Вспомнить и забыть

- Мы тут проверяли актерские данные этой юной леди, - игриво улыбнулся Григорий, поправляя галстук и, не упуская момента, окидывая оценивающим взглядом стройную фигуру девушки. - Да, я видела, - невозможно было передать словами этот ледяной взгляд голубых глаз с широко распахнутыми ресницами. - Немножко увлеклись. Очень хороши двадцатилетние девушки, - мужчина с довольным видом оглянулся в сторону двери, за которой скрылась Диана. - Не так, конечно, восхитительны как тридцатилетние, - он чуть причмокнул, продолжая расплываться в улыбке. - Говорят, к этому возрасту женщина достигает пика своей сексуальности. И ты этому прямое доказательство.       Он встал с кожаного дивана также быстро, как и притянул к себе стоящую перед ним девушку– резко, грубее, чем надо бы. - Всегда думала, что для мужчины, чем моложе, тем лучше, - пролепетала в растерянности Полина, пряча глаза. Ее пугал этот слишком тесный контакт. Есть угроза сорваться – либо на очередной скандал, либо… - Это не так. От тебя пахнет сексом, а в глазах желание отдаться взрослому мужчине, - его губы едва коснулись ушной раковины Полины, а обжигающее дыхание, словно горячая волна, прошлось от виска к шее. - Тебя же всегда привлекали мужчины постарше? – Лепс провёл рукой от колена по стройной ножке и ухватил подол черной юбки, не переставая следить за Полиной – уступит ли она в этот раз или же будет снова скрываться за маской. - Не такие старые, как Вы, - несмотря на все ее старания сохранить холодный и неприступный вид, сердце у нее взволнованно заколотилось. - Говорят, мужчины после пятидесяти страдают половой дисфункцией. - Нарываешься на грубость, Полина, - не сдерживая себя, шикнул, одной рукой сократив то минимальное расстояние, которое оставалось между ними, а другой сжал бедро в тонком капроновом чулке. Отреагировала мгновенно – с силой заехала по руке. И ему пришлось отступить, временно.       Отпустил девушку из плена своих хватких пальцев и, придав выражению лица максимальное безразличие, прошел за рабочий стол. Полина удивилась такой резкой перемене. Хотя давно должна была привыкнуть – его актерская игра всегда оставалась на высоте. В отличие от нее – не умеющая скрывать эмоций горе-актриса.       Вытянувшись стрункой, Гагарина присела на краешек черного дивана с кожаной обивкой. Осмотрелась кругом: рабочий стол с ноутбуком и всевозможными папками, бумагами; забитый книгами высокий массивный шкаф; круглый стеклянный столик, на котором забытая грязная тарелка с вилкой, а по другую сторону – еще один кожаный диван (намного больший по размеру) с расправленной бордовой простынью и небрежно накинутым на нее пледом. Ну ни дать ни взять – «берлога» холостяка. Уж не поссорился ли он с женой? Но ее это мало должно сейчас интересовать. Так хочется побыстрее договориться о предстоящем выступлении и поехать домой отдыхать. - Уже есть мысли, какие песни будешь исполнять? Из моего или из своего репертуара? – Григорий сел на мягкий стул и, поправив очки с затемненными стеклами, поглядел на монитор ноутбука и чему-то улыбнулся. - Все зависит от величины гонорара, - задумчиво протянула Полина, придирчивым взглядом осматривая свежий маникюр на своих тонких пальчиках. - Не будь такой меркантильной, девочка, - неприязненно кинул Лепс и добавил. - Все вырученные средства от покупки билетов пойдут в благотворительный фонд. - Какое великодушие, - Полина не упустила возможность съехидничать.       Могла, конечно, промолчать. И в самом деле, напрашивается на неприятности в виде рассерженного Лепса, который и без ее колких фразочек, судя по внешнему виду, устал за последнее время.       Григорий снисходительно окинул взглядом блондинку, шумно втянул воздух носом и также шумно выдохнул – ругаться сейчас хотелось меньше всего. Мужчина порылся в кипе бумаг, лежащих на крае стола и протянул Полине листок. - Вот список моих песен. Можешь ознакомиться, - встретился с надменным, даже чуть высокомерным взглядом блондинки, но сохранил максимальное хладнокровие.       Полина поднялась с дивана, неторопливо подошла к дубовому столу из красного дерева и взяла из рук музыканта список. Даже не взглянув, кинула его в «свободный полет» обратно на стол. Но белый лист с напечатанным текстом, плавно пролетев мимо стола, приземлился на пол рядом с девушкой. - Я буду петь свою песню, - заявила Гагарина, посмотрела на упавший листок, но поднимать не стала. Ждала его реакции. Хотелось разбудить в нем зверя. Снять с него эту скорлупу безразличия. Уже явно представила, как мог бы отшлепать ее за плохое поведение. От этих мыслей ладошки вспотели, а губы пересохли. - Как тебе будет угодно, милая, - встал из-за стола и, наклонившись, поднял листок, разглядывая стройные ноги в черных сапожках. - Девочки для подпевки нужны? – предложил он, зацепившись взглядом за выделяющиеся контуры груди, просвечивающиеся сквозь прозрачную блузку. - Предлагаете одну из тех, что только что сидела у вас на коленях? – замечая его пристальный взгляд, отодвинулась и медленно прошлась по кабинету, остановившись у расправленного дивана. - У меня в продюсерском центре самые талантливые выпускницы. Я знаешь, как их натаскиваю, - выдержано произнес брюнет.       Не понимая до конца, к чему клонит блондинка, он уже детально представил, как мог бы уложить ее на эту бордовую простынь... - Представляю, - произнесла по слогам Полина и указала пальцем на диван. - А репетируйте, наверное, здесь. Вот прямо на этом диване. И проверяете не только пластичность голоса, но и тела, - Полина виртуозно провела ладонями по бедрам и чуть повела плечами. - А голосовой аппарат тренируете посредством трения обнаженных тел. Чем громче стонет, тем лучше? – нутром ощущала, что пора нажать на тормоза, но уже не могла остановиться. Еще немного и он впечатает ее в стенку. Ударит? Нет. Скорее поцелует. - Пока самой громкой была ты, - рука мужчины смело легла на тонкую талию, прошлась по выпирающей попке, нащупала молнию юбки. - Та, что воспламеняется от одного взгляда, - звук расстёгивающейся молнии смешался с хриплым шепотом, - та, что краснеет от одного пошлого слова; та, что становится влажной от одного прикосновения, - черная юбка соскользнула на пол. - И, наконец, та, которая сладко стонет от первого же проникновения, - мужчина прошелся горячими ладонями по упругим ягодицам в кружевных трусиках, прижимая девушку ближе к себе, утыкаясь носом в растрепавшиеся локоны и вдыхая еле уловимый аромат духов. - Здравый смысл подсказывает мне, что я должна сейчас уйти. - А основной инстинкт шепчет: хочу остаться, - мужчина, тяжело дыша, жадно стал покрывать поцелуями тонкую шею. Слишком соскучился по этой строптивой девочке. Сейчас не было желания проучить. Хотелось поистине заняться не сексом, а любовью. По-моему, забыл каково это. Все больше привык к жесткости.       Полина, в отличие от мужчины, который потерял контроль над собой, составила для себя четкий план мести. Как тогда, в доме Димы, он оставил ее возбужденную, неудовлетворенную и злую, так и сейчас ей ничего не стоит подразнить его мужское самолюбие и уйти восвояси. Пока продумывала последние детали, не заметила как её прозрачная блузка полетела на пол, а сама она осталась в черном нижнем белье и чулках.       Самое время переходить к активным действиям. Полина отвела мужские руки, блуждающие по ее телу, в стороны, и, встретившись с непонимающим взглядом мужчины, толкнула его на диван.       Усмехнувшись нелепостью игры, но принимая правила, Лепс, сняв очки и откинув их в сторону, залюбовался стройной фигурой, которую скрывал лишь комплект нижнего белья. Додумывал оставить ли ее в чулочках или снять всё. В мгновение оказался прижатый телом девушки. Ощутил, как тонкие пальчики пробежались по металлическим пуговицам и расстегнули рубашку. Григорий проследил, как девушка сбросила сапожки, и позволил ей расстегнуть ремень, однако тут же остановил. Не терпел доминирования над собой.       Но влажные женские губы в нетерпении впились поцелуем, юркий язычок ворвался в чужой рот, очерчивая там свой каскад вожделения. Григорий подхватил внезапную волну запала и, прижимая девушку ближе к себе, продолжал терзать чуть опухшие от поцелуя губы.       Полина оторвалась от губ мужчины. Замечая следы от красной помады на губах и скулах с небритой щетиной, заботливо вытерла тыльной стороной ладони. Довольная собой, что смогла так вот запросто уложить знатока соблазнения на лопатки, молча улыбаясь, легко потянула за шнурки его до блеска начищенных ботинок и скинула их на пол. И вновь уселась верхом, обвивая бедрами его ноги.       Позволила ему рассмотреть себя, насколько это было возможно при свете настольной лампы –голубые глаза с озорным огоньком, точеные плечи, упругая грудь в кружевном бюстгальтере, чуть выпирающие ребра.       Залюбовался и не успел перехватить инициативу. Губы вновь слились в поцелуе, на этот раз более нежном и чувственном. Ручка Полины нащупала и чуть сжала сквозь ткань боксеров возбужденную плоть, прошлась вниз от головки к основанию, на что Григорий замычал от удовольствия и сжал левую ягодицу девушки. Понял – тянуть больше нельзя.       Без особых усилий сменил позу и уложил чересчур худую блондинку на бордовую простынь. Справился с ощутимым сопротивлением с ее стороны. Убедился, что не ошибся в ее действиях. Слишком всё очевидно. - Я хотела…Хотела, - прошептала задыхаясь, поддаваясь бедрами навстречу ласкающим пальцам, которые дразнили сквозь полоску стрингов. - Что хотела, милая? – услышала шепот над ухом, в то время, как шустрые пальцы брюнета пробрались за кромку трусиков и теперь без преград проверяли порог возбудимости блондинки. - Отомстить, - выдавила из себя и громко застонала, отчаянно вцепившись в плечи Григория, вдыхая терпкий мужской парфюм с легкой горчинкой. - Не получилось? – насмешливо поинтересовался Лепс, наблюдая, как Полина, прикрыв веки, начала метаться от его прикосновений, скомкав под собой простынь.       Ответом послужил лишь сдавленный стон. - Ну ничего, - Григорий поцеловал возбужденную девушку в лоб, который покрылся испариной. – В следующий раз обязательно отомстишь, - быстро избавился от лиловой рубашки и черных брюк, оставаясь в одних боксерах.       Поняла, что оказалась в проигрыше. Не исправить его – авторитета – мэтра – любовника, не изменится и она – капризная, стервозная и требовательная. И он, и она это теперь понимали. Но одного понять не могли. На каком химическом уровне происходит стимуляция процесса, который тянет их друг другу. Таких абсолютно разных людей.       Щелкнула застежка бюстгальтера, который тоже впоследствии оказался выброшенным за пределы дивана. Еще раз рискнула выбраться из дурманящей сознание этой вожделенной дымки. Но Григорий безошибочно предугадал и это – накрыл широкой ладонью женские пальчики с острыми ноготками и, переплетая пальцы со своими, прижал к дивану. Опустился к груди и обхватил губами возбужденный сосок, блуждая другой рукой по накаченным ногам и стягивая ненужные трусики.       Послушно широко раздвинула ноги, позволяя Григорию устроиться между ними. Она в нетерпении заерзала – низ живота стянуло узлом сильного возбуждения. Почему он медлит, не понимала. Посмотрела на мужчину, приоткрыв рот, провела пальчиками по волосатой груди, издала мычащий звук безнадёги.       Умеющий по-настоящему правильно ценить всю прелесть эротической игры, взрослый и опытный мужчина никуда не торопился, а рассматривал с восхищением Полину: локоны разметались в беспорядке по шелковой простыне, рассеянно-вульгарный взгляд голубых глаз, смотрящих на него, и язычок, то и дело облизывающий пересохшие губы. Такая расслабленная и одновременно нетерпеливая, абсолютно обнаженная. Григорий хотел запомнить каждую частичку, чтобы потом перенести всю эту красоту карандашом на чистый белый лист.       Привстав с дивана, снял с себя боксеры и навис над Полиной. Вновь почувствовал, как пальчики обвили его член кольцом и прошлись по всей длине. Позволил ей поиграться и хватит. Не сдерживаясь, заполнил ее собой и с усилием сделал несколько резких толчков. Услышал одобрительные стоны и больше не хотел останавливаться.       Это было как и в прошлый раз – безудержно и жарко. Еще при первых толчках Полина перестала ощущать свое тело, а потом и вовсе окунулась в состояние невесомости. Таяла, как воск на свече, и громко стонала, позабыв про то, где они находятся и кто их может услышать.       Лепс изумлялся беспрекословной покорности и открытой раскрепощённости Гагариной. Он никогда не видел, чтобы женщина настолько любила чувственные удовольствия. Ведь нет более прекрасней картины, чем та, где партнерша во время секса полностью отдается экстазу.       Последние сильные толчки, ноготки впиваются в упругую кожу дивана, а по кабинету проносится самый настоящий крик наслаждения. Перед тем, как повалиться на диван, хватая ртом недостающий воздух, Полина, ещё стоя в позе кошечки, ощутила, как на спинку плеснула теплая жидкость. - Еле успел. Повезло, - раздалось над ухом. Знала, что блефует. Хочет вывести на эмоции. Лепс неисправим.       Григорий дотянулся до столика у дивана и, взяв с него влажные салфетки, достал сразу парочку. Нежно протер обнаженную спину, стирая следы страсти. Лег рядом с засыпающей Полиной, которая незамедлительно прильнула к нему и удобно устроилась на мужском плече. - Хочу еще, - прошептала Гагарина и ласково коснулась губами виска, с которого стекала капелька пота. - Дай отдохнуть старику. Перерыв пятнадцать минут, - с долей солидности произнес Григорий, обнимая одной рукой девушку и подмечая, что та устало прикрыла глаза и вот-вот уснет.       Он и сам закрыл глаза на минуту, но провалился в глубокий сон на целый час.

***

      Открыв глаза, первым делом взглянул на часы. Потер глаза, вспоминая, что так и не закончил годовой отчёт, а сроки поджимали.       Выпутался из сладкого плена уснувшей рядом с ним Полины и принялся подбирать одежду с пола, попутно надевая на себя. Нижнее белье, блузку и юбку Гагариной аккуратно сложил на диван. И только подходя к рабочему столу, нащупал в кармане брюк тот самый мешочек, в котором лежал подарок для «По». Совсем забыл про браслет. Не до него было.       Подошёл к обнаженной спящей девушке, осторожно присел на диван, стараясь не разбудить, и надел на тонкое запястье серебренное плетение с кулоном. Полина крепко спала и даже не шелохнулась, лишь вздохнула во сне. Григорий укрыл блондинку пледом и вернулся за стол – отчет сам себя не напишет.       Мужчина как можно дольше хотел сохранить в себе это состояние удовлетворенности. И пусть на утро она опять закатит очередную истерику по поводу того, что он ее не разбудил, ведь дома ее ждали муж и сын. А потом будет возмущаться, что из-за него в ее планах опять сплошная неразбериха. Но это все будет завтра. Сейчас она перенасыщенная приятной усталостью спит в его кабинете. Большего и желать нельзя.       А через год судьба снова сведет их. Но это уже совсем другая история.