О сомнениях и признаниях

Хранительница разрывалась между гневом и разочарованием. Едва намеченный план действий рухнул за один день. Вернее, за несколько часов. Неужели все могло пойти настолько не так? Неужели все эти приготовления, расследование деятельности Свинцового ключа, кропотливый сбор информации вместе с леди Вебб — все зря? А она сама теперь вынуждена бежать, преследуя призраков. Ей оставалось только догадываться о масштабах амбиций Таоса, если ему было под силу организовать подобное. Она пыталась сложить в единую картину происшествия последних двух часов, беспорядки в Бухте Непокорности и собственные неясные воспоминания. Безуспешно. Илзе шла, опустив невидящий взгляд, направляясь в сторону выхода из города. «Наверное, стоит вернуться в Каэд Нуа для начала, и обдумать дальнейший план действий», — думала хранительница. — «Или не терять зря время и продолжить поиски немедленно? Что еще остается?» Неожиданно путь ей преградил Алот. Илзе настолько погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, когда эльф успел обогнать ее. Огни Бухты Непокорности отбрасывали мерцающий свет на половину его лица. Вторая половина была скрыта в тени, но и этого было достаточно, чтобы разглядеть выражение лица. Угрюмая решительность на грани отчаяния. Илзе это не понравилось. Совсем не понравилось. — Постой, пожалуйста. Мне нужно тебе кое-что рассказать. — В чем дело? — Илзе показалось, что вопрос прозвучал резче, чем ей бы хотелось. Издав нервный смешок, она добавила: — Только не говори, что у тебя есть еще одна личность. — Если бы все было так просто, — он слабо улыбнулся, затем продолжил: — До этого момента я был не совсем честен в отношениях мотивов, по которым путешествовал с тобой. Хранительница была в замешательстве. Она уже некоторое время пыталась узнать больше о прошлом Алота, но не хотела слишком на него давить. И, уж конечно, она рассчитывала, что откровенный разговор произойдет несколько при других обстоятельствах. Эльф глубоко вздохнул и заговорил. Начал он издалека, вспомнив время своего обучения в Цитвуде. Рассказал, как сразу после завершения обучения его представили организации, выступающей против распространения анимансии. Он упомянул хорошо знакомое название — Свинцовый ключ. Илзе слушала молча. Она и раньше думала о том, что Алот знает чуть больше, чем говорит, но признание застало ее врасплох. На мгновение она почувствовала головокружение, и ей показалось, будто она падает с большой высоты. — Пожалуйста, прими мои извинения. И мою помощь, — наконец произнес он. — Позволь мне сражаться вместе с тобой против Таоса. Алот замолчал. Он стоял на мосту, по привычке сложив руки за спиной, и ожидал ответа. За внешним напускным спокойствием скрывалась готовность держать удар. «Похоже, он уверен, что после таких признаний я больше не захочу его видеть, а тем более путешествовать вместе с ним», — неожиданно подумала Илзе. В ее голове толпились десятки вопросов, вопросы возникали и тянули за собой новые, но она уже приняла решение. Сомнений не было. — Извинения приняты, — просто сказала она. — Спасибо, Илзе. Ты сняла тяжелый груз с моих плеч, — Алот говорил едва слышно. Неожиданно эльф сделал шаг вперед и крепко обнял хранительницу, прижимая к себе. Помедлив, Илзе неловко обняла его в ответ. Она тепло улыбнулась, хотя Алот не мог этого видеть. Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем он неохотно отстранился. Илзе обратила внимание, что теперь плечи его расправлены, и он будто стал немного выше. Казалось, что тяжесть недосказанности, сомнений и тайн, мучившая Алота, была вполне материальной, и исчезла в один момент. Позже он задумается об уместности спонтанного проявления чувств, да еще и при посторонних. А Изельмир, обрадовавшись новому поводу, с нескрываемым удовольствием будет его дразнить и подначивать. Но не сейчас. Сейчас Изельмир благоразумно молчит. Сама хранительница, к своему удивлению, тоже чувствовала некоторое подобие облегчения. По-прежнему не было ответов на мучительные вопросы из прошлых жизней. По-прежнему не было уверенности в завтрашнем дне. Но, несмотря на эту неопределенность и возможные разногласия, вызванные ее решением, Илзе радовалась, что теперь одной тайной стало меньше.