Darkfox 4: Ивонн

      Ну, а пока Ивонн радостно строчит очередную запись в дневничок, обратим свои взоры на Марата Ахтынбаева. Он по-прежнему состоит в Лисьем Клане, по — прежнему является «правой рукой» Хантера. С недавних пор, невзирая на статус действующего оперативника, редко принимает участие в проводимых Кланом операциях. Чтобы не терять форму, тренирует боевиков и помогает будущей Принцессе Клана освоить боевые единоборства. В личной же жизни у Марата не все столь радужно, сколь кажется, хотя он пытался (и пытается) скрывать это. Его отношения с Норой в последнее время дали трещину — мадемуазель Дан бывала недовольна тем, что Марат уделял ей мало внимания, в частности, в постели. То, что он устроился работать в ночную — разгружать вагоны с углём, точно так, как он и сказал несколько месяцев тому назад — Нора совершенно не воспринимала. Если сначала она еще смирялась с тем, что мужчина появлялся дома поздно иногда под утро, был уставшим, но, на секундочку, при деньгах, часть из которых честно отдавал ей, а часть откладывал в банк, под проценты, то сейчас она чуть ли не открыто хаяла его, чем, признаться, злила Марата. Но он терпел, объяснял, как мог, потому что любил девушку. — Ты же знаешь, — говорил он ей, отвечая на очередную тираду девушки об отсутствии нежности и внимания, — что я не ерундой страдаю, я работаю. Утром — служу Клану, вечером и ночью — разгружаю этот чёртов уголь, от которого руки уже с трудом отмываются. Но зато со всего этого имею доход, часть которого ты имеешь удовольствие и в руках подержать, и на себя потратить. Мне –то мало надобно — я свои расходы покрываю из заработанных, и еще откладывать успеваю. А ты только требуешь — «Внимания мне, внимания и побольше!» Куда только больше, я не знаю. Всё моё свободное время и так принадлежит тебе. Нора в ответ слушала, кивала, вздыхая, потом шмыгала носом, растрогавшись, обнимала Марата, нежно целуя его, и вроде бы как опять становилась самой собой — нежной, ласковой, обходительной. — Мой мужчина, — с гордостью говорила она подругам, — самый лучший!       ….На той железнодорожной станции, где Марат работал ночами, никто и знать не знал про его двойную жизнь, да и не пытались узнавать — мало кому это было интересно, да и лишние проблемы никому нужны не были. Станция эта в то же время славилась своей текучкой кадров — раз в два — три месяца там (иногда с припиской «срочно») требовался новый рабочий для разгрузки прибывающих вагонов с углем. Марат попал в такое «окно», и пока что его все устраивало — вполне себе сносная зарплата в 30.000 деревянных (наличными на руки или банковским переводом), стабильность (руководство твердо гарантировало, что в ближайшие месяцы текучки не будет, ибо нужное количество рабочих набрано. Пока что большего и не требовалось. Со временем у Марата появилось несколько приятелей из числа рабочих, с которыми он иногда выпивал кружечку пива в баре, и периодически играл в покер. Ему везло –он чаще других срывал банк, поэтому вскоре все (или почти все) стали на него недобро посматривать, начав подозревать его в нечестной игре. Они ожидали от него какого-то прокола — вдруг карта пойдет не та, и он спасует, то есть выйдет из игры. Но за последние три партии у Марата не случилось ни одного, и весь банк снова оказался в его руках. — Он нечестно играет! — возмущались одни. — Шулер! — Он нормальный! — Спорили другие. За подобными спорами проходило много времени. Они приобрели характер качелей, то есть ни одна, ни другая сторона не могла одержать в спорах верх надолго, и вскоре дело начало доходить до драк. Мужчина старался не замечать творящегося вокруг, не придавал этому значения, списывая всё на то, что многие из его коллег часто пили, не просыхая, и на работе появлялись совершенно «синими» (нетрезвыми), а то и вообще зелёными после случившегося накануне возлияния. И вот, спустя несколько дней после очередной партии, в которой Марат даже не пытался выиграть, играл скорее не победы ради, а участия для, случилось одно событие, которое наглядно продемонстрировало Марату, что ему здесь не очень-то и рады и, оказывается, проигрывать не любят…

*********

После завершения очередного рабочего дня, трудяги, по обыкновению, отправились кто куда — кто домой, а кто — в паб, принять чуток горячительного по двум случаям сразу: первое — сегодня была пятница, и второе — выдали свежую зарплату. Марат с несколькими приятелями тоже отправился в близлежащий паб, подискутировать за жизнь, потравить анекдоты и так далее. Марат и четверо его приятелей сидели за столиком, пили пиво и обсуждали рутинные будни. В баре было немноголюдно. Большинство столиков пустовало, за некоторыми сидели одиночки, что-то пили или молча ковыряли одноразовыми пластиковыми вилками еду в пластиковых опять же тарелках. Из динамиков под потолком звучал ненапряжный попсовый мотив в эфире одной из популярных радиостанций.       — Марат, — обратился к мужчине один из его приятелей, парень по имени Нико, — тебя проводить? А то стемнело уже, а район у нас сам знаешь какой — возле станции всякие бичи отираются, стрёмно. — Не беспокойся, за меня, — ответил ему Марат, вставая, — мне ещё на «собаку» надо сесть, а до остановки отсюда рукой подать, идти недалеко. Нико кивнул и, пожав Марату руку, произнес: — Давай, Чумба. До понедельника! Ахтынбаев улыбнулся. Его здесь частенько так называли — конечно же, шутя, с беззлобной усмешкой. Особенно ему приятно было слышать это от Нико, ставшего одним из первых его приятелей тут. Едва он покинул паб, некоторое время спустя за ним увязались, держась на расстоянии, чтобы не выдать себя, два человека. Марат не поворачивал головы, но следил за тылами периферическим зрением. До автобусной остановки оставалось совсем немного, как вдруг…

POV Марат Ахтынбаев

На той аллее, по которой я шел, почти не было фонарей. В тех, что имелись, местные быдланы перебили все лампочки. Аллея была засажена деревьями, шорох от которых в сочетании с темнотой вокруг делал это место слегка жутковатым. Единственным пятном света «в конце тоннеля» была ярко освящённая автобусная остановка. — Так-так-та-ак… — внезапно раздался рядом со мной голос, — Кого я вижу! Клык! Я от неожиданности остановился. Передо мной стоял невысокий, крепкий парень, которого я раньше видел всего несколько раз — он вроде бы тоже разгружал уголь, а потом вдруг куда-то поделся из моего поля зрения. Услышав свой оперативный псевдоним, известный только в пределах Клана, я напрягся. Еще раз повторю — я думал, что его никто из здешних не знал. Оказалось — наоборот. Кто — то знал и проболтался. Не успел я даже рта раскрыть и что-то сказать, этот гопник зарядил мне «с правой» в челюсть. Затем, пока я приходил в себя после неожиданной атаки, словно бы по щелчку пальцев прибежало еще несколько бугаёв в кожанках и кедах. Их я ТОЧНО не знал, даже не видел раньше. Завязалась драка. Одному против четверых мне, в принципе (учитывая уровень моей подготовки), драться было привычно — больнее доставалось только в те разы, когда я вместе с группой боевиков при содействии спецов разгонял протестующих на городских улицах. Вскоре ситуация поменяла вектор, и фортуна возблаговолила этой кучке гопников. Уклонившись от выпада одного из них, я был вынужден практически сразу исполнить мостик, почти как Нео в «Матрице», потому как над моей головой внезапно, позвякивая, просвистело что-то тяжелое и массивное. Между тем полностью стемнело, и молотить противника кулаками мне пришлось почти вслепую, ориентируясь по вспышкам света перед глазами (оставшимся фонарям на аллее). Время тянулось, как жевательная резинка. — Хоть бы какой патруль проехал, что ли… — подумал я, в очередной раз вслепую пнув противника. Попал кому-то в коленную чашечку и, похоже, сломал её, о чем свидетельствовал вскрик, звук падения, неразборчивые ругательства и удаляющийся топот. С автобусной остановки происходящее заметно не было. Мне это в какой-то степени было на руку — меньше будет вопросов… А между тем снаружи послышался шум подъезжающего автомобиля. — Звал патруль — и он приехал, — шепотом выругался я, узрев подъехавший полицейский джип. По-видимому, офицеры как раз возвращались с патрулирования, так как спецсигналы были потушены, и джип не несся через светофоры и не «крякал» сиреной.       Я занервничал. Не знаю, почему. Чутье подсказывало, что что-то (все-таки) идет не так. Убедившись, что офицеры пока — что не приблизились на достаточное расстояние, я похлопал себя по карманам куртки в поисках телефона. На счастье, он нашелся во внутреннем кармане куртки и не пострадал. Я еще раз оглянулся — джип притормозил возле остановки. Двое патрульных вышли и о чем-то спросили стоявших там людей. Я включил фонарь на телефоне и осветил место вокруг себя, осматриваясь. Внезапно свет фонарика выхватил из темноты торчавшие из кустов ноги, одна из которых была неестественно согнута, да и сами кусты были смяты. Я подошел поближе. Мой удар вслепую, однако, достиг цели — напавший на меня гопник свалился в овраг, насадившись на торчащую там корягу и скончался от кровопотери и болевого шока. Я убил его, защищаясь. Это еще нужно было доказать, но не факт, что мне кто-то поверит. Тем временем где-то близко засверкали фонари — патрульные шли в мою сторону. Так как на мне не было формы и знаков различия бойца клана, передо мной маячила вполне себе реальная перспектива сесть в тюрьму, ну или минимум — загреметь в участок. План «прикинуться шлангом» (то есть «я ничего не видел, я ничего не знаю») сразу отмёл, ибо странный будет «шланг» — в темном лесу, да еще и с трупом рядом. Я обернулся. Показавшиеся на тропинке патрульные пока что меня не видели, так как их фонарики били недалеко. Шанс свалить все еще был, и я решил уйти, пока не поздно. Короткими перебежками от дерева к дереву я продолжил движение к остановке, стараясь бесшумно проскользнуть за спинами копов. В этот раз мне повезло. Но, добираясь на «собаке» до дома, я долго думал, стоит ли позвонить Борису и обо всем ему рассказать. Было понятно, что Шеф рад этому не будет.

*********

      В это время Борис c семейством гулял в парке в центре города. Сегодня здесь было многолюдно — веселье, шум, гам. Принцесса, восхищаясь открывающимися из окна кабинки колеса обозрения видами, то и дело восклицала: — Папа, мама, смотрите, красота какая! Действительно, с высоты расцвеченный огнями город притягивал взгляд, навевал различные приятные мысли. Королева тоже радовалась вместе с Ивонн, временами уважительно поглядывая на супруга, взглядом давая ему понять, что он самый лучший, и лично для неё таким останется. Внезапно, словно стремясь нарушить их семейную идиллию, у Бориса зазвонил телефон. Ксю уже привыкла, что её супруг то и дело вынужден отвечать на сверхважные телефонные звонки и не обратила бы на это внимания, если бы не характер разговора. — Да, — произнес Борис, сняв трубку, — слушаю, Марат. Что случилось? Потом он долго молчал, выслушивая собеседника на другом конце линии. Если обычно его лицо на протяжении всего разговора ничего не выражало, что, однако же, свидетельствовало о максимальном внимании к говорившему и сосредоточенности на разговоре, то сейчас он внезапно нахмурился, стал серьёзен. После того, как собеседник закончил говорить, мужчина произнес в ответ только одну фразу: «Я еду.» После чего повесил трубку. -Что произошло? — спросила его Ксю, когда они вышли за пределы аттракциона. — Ивонн, — сказал дочери Борис, — иди погуляй. Нам с мамой надо поговорить. Только не уходи далеко, ладно? Ивонн фыркнула, выражая неудовольствие просьбой «не уходить далеко», но все же согласилась, отошла к росшему неподалеку дубу и начала писать кому-то сообщение.  — Так вот, — вернулся Борис к прерванному разговору, — мне звонил Марат, рассказал, что влип в историю. — В историю? — Нахмурилась Ксю. — Что он натворил? — Подвергся нападению гопников, одного из них убил, защищаясь, — сурово произнес мужчина. —Другие разбежались. Все бы ничего, но мимо проезжал полицейский патруль, которому он чуть не попался. Просит о помощи. — Просит тебя отмазать его от полицейских? –спросила она, округлив от удивления глаза, — это же наглость! Нет, я понимаю, что каждый может оступиться, но… человек, которому мы дали второй шанс, и вдруг такое?! Как теперь он будет смотреть в глаза Принцессе? Борис покачал головой, показывая, что у него нет ответа на этот вопрос. Защищать Марата в разговоре он не стал — ибо слишком мало знал о произошедшем, почти ничего. — Я съезжу, разберусь, в чем там заруба. — сказал Хантер, — а вы с Ивонн идите еще немного погуляйте, если хотите. Только пожалуйста, возвращайтесь не очень поздно, хорошо? Я переживаю. Ксю нежно поцеловала его и добавила: — Потом расскажешь, что и как? -Конечно, — Мужчина кивнул.