Пока идёт дождь

Гроза простреливает небо насквозь, озаряя вспышками свинцовые облака. Яркие полосы пробегают по тёмной комнате, но долго не задерживаются, лишь мимолётно ослепляя глаза. Эта прекрасная игра природы — демонстрация превосходства и силы — вызывает внутри благовейный трепет. Гипнотизирует, что невозможно оторваться от красоты и величественности, и ввергает в ужас, раскатами рассекая воздух. А затем, словно залечивая раны земли, тяжёлые облака опустошают свои запасы и проливают дождь. Всё это напоминает мне о Рафаэле. Дождь теперь неразрывно связан с ним, и я погружаюсь в воспоминания недавнего инцидента, и до сих пор не знаю, как реагировать. Такое проявление заботы обо мне вызывало чувство благодарности. Теперь мы — друзья-товарищи, и такая необычная связь нравилась мне. Однако всё же я не была готова снова вернуться к тому, от чего хотела бежать и чего боялась теперь больше всего. До сих пор больная лодыжка напоминает мне о том пресловутом вечере. И, видимо, пришелец хотел подшутить, устроив «встречу с судьбой». Я не боялась Рафаэля. Несмотря на его кровожадность и любовь к насилию, всё же его мотивы искренни и благородны. И мне радостно, что этот пуленепробиваемый здоровяк стоит на стороне добра. Но торчащее из тела коротышки лезвие всё ещё у меня перед глазами… И я никак не могу отогнать от себя это воспоминание. Если подумать, мой новый знакомый напоминает мне эту самую молнию. Грозную, величественную, устрашающую… Но приносящую пользу. Я испытывала такое же чувство трепета перед ним. Перед этим необычайным созданием — сильным, смелым и даже не лишённым стыда. При воспоминании о его улыбке я сама улыбалась. Его показная брутальность и слегка пренебрежительный взгляд — всё это лишь поверхностное. Он по-человечески милый, и очень похож на нас — землян, пусть и сам с Марса (хотя откуда я это взяла?). Теперь у меня не поворачивается язык заявить о том, как скучно жить на свете. Я устала от однотипности ускользающих дней, недель, месяцев. Потеряла счёт этому всему. И так хотела какой-то вспышки, какого-то события, которое запомнилось бы на всю жизнь, взбодрило бы меня и возродило состояния радости и покоя, что, видимо, мои мысли материализовались во что-то уж слишком изощрённое и поразительное. Ну это же Рокси. Её извращённая фантазия может порождать только такое. Но я даже рада. Когда думаю, что являюсь хранительницей вселенской тайны, то мурашки идут по коже, а внутри всё трепещет от осознания этой важной миссии. Кто бы мог подумать, что когда-то я заведу знакомство с пришельцем? Кто мог подумать, что они вообще существуют?.. Однако такие приключения не прошли для меня без последствий. Пронизывающий ветер на пару с ледяным дождём сделали своё дело, и теперь на своих законных выходных я должна отлёживаться на кровати с высокой температурой и раздирающей болью в горле. Боже, как же мне плохо! Перед глазами всё плывёт, трудно сфокусироваться на предметах, и от того ещё тяжелее дышать. Голова гудит от носа к вискам, будто мне через ноздри пустили толстые провода для промывки мозгов. Чувствую, что умираю. В горле — застрявший комок с острыми шипами, царапающими воспалённые ткани. Не могу пошевелиться, любое прикосновение к коже вызывает ноющую боль. Лучше бы мне умереть, чтоб уже не мучиться. Перед глазами появился коротышка с выпученными шарами. Его злобная ухмылка так и просит, чтоб по ней заехал чей-то кулак. Кажется, его руки на моём теле, везде, трогают, лапают меня, мою больную кожу, и мучительно неприятно от всего этого. Неужели он здоров? Такое ранение ему никак не навредило? Или я сплю? Но почему же тогда чувствую всё это? Уберите от меня эти руки! Уберите… Образ маньяка-лилипута растворился, словно пустынный мираж, и теперь я видела его — зелёного пришельца. Он услышал мои немые мольбы о помощи и пришёл даже во сне? Теперь от его отсутствия тревожно больше, чем от присутствия… Так чётко и ясно вижу его, что кажется, могу прикоснуться к нему. Мой мозг уже не знает, какие выдавать картинки, как играть со мной, борясь за право быть здоровой. Прохладная ладонь накрыла горячий лоб, и я видела, клянусь, видела, как с шипением поднялся пар от соприкосновения разных температур. Но как же приятно погасить этот жар хотя бы на мгновение. И пусть мне это только снится… До чего же плохо. Сколько себя помню, никогда не приходилось так болеть. Это всё стресс. Да-да, точно! От него все беды. Сначала бытовой, обыденный, с кучей подработок и долгов, затем космически-фантастический с борьбой пришельца за безопасность нью-йоркских улиц. Слишком много всего. Мой слабый организм просто не в силах этого выдержать. Влажное и прохладное. Я ощущала это кожей, этот необходимый спасительный компресс. С меня уже десять потов сошло, вся простыня мокрая, но дышать всё равно сложно. Воздух кажется горячим. Всё вокруг горячее. И кисло-сладкий привкус на губах… Одному болеть очень тяжко. Когда нет никого вокруг, кто мог принести хотя бы стакан воды, когда никто не сварит куриного бульона, не подаст жаропонижающее. А сил встать самостоятельно просто нет. В такие моменты одиночество ощущается всеми фибрами души, и даже хочется реветь от безысходности. Что я и сделала. Захныкала как малое дитя, пока никто не видит, интуитивно обнимая подушку и сворачиваясь калачиком. Могу позволить себе маленькую слабость в такой-то момент. И снова этот холод. Точечный — по щеке, почти невесомый, но дарующий успокоение. Это напомнило мне Рафаэля, его твёрдую зелёную кожу после леденящего дождя, и, кажется, я даже произнесла его имя вслух, одними губами, сколько сил хватило, чтобы не ранить горло ещё больше этими невидимыми лезвиями. Схватилась за этот холод, схватила его руками, подложила под щёку, чтобы не отпускать от себя, и спокойно выдохнула. Прохлада остужала мою кожу и нервы, понижая градус негативных эмоций и унося меня далеко в небытие, где нет кошмаров, где просто тишина.

***

Голова трещала так, словно её раскололи на части топором, и, несмотря на истощённость моего организма, сон как рукой сняло. Нехотя пришлось поднять тяжёлые веки и вновь окунуться в пустоту комнаты. Стало немного легче, видимо, температура спала, но всё равно такое чувство, будто катком проехались. Вот если бы ещё этим катком мои жировые запасы выдавились, то было бы вообще супер. Но с другой стороны, болезнь забирает много сил и калорий тоже, так что даже в этом есть свой плюс. Свет ночника на кухонном столе хоть и был совсем тусклым, но резал уставшие глаза. Вся постель измята — видимо, боролась в приступе жара с тем коротышкой, который мне только в жутких снах является. И снова Рафаэль пришёл мне на помощь. Странно, даже мысли о нём способны спасти меня от страшных кошмаров. Теперь ассоциация безопасности с пришельцем крепко засела у меня в подсознании. Сквозь мутную пелену на глазах я видела скользящие по полу тени. Неужели я до сих пор сплю? Или же мне опять галлюцинации мерещатся? Я уже такая уставшая слабая женщина, что нет у меня сил бороться со своим воспалённым рассудком. Попыталась встать. Кряхтела, будто на смертном одре находилась. Всё тело ломило, жар сменился пронизывающим холодом. Взгляд в сторону — дверь на балкон слегка приоткрыта. Освежающий воздух даровал чувство освобождения от этих жарких липких «лап» болезни. Но пришлось всё-таки укутаться в плед. Из-за кухни выглянула голова пришельца и до чёртиков меня напугала. Да я чуть в штаны не наделала, когда эта наглая морда выскочила из-за угла — я-то думала, что нахожусь в одиночестве, а тут явление марсианина народу. Однако что он здесь делает? И когда это припёрся? Хотя да, я же его сама приглашала. Начинаю вспоминать, интенсивно ища ответы в своей одурманенной голове. Болезнь напрочь выбила меня из обычного ритма жизни и к тому же вышибла память. — Как себя чувствуешь? — первым делом спросил Рафаэль, подходя ко мне с кружкой в руках. Но этот вопрос был нагло мной проигнорирован. — Когда ты пришёл? — я не узнала свой голос. Хриплый, почти еле слышный. Мне теперь можно фильмы ужасов озвучивать. А вдруг за это неплохо платят? Я даже буду рада болеть почаще, чем каждое утро по кофейне с больной ногой носиться. Из всего надо учиться извлекать выгоду. — Уже час назад, — ответил пришелец, подтолкнув ногой пуфик к кровати и присев на него. Не перестаю поражаться, насколько крепкая у меня мебель. — Вот, выпей. Станет легче. Я всё-таки пересилила себя и села, кутаясь в плед. Пришелец подал мне кружку — горячий чай с имбирём. То, что нужно сейчас моему горлу. Такой заботе я невольно улыбнулась. Всё-таки было приятно увидеть его здесь, почувствовать присутствие другого челове… разумного существа рядом в такие грустные моменты. Приятно знать, что есть кто-то, кто может позаботиться о тебе. — Ты разве не помнишь, как я пришёл? — удивлённо приподняв бровь, спросил Рафаэль. — Час назад ты выпила пачку Колдрекса и отключилась. Я только хлопала ресницами, не понимая, о чём он говорит. Хотя вот откуда на губах этот привкус лимона и мёда. А мне думалось, что всё это снится, что холодная ладонь — выдумка моего воображения, бурлящего в моём закипающем мозгу. И коротышка тоже, что ли, здесь был? Нет-нет. Это уже перебор, Рокси. Как ни крути, а инцидент два дня назад на галлюцинации не смахнёшь. Сладостно терпкий привкус чая приятно щипал язык, и тепло, разливающееся по больному горлу, заставляло кровь двигаться быстрее. Приятный имбирный аромат напоминал детство, когда мама с заботой готовила для меня такой же целительный эликсир от всяких простуд. Интересно, откуда он знает, что нужно применять при таких заболеваниях? Он ведь никогда не болеет. Сам говорил об этом. — Извини, я обещала тортик, а сама… — я не могла говорить долго, по горлу будто тёркой прошли, даже дышать было больно. Пришелец только злобно (с чего бы?) нахмурился, неодобрительно качая головой. — Ты издеваешься? — почти прошипел он сквозь насмехающуюся, как мне показалось, полуулыбку. — У тебя температура почти до сорока поднялась, а ты про торт думаешь? Что за бред. Последнее предложение пренебрежительно вылетело из его рта, буквально говоря о том, что я чокнутая истеричка. Да, так оно и есть, я же не спорю. А каким должен быть человек, который два раза наступает на одни и те же грабли, натыкаясь на своих недонасильников, и который заводит дружбу с представителем инопланетной расы?.. Я ничего не стала говорить, не стала противоречить ему или пытаться оправдаться. Тем более защититься. Не в том положении сейчас находилась. К тому же, всё-таки этот парень прав. И при мысли о том, что сейчас, когда моё непроходящее чувство одиночества и никчёмности достигло пика, здесь находится ещё кто-то кроме меня, что здесь находится Рафаэль, в груди приятно жгло и накатывало невероятное успокоение. Все эти несколько минут я неустанно глядела только себе в кружку, не поднимая глаз, но когда всё-таки взглянула на пришельца, то встретилась со строгим, слегка задумчивым взглядом, но на этот раз он хмурился не из-за меня. Что-то странное мелькнуло в его глазах, когда он смотрел на меня, что-то очень сильно смахивающее на сожаление, несмотря на то, что разглядеть это сквозь маску наигранной злости было не просто. Но ни для кого не секрет, что я ещё та фантазерка, и вижу порой то, на что, возможно, другие не обратят внимания. Чай в кружке уже почти закончился, и от этого целительного отвара действительно стало лучше. Горло успокоилось. Ко мне почти вернулась возможность говорить нормально, хотя голос осип, но уже не хрипел. Должна признаться, что впервые за такое продолжительное время проживания здесь, моя сырая холодная квартира стала намного уютнее и теплее. Может, потому что около часа назад я буквально умирала, а теперь мне стало значительно лучше. А может, потому что здесь Рафаэль… — Выпила? — спросил пришелец, и в ответ я только кивнула головой. От такого лекарства и заботы действительно полегчало. Он протянул руку ко мне и забрал кружку, затем поставил её на прикроватный столик и, поднявшись, пошёл к балкону. Вот так просто, молча, ничего не сказав. — Ты уже уходишь? — Первое, что возникло в моей душе — огорчение. Мне не хотелось вновь оставаться один на один с пустой тёмной квартирой. Я не хотела отпускать Рафаэля. Пусть мои цели были немного эгоистичными, но разве он так же, как и я, не страдает от одиночества? Не нуждается в этот промозглый дождливый вечер в уютном жилище и компании живых людей, а не канализационных крыс? — Не уходи… Рафаэль слегка обернулся и застыл, положив ладонь на ручку двери. Этот парень был совершенно непредсказуемый, скрывающий свои настоящие эмоции под маской супер брутального НЛОшника. Вся его злость, может, просто привычка такая или последствие долгого пребывания в одиночестве? — Просто подумала, — прочистив горло от нахлынувшего стыда за свои слова, поспешила добавить я, — вдруг ты мог бы задержаться немножко. А то всё-таки ты мой гость, а я только очнулась. Неловкая улыбка на моём лице появилась как-то невпопад, и мне пришлось отвернуться от него, чтобы спрятать себя и своё смущение. Дверь с шумом захлопнулась, изолируя нас от городского шума вперемешку со звонкими каплями дождя. — Я и не собирался пока уходить, — неопределённо пожав плечами, пробубнил Рафаэль, но я заметила, что голос его всё-таки стал мягче. — Правда?.. — такой неожиданный факт меня немного смутил. Даже приглашая его к себе, я не была до конца уверена, что он придёт. У этого пришельца ветер в голове, да и вполне возможно, что я просто ему мешала, как надоедливая любопытная землянка, вечно крутящаяся под ногами. А ему хочется «веселиться», отрывая конечности у всяких хулиганов. Однако он пришёл, даже нянькался со мной, лечебного чаю заварил, сидел рядом уже целый час. С каждым разом я узнавала о Рафаэле что-то новое, его на первый взгляд скрытые добросердечные стороны проявлялись по отношению ко мне. Это было безумно интересно и приятно — изучать парня с другой планеты. Дребезжащая трель дверного звонка заставила меня вздрогнуть и чуть ли не подпрыгнуть на месте, однако пришелец даже не шевельнулся, и его выражение лица осталось каменно-строгим. Я никого не ждала, и подумала, что в такую непогоду вряд ли бы моя тётушка приехала сюда. Она редко здесь бывает. И вряд ли родители сделали бы мне такой сюрприз, вырвавшись ко мне на выходные — каникулы ещё не начались, поэтому мама точно не могла быть здесь. В голове возник Дэвид, но он не знает номер моей квартиры. Если только тётя ему не сказала… Нужно срочно прятать Рафаэля. Куда? Не в шкаф же ведь. Если он разнёс мою ванную комнату, то про шкаф я вообще боюсь думать. Придётся выпроводить его, хотя эта мысль была жутко неприятна. И я уже возненавидела Дэвида за такой внезапный приход. — Не суетись, — кинул пришелец, и я застыла. Не думает же он достать свои супер-мечи, ища возможности применить их? Нет-нет, это же глупость! Он же не сделает этого… Не сделает же? Подождав ещё с минуту, Рафаэль пошёл к двери, а я только нервно сжала края пледа, пытаясь непроизвольно задушить его. С моего положения не было видно ничего, так как вход закрывался стенкой кухни, служившей ещё и небольшим коридором между прихожей и основной комнатой, и мне пришлось подняться и выйти вперёд. На удивление, Рафаэль посмотрел в глазок, а затем открыл дверь, присаживаясь вниз. В его руках оказалась коробка с аккуратно завязанной пластиковой бечевкой. Пришелец захлопнул дверь и, подойдя ко мне, поставил посылку на стол. — Что это? — с удивлением спросила я, глядя на пришельца, но тот, видимо, вообще забыл о моём существовании, молча двигаясь по квартире и занимаясь своими делами. Он с лёгкостью (никто и не сомневался) разорвал бечевку, бросая её на пол, и поднял крышку упаковки, открывая вид на её содержимое. Это были пышные глазированные шоколадом эклеры, воздушные и такие ароматные. Я этого не могла почувствовать, но знала наверняка. Моему удивлению не было предела. Аппетитные вкусняшки стояли прямо передо мной, и я даже подошла поближе, чтобы убедиться в этом. — Это же эклеры из французской кофейни тут за углом, верно? — я их ни с чем не спутаю — каждый день, проходя мимо красочных витрин по дороге на работу, любовалась разноцветной палитрой сладостей. Но попробовать не решалась, хотя так хотелось… — Наверное, дорогущие… И правда, а откуда у Рафаэля деньги? Ну не грузчиком же он по ночам работает. Наверное, тырит помаленьку у своих «жертв», вот и всё. Ну, а что, они всё равно на какую-нибудь травку потратятся или же на скачках проиграют. Или что там ещё делают мелкие гангстеры с украденными деньгами? А так хоть польза инопланетному брату по разуму… Что-то типа современного Робин Гуда, только деньги уходят не бедным, а в карман… Не думаю, что пришелец сам воришка, и «веселится» по ночам, чтобы деньги стрясать с народа. Просто для личных нужд тоже нужны финансы. И кушать хочется, и мыться хотя бы изредка надо, и туалетная бумага нужна… Ну или, на крайний случай, он просто опять порылся в моей сумочке и воспользовался моей кредиткой. Закончив мысленно оправдывать Рафаэля, я решила оставить финансовый вопрос риторическим. В конце концов, это не моё дело, как заблудившийся марсианин зарабатывает на жизнь. Присев на стул, я любовалась на красивые пирожные, от которых просто веяло приятным запахом свежей выпечки. И даже с забитым носом могла чётко ощутить этот аромат, так часто вдыхаемый мной по пути на работу. Сегодня я больной человек, страдающая женщина, поэтому мне можно дать слабину. Странно всё-таки получилось — я обещала Рафаэлю торт, а в итоге ему пришлось раскошелиться самому. Но так приятно порой болеть, особенно, когда есть тот, кто позаботится о тебе. Можно даже капризной иной раз побыть. Рафаэль сам хозяйничал на кухне, успев изучить её за этот час. Да и для такого здорового лба она больше казалась игрушечной. — Наверное, тебе нелегко быть одному, — зачем-то озвучила я мысли вслух. Пришелец снова замер, стоя спиной (или панцирем) ко мне, но даже так я почувствовала его волнение. Видимо, больная тема. Вот ты дурында, Рокси! Нашла о чём поговорить. — Просто… это хорошо, что мы встретились, правда? Теперь мы с тобой друзья-товарищи… Моего нервозно-весёлого настроения пришелец явно не разделял, кажется, даже фыркнул, но так ничего и не ответил, продолжая терпеливо ждать, пока закипит чайник. Очень трудно порой определить, о чём думает этот зеленокожий, что пытается спрятать за своим грозным видом. В последний раз мне показалось, он был довольно откровенен, весел и расположен к беседе, а теперь ведёт себя так, будто злится на меня за мою же болезнь. — Скажи, а с какой ты планет… — Я хотела разбавить гнетущую атмосферу непринуждённым разговором о его доме, ведь мысли о родине всегда согревают душу, но мой вопрос был прерван свистом закипающего чайника. Поставив две кружки зелёного чая на стол, Рафаэль сел напротив, молча, будто кол проглотил. Я уже и забыла о своём вопросе, выжидающе глядя на пришельца, когда же он возьмёт пирожное первым. А он всё размешивал пустой чай ложкой, гремя на всю квартиру, медленно и бесцельно. Кажется, Рафаэль о чём-то размышлял, о чём-то глубоком и серьёзном, судя по выражению лица. Он почти не смотрел на меня, уткнулся взглядом в угол комнаты, словно загипнотизированный. Такой хмурый и, кажется, будто потерянный. Я не видела его таким никогда (хотя видела его всего три раза в своей жизни), и мне отчего-то стало тревожно. Может, он обдумывал план по возвращению домой? Или же я навеваю на него грустные мысли?.. Рафаэль очнулся только через несколько минут и будто удивился, что он здесь не один. — Ты почему ничего не ешь? — хмуро спросил пришелец, небрежно подталкивая подставку с эклерами. Я улыбнулась, постаравшись вложить в этот жест максимум доброты, пытаясь так его поддержать или хотя бы повеселить, и взяла пирожное. — О чём ты думал? — решилась всё-таки спросить, но в ответ получила только тишину. Рафаэль слегка дёрнул бровью и прислонился панцирем к стене, переводя взгляд в темноту комнаты. Теперь я видела его только в профиль. Казалось, он слегка нервничал, словно боролся с желанием уйти сию минуту. — Что-то случилось? — Нет, — коротко и даже резко ответил пришелец, хотя я думала, что он меня не слушает. Почувствовала себя виноватой, словно это я была причиной такого состояния Рафаэля. И чем я могла его расстроить? — Извини, — после недолгой паузы решила продолжить диалог. Пришелец удивлённо вскинул брови, оборачиваясь ко мне. — Что за дурная привычка постоянно извиняться без повода? — категорично ответил он, но этим снова вызвал у меня улыбку. По крайней мере, пришелец стал приходить в себя и возвращаться в своё привычное состояние. — Я подумала, что ты такой хмурый из-за меня… Рафаэль загадочно молчал, и это мне определённо не нравилось. — Тебе не за что извиняться, — поразмыслив, ответил он и заметно изменился в поведении. Глаза слегка растерянно искали очередной объект для гипноза, но найти ничего не могли. Рафаэль заёрзал на стуле, будто ему стало неудобно на нём сидеть, а брови ещё сильнее сдвинулись друг к другу, прокладывая глубокую морщинку на повязке. — Больше никогда не извиняйся, понятно? — А если действительно будет за что? — слегка растерянная его поведением, спросила я. — Тогда я сам тебе скажу, когда надо извиниться. Отлично! Теперь мне стали диктовать, что и когда я должна делать. Смешно, ей-богу. Вполне вероятно, на его планете так принято. Действительно, вдруг он и есть настоящий марсианский принц, а я тут, понимаешь ли, крестьянка с замашками королевы, которой не мешало бы корону на голове лопатой поправить. Но манеры у Рафаэля явно не царские. Хотя, кто его знает, какие там правила приличия на красной планете… Так много хотелось узнать, но, боясь разозлить ещё больше пришельца, напротив, не стала ничего спрашивать. Поднесла дрожащей рукой кружку к губам и отпила глоток от тёплого чая, чувствуя, как он согревает меня изнутри. Рафаэль с нескрываемой тревогой посмотрел на мой тремор, и, опустив кружку обратно, я сжала кулаки, чтобы успокоить дрожь. — Как ты себя чувствуешь? Опять температура поднялась? Я только пожала плечами, ведь действительно чувствовала себя плохо. Видимо, действие Колдрекса уже подходило к концу. Голова опять закружилась, и жутко морозило. Рафаэль поднялся со стула и принёс мне градусник с прикроватного столика. — Тридцать восемь и пять, — огласил свой вердикт космический доктор. — А на что ещё можно было рассчитывать, скача в такую погоду по крышам? — голос опять охрип и не слушался. Я положила пирожное обратно, откусив только один раз, и закуталась в плед. — Да уж, не думал, что ты так слаба здоровьем, — казалось, он пытается этими словами ещё больше меня разозлить, в очередной раз делая акцент на том, какие люди слабые существа, и что в целом я сама и виновата в этой простуде. Но тон его голоса был по-странному, необычно для него мягким, даже добрым. Мне хотелось ответить что-то язвительное ему, но не стала. И сил не было, и интонация пришельца меня сбила с толку. — Тебе нужно лечь и поспать. Он протянул мне руку, чтобы помочь встать, и я без опаски вложила свою ладонь в его. Не так, как было в первую нашу встречу. Теперь он не казался таким уж грозным. Даже немного забавным. Шершавая кожа была холодной, и меня всю передёрнуло от неприятных ощущений. Теперь этот холод был для меня болезненным. Вся кожа заныла, и меня затрясло от озноба. Аккуратно подхватив меня под локоть, Рафаэль помог дойти до кровати. Накрыл ещё одним одеялом и даже заботливо подоткнул края. Ох, если бы меня так не трясло, то я бы не упустила ни единого момента такого резкого скачка нежности у этого громилы. Но улыбка, вопреки неприятным ощущениям слабости, появилась на моём лице. — Спасибо, — ослабшим голосом пролепетала я, глядя на присевшего на пол Рафаэля. Теперь он не отворачивался от меня, смотрел прямо в лицо. И взгляд его был необычным в свете ночника — в нём будто загорелись маленькие кусочки янтаря, словно крапинки солнца засверкали в этих зеркалах, превращая всегда строгий взгляд в сопереживающий. Я видела в нём отражение вины. Неужели его мучает совесть из-за того происшествия и теперь моего нынешнего состояния? Ему бы стоило, наверное, извиниться, но он не будет этого делать, я знаю. Мне достаточно и янтарного говорящего взгляда. — Можно спросить тебя? — всё-таки сейчас он более уязвим, жалобно таращась на меня. Так почему бы не воспользоваться моментом? — Что ты хочешь спросить? — спокойно и тихо пробасил низкий голос, превращаясь в неживой, загробный. — А у тебя есть суперспособности? Рафаэль удивлённо расширил глаза, видимо, не ожидая именно такого вопроса, но затем открыто улыбнулся, оголяя белые зубы. Он почти напоминал человека. — Боевые искусства считаются? — с юмором ответил он, и я задумчиво качнула головой. — Почти, — я всегда считала таких людей супер-солдатами, — но кроме этого? Ну лазеры из глаз, или лезвия из рук не выходят? Или, может, ты умеешь замораживать время или читать мысли, — надеюсь, что нет. А то от моих мыслей ему станет дурно. Рафаэль повёл плечом, не зная, что ответить, и похоже, даже боялся признаться, что никакого особенного дара у него нет, но на его неловкое молчание я лишь снова улыбнулась. Он казался мне по-настоящему милым сейчас. Странным зелёным пришельцем, с шершавой кожей, с лицом без носа и тремя пальцами на руках, с огромным каменным панцирем на спине… Он что, с планеты черепах? Хоть фильм про это снимай. Но всё равно, этот чудик казался мне добрым и искренним. И это так странно. Так странно… — Не уходи, — прохрипела я, глядя на застывшего в одной позе и не смеющего пошевелиться Рафаэля. — Хотя бы пока идёт дождь. Я не хочу оставаться одна. — Хорошо. И мне стало так тепло на душе и спокойно, будто одно это слово — короткое и простое, — стёрло всё, напоминавшее об одиночестве. Теперь нас здесь двое, теперь мы оба хотя бы на время ощутим присутствие другого существа рядом. Я легко впустила Рафаэля в зону комфорта, словно это было чем-то естественным. И он, со всей своей грубостью и порой жестокостью, прижился здесь рядом с той, кто боится даже таракана тапочком прихлопнуть. И теперь мы оба в этой комнате — больная депрессивная Рокси и потерянный марсианин Рафаэль, — и это так просто и так обыкновенно, что кажется, нет ничего необычного, космически-фантастического. Кажется, что так и было когда-то и будет потом… Тяжёлые веки закрылись, мой мозг начал отключаться, пытаясь во сне набраться новых сил и наконец восстановиться. Я чувствовала, как просела кровать рядом, и слегка приоткрыла глаза, сквозь ресницы глядя на Рафаэля. Холодная ладонь на моём лбу — температура всё ещё высокая. — Ты так и не сказал, с какой ты планеты, — уставшим тихим голосом проговорила я, опять закрывая глаза. Шершавые пальцы касались моей щеки, но мне не было неприятно. Даже напротив — это успокаивало. — Ты ведь с Марса, да? Ты похож на марсианина. Хотя откуда мне знать, как выглядят марсиане… Рафаэль усмехнулся, резко выпуская воздух из лёгких, и это дыхание было слишком близко ко мне. — Я не с Марса, — ответил тихий бас. — Тогда откуда же? — я находилась на грани между сном и реальностью, всё ещё пытаясь быть вместе с Рафаэлем, и в то же время проваливаясь в безумное царство сновидений. Но его ответ я отчётливо расслышала прямо у себя над ухом, ощущая приятное дуновение шёпота на коже. — Я с Земли.