В ночи

Контора «Воэрман и Ван-Эттен»* находилась в центре Шривпорта, втиснувшись между зоомагазином и риелтерской фирмой. На втором этаже клерк усадил их в кресла и удалился, оставив им какие-то бумаги и две бутылки «новой крови». Не то чтобы Пэм это как-то интересовало. Она сосредоточилась своё внимание на звуках, происходивших в здании. Три сердечных ритма в соседней комнате, все как один - резкие и уставшие, будто высохшие кузнечные меха. Так «звучит» почти каждый конторский работник после определённого возраста. Постепенно отрезая все остальные чувства, ощущения, она расширяла свою зону слышимости, пока снова не достигла глухих уличных звуков. Ни следа того легкокрылого биения, которое перегоняло по чьим-то жилам то, за что древнейшие из них были готовы лить не только человеческую, но и бессмертную кровь. Это нервировало Пэм. Вампиры - существа городские, что бы кто ни говорил. Их братия, в силу некоторых физических особенностей, питается, спит и просто «живёт» - под какой-нибудь, да крышей. Столетия существования вполне достаточно для изучения почти всех видов построек - будь то муравейники трущоб, или ровные, под линейку выведенные рабочие кварталы, или порождения больной фантазии, которые простой народ именует «частным домом». Конкретно данную рабочую лошадку она впервые увидела в пятидесятые, кажется. Они встречалась почти на всём юго-востоке, воспроизводя свои точные копии влево, вправо, пока к середине шестидесятых на улицах не вырастали целые типовые опухоли. Даже несмотря на одну совершено не-американскую деталь: в них никогда не было задней двери. Никто не стал бы портить добротную кладку ради паршивого чёрного входа, даже законники. Соки. Здесь. Нет. Она и Эрик сидели застывшие, словно маленькие дети у дантиста. Часы показали пятьдесят шесть минут, пятьдесят восемь, пятьдесят девять. Наконец, на часах установилась полночь, и из двери показался крайне полный человек в измятом офисном костюме. Он жестом пригласил их войти внутрь. – Большая честь встретиться с вами, мистер Нортман, мы чрезвычайно польщены возможностью встретиться с персоной, сделавшей так много...для сосуществования наших видов. Дэйв Ван Эттен к вашим услугам. Мой компаньон, Терренс Воэрман. – поприветствовал их законник. Эрик пожал руку сперва одному, потом другому. Руке Пэм же, из жестокости господа, уготовано было два влажных, потных поцелуя. Небольшой, но добротный кабинет состоял из темного стола посреди комнаты, стульев и пары бюро с противоположной стороны. Перед местами законников лежал белый прямоугольник бумаг, такой же - напротив, между двумя свободными стульями. Наименее тучный из двоих неловко протиснулся с другой стороны, и галантно отодвинул перед Пэм стул. – Что ж, мы почти готовы начать. Последняя формальность. Мистер Нортман, - юрист обратился к Эрику, - мне необходимо взглянуть на ваше удостоверение личности. Он протянул Воэрману ай-ди. – Прекрасно. – наконец ответил адвокат, дотошно рассмотрев пластиковую карточку, – Время, место, и личности соблюдены, операционный день официально считается открытым. Мистер Нортман, насколько я понимаю, в вашей собственности находится определённая недвижимость, с которой вы пожелали расстаться несколько лет назад в пользу нашей клиентки. – Находилась, - поправил Эрик, – передача дома была произведена... – Несколько лет назад, мы были уведомлены, – второй законник вытащил из стопки файл с небольшим листком бумаги, видимо из домашней записной книги, – прошу прошения за мою грубость, мы ни в коем случае не ставим под вопрос... ваш авторитет и подлинность этого документа, но вы должны понимать все тонкости процесса... – Мой коллега хочет сказать, – снова заговорил Воэрман , – что до принятия федерального билля, интервидовые сделки не имели ровным счётом никакого легального механизма регистрации и заверения, что складывало правовое регулирование, защиту, исполнение только на сами стороны сделок. Как я уже позволил себе отметить, вы пожелали расстаться с данной недвижимостью в пользу нашей клиентки, да. Ваше желание было выражено на документе, продемонстрированном моим коллегой. Однако, без надлежащего заверения сделки, он не имеет ровным счётом никакой юридической силы. Рука Эрика рядом с рукой Пэм начала напрягаться. – Несомненно, – продолжил адвокат, – такое игнорирование гражданских прав и свобод является пятном на чести нашей страны, её идеалов демократии и толерантности. Ещё раз, от имени человеческой популяции штата Луизиана и Соединённых Штатов Америки, приносим вам наши глубочайшие извинения за все страдания, причинённые моим видом вашему в те нелёгкие времена. Ну вот. Как бы им не осточертело слушать эти заштампованные фразочки, давать им отворот-поворот кажется никто не собирается. Хотя она не отказала себе в удовольствии представить себе, с каким лицом он бы говорил эту тираду, глядя как она с Эриком лакомятся его напарником. Что-то в её лице должен быть предало её, отчего мистер Ван-Эттен перестал облокачиваться на стол свиная туша, и сел прямо. У Пэм сразу потеплело на душе. Эрик здорово поднаторел во всей этой херне, с тех пор как заделался супер-пупер бизнесменом. Вот и сейчас, он как резиновую перчатку надел на себя выражение сердечной признательности и улыбнулся в знак согласия. Дальнейший разговор был мало чем интересен; Эрик сделал ещё один круг по всем ключевым пунктам дарения, срокам, юрисдикциям, прочее, прочее. Странно. Обычно что он, что она щёлкают по двадцать штук таких дел за одну ночь. И всё же. Какое-то странно-знакомое детское покалывание распространялось в предплечьях, голенях. Будто ей опять смертельно скучно на уроке богословия, и остались считанные минуты, прежде чем она схватит Эрика за руку и убежит с ним куда-нибудь, где будут только они одни, где Совет ещё не обьявил человечеству войну, и всё, что их заботит, это власть шерифа, клуб и целая вечность... Из раздумий её вырвала очередная обтекаемая реплика юриста. Она не сможет сказать, ни кто говорил, ни что именно, хоть заколи. И как они слушают всё это целый день?.. –...сочла нужным передоверить представление своих интересов нам, – Эрик, очевидно, задал вопрос, - на вопрос о причинах такого решения мы, увы, ничего не можем ответить. Насколько нам известно, другие срочные дела помешали нашей клиентке присутствовать на этой встрече. Раздражение хлестнуло Пэм, как брошенное в её сторону оскорбление. А под ним, не ведающее гордости и усталости, жгло любопытство. Через очередную впустую потраченную вечность адвокаты, наконец, удовлетворились результатом, и протянули в их сторону два заверенных пакета документов. – На этом всё. Дарение вступает в силу сегодня, в девять часов утра по луизианскому времени. Два экземпляра будут переданы нашей клиентке, два достаются вам, и один мы оставляем себе, для отчётности. Мисс де Бофорт, мистер Нортман, для нас было огромной честью иметь с вами дело. Желаем вам обоим приятной ночи. Когда они вышли наконец из здания, Пэм была готова поклясться, что воздух вокруг стал легче. – Пара дел в Фэнгтазии, и мы можем убираться отсюда, – проговорила она, смотря на Эрика. Тот ничего не ответил. Никаких протестов по поводу водительского кресла не последовало, к её шоку. Он просто сел на пассажирское сиденье выключился из реальности. Пэм больше всего хотелось сейчас напасть на него с расспросами, что он чувствует, будет ли у них ещё какие-то дела с Соки, больно ли ему осознавать их полный разрыв, наконец. И как бы ни было приятно поддаться порыву, она прекрасно понимала, что и сама знает все ответы. В любой заданной последовательности. У её создателя железная воля, за одно это она готова лечь за него под кол, но только тупой идиот не сообразил бы, что долгое время всем, что удерживало его от Соки, была гордость. Дальнейшие события были слишком грандиозны, чтобы даже такая «великая любовь» выдержала с ними сравнение, и Эрик получил передышку. А когда буря наконец утихла, и мир начал возвращаться к остаткам разума, Билл сделал им всем один большой подарок, за весь тот вред что он нанёс - ликвидировал связь Соки с их миром. Раз и навсегда. И документы у Эрика на коленях - документально подтверждённый тому факт. Как бы неприятно ни было осознавать это, но да, это всё ещё довольно много чтобы переварить за одну ночь. Фэнгтазия была в абсолютном порядке, таком же, в каким оставил её Эрик: титьки и клыки торчком, дорогой туристический алкоголь, и роботизированная касса с её личным ключ-паролем. Всё остальное охраняли в своём жестяном домике останки мистера Гаса. С места её прибило четырьмя директивами от нового монарха Луизианы, имя которого она так и не запомнила; иск о причинении вреда здоровью от мешка с кровью, выбившего себе зуб о кулак вышибалы, эти две папки сейчас же в мой кабинет, что вы имеете в виду канализация подтапливает стены... Эрик стоял у стены, подальше от толпы. Пэм на минуту оторвалась от ассистентов. Было забавно наблюдать смену поколений у публики. Иногда они едва могли контролировать ситуацию на троне, но выйди он вот так вот, в толпу, люди сами превратились бы в чудовищ и точно лишили бы его пары мелких конечностей. У него на лице играла легкая улыбка, словно извиняясь за отсутствие хозяина перед гостями.. И Пэм развеяла бы эту задумчивость одним щелчком пальцев, дайте ей только десять минут бумажной работы в кабинете. С этой чертовой канализацией... Заключение министерства архитектуры. Определенно, не самая лучшая идея - подрывать бандитов в здании девятнадцатого века, кладка пошла трещинами и раздавила сточную трубу, две недели на ремонт, и это в преддверии Хэллоуина... Король Арквейд* выражает своё почтение Эрику - не ей напрямую. Ах да, собрания шерифов... сколько, бишь, раз она должна была там появиться? Шесть? Но «Новая кровь» только подбиралась к тому чтобы прищучить наконец азиатов с их аналоговым продуктом - в воздухе явно пахло порохом, и она даже думать не хочет, из чего эта гадость была сделана, судя по цене двадцать баксов за кластер... Пятнадцать-двадцать-полчаса-ей нужно идти-где Эрик? Пэм вышла из кабинета в зал, но на его месте уже стояла парочка хипстеров. Кто-то постучал ей по спине пальцем. Будь прокляты все эти социальные условности, всего пять лет назад она бы уже вырвала эту руку из туловища... Она смерила гнев и повернулась к источнику беспокойства. Человеческий бармен, явно зачарованный, уставился ей прямо в глаза и протянул свёрнутую в несколько раз бумажку, после чего с непонимающим видом направился обратно за стойку. «Срочное дело, меня не будет до рассвета. Не волнуйся и не придумывай лишено.» Пэм сунула листок в карман и набрала телефон Эрика. Прямо под её ногами зажегся прямоугольник света, с её именем. Блядина. Творится что-то неладное, она кожей чувствовала это. И прежде её создатель, её самый дорогой человек не сделал чего-нибудь необдуманного, и не переломал жизни через колено, пускай сначала посмотрит ей в глаза. Она растолкала себе дорогу к выходу, иногда локтями, иногда - демонстрацией клыков. Прохлада улицы немного остудила её после клуба, она снова достала телефон и зашла в Nut*. Эрик управляет самой прибыльной и быстроразвивающейся компанией после Tesla, финансирует почти все актуальные разработки в вопросах личной безопасности, но прогнать подаренный ей ремень через сканер и обнаружить там детский маячок - хвала богам, это слишком сложно для него. На экране показалась карта города с маркером в виде синего плачущего младенца – Эрику в самый раз. И плевать на возраст. Она завела автомобиль, подключила бортовой компьютер к телефону и поехала к месту назначения. Этот гад ушёл почти сразу, как только они разделились; иного варианта, как добраться до района аэропорта за это время просто не было. Вампирский полёт включительно. На всякий случай она припарковалась за четыре блока до места, двигаясь большей частью крышами, благо узкие дороги и малоэтажная застройка позволяли. Эрика она увидела только когда вплотную подошла к краю крыши, выходящей на маленькую площадь. Не заметил он её только из-за кроны деревьев над ним. Пэм как можно тише отошла от края и спустилась вниз по пожарной лестнице, борясь с желанием плюнуть на секретность и спрыгнуть, борясь с желанием быть пойманной, как последняя подстилка, возомнившая о себе слишком много. Если он заметит её, если узнает что она вот так предала его доверие, позволила их отношениям докатиться до такого, Пэм кровью чувствовала это, она не выдержит. Она просто не выдержит. И тут из-за соседнего переулка послышались шаги, словно динамик подключили. Пэм едва с места не вскочила обратно на крышу. На секунду затормозив, но взяв себя в руки, на площадь вышла полуповзрослевшая-полупостаревшая, перекрасившаяся в брюнетку Соки Стэкхауз. И Пэм почувствовала будто ей дали пощёчину. Оба совершенно не подозревали о свидетеле, делая друг к другу неуверенные, но крепнущие от нетерпения шаги. Всё что они построили за эти годы, все что потеряли, все что пережили. Это все поблекло перед ЕЁ лицом. И с каждым мигом что эти двое приближались друг к другу, связь времён рушилась, откатывая мир назад. К ней с новой силой начал подступать застарелый неопределенный страх, с которым она просто научилась жить. В эту минуту она наконец осознала, КОГО она тогда боялась. Как бы это ни звучало, но с годами именно это ощущение росло все сильнее, чем дальше она и Эрик оказывались от фейских дел. Потому что лишь со временем, словно отходя от огромной картины сражения, Пэм находила то ли в центре, то ли где-то в тени почти каждого сюжета – белокурую головку и солнечное платье. Соки являет собой воплощение главной героини всех плохих и просто древних романов, преднамеренно или непреднамеренно запуская цепь событий, на которые приятно лишь смотреть, а не участвовать. И если её создателю так нравится быть героем-любовником, бесконечно откапывать и перечитывать уже закончившуюся историю – его дело. Как и все вампиры, и люди, Эрик манипулирует правдой, добиваясь от окружающих того, что ему надо. Он может сколько угодно декламировать перед ней о том, что всё на свете кончается, и что по-настоящему можно верить лишь тем, кого создал ты сам. В конце дня, или ночи, все мы делаем лишь то... Что делает нас счастливыми, или что мы думает сделает нас таковыми. К черту, с горечью подумала Пэм. Это его выбор - играть в рыцарские романы, искать смерти ради благородной цели*. Её выбор - это сохранить достоинство, и уйти красиво, или раз за разом причиняться себе боль, пытаясь доказать ему что-то. Она всегда будет больше девочкой из команды Шико*. Так же тихо, как и пришла, Пэм начала осторожно пятиться назад. Этот разговор больше не предназначался для её ушей. Примечания: Воэрман – отсылка к персонажу игры Vampire The masquerade: Bloodlines, барону Санта-Моники Терезе Воэрман. Ван-Эттен – отсылка к персонажу фильма The Lost Boys, подставному главе вампиров Дэвиду Ван-Эттену (последние месяцы в Инстаграме упрямо аставляют меня верить, что у него была фамилия) Арквейд – отсылка к персонажу аниме Lunar Legend Tsukihime. Nut – отслеживающий маячок для детей или мелких вещей. С помощью специального приложения можно увидеть, где в данный момент находится носитель. Дальнобойность, правда, повышена в несколько десятков раз, для текста. Это ООС?)) Смерть ради благородной цели – отсылка к рыцарским мотивам в романах Александра Дюма-Страшего. Эрик всегда напоминал мне Бюсси XD Шико – из той же песни))) Королевский шут при дворе Генриха Третьего, Истинный Король Франции, изворотливая бестия и вообще любовь до гроба.