Сделай всё правильно

      Утро, натуральный кофе и свежее печенье из магазинчика через квартал, которые я покупаю по пути в редакцию (нужно все же появляться там время от времени), свежая газета подмышкой — красота. Весна в этом году не спешит сдавать свои позиции жаркому лету, поэтому я наслаждаюсь теплом и ясным небом с запахом дождя. Удивительное сочетание.       Новый роман, который мне отдали для создания обложки, о вреде социальных сетей. Я читаю рукопись и со многим соглашаюсь, даже если одновременно с этим отвечаю людям в Твиттере. Социальные сети — зло, в этом я убедилась. Нет, действительно, лучше разговаривать с человеком, глядя ему в глаза. Может, и не скажешь многого, но ты не спрячешься и будешь честен. Социальные сети обезличивают, можно представиться кем угодно и рассуждать на любые темы, даже если все твои знания почерпнуты из Гугла и Википедии. Соцсети приучают человека не анализировать информацию, а, не раздумывая, принимать мнение других, как утверждает доктор Аяд Рахван, почетный научный сотрудник Эдинбургского университета. Общаясь в виртуальном мире, люди перестают общаться в реальном, потому что им становится труднее это делать. Я читаю исследования о вреде виртуального пространства для общения, пробыв в одной из них всего два месяца. Соглашаюсь со многим и в качестве иллюстрации предлагаю автору, с которым сейчас работаю, того самого мужчину в заброшенном саду. Будто напоминание о том, что вне виртуального пространства нас ждут живые люди.       На самом деле, Твиттер настолько меня затянул, что и не выпутаться. Я осваиваю еще несколько ресурсов, слушаю музыку он-лайн, затариваюсь книгами и инструментами в интернет-магазинах. И, конечно же, общаюсь с друзьями, с которыми в силу некоторых причин не могу увидеться лично. — Сигрейв! — однажды Крис точно сведет меня с ума. Или я, наконец, научусь выходить из Скайп и выключать компьютер, а не отключать камеру, как обычно это делаю. Потому что ранним утром я подпрыгиваю в своей кровати от настойчивого зова из темного экрана ноутбука. — Сигрейв, просыпайся! Живее, живее! — тянут уже два голоса. Второй — Стэн? — Доброе утро, мисс! Меня заставили! — кричит третий неизвестный. — Помогите!       Чуть не падаю, запутавшись в одеяле, но все равно доползаю до ноутбука и включаю камеру. Картина перед ними представляется чисто прекрасная: я работала до трёх часов ночи над оформлением обложки, потом вспомнила, что не ела, ходила в круглосуточный супермаркет, в итоге легла спать только в пять утра. С ужасом смотрю на часы в углу экрана. Я проспала всего полтора часа? Зачем я понадобилась этим странным людям полседьмого утра? У них должна быть веская причина или термос с кофе и коробка печенья с суфле. — Доброе утро, красотка! — поёт нестройный хор трех голосов, три лица едва влезают в объектив камеры. Третьим оказывается Фрэнк Грилло. От неудобной позы (и от испуга — Грилло, реально?) я красиво падаю на попу, но благо, моё падение смягчает одеяло, в которое я завернута. — От лица всех «Мстителей» мы хотим поручить тебе важное задание, — серьезно говорит Эванс голосом Капитана Америка, где даже намека на веселье нет. — Приготовься, скоро тебя заберет машина ЩИТ. — А ГИДРА? Или тут будет перестрелка за обладание моей важной персоной? — от этих людей мне все равно не отвязаться, поэтому я отворачиваю камеру в стену и выбираюсь из кокона одеяла. Вот тебе и свободный график работы… — Объявлено временное перемирие, — отвечает Фрэнк. — И, эй! Меня захватили в плен! — Нам нужны твои огромные салатницы, штуки, которыми перекладывают салат, камера и кулинарный талант, — добавляет Стэн. — Так и знала, что вам, мужикам, нужно от меня только одно, — завязываю волосы в хвост, даже не расчесывая. Из-за резинки, зажатой между зубами, слова становятся чуть смазанными и неразборчивыми. — Сигрейв! — с монитора вновь смотрит Капитан Америка. Только присмотревшись, понимаю, что они едут в машине. — Сигрейв, это дело высочайшей важности!       Одевшись, поворачиваю камеру обратно к себе. — Мужчины, что вы придумали? Пикник? Выездные съемки? Едете в лагерь волонтеров? — тянусь к полке над компьютером, чтобы взять сумку с камерой. Судя по потрясенной тишине, что-то пошло не так.       С монитора на меня смотрели Стэн и Грилло с весьма заинтересованными лицами. Сбоку Эванс пытался добиться от них объяснений, одновременно пытаясь вести машину. — Какая вы все же красивая женщина… — восхищенно сказал Фрэнк.       Куда бы ни повезли меня эти три странных человека, и какая бы не была погода за окном, майка с декольте и короткие шорты — не лучший вариант. Однозначно. На высокой скорости (завидуй, Ртуть!) переодеваюсь в штаны и свободную рубашку. Пусть я и свободная женщина, но сразу ударяться во все тяжкие не буду.       Через десять минут за окном гудит клаксон. В коридоре меня встречает Стэн, тут же перехватывая чаши, чтобы я не уронила фотоаппарат, клюёт меня в щеку. — Сигрейв, это Фрэнк. Фрэнк, знакомься, Сигрейв, — Крис открывает мне дверь на пассажирское сиденье рядом с Грилло. Мужчина улыбается и втягивает меня внутрь. И не поверишь, что он играет сумасшедшего Кроссбоунса.       Машина останавливается у большого супермаркета, и я дремлю, пока мужчины делают покупки. Крис вручает мне большой стакан кофе и коробку пончиков, извиняясь за раннее пробуждение. Когда Фрэнк тянется за одним из пончиков, я угрожающе булькаю кофе и переставляю коробку себе на колени. Может, из-за недосыпа или из-за чего-то еще, я пропускаю момент, когда мой вопрос был бы актуален. Но я не нашла ничего лучше, чем, уже подъезжая к знакомому до боли шлагбауму и посту охраны, спросить: — Куда мы едем?       Охранник наклоняется к нам и сердито смотрит в мою сторону. — Это Сигрейв Фернандес, нам должны были оставить пропуск, — отвечает Крис. Мужчина в форме кивает и отдает ему пластиковую карточку на широком шнурке. Эванс передает пропуск мне.       Тишина в салоне мигом устанавливается гробовая. И очень хитрая. Как тишина может быть хитрой, я не представляю, однако оказывается, что может. Трое мужчин в машине усиленно делают вид, что ни при чем. Крис, насвистывая, ведет машину к стоянке, Себастиан строчит в телефоне, а Фрэнк быстро доедает пончик, который я все же ему уступила. Увидев Криса Хэмсворта на парковке, я едва сдерживаюсь, чтобы не начать возмущаться. — Эй, ты не на работе, и тебя никто не накажет и не выгонит, если ты не будешь снимать бейджик! Считай, это твой выигрыш в викторине, — говорит Эванс, заглушая двигатель. — Так, мы приехали. — О, мисс истребительница софитов! — радостно восклицает Хэмсворт, стоит мне выбраться из машины. — Надо предупредить светотехников.       Никогда не была на съемочной площадке в роли гостя. Обычно я приезжала, разносила еду и уезжала, даже не успев осмотреться. Но сейчас… Здесь так много людей, будто в муравейнике, все суетятся и бегают, перемещаются по какой-то только им понятной схеме. Я перехожу от «самолета» в «жилую» комнату, из неё — в зрительный зал. Будто перемещения между мирами за доли секунд. — Марк! Хэй, Марк! — Крис Эванс хватает меня за руку и тащит в сторону мужчины в белой рубашке, который сидит в тени настоящего дерева со стопкой листов сценария в руках. Он поднимает взгляд и улыбается, когда мы подходим. — Марк, помнишь, мы выкладывали в Твиттер опрос о тебе, Нортоне и Халке? — спрашивает Крис, а я уже понимаю, что передо мной Марк Руффало. — Знакомься, это Сигрейв Фернандес, та самая Сигрейв, что оставила самый большой комментарий. — Приятно познакомиться, мисс Фернандес, — Марк перекладывает все листы в одну руку, вторую протягивает мне. — А еще она отличный механик, профессиональный иллюстратор, начинающий фотограф и мастер по салатам, поэтому сегодня ты, наконец, отведаешь самую вкусную вкуснятину! — продолжал нахваливать меня Крис. — Салат с чипсами? — интересуется Марк. — Посмотрим, что они накупили, — отвечаю за Эванса. — Не волнуйтесь, вегетарианскую кухню я тоже знаю.       Еще некоторое время мы потратили на бег по съемочной площадке, пока Крис знакомил меня с другими актерами. Не ожидала, что Роберт Дауни-младший встретит меня словами «Как поживает ваш надзирающий офицер, мисс небрежный водитель?». Прошёл почти год с той вечеринки, а Хэмсворт и Дауни до сих пор помнят мои прозвища. — Я чего-то не знаю о тебе? — игриво спрашивает Крис, обнимая меня за талию. Совсем целомудренно, по-дружески, как он умеет. — Я работала на съемочных площадках и встречалась с Джереми Реннером. Не нужно быть детективом, чтобы понять, как все это связано. — Это совершенно дикий и непредсказуемый мир, Сигрейв Фернандес, — с неожиданной грустью и пониманием отвечает Эванс. — И у тебя с самого начала не было шанса сбежать.       Скоро нас догнала одна из девочек-ассистенток и сообщила, что Крису нужно готовиться к съемкам. — Давай-давай, — я подталкиваю его следом за ней, — пора Капитану Америка нести в массы справедливость. — Я посмотрю, кто не занят в сценах… — Крис, я сама могу о себе позаботиться, честно. Я ведь уже была на съемочных площадках. — Да, помню, призраки с тележками, — он хватает меня за руку и ведет за собой. — Ты можешь свободно передвигаться, быть везде, смешаться с толпой, с массовкой, и никто тебя не увидит. — Это ты к чему сейчас? — К тому, что мы тебя не за этим сюда привели, — вздохнул он. — Ты уже не призрак. Ты мой друг. И какой бы не была моя работа, ты все равно мой друг. Поверь, я разочаровался во многих людях с тех пор, как стал сниматься в хороших фильмах. — Такова плата за то, как мы зарабатываем на жизнь, — ответили нам. Около гримерок нас встречает Скарлетт Йоханссон в рыжем парике и накидке, под которой проглядывает её сценический костюм. Она странно смотрит на нас, даже ревниво, и Крис поспешно убирает руку с моей талии. — Скарлетт, это Сигрейв, — знакомит он нас. — О, Сигрейв! — улыбается женщина, заметно смягчаясь. — Я много о вас слышала. Не знала, что вы сегодня приедете к нам. — Крис решил, что мне скучно, и поднял меня с утра пораньше…       Оставшись одна в трейлере Эванса (куда меня отправили с наставлением досыпать и обещанием разбудить, когда я понадоблюсь), я устраиваюсь на диване и лихорадочно начинаю листать новости по запросу «Скарлетт Йоханссон». Первый брак с актером Райаном Рейнольдсом, потом развод, второй брак с журналистом Роменом Дориаком, рождение дочери Роуз. Девочка родилась совсем недавно, и это странно, видеть Скарлетт на работе, когда все её существо должно тянуться к беззащитному комочку. Или что-то случилось после родов, что-то вроде «послеродовой депрессии». Я помню, что было с Маргарет после рождения Кевина, и как мы с Мелани и родителями с обеих сторон попеременно помогали Дереку с малышом, в то время как его жена и мать его новорожденного сына металась по комнате и сходила с ума. А затем я листаю к началу ленты и нахожу самую последнюю новость. Вновь развод, супруги уже полгода не живут вместе. Крис, Себастиан и Фрэнк подговорили всю съёмочную площадку устроить праздник, чтобы порадовать Скарлетт, показать ей, что, не смотря ни на что, у неё есть друзья, которые её поддержат? В таком случае я очень постараюсь.       В такие моменты и настигает осознанием, что они — лица на экране, но такие же люди, как и мы.       Оказывается, прогулки по съемочной площадке, общение с актерами и работниками, знакомство с ними и простое наслаждение жизнью рядом с хорошими друзьями компенсируют весь недосып. Себастиан подговаривает руководителя статистов, и я на пару секунд мелькаю в кадре, когда снимают очередную массовую сцену. Я бегу вместе со всеми от разрушающегося здания, но «Халк» отбрасывает летящий в толпу большой камень. Марк, обвешанный датчиками, мне подмигивает. А еще я никогда бы не подумала, что в перерывах между сценами эти степенные, богатые и звездные люди будут бегать, как студенты между парами, и резать салаты (Элизабет Олсен и Марк) или таскать кусочки-обрезки с разделочного стола, рискуя пальцами (все остальные). Звучит бредово, но это так. Конечно, мне никто не поверит.       Столы накрывают после шести часов, режиссера уговаривают пересмотреть график съемок и перенести часть сцен на другое время. Мы бегаем с тарелками и бутылками, носим стулья. Точно, как в общежитии. Сумасшедший дом, особенно, если учесть, что часть актеров не успели переодеться и… Плохо, что я оставила фотоаппарат в трейлере Эванса, потому что тот же Зимний Солдат со стопкой салфеток в руках — вид не для слабонервных. Возвращается Фрэнк, который уезжал отпрашиваться с других съемок. Мы познакомились с ним всего лишь утром, а к вечеру стали едва ли не лучшими друзьями. По крайней мере, так считает он, подхватывая меня под подмышки, когда я оступаюсь на неровной площадке, потому что, даже вернув меня в вертикальное положение, он продолжает обниматься. А я смеюсь, мне приятно находиться в мужских объятиях. Напоминает того, другого, кого в моей жизни уже нет. — Я бы не советовал, — предупреждает его проходящий мимо Хэмсворт.       Это ощущается так, будто меня окатили холодной водой из ведра, и оставили само ведро на голове. Все очарование сразу спадает. И мне нестерпимо хочется домой, сбежать в свою старую квартирку и остаться там, чтобы не было этого всего: ни переезда, ни встречи, ни посиделок, ни сегодняшнего дня. — Все в порядке? — спрашивает Фрэнк, разжимая руки. — Да, — пытаюсь улыбнуться, но выходит плохо, не по-настоящему, — насыщенный был день.       У нас праздник-просто-так. Оказывается, можно накрыть стол просто так и просто так собрать гостей. Конечно, у всего есть скрытый умысел, глядя на то, как тощая (мамочки мои, а из-за костюма этого не видно!) Скарлетт сначала ковыряется в моих салатах, а уже через час оккупирует ту самую чашу с самым вредным месивом с чипсами и творожным сыром, я понимаю. Крис нарезает возле неё круги, суетится, предлагая то или иное.       Уже темно, и я почти собираюсь домой. Отдаю камеру Марку, как самому трезвому из всех, потому что он не пьет, показываю, как доставать карту памяти. Как бы тесно я не общалась с Крисом и Себастианом, личные тайны и подобные непринужденные фото не должны стать достоянием общественности. По крайней мере, не от меня точно. Крис вернет мне камеру с вычищенной картой или оставит то, что посчитает нужным. — Эй, а где Реннер?! — громко спрашивает Эванс.       Я даже подпрыгиваю от неожиданности. Джереми тоже занят в этих сьемках, но я его не видела весь день. — У него же выходной, — отвечает кто-то. — Но я предупреждал его, он сказал, что подъедет! — не унимался он.       Вот теперь мне точно пора уходить. Мы обещали друг другу, что не встретимся больше, это будет правильно. Думаю, я смогу поймать машину на дороге или дойти до какой-нибудь достопримечательности и вызвать такси… Только как обычно все летит наперекосяк, когда в деле замешан Джереми Реннер и мой тихий уход. Потому что именно этот момент он выбирает для того, чтобы появиться.       Сначала был шум подъезжающей машины на стоянке. Потом шарканье по гравию. Он вышел в круг света, когда я говорила Себастиану, что уезжаю, а он уговаривал меня остаться и заночевать прямо здесь, в трейлере для ассистентов. Всех отпустили раньше, поэтому там никого нет, но есть горячая вода и мягкая постель, а утром он самолично отвезет меня домой. — Всем привет! — говорит знакомый, до боли, до слез родной голос, и я замираю на полуслове перед полупьяным Стэном, смотря в сторону Реннера.       Можно сколько угодно убеждать себя, что после наших отношений мне еще рано заводить новые, что я стала слишком избирательна, что мне пока не интересно… Можно обманывать себя бесконечно, только дышать все равно больно. — О, кто к нам пришел! — Крис Эванс распахивает объятия, летит на него, как крылатая мельница. — Штрафную для опоздавшего! Эй, двигаемся! Нужны еще тарелки! — он отдает распоряжения, люди вокруг смеются. — Где Сигрейв? — спрашивает он, и только сейчас я понимаю, что Стэн крепко держит меня за руку.       Крис хороший человек, он очень любит своих друзей и заботится о них, старается, чтобы им было хорошо и комфортно, пока он рядом. Крис заботится о Скарлетт, которая разводится с мужем, Крис хочет позаботиться и обо мне. — Себастиан, пожалуйста, — шепчу я в пустоту, потому что Стэн меня не слушает, он двигается, целенаправленно тащит меня вперед, к Джереми. — Привет! — пьяно растекается он в улыбке, цепляясь одной рукой за Реннера. — Хорошо, что ты приехал. У нас просто куча вкуснятины!       Тот холодно принимает объятие, но смотрит на меня. И смотрит-смотрит-смотрит так, будто решает: бежать ему сейчас, или оттолкнуть от меня Стэна и забрать себе. Это всё мои фантазии, я знаю, но это все, что я позволяю себе в эти короткие секунды нашей встречи. — Здравствуй, Сигрейв, — мягко говорит он, освобождаясь от объятия Себастиана и расцепляя его мертвую хватку на моей руке. — Здравствуй, Джереми, — я благодарно улыбаюсь. На запястье, скорее всего, будут синяки, не важно, просто буду носить одежду с длинными рукавами. Просто буду… Господи… Это же неправильно, это же глупо, подростковая влюбленность в кумира в моём-то возрасте! Нет, пожалуйста, просто прекрати!       На этом наше общение заканчивается. Пять минут — это все время, что я себе даю, удерживая приличное расстояние между нами. Потеряться между трейлерами в темноте легко, что я и делаю. Я почти уже на парковке, оттуда до выхода с площадки — рукой подать, но всё оказывается сложнее. За спиной топот длинных ног и тяжелое дыхание. Меня перехватывают за талию и утыкаются носом в шею. Эванс. Большой ребенок, по сути. Я поднимаю руку и дотрагиваюсь кончиками пальцев до его лохматых волос. Он так хочет всех порадовать, что провал задания равносилен убийству. — Сигрейв, ну дьявол, да куда же ты, — он почти плачет. — Ты ему нужна.       Ему? Джереми? — У него близится развод, в семье скандалы, — говорит Крис. — Джереми всегда ночует в трейлере, если на следующий день у него съёмки. Он бы уже давно переехал, но возвращается домой из-за дочери. — Крис, послушай… — говорю я, мягко попытавшись освободиться. — Мы договорились, что я не буду вмешиваться в его жизнь, а он — в мою. Мы договорились, что между нами всё закончилось. — Так что мешает этому вновь начаться? — Возможно, тот факт, что я все же порядочная девушка и буду ждать первого шага от мужчины? — с насмешкой спрашиваю я, наконец, разомкнув руки Эванса.       Идти одной по темной дороге страшно. Я обнимаю себя руками, потому что вместе с темнотой пришел и холод, и иду. Огни съёмочной площадки с каждым шагом всё дальше и дальше, впереди полная темнота без признаков жизни, и я почти готова повернуть назад, когда слышу звук мотора. Со спины светят фары, и я с полсекунды смотрю на свою тень на утрамбованной дороге, а потом оборачиваюсь… С обочины с проклятиями и криками через поле я не лечу только потому что это глупо. Машина останавливается, Джереми изнутри открывает пассажирскую дверь. Только не говорите мне, что так делается первый шаг. — Знаешь, Сигрейв, мне периодически кажется, что ума у тебя только на рисование и остается, — насмешливо говорит он. — Тут до ближайшего, как ты думаешь, «заметного» места пять-шесть километров, и то не факт, что такси к тебе приедет, потому что это заброшенный придорожный магазинчик. — Попытаться стоило, — пожимаю я плечами и сажусь в машину. Только оказавшись внутри теплого салона, понимаю, как замерзла.       Реннер цыкает и трогается с места. — И, эй! Я еще фотографом подрабатываю на мелких мероприятиях! — все же мне за себя обидно. — Хорошо, ума у тебя хватает только на изготовление картинок.       Дальше мы едем в полной тишине, только чуть шумит радио, периодически сбиваясь на помехи. Показываются огни города, я думаю, что нужно попросить Джереми высадить меня у метро, но он не сбавляет скорость, а я не возражаю. — На счет того, что сказал Кэванс, — он разбавляет тишину своим голосом, только когда я вижу знакомый район. — О моём разводе. Это совершенно не его дело. И не твоё. Я разберусь с этим. Сам, — жестко говорит Реннер. — Да, я знаю. Ты самостоятельный мальчик, ты сделаешь все правильно.       Машина резко тормозит посреди дороги. Повезло, что рядом никого нет, поэтому он просто сворачивает к тротуару. — «Правильно!», — почти кричит он. — «Правильно!», Сигрейв! Что ты заладила с этим своим «Правильно!»? Правильная девочка Сигрейв Фернандес учит жизни неправильного меня.       Я открываю дверь и выставляю ногу на улицу. Только перед тем, как полностью оказаться снаружи, я поворачиваюсь и смотрю в его лицо. — Знаешь, Джереми, ты был прав. Не всегда то, что правильно, является верным. И я не настолько правильная девочка, чтобы учить тебя. Это твоя жизнь, делай с ней что хочешь.       Может, это было грубо, но и он тоже был достаточно резок. В любом случае, когда дело касается этого невозможного человека, я не могу сохранять спокойствие. Дома я падаю на кровать, даже не раздеваясь и не включая свет. Усталость и невероятные события дня не дают мне шанса погрузиться в самокопание — я засыпаю мгновенно.       Днём мне приходит сообщение от Криса. Он пишет, что все в порядке, но все расстроились, что я рано ушла, и передают мне привет. Несколько фотографий и длинная видеозапись, на которой актеры в гриме голосами и манерой своих персонажей желают мне хорошего дня, заставляет меня улыбнуться. О, я сохраню это и никому никогда не покажу. Еще он пишет, что Стэн заедет ко мне вечером, чтобы завезти салатницы и камеру.       Стэн приезжает поздно вечером, и выглядит он так, что мне даже страшно отпускать его куда-либо. Мужчина буквально падает с ног после изнуряющего рабочего дня, на который были перенесены все вчерашние сцены, и я настоятельно прошу его остаться на ночь. — Себ, если с тобой что-то случится, я никогда себе не прощу! — уговариваю я. — Утром примешь душ, позавтракаешь и поедешь обратно.       Его стон о том, какая я добрая и заботливая, тонет в широком зевке. Как и я сутки назад, он засыпает, только успев раздеться. Ночь я провожу в мастерской, которой наконец-то занялась: повесила шкафы, расставила на столе принадлежности, настроила оборудование, разложила книги. Я занимаюсь сборкой маленькой фотолаборатории, благо в комнате нет окон, а я не жалую современные принтеры. Когда на место встает последняя деталь, я с чувством полного удовлетворения расправляю плед на низенькой кушетке, ставлю на живот ноутбук и отправляюсь в виртуальное пространство.       Утром меня будит жужжание мобильного телефона, напоминающее о том, что мне нужно разбудить Стэна и приготовить ему полотенца и завтрак. — Господи! — стонет он в чашку с крепким кофе. — Милостивый Боже! — теперь уже тост с вареньем хрустит в его пальцах.       Он сидит на моей кухне в одних джинсах, влажный после душа, почти выспавшийся и не бритый. — Богохульник! — не зло шлепаю его по плечу, попутно обдирая ногтем не снятый до конца муляж руки Зимнего Солдата. — Итак, мистер Безумный Шляпник… — О, ты смотрела «Однажды в сказке»! — В процессе. Начала вчера второй сезон. — Вы посмотрите! Мы соблазняем самого равнодушного человека! Мы развращаем тебя! Что дальше, Сигрейв? Снимешь собственное кино? Пригласишь меня на главную роль? — Люка Эванса приглашу, — отпиваю кофе из чашки. — Люююка, — с хитрой усмешкой повторил Себастиан. — Имею же я право на маленькие женские слабости. — Реннер с него шкуру снимет. — Вот об этом и будет фильм. В конце героиня останется с третьим мужчиной, которого будет играть Хиддлстон. — О, предсказываю тебе огромную кассу. И толпу фанаток таланта. И требование снять продолжение.       Мы допиваем кофе, и я не акцентирую внимание на его фразе о Реннере. Какой-то части меня приятно слышать о том, что я все еще интересую Джереми, но разум на стороне моей рациональной половины, которая говорит о том, что стоит оставить этот неудавшийся роман и подумать над тем, что жизнь продолжается, и что нужно идти дальше. Мы оба цепляемся за то, что было между нами, поэтому не можем двинуться с места.       «Привет! Только что вернулся на площадку», — появляется обновление в моей ленте Твитера. Это Себастиан напоминает о себе, необычным образом оповещая меня о том, что добрался хорошо. Оставляю вкладку открытой и ползу дальше с тряпкой по полу. Мысль о генеральной уборке свалилась на меня внезапно, но затишьем между работами нужно пользоваться, не хочу, чтобы моя прекрасная просторная квартира заросла пылью от того, что хозяйка слишком много работает и слишком мало заботится о своем здоровье.       Через несколько минут Стэн посылает фотографию из гримерки, где колдуют над ним, Крисом Эвансом и Марком. Рядом стоит Элизабет с бумажным стаканчиком кофе. «Зомби-апокалипсис реален!» — подписывает он сообщение.       «Береги свои мозги», — не могу удержаться от комментария.       «О, я люблю свои мозги!» — пишет он почти сразу.       «Нет, я съем его мозги!» — приходит сообщение с прикрепленной фотографией. На картинке в голову Себастиана пытается вгрызться Том Хиддлстон.       «Доброе утро, Золушка в грифельной пыли! Рад вновь о тебе услышать», — пишет он мне.       «Приятно, что ты хочешь пригласить меня на роль в своем фильме», — присылает он вдогонку.       «Стэн уже всем разболтал?», — отправляю ответ со злобным смайликом.       «А еще он сказал, что получил свою роль через постель», — готова спорить, что эти слова Том произнес бы с чисто английским ехидством.       На этом наш разговор в комментариях заканчивается, и я продолжаю уборку. Пыль радостно летает по углам, стараясь насладиться последними мгновениями жизни. Оставив дом проветриваться и подсыхать, я ухожу в издательство, чтобы проследить за качеством печати и версткой. — Сигрейв! — Мелани по счастливой случайности тоже оказывается здесь. Только крик её выходит какой-то ошеломительный. — Привет! — обнимаю подругу, с досадой вспоминая, что почти променяла её на новых знаменитых друзей. Будь они обычными людьми, без звездного шлейфа и вспышек камер папарацци, я бы с радостью познакомила их с моими подругами. Но мне все еще приходится соблюдать принцип, вбитый мне в кости Большой Ма. — Прости, что не звоню. Работы много навалилось. — Ты мне тут лапшу на уши не вешай! — говорит она сердито. — Знаю я твою «работу»! За мной, немедленно! — она хватает меня за руку и буквально тащит в сторону импровизированного кухонного уголка с кулером, холодильником и микроволновкой.       Мелани садится на диванчик и грозно смотрит на меня. — Сначала ты приглашена на премьеру фильма, — она загибает один палец. — Но мы идем с тобой, поэтому я ничего не подозреваю. Потом ты переезжаешь в новую квартиру в хорошем районе, за аренду которой, я узнавала, выкладывают полугодовую зарплату, но ты платишь вполовину меньше, — второй палец обвинительно присоединяется ко второму. — Все эти твои «дела», когда ты куда-то едешь, но не говоришь куда, возвращаешься воодушевленная и счастливая, но опять же ничего не рассказываешь. И я уже не говорю о некоторых скрытых элементах твоего Твитера! — Мэл, ты просто королева драмы! — смеюсь я. Конечно, о квартплате с хозяином дома нужно будет поговорить, но Твитер я все же считаю своим личным делом, тем более что не нужно никому знать о моих необычных друзьях. — Мы с Пегги волнуемся, но считаем, что ты взрослая и благоразумная девочка, однако вот это, — она достает телефон и быстро перелистывает страницы в поисках новых улик, — вот это, Сигрейв Фернандес, уже не просто тревожный звонок. Это экстренная сирена, — Мелани почти бьет мне в нос своим смартфоном.       Страница фанатского блога. Не думала, что Мэл посещает такие «злачные» места. Скриншот страницы Себастиана Стэна с утренним постом. И нашими комментариями. Далее разворачивается целая баталия среди фанатов.       Кто-то исследовал мой аккаунт, нашел мои иллюстрации, выложил мои фотографии. В этот момент я радуюсь, что Твитер — единственная моя отметка в виртуальном пространстве, и что я слишком ленива, чтобы освещать в нём каждый момент своей жизни.       «Новая подружка Себастиана Стэна?», «Нас ждет фильм с участием Себы и Тома, который снимет неизвестный молодой режиссер?», — были самыми безобидными. Теории о том, что горячий румынский парень и холодный английский мужчина не могут поделить девушку, забавляют. Кто-то пишет, что некая SeagraveF встречается сразу с двумя, и они оба не против. Кто-то говорит о новом хоум-видео для ограниченного круга лиц, которое обязательно стащат хакеры и выложат на всеобщее обозрение, и предвкушают новое судебное разбирательство и скандал, придающий популярности неизвестной художнице. Дальше меня начинает тошнить от прогрессирующей мерзости, что выливают на нас особо ретивые фанаты. Искорки благоразумия типа «наверно, это шутка, у Тома и Себастиана нет общих проектов в перспективе, а девушка просто их хорошая знакомая» тонули в океане человеческой ненависти.       Я не читаю дальше, отдаю телефон подруге и откидываюсь на спинку дивана, пытаясь сдержаться и не кричать. Я дорожила этими людьми, мне было приятно общаться с ними, знакомиться с ними. Кто-то считает их слишком высокими и холодными звездами, но мне повезло подобраться близко и узнать их настоящих. Теперь же пришло время мне рухнуть с небосклона. Я всегда старалась быть осторожной, ребятам пришлось долго уговаривать меня на короткую сцену в массовке, но они уговорили, и вот, что из этого вышло. Когда-то мне были безразличны эти люди, когда-то мне хватало родителей и Мэл с Пегги, а теперь я будто разделила себя пополам, пытаясь защитить одних от других. — Иди домой, Сигрейв, — строго говорит Мелани, ни капли не щадя мои чувства. — Вечером я и Пегги попытаемся вправить тебе мозги.       Я на автомате выхожу из редакции, но не могу дойти до дома, покупаю приторно-сладкий кофе и сажусь на скамейку в парке. Мне определённо нужно больше информации до того, как на меня обрушится «мировая слава».       Winter_is_So_Hot: Себ завел подружку-режиссера? Чего мы не знаем?       KingLoki: Групповушка? Они снимаются вместе? С кем он спал?!       Winter_is_So_Hot: С режиссером спал. Насчет Локи хз       Multifan: Новый фильм с Себой и Локи! Это прекрасно!       KingLoki: У них нет новых проектов       Multifan: Голливуд решился на гейский фильм?       Multifan: Мм, King Loki, хоум-видео?       Multifan: А Себа уже снимался в порно-групповухе?       Winter_is_So_Hot: Сомневаюсь. Но нам ее все равно не увидеть       Ichbinsonne: Какой бюджет у фильма?       KingLoki: Они натуралы! Режиссера я вообще не знаю, нигде не светилась.       Ichbinsonne: Интересно, с ней спал Локи?       Winter_is_So_Hot: Локи вместе с Себой получали роль       Ichbinsonne: Интересно, как выглядели пробы?       KingLoki: Нет, никаких хоум-видео не будет, у них же съемки!       Winter is So Hot: Групповушка фореве!       KingLoki: Перестаньте, народ, ничего не будет       KingLoki: У режиссерши был роман с Птичкой       Winter_is_So_Hot: Неее, групповушка на четверых — это дорого       Ichbinsonne: Гейская групповушка       Ichbinsonne: Ликуйте, шипперы!       Hot_Romanian_guy: Птичка же точно straight       Ichbinsonne: Все мы недолговечны. Румынские сливы растопят любое сердце       Hot_Romanian_guy: Это классно, хочу взглянуть       Winter_is_So_Hot: О, война льда и слив за птичку. Я бы посмотрела!       Это просто ни в какие ворота! Откуда какой-то King Loki знает, что у меня был роман с Реннером, если это он скрывается под кличкой «Птичка»?       Домовладелец не спешит открывать мне тайну скидки на оплату квартиры, но я требую оригинал договора, припоминая законодательство, и ему приходится согласиться. Да, договор тот, который я подписывала, и второй оригинал которого лежит у меня в папке с документами, в нем цена аренды — та самая, которую плачу я. Но есть и второй — с подписью Реннера. По этому договору получается, что у квартиры два собственника, которые платят цену пополам: я и Джереми.       К тому моменту, как приходят мои подруги, я уже почти упаковала все вещи из мастерской. Аренда проплачена до конца месяца, но я хочу сбежать из этого дома как можно скорее. Может, моя старая квартира еще пустует, и я смогу вернуться обратно? Да, она была крошечной, но с моими финансами мне больше не потянуть, придется продать фотолабораторию, отдать книги и инструменты, вернуться к приклеенному на стену ватману. — Фернандес! — с порога начинает Маргарет. — Сколько лет мы знакомы? Всю жизнь мы знакомы! Всю жизнь, Фернандес! И вот я узнаю, что ты откуда-то знакома со звездами Голливуда? Сигрейв! Да лучше бы ты, правда, эскортом занималась. — Ты с ума сошла?! — кричу я от такого ошеломительного обвинения. — Если бы я знала, что ты так обо мне думаешь, то я бы тебя и на порог не пустила! — Ты реально спишь со Стэном? — обычно Маргарет не задает таких прямых вопросов, но сейчас она изменяет своему правилу и бьет меня самосвалом с высоты непрофессионализма. — Нет, я не сплю со Стэном. Он просто остался у меня вчера на ночь, потому что выглядел очень плохо, и я боялась, что он уснет за рулем. — А теперь мы переходим к тому моменту, где ты рассказываешь, как вообще так получилось, что наша Сигрейв, которая даже не знала, что кинотеатр от неё в двух кварталах, вдруг заводит себе друзей среди каста «Мстителей», — Мэл пытается успокоить нас и силой рассаживает по разные стороны кухонного стола. — Это долгая история, — отнекиваюсь я. Они, конечно, никому не расскажут, но начинать эту историю придется с самого начала, и пересказывать я её буду, размазывая кровь из незажившей сердечной раны. — Маргарет, ты куда-то торопишься? — преувеличено вежливо спрашивает Мелани. — Нет. До пятницы я абсолютно свободна, — в тон ей отвечает Пегги.       Впрочем, начало истории они узнают сами и из первых уст. Потому что в этот момент кто-то оглушающе звонит в дверь, а потом и колотит, не дождавшись реакции. Я открываю дверь и едва не получаю кулаком в глаз от Джереми-мать-твою-Реннера. Спектакль, да и только.       В противовес Маргарет Джереми спокоен, видно, что его фанатские бредни не трогают. Вот только какого черта он здесь делает? Надеется вытащить из моей постели удовлетворенного горячего румынского парня? Если и он спросит о Себастиане и моей постели, то я точно позвоню Стэну и скажу, что он должен сделать, как честный мужчина. — Сигрейв… — Джереми хватает меня за плечи и только по этому движению, по тому, как он смотрит на меня, я понимаю, что все его напускное спокойствие — всего лишь отличная актерская игра, и что внутри него извержение вулкана на пике. Лава уже выплёскивается на мирных жителей и сжигает их живьем.       Позади, из кухни, слышится потрясенный вздох, но мы слишком заняты, чтобы обращать внимание на посторонних зрителей. — Да что с тобой не так? — шипит он, стараясь не сорваться на крик. — Сначала какого-то мужика в баре подцепила, а теперь этого Стэна. А я? Чем я был плох? Я бы ради тебя все бросил, скажи ты хоть слово, хоть намек мне дай. — Заканчивай весь этот цирк! — вот я это и сказала. — Цирк? — переспрашивает он. — Цирк. То, что происходит между нами — большой цирк. Это то, что не нужно ни мне, ни тебе. — Протестую! Это то, что нужно нам, Сигрейв, тебе и мне! — Но я больше этого не хочу. Я не хочу встречаться с тобой украдкой, я не хочу тебя. Мне нужен парень, которого я представлю родителям и друзьям, который будет честен со мной, не станет прикрываться и отговариваться. Я не должна читать газеты и бояться, что на следующей странице будут наши с тобой фотографии, и все будут недоумевать, что за замарашка рядом с тобой, потому что ты такой красивый и успешный, а меня никто знать не знает. Я не хочу ревновать к каждой, кто будет рядом. Не хочу слышать, как каждый говорит, что мне нужна только слава и известность. Не хочу, чтобы все думали, что это из-за меня распался твой брак! И не хочу, чтобы ты так думал. Это слишком большая ответственность. — Я хочу, хочу, хочу… Разве не важно, чего хочу я? Почему ты опять думаешь только о себе? — Я думаю о тебе постоянно. — Нет, ты не думаешь. Причины и отговорки — вот, о чем ты думаешь! — Думаю, как нам выбраться из этой ситуации, которая началась с твоего желания получить невозможного и трахнуться без обязательств. — Сигрейв, да упаси Боже! Может, я как раз и хочу обязательств с тобой. Как можно больше обязательств. Просто кучу кучную обязательств. Я лю… — Я тебя ненавижу, — зло говорю я, не желая дослушивать до конца.       Я вдруг все вспоминаю: и слова об эскорте, и все злобные сообщения в фанатской ленте, и грязные намеки, и прошлые обиды, и двойной контракт. Нервы сдают мгновенно, и я не вижу повода не давать выход моей злости. — Уходите. Все. Немедленно, — тихо произношу я, широко открывая входную дверь.       Джереми смотрит ошеломленно, его актерская игра трескается и осыпается, обнажая истинные эмоции. Он пытается взять меня за руку, но я не бью его по лицу только из-за уважения к девочкам-гримерам, которые и так потратили много сил на зомби-апокалипсис, чтобы завтра маскировать еще и фингал. Еще один крик, и он выходит, за ним, тихо извинившись и попрощавшись, идут Мелани и Маргарет. Я оглушающе захлопываю дверь и оседаю на пол.       Еще одна королева драмы. Зачем он только приехал? Душу мне опять наизнанку вывернуть? Мне безумно хочется сжаться до крошечных размеров и раствориться, чтобы не слышать, как по ту сторону двери растерянно говорит Маргарет: «Полагаю, это и есть тот самый загадочный парень с площадки „Эволюция Борна“, который достал проходку на премьеру, а потом бросил нашу Сигрейв». Осознание всей театральной комичности ситуации, возможно, сведет его с ума.