Вспомнить и забыть

      Предновогодняя суета охватила Москву. До нового года оставалось всего ничего – четыре дня. Жители шумной столицы спешили каждый по своим делам: кто-то еще закупал подарки родным и знакомым, другие выстаивали очереди в кассы и примерочные брендовые магазинов одежды за красивыми нарядами, третьи просто наслаждались этой сказочной атмосферой – гуляли по Красной площади, запускали салюты и катались на коньках.       У эстрадных звезд полным ходом шли съемки во всевозможных музыкально-развлекательных программах: «голубой огонек», «камеди клаб», «новогодняя ночь на первом». Выжимая из себя все соки, артисты выкладывались по полной, не жалея ни сил, ни нервов. Собственно, и было за что попотеть - гонорары за съемки превышали по сумме вознаграждение за любой сольный концерт.       Полина Гагарина не была исключением и, несмотря на отвратительное самочувствие, натягивала улыбку на лицо и выходила на съемочные локации, исполняла раз за разом свои песни. Первые два дня после отказа от приема уже полюбившихся ей таблеток, были самыми ужасными. Головная боль, перепады настроения, тошнота и головокружения мучили ежечасно. В последующие два дня ее самочувствие улучшилось: голова прояснилась, энергии прибавилось в разы, а душевное состояние достигло прежнего равновесия, если оно вообще бывает у таких ярых холериков, какой являлась Полина.       Муж Полины не догадывался о ее состоянии. В силу занятости они практически не виделись. «Жаркий» новогодний сезон захватил обоих с головой. Оба приходили домой за полночь и усталые до чертиков падали в постель. Сын Андрюшка уже как две недели поселился на ПМЖ у Кати (мама Полины) и пользовался моментом, отрываясь на всю катушку без строгого присмотра родителей.       С Лепсом Полина пару раз пересекалась на съемочных площадках. Он приносил ей в гримерку горячий чай с лимоном, а она, кутаясь в теплый плед от озноба, клятвенно обещала, что больше не будет принимать никакие таблетки. Перекинувшись парой фраз о грядущих нескольких часах непростых съёмок, они расходились настроиться перед выступлениями.       Буквально накануне нового года, а именно двадцать девятого декабря, Григорий после тяжелого трудового дня, открыв ноутбук, стал планировать три дня выступлений своего творческого проекта « Рождество с Григорием Лепсом». Он был не из тех людей, кто откладывает дела в долгий ящик, именно поэтому решил все вопросы по поводу организации концерта решить до наступления нового года.       Расставив всех участников в определённом порядке по списку, мужчина стал обзванивать коллег по цеху по поводу песен, с которыми те выйдут на сцену.       Когда телефон Гагариной громко запел песню «Я счастливый», девушка поморщилась от громкой мелодии и, перевернувшись в теплой постели на другой бок, приняла вызов. - Полина, здравствуй, - послышался в трубке хрипловатый голос Лепса. - Доброй ночи, - недовольно откликнулась блондинка, не в силах разлепить сомкнутые веки. - Спишь что ли? – Григорий взглянул на часы и только сейчас заметил, что часовая стрелка перевалила за полночь. – Извини, поздно уже, - мужчина замялся. – Хотел поинтересоваться по поводу песен, которые будешь исполнять на моем творческом вечере. - Ммм, - протянула Полина, плотнее укутавшись в пуховое одеяло и не особо вникая сонным сознанием, что именно пытается донести до нее абонент. - Приезжай завтра вечером в Лепс-бар часов в семь. Там все обсудим. Адрес знаешь? – спросил Григорий, но услышав в трубке лишь тихое сопение, поспешил закончить разговор. – Скину адрес по ватцапу. До завтра.       Григорий на пару минут отвлекся от синего монитора ноутбука и отпил горячего чая из кружки с собственным изображением – подарок дочери. Закурил и сложил все раскиданные бумаги на столе в одну стопку. Взгляд упал на маленький бархатный мешочек, забросанный раннее черновиками песен и рисунков. Он легко распустил тонкую тесьму и, двумя пальцами подцепив из мешочка серебряный браслет, положил его на ладонь: аккуратное плетение с кулоном-листиком, на котором прописью изысканная гравировка «По». Браслет сделан специально по его заказу в ювелирном доме с его именем.       Это уже стало традицией – дарить украшения на праздники родным и коллегам. Певцу доставляло удовольствие приносить радость таким образом. Завтра он наденет этот браслет на тонкое запястье девушки, которая менялась за все время их близкого общения. Ну или очень старалась это делать. Его капризная По.

***

      После довольно непростых съемок, которые длились битых девять часов без перерыва на обед, Гагарина взглянула на часы и, понимая, что не успевает перекусить, завела мотор машины и толком не дождавшись пока та разогреется, поехала по адресу, указанному в ватцапе. Мчала на всех парах, думала опаздывает. Не любила это качество в людях, поэтому сама всегда оставалась слишком пунктуальной.       Не без мата припарковала машину. До конца не могла понять какую потребность хочет удовлетворить первой: вытянуть усталые ноги на первый попавшийся стул или закинуть что-нибудь в желудок, который упрямо урчал и уже начинал побаливать.       Полина посмотрела на свои наручные часы – без трех минут семь. Успела. Зашла в помещение. Типичный караоке-бар: сцена у стены, светодиодный диско-шар, прожекторы на потолке, на звуконепроницаемых стенах с обивкой из кожи фото Григория с эстрадными звездами, большой стол ближе к стене, удобные большие кресла, а возле сцены два маленьких круглых столика. За одним из них Лепс собственной персоной. Сидит и, не отрываясь, смотрит на сцену, где возле микрофона танцует (слишком откровенно на ее взгляд) какая-то девица.       Не отрывала взгляда от сцены теперь она. Девушка в платье нескромной длины двигала бедрами в такт музыке и эмоционально раскачивала стойку микрофона. Григорий улыбался и одобрительно покачивал головой в такт музыке. Гагарина на секунду подумала, не ошиблась ли эта девушка профилем – все же это караоке-бар, а не стрип-клуб. Хотя…Назвать Григория Лепса прилежным семьянином было сложно. Он любил женщин, а женщины любили его. Или его деньги.       Полина наскоро скинула с плеч шубу и оставила ее на спинке кресла. Чуть одернув юбку и заправив непослушную прядь волос, выбившуюся из прически, она прошла к столику у сцены и осторожно положила руку на плечо мужчины, тот оглянулся. Увидев Полину, Григорий расплылся в улыбке и тут же, бросив взгляд, на часы, удивленно поднял брови. - Здравствуй, Полиночка, - он попытался перекричать музыку и сморщился, когда девушка на сцене стала петь фальшиво. – Быстро же время летит. Ты со съемок? – и не дожидаясь ответа, продолжил. – Иди отдохни, покушай что-нибудь. Нам с Дианочкой нужно еще минут десять, - мужчина буквально подтолкнул Полину к большому столу, давая понять, что она сейчас явно мешает.       Недовольно фыркнув про себя, Полина не стала спорить и направилась к столу. Села в мягкое кресло и с интересом принялась листать меню, демонстративно игнорируя взгляд мужчины, который верно забыл про свою юную ученицу на сцене и не мог отвести глаз от Гагариной. Юбка средней длины до колена, полупрозрачная блузка, которая отлично подчеркивала красивую грудь в черном пуш-апе, невысокие кожаные сапожки и вечерний макияж с небрежно растрепанными волосами – все это соблазняло куда сильнее, чем раскрепощенная «дива» на сцене.       Он упустил момент, когда закончилась песня и его подопечная из продюсерского центра подошла с вопросом о качестве исполнения композиции. - А? Что, Диана? – мужчина наконец повернулся к девушке. – Знаешь, слабовато. Для тебя действительно слабовато. Я видел на что ты способна. Что случилось? – в ответ девушка пожала плечами и обреченно вздохнула. – Пойдем я кое-что тебе посоветую, - оба вышли из-за стола и скрылись за дверью рабочего кабинета.       Гагарина озадаченно проводила взглядом мужчину с девушкой, приняла из рук официанта тарелку с заказанным салатом и посмотрела на дисплей мобильного – двадцать минут восьмого. Нет, это возмутительно. Если он думает, что она собирается торчать здесь длительное время и ждать пока они порешат все свои дела, то он ошибается. Сейчас поест, расплатится и пойдет в рабочий кабинет. Если этот самовлюбленный павлин вздумает вновь от нее отмахнуться, ноги больше ее не будет ни на одном его творческом мероприятии.       Прошло двадцать минут. Полина успела съесть салат, выпить стакан апельсинового сока, полистать ленту в Инстаграмме, ответить на парочку важных сообщений. Дверь кабинета по-прежнему не открывалась и выходить оттуда, по всей видимости, никто не собирался. Про нее просто забыли.       Чем дольше она ждала, тем больше в ней разливалось чувство раздражения. Опять все идёт, так как хочет он. И самое обидное, что с ней он никак не считается. Заставляет ждать, нервничать и места себе не находить. Что так долго можно обсуждать «еще минут десять»?!       Подойдя к двери и находя ее неплотно закрытой, Полина затаила дыхание, пытаясь услышать хоть что-нибудь помимо фоновой музыки, исходившей из колонок со стороны сцены. Подслушивать, конечно, нехорошо, но женское любопытство на этот раз взяло вверх. И не зря. Не прошло и десяти секунд, как из кабинета раздался заливистый женский хохот.       Не владея собой, под влиянием скорее уже ревности, Полина нараспашку открыла дверь. И та, картина, которая предстала перед ее глазами, привела певицу в еще большее остервенение. Наглая девица сидела на коленях мужчины и, продолжая над чем-то хихикать, «игралась» с его галстуком. Лепс, судя по улыбке, был совсем не против такого «груза» на своих ногах. Он пытался объяснить нечто явно важное юному дарованию, но та не воспринимала это всерьез. - Какого черта? Я жду уже битых полчаса, - Гагарина сорвалась на крик, не стесняясь ни хозяина заведения, ни персонала. - Мы же еще не закончили… - попыталась вставить слово молодая девушка, прижимаясь к Григорию плотнее в поисках защиты от такого нападка со стороны певицы. - Пошла вон отсюда, - железным тоном произнесла Гагарина, еле сдерживая себя, замечая, как рука мужчины обхватывает обнаженное колено девушки. - Лучше послушаться эту даму, солнышко, - подтвердил Григорий, подмигнув Диане. - Иначе она здесь все разнесет, - мужчина сузил глаза и, ухмыляясь, внимательнее рассмотрел Полину. Ревнует, маленькая. Вон как покраснела от злости. Глаза "испепеляют" жертву, которая только что скрылась за дверью; вьющиеся белокурые пряди упали на лицо, а подчеркнутые красной помадой губы сжались от нахлынувшей злости.