Another verity

      В какой-то момент Беллами стал ее наваждением. После их последнего разговора три недели назад Кларк стала сталкиваться с ним повсюду, в самый необычных местах, где вероятность встретиться практически равнялась нулю. Например, однажды ей понадобилась литература по медицине, чтобы разобраться со сложным случаем, который ожидал ее в первый же день после выхода на работу, и именно перед высоким столом, за которым восседала старая библиотекарша, девушка врезалась в Блейка. Тот лишь невозмутимо поздоровался с ней и направился к интересующим его книжным полкам. Все последующие встречи происходили также сухо и однообразно. Они сталкивались в магазине, химчистке, больнице, даже дома у ее родителей, но парень держался отстраненно, и, надо отдать ему должное, не подавал никаких признаков того, что что-то между ними не так.       Кларк такой поворот событий более чем устраивал. Эти встречи были неизбежностью, данностью, с которой им нужно было учиться мириться, и Беллами действовал как нельзя лучше. Неужели они наконец-то начали вести себя, как и подобает взрослым людям? Определенно да, ведь только взрослые могут так убивать в себе живые чувства, зарывая их глубоко под слоями отборного равнодушия, покрывая лица лицемерно приветственными масками, держа дистанцию при редких встречах и кидая сухие формальные фразы. Они неосознанно ломали что-то внутри самих себя, играя роли, которые, как им казалось, они должны играть. И если для Кларк подобный расклад позволял бороться с возвращающимися чувствами, то для Беллами это была невыносимая пытка, мука, сковывающая каждую мышцу на лице, когда он пытался выдавить очередную нахальную ухмылку. Быть от Гриффин на расстоянии определенно было гораздо проще. Думать, что она предала тебя, растоптав сердце, а не осознавать, что только ты один в этой ситуации виновен.       Белл с того самого дня ходил настолько подавленным, что даже Кейн начал замечать что-то неладное, но предпочитал никак не комментировать резкую смену поведения своего подчиненного. И уж тем более он не желал это каким-то образом связывать со своей приемной дочерью. С Эко дела обстояли тоже не самым лучшим образом. Девушка никогда не была глупышкой, и легко сложила два плюс два, но также предпочла молчать, давая своему жениху время прийти в себя и привыкнуть к новому жизненному распорядку. Как жаль, ведь она и не подозревала, что Беллами никогда не сможет привыкнуть, что он не в состоянии отпустить прошлое и двигаться дальше. Это тянуло его вниз, и он добровольно тонул, широко раскинув руки, опускался на эмоциональное дно.       Сочельник в этом году выдался для Кларк очень напряженным. Впервые за много лет она получила дежурство в Рождественскую ночь в качестве праздничного подарка. Она пыталась сделать все возможное, чтобы с кем-нибудь поменяться, взять отгул, больничный, в конце концов, но ничего не увенчалось успехом. Пришлось с горечью признать, что самый любимый день в году ей придется провести вдали от семьи, добросовестно выполняя свою работу. Мэди ужасно расстроилась, а Эббигейл пылала от негодования, но поделать ничего не могла.       Они провели вместе все утро, готовя блюда к званому ужину, который должен был пройти вечером в доме Кейнов только для самых близких друзей семьи. Кларк достались десерты, и она с энтузиазмом замешивала тесто, разливала его по формочкам, готовила крема и глазури, украшала торты и кексы. Ей это великолепно удавалось – все ее сладости выглядели, словно произведения искусства. Эбби и несколько поваров занимались главными блюдами, а Мэди бродила по кухне, выполняя мелкие поручения. Девочка была слегка подавлена, но никак не показывала это, чтобы не расстроить Кларк. Ведь ей придется отправиться на работу, в то время как сама Мэди останется дома и будет развлекаться.       Гриффин, впрочем, не принимала это близко к сердцу. Работа есть работа, помнится совсем недавно, она готова была на стенку лезть, лишь бы поскорее вернуться в госпиталь. Ей так осточертело сидеть дома, настолько, что окончательное выздоровление было невероятно долгожданным и желанным. В ординаторской ее наверняка ждет горка небольших подарков под елкой от более везучих коллег, имеющих возможность остаться сегодня дома. Она разделит праздничный ужин с медсестрами и постарается сделать так, чтобы сегодня в Вашингтонском госпитале никто не умер.       У Беллами перспектива была также не особо радужной. Сегодня он работает сверхурочно, обеспечивая охрану особняка мэра во время рождественского приема. Эко придется провести этот вечер в компании Эмори и Мерфи. И, как бы ему не было противно от самого себя, работа была куда приятнее, чем перспектива просидеть всю ночь в обнимку с любимой невестой, выслушивая тупые шуточки Джона. Девушка очень расстроилась, но Блейку вполне успешно удалось утешить ее дорогим подарком и парой ласковых слов. Уж что-что, а по части красноречия парень был профессионалом, не зря всегда выигрывал в студенческих дебатах. Складно врать у него тоже выходило сносно, а уж мастерски скрывать свои чувства не составляло никакого труда. И когда он только обзавелся всеми этими способностями?       Прибыв на объект охраны, Белл с облегчением обнаружил, что Кларк он сегодня не встретит. У девушки было ночное дежурство на работе, и на ужине она присутствовать не сможет, о чем добродушно поведала ему Мэди, вновь бросившись обнимать его на глазах всех присутствующих. Беллами густо покраснел, совершенно не зная, что делать, но ситуацию спас вовремя прибывший Кейн.       - Милая, не мешай, пожалуйста, работать мистеру Блейку, - весело и беззлобно сказал он.       - Ладно-ладно, - девочка вскинула руки, давая понять, что не причастна к этому. – Больше и не подумаю.       Настроение потихоньку улучшалось. Обстановка и веселье, витавшее в воздухе, не могли не повлиять даже на вечно недовольного Блейка. Он сегодня не кричал на подчиненных, не разбрасывался грозными взглядами и выговорами, угрозами об увольнении. В общем, находился в самом что ни на есть добром расположении духа.       Несколько раз на глаза ему попадалась Рейвен, которая поприветствовала его довольно дружелюбно, к его собственному удивлению. Она сегодня была обворожительна в короткой джинсовой юбке и необъятном вязаном свитере. Они успели обмолвиться парой слов, когда оставались одни в комнате или коридорах. Из этих коротеньких диалогов Беллами удалось выяснить, что Рейес каждый год проводит с Гриффинами, а не в компании друзей или коллег, потому что всегда чувствует себя лишней там, где могу быть Эмори и Джон. Блейк лишь понимающе кивал и грустно улыбался тому, что за столько лет ничего так и не поменялось. Что ж, не только они с Кларк страдали от своих чувств.       Несколько часов пролетели незаметно, и парень понял это только тогда, когда вновь столкнулся с юной мисс Гриффин в одном из коридоров дома. В руках у нее была подарочная коробка, украшенная синей ленточкой. Сверху слегка корявым почерком было выведено «Для Беллами». Он не ожидал, что девочка решить подарить ему что-то. Вообще-то, ему и в голову не приходило, что кто-то может захотеть сделать ему подарок, кроме Эко, которая уже с утра преподнесла ему часы. Не самый лучший подарок, учитывая все приметы, связанные с этим.       - С Рождеством, Беллами.       Мэдс сегодня выглядела немного уставшей, но в глазах, как и всегда, плясали озорные огоньки. Ей так хотелось порадовать своего друга, при этом не расстраивая Кларк и не вызывая у той подозрений. Ее подарок был недорогим, точнее сказать, он не имел никакой цены и в то же время был бесценен. Девочка чувствовала, что Беллами просто не может не понравиться то, что она для него подготовила.       Парень ошарашено открывал коробку, медленно срывая с нее слои упаковочной бумаги и развязывая тугой бант. То, что притаилось внутри, заставило его забыть, как правильно дышать. Под слоями серпантина покоился альбом для фотографий, расписанный аккуратным золотым узором. Белл подозревал, что украшением занималась сама девочка, так как линии кое-где были неровными, кривили по корешку альбома и прерывались. Но это лишь придавало подарку очарования, делало его еще более значимым. Что действительно выбивало почву из-под ног, так это огромное количество фотографий, заботливо приклеенных к каждой страничке. Некоторые из них был порваны, а затем с любовью склеены липкой лентой. Другие же были целыми и достаточно новыми. К свежим фото были сделаны подписи с датами и иногда виднелись небольшие пометки. Все они изображали Мэди и Кларк вместе, или же блондинку, стоящую одну.       Беллами переводил взгляд с подарка на Мэди и обратно, все еще не в силах поверить, что она отдала ему это. Уезжая, парень оставил все до одной фотографии, все, что хоть как-то связывало его с Кларк на старой квартире, а она, видимо, забрала их и в какой-то момент разорвала в клочья. А затем склеила.       - Я…, - сил вымолвить хоть слово не было. – Спасибо, Мэди.       - Однажды у Кларк случилась истерика, - начала объяснять она, указывая на испорченные снимки. - Я была еще маленькой тогда. Она порвала все совместные фото с тобой. Я не понимала, зачем она это делает, только лишь испугалась до чертиков. Но теперь мне стало ясно. Она всего лишь пыталась забыть тебя и думала, что если уничтожит каждую фотографию, хранящую воспоминание о вас, Кларк это удастся. Но ведь так и не удалось.       - Думаешь, не удалось?       - Ты больно ранил ее, это точно. Но мне кажется, что она никогда по-настоящему не могла выкинуть тебя из головы. Если ты все еще любишь ее, дай ей знать.       - Я сказал ей, в тот день, когда приходил в гости, - растерянно прошептал Беллами. – Но это не имело никакого значения, как видишь.       - Ей нужно время, хотя, боюсь, времени у нас нет.       - О чем ты?       - Ах, ни о чем. Задумалась просто.       Девочка закусила губу и опустила глаза в пол, разглядывая узор на ковре. Ей стало неловко из-за этой очередной непонятной фразы, которые периодически вылетали против ее воли. Мэди очень симпатизировала Беллу и совсем не хотела отпугнуть его своим странностями.       - Не бери в голову, - махнула рукой она. – Кларк сегодня на дежурстве, ты же знаешь?       Мисс Гриффин озорно хихикнула и подмигнула Блейку, после чего поспешила в гостиную к оставшимся немногочисленным гостям.       Ему было прекрасно известно, где сейчас Кларк, но от знания этого не было никакого толку. Не явится же Беллами к ней на работу, в самом деле. Это будет крайне неловко и неуместно. Потому что он не имел на это никакого права и, к тому же, ему не хотелось портить ей праздник, ведь Белл прекрасно помнил, как Кларк его любила.       В былые времена, он никогда не позволял себе оставлять свою принцессу без внимания в этот день. Даже в самом начале их знакомства, когда они еще не были парой, и Кларк являлась на Рождественские посиделки то с Финном, то с Лексой или кем-то другим, Беллами старался порадовать ее, преподнося какие-нибудь глупые, но милые подарочки, ловя на себе недовольные взгляды ее спутников. Каждый год ему удавалось умыкнуть Кларк на танец, даже если танцев на празднике и не предполагалось. И, если во все остальное время года Блейк мог вести себя, как мудак, Рождество было временем особенным, необыкновенным, срывающим все до одной маски.       Иногда он задумывался, был ли у них хоть какой-то шанс восстановить хотя бы частичку той дружбы, но всегда приходил к выводу, что это невозможно. История их отношений – это совершенно точно не то что может закончиться на «просто остаться друзьями». Люди, имеющие подобную связь, знающие так много друг о друге не могут просто так разойтись в разные стороны и при этом продолжать поддерживать связь. И даже если предположить, что они расстались бы как-нибудь по-другому, не так болезненно, Беллами все равно казалось, что дружбы между ними не было бы. Он попросту никогда не смог бы просто сидеть с ней в кафе, ходить в кино, ощущая непреодолимое желание прикоснуться к ней так, как не касаются друзья.       Парень обреченно вздохнул, сжимая в руках коробку. Самый дорогой в его жизни подарок, преподнесенный одной очень мудрой маленькой девочкой, хоть как-то скрашивал этот унылый вечер.       - О, Беллами! Вот ты где, - откуда-то издалека его окликнул губернатор Кейн. – На сегодня твои обязанности выполнены, можешь отправляться домой к семье. Счастливого Рождества.       Мужчина даже не приблизился к подчиненному, лишь махнул тому рукой в сторону выхода.       Стоя посреди этого пустынного холодного коридора, Беллами Блейк понял, что ему некуда сегодня идти. День, который предназначалось провести в кругу семьи, ему было провести негде. С Октавией в последнее время отношения складывались плохо, старых друзей, Эко или кого-либо еще видеть особо не хотелось, а его новый дом сейчас пустовал. Может ли быть что-то печальнее для человека, чем вдруг осознать, что тебе некуда идти? По правде говоря, было только одно место, где ему нестерпимо хотелось сейчас оказаться, но он гнал эти мысли поганой метлой из своей головы.       Вашингтон, во все остальные сезоны года казавшийся напыщенным и до тошноты официозным, сегодня был просто великолепен. Широкие проспекты заливало сияние ярко украшенных витрин всевозможных магазинчиков и ресторанов, теснившихся вдоль всей центральной улицы. Пышные ели в городе, да и все деревья вообще, соревновались друг с другом в самом оригинальном и богатом украшении, а на жилых домах и городских зданиях висели гирлянды, мигавшие огоньками тысячами разных цветов. Каждая входная дверь, которую мог видеть Беллами, хранила на своей поверхности Рождественский венок.       На улицах было пустынно, что не могло не радовать парня. Машину свою он оставил в центре и решил прогуляться, наслаждаясь одиночеством и морозом. Такая погода была редкостью для их штата, и тем приятнее было дышать этим свежим, обжигающим воздухом. Кончик носа уже успел покраснеть от холода, и Белл сильнее укатался в шарф, натянув его почти до самых глаз. На нем все еще был классический костюм, который он носил по долгу службы и никогда не надевал в повседневной жизни. Весь его гардероб состоял из джинсов, рубашек и толстовок. В классике ему было не по себе, в голове сразу возникали ассоциации из детства, где ему приходилось работать на богатеньких снобов в дорогих костюмах. Прошли долгие годы, целая небольшая жизнь, на самом деле, и вот он уже может занять их место, встать в один ряд с этими позерами, кичащимися своими деньгами, но Беллами никогда себе этого не позволит. Он тот, кто он есть, в старой рубашке и недорогих ботинках.       Ноги сами принесли его в какой-то круглосуточный супермаркет, где за кассой дремал худощавый парнишка. Наверное, он решил, чем займется остаток вечера еще в доме Кейнов, но просто не думал об этом всю дорогу до центра. Это все еще было скверной идеей, которая испортит ему настроение на ближайшие пару недель, но соблазн был слишком велик. В любом случае, идти неподготовленным было бы опрометчиво, именно поэтому он сейчас старательно выбирает вино и цветы, непонятно почему продававшиеся тут.       Когда все что нужно, лежало в продуктовой корзине, Беллами неспешно расплатился, поздравил бедного кассира с праздником и покинул супермаркет, чтобы направиться в сторону центрального госпиталя Вашингтона.       Идти было относительно неблизко, но спешить парню было некуда. Он уже очень давно не прогуливался вот так вот по родному городу, не имея никаких обязанностей. Просто прогулка ради прогулки стала для Беллами недоступной роскошью со всей этой работой и семейными заботами. Они его сковывали, а ему было так болезненно необходимо почувствовать себя свободным.       Ноги почти отнялись от холода, когда он, наконец, добрел до своей цели. Фортуна была сегодня на его стороне, и Беллами посчитал это хорошим знаком, потому что, войдя в центральный госпиталь, за стойкой при входе парень обнаружил очаровательную медицинскую сестру, с которой уже однажды встречался. В тот раз она здорово ему помогла, и в сердце парня зародилась надежда на то, что и в этот раз она ему не откажет.       - Мисс Грета, - галантно поприветствовал Беллами девушку, протягивая той небольшой букетик из белоснежных роз и наспех упакованные в голубую коробку пирожные. – Счастливого Рождества.       От недоумения миниатюрная девушка густо покраснела и чуть не свалилась со стула, на котором блаженно дремала. Грета подскочила на ноги, поправила халат и стряхнула с плеч невидимые пылинки. Волосы ее были уложены в невероятно сложную прическу, выглядывающую из-под белоснежной накрахмаленной шапочки, а халат чуть прикрывал пышное темное платье. Будто золушка облачилась в медицинский костюм и сидела, принимала пациентов.       - Мистер Блейк, что за неожиданный визит?       Она с благодарностью приняла из его рук небольшой подарок и немедленно убрала под стол, пока немногочисленные посетители ничего не заметили.       - Решил сделать доктору Гриффин сюрприз, она ведь сегодня одна на дежурстве в отделении.       Грета как-то чересчур по-детски нахмурила бровки, словно о чем-то задумалась.       - Я не должна пропускать вас, вы же знаете…       - О, прошу, я могу позвонить Кларк, но это же в, конце концов, должно быть для нее неожиданностью, вы же понимаете.       Беллами достал самую обворожительную улыбку из своего арсенала, она всегда сражала женщин наповал и не должна была подвести и в этот раз.       Девушка еще пару секунд хмурилась, переводя взгляд то на часы, то на посетителей приемного отделения, думая правильным ли будет пустить Беллами в ординаторскую. Впрочем, сомнения ее длились недолго, и вскоре Грета коротко кивнула, указывая молодому человеку направление.       Блейк искренне ее поблагодарил и поспешил к Кларк, пока еще не растерял остатки решимости и безрассудства. Завтра он точно пожалеет об этом, но прямо сейчас принятое решение не казалось ему таким уж ужасным и неправильным. Перед собой Беллами нес букет, идентичный тому, что он подарил пару минут назад Грете, вишневый сок и коробку капкейков – все, что ему удалось найти в магазине в столь поздний час. Шаги его отражались от больничных стен, создавая неприятное эхо в узком коридоре, яркие лампы ослепляли своим желтоватым светом и действовали на нервы, но все это казалось неважным в тот момент, когда он достиг заветной двери. Коротко постучав, Беллами вошел, не дожидаясь разрешения.       Блондинка мгновенно отложила книгу, которую заинтересованно читала уже больше часа и подскочила на месте, готовая тут же отправиться к нуждающемуся пациенту по первому зову, но этого не требовалось. Пару секунд она прибывала в ступоре, молча наблюдая за Беллами, который успел пройти в ординаторскую и избавиться от всего, что держал в руках. Он был, как всегда, очарователен, хоть и выглядел весьма необычно. В ухе все еще виднелся маленький прозрачный проводок коммуникатора, который парень по забывчивости не убрал, на запонках был изображен логотип организации, на которую он работал. Каждая деталь указывала на то, что не одна Кларк сегодня была обременена рабочими обязанностями.       Настенные часы показывали половину двенадцатого, и девушка устало потерла переносицу указательным и большим пальцем. Ей и так ужасно хотелось спать, а голова раскалывалась на части, не хватало ей здесь только Блейка с этой виноватой улыбкой на губах.       - Что ты здесь делаешь? – холодно поинтересовалась она.       - Не знаю, - честно отозвался парень.       Они стояли и смотрели друг на друга, будто стараясь понять, кто о чем думает. Гриффин легко читала людей, ей не составляло труда догадаться, зачем Блейк явился к ней на работу в такой час, но сегодня она эту свою способность игнорировала. Ей не хотелось понимать, что ему понадобилось от нее, потому что, если быть откровенной хотя бы с самой собой, Кларк знала ответ еще до того, как парень вошел. Каждый раз, когда они виделись, внутри девушки рождалось яростное желание дерзить, хамить, отпускать злые саркастичные шуточки и просто издеваться над Беллами, но Кларк не могла. Ни одна гадкая фраза из тех, что крутилась в ее голове, так ни разу и не сорвалась с ее уст и как бы она не ненавидела парня, стоящего перед ней, она была выше этого.       - Что-то болит?       - Я… Что? Нет.       - Ну, ты пришел в больницу в столь поздний час, логично предположить, что у тебя что-то болит.        - Эти боли, боюсь, не в твоей юрисдикции.       - Тогда, ни чем не могу помочь.       Он опустил глаза в пол от этого выпада Кларк, потеряв дар речи. Удивляться было нечему - все проходило в точности так, как Беллами представлял, ни одного отклонения от его воображаемого сценария. Глупо было рассчитывать на что-то другое. По крайней мере, сам факт того, что ему удалось повидать Кларк на Рождество, дарило какое-то неуловимое чувство радости, заполняющее все вокруг.       - Правда, Беллами, - прошептала Кларк где-то совсем рядом с ним. – Зачем ты пришел.       Он так задумался, что и не заметил, как она, повинуясь порыву, подошла к нему непозволительно для них близко. Ему не составляло никакого труда почувствовать тонкий сладкий аромат ее парфюма, при большом желании Белл легко мог заправить выбившуюся платиновую прядь за ухо, только руку протяни. Дыхание перехватывало от одной мысли об этом.       - Я не знаю, - еще раз прошептал Блейк, не видя никакого смысла выдумывать себе какое-либо оправдание.       - Почему ты не дома, с…       - Эко отмечает с Джоном и Эмори, потому что я сегодня работал, - поспешно перебил он блондинку.       Гриффин умолкла, закусив губу. В ней до последнего теплилась надежда на то, что Беллами сможет оставить Кларк в покое, что он отпустит прошлое и тогда, с маленькой долей вероятности, ей тоже удастся все это отпустить. Потому что она знала на опыте предыдущих лет, что выкинуть из своей головы Беллами Блейка просто невозможно.       - Наверное, просто хотел поздравить тебя, принцесса.       - Не называй меня так!       Кларк будто протрезвела и чересчур резко отошла от парня на другой конец комнаты, упершись спиной в подоконник. Он всегда так действовал на нее, а уж это жуткое прозвище, которое блондинка ненавидела настолько, насколько вообще человек был способен испытывать это чувство, выводило из равновесия ровно за две секунды. Она сразу заметила, как в глазах парня потухли последние огоньки, а улыбка испарилась с веснушчатого лица.       «Такая бледная копия Беллами Блейка», - пронеслось поспешно в ее голове.       Темные круги под его глазами выдавали бессонные ночи и были зеркальным отражением того, что Кларк прекрасно скрывала под легким макияжем. Ей не спалось уже несколько дней, потому что голова была заполнена бредовыми мыслями, которые можно было заглушить только приемом снотворных лекарств. Девушка стала слишком часто рисовать видения Мэди, и они потихоньку просачивались в ее сознание. Да и переживания по поводу Блейка спокойней ее ночи не делали. Порой бывали дни, когда и мать и дочь бодрствовали почти до утра, не находя в себе силы сомкнуть глаз.       Горько было думать, что даже в таких незначительных мелочах, они были идентичны. Почему-то блондинка была уверена, что Беллами одолевают те же демоны, что и ее, и абсолютно те же мысли не пускают его в объятья сна (или Эко) каждый божий вечер.       Парень так и остался стоять на месте, боясь приблизиться к Кларк. Она тут, прямо перед ним, но Беллами понимает, в какой недосягаемости на самом деле она находится. Пара метров отделяют их по факту, но если смотреть глубже, можно заметить темную бездну, наполненную кипящей обидой. И Беллами делает шаг вперед.       - Знаешь, Кларк, я ведь понимаю, что ты чувствуешь, - тихонько, и совершенно неожиданно для самого себя, произнес Беллами.       - Да что ты.       - Да. Я же все это время думал, что ты меня бросила, так что я тоже жил шесть лет с разбитым сердцем.       - И что, - нахально хмыкнула блондинка. – Ты ждешь, что я стану жалеть тебя? Ты свое сердце сам себе разбил, я тут не при чем.       - Я не смею на это рассчитывать, ты же прекрасно понимаешь.       - Тогда я спрошу третий раз, последний, что ты здесь делаешь?       - Я просто хотел тебя увидеть, вот и все. Без всяких задних мыслей.       - Тебе следовало подумать, хочу ли я видеть тебя сегодня, - выражение лица Кларк сделалось мрачным. – Впрочем, ты всегда предпочитал поступать эгоистично, повинуясь только своим сиюминутным желаниям.       Блейк приблизился к ней в считанные секунды, и уперся руками в чертов подоконник по бокам от девушки. Он тяжело дышал, стараясь побороть вспышку ярости, которая так не кстати вырвалась из-под его контроля.       - Один эгоистичный поступок за все время нашего знакомства заставляет перечеркивать все то, что было до него?       - Да, потому что он был летальным, для всего, что было до него.       Самообладанию Кларк в этот момент можно было только позавидовать, ни один мускул на ее лице не дрогнул. Она скрестила руки на груди, ставя очередной психологический барьер между ней и парнем, находившимся снова слишком близко.       - Катись к Эко, Беллами, - четко, выговаривая каждый слог, прошипела девушка.       Быстрее, чем Кларк успела сообразить, ее рука метнулась к лицу Беллами. Звонкая пощечина разорвала тишину ординаторской, и до девушки вдруг дошло, что сюда в любой момент могли зайти другие немногочисленные медработники. Хотя, это последнее, что могло ее сейчас волновать, и уж тем более это не могло ее остановить. Остатки контроля ускользали от нее, словно песок сквозь пальцы и она бросила все силы, на то, чтобы окончательно его не растерять.       - Ты не смеешь, - тыкает она указательным пальцем ему в грудь, - заявляться сюда вот так вот. Не смеешь приходить в мою жизнь без приглашения, когда тебе заблагорассудится, не смеешь даже напоминать мне о своем существовании!       Последняя фраза была сказана слишком громко, на грани истерики.       - Так пригласи меня.       - Ты издеваешься надо мной? С чего я должна это делать? Раскрой глаза, Блейк…       - Если бы ты не хотела, давно бы выставила меня за дверь, - скептически произнес Белл.       - Так убирайся! Убирайся к чертовой матери!       Она вновь попыталась ударить его по лицу, но Беллами оперативно перехватил ее руку и чуть сильнее, чем следовало, сжал ее запястье. Вторую руку пришлось прижать к собственной груди, чтобы не схлопотать удар под ребра. Кларк начала упорно вырываться и что-то недовольно кричать, но парень уже не слушал. Следующее его действие грозило стать последним, что он сделает в своей жизни, но если и так – пусть.       Он немного подался вперед и накрыл ее губы своими. Первые пару мгновений Кларк в недоумении пялилась на него, затем попыталась выкрутиться из его захвата, плотно сжав рот.       Ей не верилось, что Блейк делает это, действительно пытается поцеловать ее, второй раз за этот месяц. И если тогда, в ее гостиной, это было лишь легкое прикосновение, невесомое настолько, что трудно было понять, являлось ли оно реальностью или лишь ее больной фантазией, то в этот раз все по-другому. По телу словно пустили электрический разряд. Голова невыносимо кружилась от такой близости с Беллами, и даже боль в висках незаметно для девушки куда-то испарилась. Как бы ей не хотелось, бесполезно было отрицать тот факт, что ей безумно хочется ответить на поцелуй, но Кларк, к обоюдному их с парнем сожалению, всегда думала головой и никогда не отвечала на зов своего собственного сердца. А голова подсказывала держаться от него подальше.       Наконец, спустя такие долгие и одновременно непозволительно короткие несколько мгновений, Блейк отстранился. Гриффин продолжала чувствовать фантомные касания теплых губ на своей коже, не понимая, что ей хочется сделать: снова ударить по этому виноватому лицу или приблизиться к нему, возвращая касание.       - Извини, - прошептал он, пробегаясь взглядом темных глаз по её губам, будто навсегда прощаясь с возможностью увидеть их так близко.       Кларк все еще могла ощущать жар в тех местах, где их кожа продолжала соприкасаться. Беллами ослабил хватку, но все еще удерживал ее на месте, опасаясь очередной пощечины, так как это уже становилось немного унизительной традицией для него - быть избитым девчонками в стенах этой больницы.       В распоряжении девушки были лишь неуловимые мгновения на то, чтобы наконец решить, что делать дальше. Мозг активно анализировал возможные развития событий в свойственной Гриффин манере просчитывать каждое свое действие на десять шагов вперед. Трудно сказать, в какой момент переключатель щелкнул внутри нее. Девушка аккуратно, словно не веря в то, что она все же решилась, с нежностью потянулась к губам Беллами.       Это трепетное и такое долгожданное прикосновение мягких губ вытеснило все мысли из головы Блейка. Он мгновенно выпустил руки девушки и обнял ее за талию, притягивая к себе. Его движения стали напористее и гораздо увереннее от осознания того, что этот поцелуй был полностью инициативой Кларк.       Девушка же, не придавая особого значения действиям Беллами, зарылась руками в его идеально уложенные волосы, желая нарушить этот холеный лоск, бесивший ее с первой секунды его появления здесь. Кларк все крепче притягивала его к себе, поцелуй углублялся, становился все более жарким и волнующим. Кровь прилила к щекам, покрывая их румянцем, и спустя мгновение она ощутила легкое прикосновение чуть шершавых пальцев к едва заметным отметинам на шее и скулах, которые оставались на её коже до сих пор. Почувствовала, как чужие руки проследили контуры белых неровных линий, после чего вновь вернулись на её спину, будто бы пытаясь защитить от всего мира.       Нежность перемешалась со страстью, и в какой-то момент Беллами подхватил ее за бедра и усадил на подоконник. Девушка оказалась сверху, и, прервав поцелуй, ей удалось разглядеть каждую родинку на лице парня. Она водила тонким пальцем от одной веснушки к другой, заставляя Блейка таять под ее руками. В его темных карих глазах отражалось столько эмоций, что Кларк искренне поражалась, как вообще столько можно передать взглядом.       Небольшие настенные часы пробили двенадцать, нарушая тишину противным писком.       - С Рождеством, Кларк.       - С Рождеством, Беллами, - прошептали они одновременно.       Белл обнял блондинку, все еще сидящую на окне, прижимаясь головой к ее груди. Он мог слышать учащенное сердцебиение Кларк, которое, казалось, билось в унисон с его собственным. Она все еще не оттолкнула его, и это давало надежду на то, что еще не все потерянно. Каждая ненужная мысль о неправильности происходящего, реакции невесты и друзей, тщательно отгонялась Блейком и запиралась в подсознании. Это мгновение ничего было не в силах испортить.       Гриффин не стоило вести себя подобным образом, не стоило давать Беллами еще один шанс. Потому что, объективно, он его не заслуживал. И здесь уже девушка выступала самой большой эгоисткой на свете, поскольку по природе своей она была весьма самолюбива. Прижимать бедного Блейка вот так к своей груди, уткнувшись подбородком в его макушку – было крайне жестоко, из-за того, что подобное, вероятно, больше никогда не повторится. Но в эту ночь она имела право на что угодно, даже на то, чтобы ненадолго исцелить разбитое сердце парня. Он сказал, что не в компетенции Кларк излечить его болезнь. Что ж, Беллами Блейк, ты ошибся.       Они простояли так, пока все тело не затекло, а руки не устали обнимать. Не нарушая молчания, они переместились на небольшой диванчик, где было явно уютнее и комфортней. Беллами открыл принесенный им вишневый сок и разлил по прозрачным стаканам.       - Это, конечно, не вино, - озорно произнес он, словно мальчишка. – Да и эти безвкусные стаканы слабо тянут на изысканные фужеры, но я предлагаю выпить за этот чудесный вечер.       Кларк осушила бокал в пару глотков, во рту ужасно пересохло.       Очередная незаметная деталь заставила сердце девушки затрепетать – он не забыл, что вкус вишни был ее любимым. Конечно, в данной ситуации было предпочтительнее красное терпкое вино, обволакивающее приятной пеленой сознание после пары глотков, но они все еще находились у нее на работе. И хоть и изрядно расслабились, в любой момент их мог прервать поступивший пациент.       Кларк молилась, чтобы больных больше не было, потому что она попрощалась с остатками здравомыслия. Усевшись к Беллами на колени, лицом к нему, она не спеша принялась расстегивать его рубашку. Выражение лица блондинка старалась сохранить максимально невозмутимым, выдерживая пристальный удивленный взгляд парня.       - Что это ты творишь, принцесса?       - Лишь то, что хотела очень давно, - она многозначительно приподняла одну бровь. - Или у вас, мистер Блейк, имеются какие-то возражения?       Игривость ее тона и озорной блеск голубых глаз окончательно растопили лед между ними.       - Ни одного, мисс Гриффин, - блаженно прошептал Белл. – Ни одного.

***

      В пять тридцать утра Кларк проснулась одна, укрытая легким пледом. В ординаторской было пусто, и темно – только настольная лампа давала немного света. К ее собственному удивлению, она была одета, хоть халат и был застегнут не на все пуговицы. Гриффин представила, как длинные пальцы пытаются продеть миниатюрные кружочки в маленькие дырочки, и улыбнулась - Блейк всегда терпеть не мог кропотливую работу, предпочитая покупать одежду на молнии или же вообще без нее. Волосы растрепались, а губы все еще горели. Девушка проводила по ним пальцами, готовая поклясться чем угодно, что все еще ощущает вкус Беллами.       Она найдет на столе от него небольшую записку. «Я не сбегаю, принцесса». И ему не нужно ничего больше писать, Кларк слишком хорошо его знает, чтобы понимать с полуслова.       Им невероятно повезло, что до самого утра не было ни одного серьезного происшествия, и хирургического вмешательства никому не потребовалось. Для них обоих так и останется тайной тот факт, что Грета старательно охраняла их покой всю ночь, никого и близко не подпуская в то крыло, где располагалась ординаторская. Когда их смена подойдет к концу, она и слова не скажет доктору Гриффин о том, что произошло ночью, лишь вскользь отметит, что та будто сияет изнутри.       Это утро станет для Кларк одним из самых счастливых за долгие годы.       Не удастся ей скрыть своего приподнятого настроения ни от дочери, ни от Рейвен, ночевавшей сегодня в их доме с Мэдс, ни от матери, которая позвонила на утро и заметила неладное даже по интонации и голосу.       Рей потратит половину дня и все свои силы на то, чтобы выяснить причину столь необычного состояния подруги. Блондинка будет отмалчиваться, даря Рейес хитрые улыбки и полупрозрачные намеки. Несмотря на всю свою гениальность, ей понадобится почти шесть часов, чтобы догадаться. До неё дойдет тогда, когда она заметит кулон на шее Кларк. Тот самый, что был утерян на Хеллоиун, вернулся к ней на Рождество, и больше не покинет ее шею ни на мгновение.