Песня Феникса

Следующие несколько дней Гарри привыкал к тому, с чем почти примирился за прошлый год, и отчего отвык за одно короткое лето. Как и год назад скучал по брату, потому что летом тот всегда был поблизости. Однако дело было не только в этом. Гарри понимал, что учиться на разных факультетах – нормально, а быть братьями – не значит всё делать вместе. И уж тем более не значит непременно сидеть на одних и тех же уроках. В конце концов, только слабаки жалуются и ноют в таких случаях. Он снова ходил на занятия со своими однокурсникам, а вечерами возвращался в мрачную зелёную гостиную. Слизеринские подземелья с их низкими потолками и таящимся в углах сумраком, как и прежде, давили на него со всех сторон. Но вот что действительно его озадачило – это расписание. Гарри в упор не понимал, почему, когда он смотрит на исписанный мелкими буквами свиток, выходит так, что время куда-то исчезает. Помимо обычных занятий дважды в неделю стояли собрания Стреттона – совместно с третьим курсом, а ещё – незнакомые предметы под знаком вопроса. – На третьем курсе вам предстоит взять дополнительные предметы, – объяснила раздавшая расписание Джемма Фарли. – Так что в течение следующих нескольких недель вы должны будете составить о них некоторое представление. – А если я собираюсь продолжить семейное дело? – спросила Миллисента Булстроуд. – Тогда просто поставьте галочку напротив интересной вам дисциплины, - ответила Джемма. Семейным делом? Гарри не представлял, что в его случае можно назвать семейным делом. Папа уже лет десять работал в Отделе спорта, но до этого он, как и Сириус, был аврором. Остальные Поттеры, насколько помнил Гарри, не занимались чем-то конкретным (по крайней мере он ничего про это не слышал). Не считать же семейным делом зелья, которые варила мама? Гарри фыркнул, представив, что скажет Снейп, если он укажет в специализации "дополнительные зелья". Гарри повертел в руках пергаментный лист, в верху которого было написано: Своему факультету я, ......., могу предложить следующее. Он был единственный, кто получил такой лист, поэтому поднял руку: – А это что? – спросил он. – Здесь надо перечислить, какую пользу ты можешь принести факультету, - ответила Джемма. - Эту форму надо было заполнить ещё летом. Смутно Гарри припомнил, что вместе с письмом из Хогвартса ему приходил такой свиток, однако Тед ничего подобного не получил, поэтому они обсудили это и решили, что такое заполнять его совсем необязательно. – Понимаешь, Поттер, тут надо написать, что ты можешь сделать по-лез-но-го, – чуть ли не по слогам, как к слабоумному, обратился к нему Малфой. Гарри покачал головой. Серьёзно? – Например, отец Драко подарил слизеринской команде семь «Нимбусов-2001», – объяснила Джемма. Малфой гордо выпятил грудь, как будто на глазах у всех совершил нечто невероятное. – Драко теперь ловец, – добавил Гойл. Гарри моргнул. До сегодняшнего дня он думал, что ловцами становятся как-то иначе. Но, похоже, он ошибался. – Понимаешь, что это значит? – спросил Малфой. Гарри пожал плечами: – Если свалишься с метлы – будешь выглядеть вдвойне глупо? Малфой в ответ фыркнул. – Что Гриффиндору в этом году конец, и ты должен этому радоваться, - снова объяснил он. - На чем там они летают? Особенно Уизли? – На честном слове, – фыркнул проходящий мимо Маркус Флинт. Получив одобрение от старшекурсника - капитана команды, к тому же - Малфой самодовольно усмехнулся: – Видишь? - У них "Комета 260", – ответил Гарри. – Да-да, спасибо, Поттер. Если надо будет подмести полы, возьму именно эту марку, – фыркнула Панси, как будто что-то понимала в полётах. Гарри снова стал рассматривать расписание. – А что значит восклицательный знак в субботу? В конце октября, – спросил у Джеммы Тед Нотт. – Это значит профессор Снейп потрудился пригласить к нам одного известного волшебника. Нам предстоит с ним познакомиться. Кто это – сюрприз. Перед тем, как идти на уроки, Гарри ещё раз посмотрел на расписание. Времени на то, чтобы видеться с братом и друзьями, почти не оставалось. Когда профессор МакГонагалл и Флитвик задали первые домашние задания, Гарри обнаружил, что забыл половину того, что учил. Впрочем, не только он, почти всем второкурсником было велено что-то повторить. Профессору Локхарту на первом же занятии потребовалось куда-то отлучиться и на замену себе он прислал своего менеджера, очень нервную и сердитую сердитую женщину. – А вы думали что, у такого занятого человека будет время провести вам урок? – спросила она, потирая красные воспалённые глаза. Девочки на первой парте горестно вздохнули, а женщина раздала им листки и строго сказала: – Вы должны заполнить этот тест, лично… я подчеркну! - лично разработанный профессором Локхартом для вас. В тесте содержалось около ста вопросов, вроде «любимый цвет Гильдероя Локхарта», «заветная мечта Гильдероя Локхарта», «Лучшая шутка Гильдероя Локхарта о вампирах»… Поскольку Гарри ничего про это не знал, он где можно наугад обвёл варианты ответов, а поля без вариантов оставил пустыми. Таким же пустым оставался свиток, на котором рукой профессора Снейпа было написано: «своему факультету я могу предложить…» Гарри подумал, что, может быть, стоит заполнить его вместе с друзьями. На следующий день первым уроком стояла травология, и Гарри спускался к теплицам последним и голодным. Единственным, что он успел перехватить на завтрак, была булка, которую он отнял у Теда - тот отозвал его в сторону, чтобы поделиться последними новостями. Лица у него и Рона были ободраны когтями корнуэльских пиксей, но про это Гарри узнал ещё накануне. – Локхарт выпустил их и сбежал, прикинь, – возмутился Тед. – Гермиона, правда, считает, что он оставил нас с ними сражаться, – уточнил Рон. – Твоё пренебрежительное отношение к известному писателю… – начала Гермиона. Помимо этого они оба были сонные и взъерошенные. Гермионы с ними не было. – Не поверишь, с первыми лучами солнца нас в спальне сегодня окатило душем, – сказал Тед. – Мы подскочили как ошпаренные. Рон кивнул: – Хотя она была ледяной. – Ну, а потом кто-то проорал: ЗАКАЛЯЙТЕСЬ! – а затем всё стихло. Гарри поперхнулся. – МакГонагалл сказала, что если это проделка Фреда и Джорджа, то им конец, – покачал головой Рон. – Вряд ли это они, – махнул рукой Тед. Рон пожевал губу: – Я бы не был так уверен... – с сомнением протянул он, а затем оживился: – Ещё мы подумали, что что-то такое мог бы вытворить, например, Малфой, – добавил он. – Вряд ли, – пришла очередь Гарри сомневаться. Поймав вопросительный взгляд брата, он объяснил: – Малфой бы уже тысячу раз проболтался. А так – говорит только о своём новом «Нимбусе». – Жаль, – сказал Рон, – хорошее объяснение было. Тед подмигнул: – Вообще-то я рассчитывал, что это не Малфой. Что там говорил тот эльф? – заговорщически спросил он. – Если подумать, не хуже чем в прошлом году приключение намечается, не думаешь? Гарри кивнул. Он в глубине души надеялся, что каким бы приключение ни было – в его конце их не ждут ни Тёмный Лорд, ни его безумный приспешник. – Я весь в предвкушении, – подмигнул Тед. – Я тоже, – кивнул Рон, и потёр глаза. – Предвкушаю, как сегодня вечером Гермиона перескажет нам всё, что она узнала в о душе и душевых. – А она конечно... – начал Гарри. – В библиотеке, – кивнул Тед. - Убежала туда к открытию. Договорить они не успели. Если вечером Гарри возвращался в слизеринскую спальню, то после завтрака его пути с друзьями расходились. Тед и Рон отправились досыпать на историю магии, а Гарри ждала травология. Начиная со второго курса, занятия по ней проходили в теплицах под номером четыре, предназначавшихся для тех, кому уже по силам справиться с достаточно опасными растениями. Когда Гарри подошёл к ним, сидевший у входа Тед Нотт рассказывал, что в «Трёх Мётлах» продают отличную шипучку. – ...самое то, чтобы слушать «Байки Лютного переулка», - заключил он. Малфой снисходительно заметил: – У меня завтра тренировка. Как будто вечерняя трансляция «Баек» и шипучка могли помешать утренней игре в квиддич. Левитируя перед собой поднос, нагруженный рассадой, к теплице подошла профессор Спраут. За ней по пятам следовал крайне воодушевлённый Гильдерой Локхарт: – Импровизация! Только импровизация! – восклицал он. - Есть одно заклинание, оно мигом поможет им расти! Он даже достал палочку. - Позвольте... Всем телом закрыв от него поднос, профессор Спраут возмущённо воскликнула: – Это мои растения! Локхарт на мгновение даже остолбенел. Когда лоза, оплетающая теплицу, при её появлении обмякла и дверь со скрипом открылась, Спраут сердито сказала ученикам: – Внутрь, живо! Левитируемый ею поднос опустился прямо на огромный дубовый стол, стоящий в центре теплицы - подальше от Локхарта. Стараясь не попасть под жалящие листья Ползучей лозы, слизеринцы один за другим проскользнули внутрь и сгрудились вокруг стола – росшие в теплице растения не внушали им доверия. Профессор Локхарт, шагнувший было следом за ними, отпрянул от протянувшейся к нему лозы: – Ловкость не раз спасала мне жизнь, – щёлкнув пальцами, сказал он. – Когда я был в Африке, мне довелось встретить растение, у которого на месте одной головы вырастало две… Милисента как-то с недоверием посмотрела на него. Профессор Спраут направила палочку на дверь теплицы, и та со стуком захлопнулась, прищемив шикарную мантию известного писателя. Малфой поделился с Крэббом и Гойлом: – И от него мы должны узнавать о темных искусствах... – он презрительно скривился, наблюдая за тем, как блестящая ткань рывок за рывком освобождается из плена. – Честно говоря, в этом году вернулся только ради квиддича. Крэбб и Гойл закивали, подтверждая, что квиддичу без Драко Малфоя - никуда. - Тишина и внимание на центр стола! - потребовала профессор Спраут. - Кто знает, что это? Гарри и его однокурсники посмотрели на чахлые жёлто-бурые ростки. От каждого ростка отходила тонкая нить, на конце которой можно было разглядеть пушистый комочек. Некоторые из комочков дрожали. Один комочек внезапно зашевелился и… поднявшись на ноги, стал похожим на крошечного ягнёнка. Панси и Милисента умилились. – Оно что, живое? – озадаченно спросил Гойл. Он ткнул пальцем в это странное существо, и то тут же укусило его. Возможно, шутки про то, что в роду у него были тролли, были не совсем шутками. – Пять баллов со Слизерина! – возмутилась профессор Спраут. Она пеклась о растениях не меньше, чем заботливая мать печётся о детях. – Замри, и он отпустит, - скомандовала она. Когда комочек отпустил палец Гойла, профессор Спраут спросила: - Так что, кто-нибудь знает, что это такое? - Cibotium barometz, - ответила Милисента. – Родители как-то выращивали такую партию. Это растение, но из-за почки, - она показала на пошатывающегося на тонких ногах «ягнёнка», - нередко классифицируется как живое существо. Почка при этом питается соком растения и умирает, когда то засыхает. – Прекрасно, – кивнула Спраут, немного смягчаясь. – Ещё недавно этот вид был близок к исчезновению, но теперь дело идёт на поправку. Баромцы выращивают по всему миру, и нам повезло заполучить для Хогвартса целую партию. Наша прямая обязанность – обеспечить их процветание. У неё из глаз едва не потекли слезы. Вид у овечек действительно был весьма жалкий. – Кто-нибудь может назвать свойства баромца? – справившись с собой, спросила Спраут. Милисента кивнула: – С его помощью можно преумножить жизненную силу человека. – Верно, – сказала профессор Спраут. – Десять баллов Слизерину. Там, где приживается баромец, другие растения тоже растут лучше. Посмотрите только на Ползучую Лозу! Лоза у входа в самом деле вся словно бы пришла в радостное возбуждение, новые листья разворачивались буквально на глазах. – Когда же баромец засыхает, – грустно завершила Спраут, – обе его части хоронят со всеми почестями. В древние времена подобного удостаивались только баромец и единорог. Растение и животное, две стороны одной медали. Частички нашего мира. Она говорила о единороге как о священном животном, и Гарри пробрала дрожь. Впрочем, судя по тому, как поморщился Малфой, не только ему вспоминалась разбрызганная по земле серебристая кровь. - Баромцы следует пересаживать крайне осторожно, - наконец, приступила к инструктажу профессор Спраут. – Сперва наполните горшки землёй, после – аккуратно поместите в них ростки. Они сами должны проникнуть корнями внутрь. Если ростки будут сопротивляться, ни в коем случае не применяйте силу. Она окинула присутствующих строгим взглядом. – И Мерлин вас упаси засыпать землёй «почку»! После этого она раздала мягкие перчатки, а когда Крэбб взял в руки один из баромцев и потряс его, велела и ему, и Гойлу: - А вы двое, если не возражаете, оборвите листья ползучей лозы. А то мы отсюда не выберемся. Её стебли уже затянули всю дверь и, хищно шевеля своими усиками, тянулись к центру теплицы. Крэбб и Гойл, довольные заданием, тут же взялись за дело. То и дело они пинали друг друга локтями в бок и громко смеялись. Гарри никак не мог справиться со своим баромцем. Корни не прекращая двигались, точно были живыми. Они ни за что не хотели добровольно помещаться в горшок. - Если баромец противится, - сказала профессор Спраут, - вам нужно наладить контакт с его животной частью. Крэбб и Гойл закончили обдирать лозу внутри теплицы и, довольные собой, продолжили своё занятие уже на улице. – О, да снаружи она взбесилась, – пропыхтел Крэбб. – Так её, – кивнул Гойл. С тревогой покосившись на них, профессор Стебель продолжила объяснения: – «Почки» любят, когда их гладят по спине. Но сперва надо убедить их, что нет никакой необходимости бояться. Стоило ей отойти, как Милесента легонько шлёпнула свой баромец по голове и, когда тот весь сжался, сунула его в горшок. - Мы это делали так, - пожала она плечами. После окончания урока Малфой крикнул: – Грег, Винс, хватит страдать ерундой! И пока Гарри не обогнал их, он слышал, как они обсуждают, что такие занятия совсем не стоят того, чтобы учиться. Единственным совместным занятием слизеринцев и гриффиндорцев в этом году снова были зелья. Такой расклад безмерно радовал первых – что может быть лучше чем встретить противника на своей территории? Гриффиндорцы же спускались в подземелья, помня, что храбрым сопутствует удача (или убеждая себя в этом). Удача, впрочем, им всё равно не сопутствовала: что бы ни происходило, Снейп немилосердно снимал баллы. Иногда шутили, что проще дать ему повод в начале урока, чем ждать, когда в конце занятия он найдёт его сам. Помимо этого Снейп запрещал какие-либо перемещения внутри аудитории, и для Гарри это значило, что весь первый курс он просидел рядом с Малфоем и его приятелями. В этом году перемен ждать не приходилось. – Посмотрим, что у вас осталось в головах, – сказал Снейп, словно тень возникнув возле своего стола – тихо и неумолимо. – Хотя у большинства, – он окинул взглядом класс, – возможно, там изначально ничего не было. Несколько слизеринцев хмыкнули, Гермиона напряглась и всем телом подалась вперёд (она по-прежнему не сомневалась, что если прикладывать усилия, то и по зельям можно получить высший балл), а Тед с Роном, обнаружив в ингредиентах Мерлин знает как попавшего туда живого жука, стали гонять его из одного конца стола в другой. Снейп немедленно остановил на них свой холодный взгляд. – Что же касается дошкольных развлечений... – сказал он. – По пять баллов с Гриффиндора, Поттер, Уизли. Гермиона вместо друзей залилась густой краской и сердито посмотрела на них. После все открыли учебники и принялись варить нектар, приманивающий волшебных шершней. Снейп медленно скользил между котлов, пристально вглядываясь в их содержимое. Только черная мантия шелестела, задевая за столы. Для Гарри по-прежнему было загадкой, как он с одного взгляда угадывает, в чём именно была ошибка. Остановившись у котла Невилла, Снейп спросил: – Вы знаете, что такое магические шершни, Лонгботтом? Тот затрясся и, с опозданием мотнув головой, выронил из рук нож. – С таким цветом и не узнаете. На ваше... зелье слетятся разве что мухи, да и то едва ли, – сказал Снейп. Молча пройдя мимо идеально сваренного зелья Гермионы, он задержался у котла Теда, над которым поднимался красноватый дым: – Поттер, наиболее прославленный из двух. Какого цвета должен быть нектар? – Не знаю, – пожал плечами Тед. – Ну, в смысле, не мне же на него лететь. Позади него раздалось несколько смешков. – Десять баллов с Гриффиндора, – удовлетворённо кивнул Снейп. Тед сердито посмотрел на своё зелье, но спорить не стал. Гарри оставалось только добавить мелко нарезанную кору ивы, когда Снейп остановился возле его стола. – Поттер. Наименее прославленный. Его зелье совпадало с описанием, и Гарри, не отрывая взгляда от доски, продолжил резать кору, гадая, что может на этот раз не понравится его декану. – Задержитесь после урока, – велел Снейп. Гарри моргнул – что он сделал? Повернувшийся к ним Малфой злорадно ухмыльнулся. После урока опустевший класс зельеварения стал тихим, точно склеп и таким же мрачным. В воздухе по-прежнему витал едкий дым – Невилл, разволновавшись, выплеснул часть своего варева на огонь. В присутствии декана Слизерина у бедняги всё валилось из рук, даже больше, чем обычно. Когда Снейп заговорил, Гарри не сразу понял о чём речь. – По словам мистера Стреттона у вас низкие результаты по трансфигурации и заклинаниям, – сказал Снейп. Гарри приоткрыл рот. Серьёзно? Говорить о его оценках?Едва ли они были хуже, чем у остальных слизеринцев. – Какой бы геройский досуг не отвлекал вас летом, – произнёс Снейп, как будто это не Гарри, а кто-то другой сдал ему кучу свитков с заданиями, – ваши внеклассные дела не освобождают вас от учёбы. Гарри сложил на груди руки. – И что касается внеклассных дел... – продолжил Снейп, – на отборочных мистер Флинт рассмотрит вас наравне с остальными претендентами. От неожиданности Гарри вдохнул едкого дыма и закашлялся. Они с Тедом неплохо повеселились, заполняя свиток с полезными для факультета делами («Напиши, что тебе ничего не стоит сходить ночью на кладбище», «Ну уж нет»), и, конечно, он указал, что умеет летать. Но... – На отборочных? – переспросил он. – А где вы собираетесь летать? – спросил Снейп, буравя его взглядом. – Если вы до сих пор не ознакомились со школьными правилами, просто полёты в Хогвартсе запрещены. Гарри мотнул головой. – Вообще-то я... – начал он, сомневаясь, что хочет играть за Слизерин. Словно прочтя его мысли и, разумеется, истолковав их на свой лад, Снейп спросил: – Или вы думаете, что едва придёте туда и вы уже в команде? Гарри мотнул головой. Разумеется, он так не думал. – Вовсе нет, – возразил он. – Я... Он замялся. – Отборочные в субботу в девять утра, – отрезал Снейп, давая понять, что разговор закончен. И когда Гарри выходил из класса, Снейп добавил: – Не забывайте, на каком факультете учитесь, Поттер. Как тут забудешь. В один из следующих дней, когда Гарри нашёл брата и друзей, Тед и Рон о чем-то спорили с Гермионой. – Фред и Джордж рассказали, что есть способ забраться на крышу Гриффиндорской башни, – объяснил ему Тед. – Если через дверь никто посторонний не входил, то он мог сделать это через окно, – добавил Рон. Звучало разумно. – Хотите проверить? – спросил он. – Там могли остаться следы, – с важным видом начал Тед. – Прекрасно, – перебила его Гермиона. –Только для начала, это опасно... – Для начала это, разумеется, не опасно, – возмутился Тед. – Ты забываешь, что мы волшебники. – ...К тому же, – продолжила Гермиона, – сегодня целый день идёт дождь, и все следы, если они там и были, уже смыло. Тед сложил на груди руки. – Тебе просто досадно, что такой отличный план пришёл не тебе в голову, – сказал он. Гермиона фыркнула. Гарри задумался: – А Фред и Джордж об этом откуда знают? Рон хмыкнул: – Они хотели разыграть Перси, но оказалось, что до его окна так просто не добраться. Поэтому передумали. И под пристальным взглядом Гермионы добавил: – Но в этот раз это точно не они. А затем, широко улыбнувшись, предложил ей: – Ну что, полезешь с нами? – Нет! – сердито отказалась Гермиона. И, что-то возмущённо бормоча себе под нос, ушла. – Что-то мне подсказывает, – задумчиво произнес Рон, – она против и вечером откажется проверять наши домашние задания. Тед махнул рукой. – Подумаешь. Надо придумать, как всё сделаем... – и, нахмурившись, посмотрел на Гарри: – У тебя же нет завтра взысканий, надеюсь? Взысканий в прямом смысле слова у него не было. Узнав про отборочные, Тед пришёл в восторг и пожелал ему удачи: – Отправь Малфоя на скамейку запасных! Гарри кивнул. Вот только для этого на эту же скамейку надо было отправить и метлы. Ложась спать, Гарри подумал, что для него занять место на скамейке запасных почти также ожидаемо, как перед сном услышать очередную «Байку Лютного переулка». Скорее бы Гермиона допустила бы ошибку в домашнем задании, чем Флинт отклонил щедрый дар Люциуса Малфоя. Ну, или Крэбб и Гойл перестали хрустеть гренками в своём углу. Факелы на стенах погасли, кто-то подключился к магическому эфиру, и спальню наполнили тревожные звуки лютни, скрежет старых тяжёлых дверей и звон цепей. Ведущие – мастера Синиструс и Веритас – начали щедро делиться байками о злых духах и проклятых предметах. Гарри, зевнул, слушая байку о человеке, который всегда ходил в чёрной мантии и носил с собой трость. Его засушенная рука потом стала лучшим другом грабителей и тех, кто искал сокрытое от чужих глаз. – Но тот, кто её использовал, вскоре терял рассудок. – Плата за власть Гарри задумался. Она искала предметы, а не что-то непонятное. – И несмотря на проклятие волшебники раз за разом использовали её, потому что она надёжно указывает путь. – Надёжнее, чем, например, коготь сфинкса. Когда байка закончилась и перед началом новой заиграла музыка, Гарри уснул.