приходил, но показатели более-менее стабильны, — сообщил фельдшер. — Он буквально везунчик. Авария с внедорожником. Водитель погиб на месте, а этот практически легко отделался. Женщина прикрыла глаза то ли от усталости, то ли просто морально готовилась к очередной операции. — Нужно сделать кт, узи, дабы исключить внутреннее кровотечение, и готовить к операции, — проговорила она, всё так же не открывая глаза, то ли сама для себя, то ли для подошедшего Неклюдова. — Марин, это же наш Брагин, — анестезиолог мгновенно вывел её из этого транса. А дальше… дальше как в тумане.