Так бывает, любовь настигает

"Если нам кто-то снится, это не потому, что им что-то надо. Это ты чего-то хочешь".

(с) Эмили Филдс. Милые обманщицы.

Вечером, просматривая свой сценарий, Томохиса только и мог, что думать о том, как ему сыграть эту треклятую сцену и сделать это так, чтобы режиссер осталась довольна. Из закромов памяти пришлось поднимать всю литературу эротического содержания, что попадала ему в руки, да и, будучи подкованным в медицине, он неплохо знал, что, куда и как, и надеялся, что этого хватит, чтобы не ударить в грязь лицом. А еще, что самое главное, хоть немного, но сделать Фосколо приятно. На следующий день, стоя на съемочной площадке, Китакадо мог думать только о том, чтобы сыграть все чисто и с первого дубля. В конце концов он профессионал, и, немного пообщавшись с Катариной вчера, он понял, что девушка ему вполне симпатична и проблем не возникнет. Зато вот сама Фосколо на этот раз нервничала. Вчера, открыв измененный сценарий, Катарина ужаснулась и действительно задумалась не спуститься ли на кухню и не выпить ли чего-нибудь горячительного, чтобы пропустить стадию, где она хлопает ресницами и не верит, что написанное ей нужно будет повторить в действительности. Да, для будущих зрителей эта сцена будет представлена как один из эротических снов героя Китакадо, но играть то её надо вдвоём! Поэтому последние десять минут Кат настраивала себя так, словно сейчас будет самая обычная сцена, вообще ничем не примечательная, чтобы убрать эту нервозность и напряжение в теле, а то она так столько дублей испортит, а надо бы разобраться с этим наоборот как можно быстрее. Наконец свет погасили, оставив только холодные лампы, имитирующие лунную ясную ночь, актёры заняли свои места, и Катарина, стоя у двери в комнату, где должен был спать Томохиса, робко постучалась. Китакадо сонно пошевелился на большой кровати, сел и растрепал свои и без того встрепанные после сна светлые волосы. Холодный свет ламп, льющий в окно, делал их оттенок еще более холодным и притягательным, сравнимым со снежным волком, что повелевает ледяной страной. Дверь медленно открылась, и на пороге показалась Катарина, облаченная только в тонкую полупрозрачную ночнушку белого цвета. В реальности по сценарию Томохисе положено было бы удивиться, но это был просто сон, причем далеко не первый в его жизни. — Ты пришла ко мне, - мягкая улыбка, шелест одеяла, соскользнувшего с тела, босые ноги по ковру. Немного смущало идти вот так вот в одном белье к девушке, но пока парню удавалось держать себя в руках. Ладонь, протянутая в ее сторону, переплетенные вместе пальцы, совсем как вчера на прогулке и уже через секунду она оказывается в его руках. Китакадо аккуратно привлек к себе девушку, скользя одной ладонью по спине, поднимаясь к темным волосам, касаясь кончиком носа щеки и продолжая счастливо улыбаться, прикрыл на миг глаза. У Кат сам собой получился судорожный вдох, зубы невольно скользнули по нижней губе, слегка закусывая и не намеренно провоцируя, одна рука уже лежала на плече Китакадо, когда вторая прижалась к груди девушки и сначала несмело потянулась в сторону парня, но застыла на полпути, а пальцы чуть дрогнули. — Луна снова беспокоит, - наконец, послышался тихий ответ, девушка чуть наклонила голову, смотря за тем, как её пальцы все-таки касаются кожи Томохисы, скользят самыми кончиками ногтей от ключицы вниз, и это немного успокаивало саму Фосколо, которая вовремя дала себе мысленный подзатыльник, чтобы не запороть дубль в самом начале. По сюжету фильма выходило так, что оборотни, к коим относились их герои, были особо чувствительны к фазам луны, и в это время обострялись все их животные инстинкты, в том числе и просто непреодолимая тяга к тому, кто привлекает. А в случае героини Кат это был оборотень, в которого она была влюблена уже давно. Девушка прикрыла глаза, как только почувствовала прикосновение к своей щеке, ожидая дальнейших действий. Томохиса немного отстранился, чтобы заглянуть в темно-синий омут глаз, который напоминал бескрайние воды океана, где каждый раз хотелось просто взять и утонуть. Пальцы скользнули на подбородок, приподнимая голову, проходясь большим по нижней губе, скользя в ямочку под ней, чтобы в следующий миг накрыть поцелуем, пробуждая свою природу зверя, которая требовала выхода. Шумный выдох и объятья стали крепче, а губы смяли девичьи, прихватывая то нижнюю, то верхнюю, Китакадо целовал голодно, жадно и ненасытно, буквально нападая на Катарину и внутренне сгорая от смущения, но делая все возможное, открывая ту сторону себя, что обычно пряталась за обликом джентльмена, что должна была увидеть только избранная и о чем хорошо знал Рюджи. Кат, успев унять к этому моменту свое волнение, ответила, принимая на себя весь пыл Китакадо, как и подобало волчице, ловя его в свои объятия, скользя ладонями во встрепанные волосы, сжимая прядки на затылке, притягивая к себе ближе и чувствуя телом прижавшийся к ней торс парня. Тонкая ткань ночнушки толком не скрывала зрительно даже то, что под ней было, давая рассмотреть очертания женской фигуры, что уж говорить о том, что Катарина, как и Томохиса прекрасно чувствовали температуру тела друг друга, особенно жарко было Фосколо. Слишком хорошо чувствовались мужские ладони на спине, заставляя напрягаться, когда они спускались к пояснице, но Кат старательно отвлекалась от этого, обращая все свое внимание на происходящий поцелуй. Конечно, из-за такого напора она мало что могла противопоставить, но у неё довольно хорошо получалось постепенно усмирять бушующего внутри Китакадо волка, оставляя поцелуй таким же крепким, но делая его более тягучим. Прижав девушку к себе одной рукой, парень развернулся на сто восемьдесят градусов, делая пару шагов в сторону кровати и уже через секунду толкая Фосколо в плечи, заставляя ее упасть на мягкую перину, нависая сверху, мягко переступая ладонями, словно настоящий хищник. Томохиса голодно облизнулся, отчего в свете блеснули укрупненные клыки. Он уже и забыл, что вокруг них полно народа, что все это снимается на камеру, он просто действовал так, как велит сценарий и собственное напряжение в теле, отчего сцена получалась более чем реалистичной. — Люблю тебя, - тихо шепнуть в ушко девушки, немного отстраниться, посмотреть, как причудливым шелковым узором разметались волосы по подушке, как раскраснелось лицо, как высоко поднимается грудь, а через полупрозрачную ткань проглядывают напряженные бусинки сосков. Катарина приподнялась на локтях и, не останавливаясь, отчего движение получилось плавным и завораживающим, протянула одну руку, кладя её сзади на шею парня, одновременно приближаясь и снова касаясь его губ своими, легко прикусывая клыками, поддразнивая и, когда Китакадо уже готов был забрать инициативу себе, ловко отстраняясь. Фосколо, переступая руками по постели, немного отползла назад, хитро улыбаясь, не отводя от голубых глаз Томохисы свой взгляд, будто маня за собой дальше. В искусственном свете луны её чёрные волосы, спадающие с одного плеча, резко контрастировали с кожей и светлой тканью ночного платья, особенно выделялся блеск темно-синих глаз, из-за чего казалось, что девушка родилась, чтобы обитать в такой среде и быть воплощением ночи, к которой сам парень питал особенную слабость. Зрелище заставило его буквально задохнуться, ударив со всей силы, выбив кислород и заставив, ухмыльнувшись, тихо зарычать, отчего связки на горле завибрировали. Мягко обхватывая щиколотку, Томохиса заставил Катарину сползти к нему ближе, придавливая ее своим телом к кровати, удобно устраиваясь между разведенных ножек таким образом, что через тонкую ткань одежды она чувствовала его напряженную, как камень, плоть. Поцелуй в губы был уже совсем несдержанным, прикусывая губы, глубоко вторгаясь языком, он слегка приподнялся, удерживая вес на одной руке, второй мягко скользнув по телу, от шеи к хрупкому плечику, подцепляя тонкую бретельку и стаскивая ее ниже, открывая одно полушарие груди. Кат дышала глубоко и тяжело, казалось, будто ей на грудную клетку положили тяжёлый камень, оттого она и поднимается так медленно, и воздуха стало буквально не хватать. Хоть мозг и знал, что все это сплошная игра и фарс, тело все равно начало не на шутку возбуждаться, и Фосколо становилась почти неважна окружающая действительность, в зоне её восприятия был сейчас только нависающий над ней Томохиса, который едва ли не вжился в свою роль, отчего девушка невольно начинала верить в происходящее. Хотя это помогало ей оставаться расслабленной и не заработать себе никакое нервное расстройство, пусть все идёт своим чередом, а объясняться с Китакадо она будет уже потом, если потребуется. Сгибая одну ногу, Фосколо задевала ей кожу Томохисы, а животом его торс, слегка выгибаясь, принимая довольно соблазнительное положение и издавая ему в губы приглушенный стон. Этот звук окончательно снес голову Томохисе. Он уже успел позабыть о том, что они находятся на съемочной площадке, что он вообще-то играет свою роль, скопившееся напряжение стянулось тугой спиралью внизу живота, ударяя в голову, требуя выхода, заставляя снова нападать на девушку. Поцелуи скользнули ниже по подбородку, слегка прикусывая кожу, на тонкую шею, оставляя на ней влажные следы от поцелуев, языка, спускаясь ниже, к неровно вздымающейся груди. В это время ладонь ушла вниз, коснулась голени, медленно поднимаясь выше по бедру, поднимая тонкую полупрозрачную ткань, лишь едва задевая внутреннюю сторону подушечкой большого пальца. На какой-то миг Фосколо подумала, что весь сценарий летит к чертям и они оба с Китакадо начинают хотеть большего, но держатся пока ещё на остатках тающего на глазах профессионализма. Слишком отчётливо она чувствовала промежностью возбуждение парня, слишком хорошо было видно её собственное в подернувшихся дымкой глазах и по реакции тела, которое охотно подставлялось под ласки. Ноги сомкнулись у Томохисы на пояснице, неожиданно крепко прижимая его к Кат, издавшей ещё один стон, когда снизу-вверх побежала ненужная волна предвкушения, руки с боков перешли на спину, постепенно подбираясь к пояснице, массируя особенно чувствительные ямки. Приподнявшись на постели, парень утянул следом за собой девушку, вынуждая сесть, и, подцепив тонкую ткань ночнушки, потянул вверх, заставляя ее приятно и так дразняще скользить по нежной коже, открывая куда как больше доступа. Хрупкая подтянутая фигурка притягивала к себе взгляд, заставляя скользить им по округлой сочной груди, плоскому животу, стройным ножкам и самому сокровенному, что было пока прикрыто тканью белья. В который раз требовательно касаясь губ поцелуем, Китакадо завалил Фосколо на подушки, скользя руками по телу, как словно бы откуда-то издалека услышал голос режиссера: "Стоп. Снято", отчего с губ против воли сорвался разочарованный стон. Но пришлось стиснуть зубы, отлипая от Катарины, прикрывая ее одеялом и себя одним уголком, чтобы спрятать возбуждение. — Молодцы. Хорошо справились, но я хотела бы переснять пару кадров. — Что именно? - голос Кат надломился во время реплики, отчего она положила ладонь себе на горло и прикрыла глаза, справляясь с тем, что тело и разум сейчас в прямом смысле боролись друг с другом. Дыхание все ещё было учащенным, кожа пылала, особенно на скулах, что теперь, когда включился остальной свет, было хорошо видно, как и спутанные волосы, одна тонкая чёрная прядка которых прилипла к припухшим губам. Благо, Китакадо тактично и заботливо закрыл её одеялом, не выставив на обозрение всей съемочной группе, и за это девушка была ему благодарна. — Несколько моментов. Переснимать всю сцену заново не придется. Пока даю вам небольшой перерыв, чтобы остыть, поправить макияж и собраться, - Софи подошла к экрану, просматривая отснятый материал и решая, что стоит просто добавить пару эпизодов, вставив их в кадры, и момент с раздеванием девушки стоит снять с другого ракурса, чтобы не так сильно светить ее тело. Фосколо выдохнула, постаравшись успокоиться, ловя начавшее соскальзывать с плеч одеяло, и думая, как найти сейчас в постельном белье ночнушку и переодеться, но оставаясь пока сидеть так, морально себя настраивая на ещё один заход. Благо, основу они отсняли и поправок требуют только некоторые моменты, поэтому заново до отметки кипения Кат не доведут, особенно после перерыва, когда возбуждение поутихнет, чего нельзя было сказать о мужской физиологии, с которой простая передышка не прокатывала и требовались специальные меры для того, чтобы сбить спесь. — Томохиса, - нерешительно позвала девушка парня по имени, - Ты как? Тебе может хоть воды принести? Китакадо, все еще находясь в образе своего героя, мягко улыбнулся, немного подался вперед, положив указательный палец на все еще припухшие губы девушки, заставляя замолчать. — Аш, моя леди, - все еще хриплым от возбуждения голосом, даже как-то томно произнес парень, поднимаясь с кровати и подходя к гримеру, чтобы ему поправили макияж перед новым заходом в съемках. Им стоит хорошенько постараться, а ему так и подавно, ведь это он в первую очередь должен контролировать такие сцены, как мужчина.