Fathers&Sons

Когда в их с отцом жизни появляется Фелисити, Максвеллу всего четыре. Он меньше года живет у отца, но уже понимает, что Фел полностью соответствует своему имени - она приносит его отцу удачу. Она делает его счастливым. В Фелисити словно заключена мини-звезда - она освещает любой аспект жизни, к которому бы не прикоснулась - даже если попутно страдает кофемашина, пожарная сигнализация или вазы. Почему-то вазы страдают чаще всего. Из нее выходит очень красивая невеста - изящная, тонкая, окруженная облаком кружева, фатина, мелких камней и жемчуга статуэтка, главным украшением которой Максвелл искренне считает улыбку. Может быть, потому что ее улыбка искренняя и очень любящая. Может быть, потому что она улыбается ему и его отцу абсолютно одинаково. Ожидание рождения ребенка – общего для Фелисити и его отца, - Максвелла не пугает. Это кажется ему нормальным: люди встречаются, играют свадьбу, обзаводятся потомством. Существуют допустимые корреляции – да вся их компания сборник допустимых корреляций! – но Максвеллу нравится ощущение нормальности, которое обволакивает его в их маленькой новой семье. Ему кажется это хорошим знаком. Жаль, что его ожидания не оправдываются. Диагноз его брата - неизлечим. Максвелл долго и нудно изучает все, что касается детей с таким пороком сердца, расспрашивает доктора Бреннан, пользуется гуглом и научной библиотекой. Единственное, чем он пользоваться не может - верой в чудо, которая питает его отца и Фелисити. Вера в чудо ему просто не доступна. Однако, когда неизбежное случается, он все же надеется, что Мерлин и Фелисити попадут в тот небольшой процент статистических пар, которым удается пережить смерть ребенка и остаться вместе. Спустя время он вынужден признать, статистика – дерьмо. - Отпусти меня, - просит Фелисити у его отца, плача навзрыд. Она слишком много плачет в последний год, звезда гаснет и Максвеллу больше не достаются ее ласковые и теплые улыбки. – Пожалуйста, отпусти меня!!! Максвелл не хочет быть в доме, когда она уйдет. Он не хочет прощаться. - То, что ты чувствуешь – это боль, - говорит ему Адам, позволяя валяться на голом полу еще не отремонтированной мансарды. В новом доме Прентисс-Хотчнеров с каждым днем все более шумно, но в мансарде, отданной на растерзание старшему сыну – благословенная тишина. – Испытывать боль от того, что твои близкие уходят – нормально. - Мне не нравится это чувство, - Максвеллу вообще не нравится чувствовать. Там, в той эмоциональной пустоте, в которой он пребывает обычно, ему нравится больше. - Чувства вообще та еще фигня, - пожимает плечами Адам, - но среди них есть те, что делают тебя сильнее. - А боль? – Максвеллу действительно интересно можно ли обернуть то, что разрывает его и уничтожает способность мыслить – главную основополагающую его способность, - во благо. - Да, - не верить названному брату смысла нет, - боль делает нас сильнее. И любовь. - Любовь? - Пойдем, - Адам срывается с места и буквально волоком тащит его по лестнице вниз, - я покажу. - Ты должен стать крестным Каролины. Максвелл говорит об этом отцу за завтраком спустя пару дней после возвращения домой. Наблюдает за тем, как Малкольм Мерлин судорожно сжимает челюсти, не смотря ему в глаза. С момента похорон его второго сына и отъезда Фелисити прошла неделя, но он все еще ни разу не посмотрел ему в глаза. Иногда Максвеллу кажется, что он просто не хочет его видеть. - Нет. - Ты в курсе, что все уроки и задания за Максвелла делают другие дети? – Максвелл сидит под дверью кабинета, радуясь, что на эмоциях Эмили Прентисс не догадалась захлопнуть дверь плотнее или разговаривать тише. – Он не учится, Мерлин. Он страдает. Он потерян и его разум не здесь, не в школе и даже не с друзьями. Ему плохо, Малкольм. Как и тебе. - И что ты предлагаешь мне, Эмили? – голос его отца усталый и пустой. Малкольм Мерлин потерян. Также как и его сын. Проблема в том, что их больше некому собрать воедино. Корто Мальтезе встречает их штормом и сезоном дождей, заставляющим проводить их в доме большую часть времени. Сил на тренировки нет. Боль впервые требует от них не ярости и сопротивления, а смирения, поэтому они жгут камин и медитируют до тех пор, пока снова не обретают себя. - Если ты все еще считаешь это хорошей идеей… И если Эмили не будет против… Слова даются Мерлину тяжело, но Макс берет его за руку и сжимает, даря беззвучную поддержку. Церемония выходит красивой и величественной. Максвелл не до конца понимает ее смысл, как и смысл веры в целом, но не может не оценить торжественность момента. Его отец держит на руках Каролину Хотчнер – младшую из двух не так давно родившихся сестер Адама. Глаза Мерлина застелены пеленой слез, но эти слезы кажутся Максу совсем иными, нежели те, что одолевали его отца совсем недавно. Может быть, теория Адама не так уж лишена смысла. - Ты будешь прекрасным крестным отцом, - шепчет Мерлину на ухо Прентисс, поправляя на дочери одеяло. Каролина уснула прямо на руках его отца, и Максвеллу интересно, понимает ли Эмили, что дарит его отцу дочь, взамен ушедшего слишком рано сына. Макс все еще не уверен в мотивах поступков взрослых. Он все еще не знает, что значит любовь.