Родная молодёжка

— Андрюш, ты точно всё взял? Форму, клюшку, коньки не забыл? — в который раз спрашивала у мужчины Самойлова, завязывая вокруг его шеи тёплый шарф. На улице было сейчас холодно, так что лишний раз утеплиться никому не помешает. Во всяком случае так считала Яна. Ей было важно знать, что с её любимым человеком всё в порядке. — Нет, Ян, не забыл, — Кисляк смеётся и нежно целует в щеку свою девушку. Ему всегда нравилось, как она о нём заботится. Даёт тёплые носки на смену, если ноги промокли, приносит кружку горячего чая с мёдом и малиной, когда он болеет, всякий раз спрашивает, успел ли он поесть и как себя чувствует. И вот сейчас она стоит в прихожей возле него и довязывает последний узел на жёлтом шарфе. За такие минуты рядом с ней он бы многое отдал. Хоккей, деньги, стабильность... Ничто не может сравниться с этими нежными женскими руками, которые обнимают его и укрывают, когда ему холодно. А также несут тёплый пледч когда он слишком рездетый. А ещё эти самые руки готовят ему завтраки, обеды и ужины, стирают его вещи помимо стиральной машинки и гладят по волосам, пытаясь привести в нормальный вид его причёску. — Ну что, я могу уже идти? — Кто бы знал, как мне не хочется тебя никуда отпускать, — она прижимается к нему всем телом, пытаясь запомнить его запах, голос и те нежные прикосновения, которые он дарит ей. Каждая разлука с ним отзывается особенной болью в её сердце, от которой неумолимо хочется кричать и бить кулаками в подушку. Ей хочется плакать, нет, даже реветь. Лишь бы он никуда не ушёл... Но Яна прекрасно понимает, что хоккей — это большая часть его жизни. Без него он просто не может жить. Да и к тому же, это его непосредственный заработок. Таким образом он обеспечивает свою и её жизнь. Не будет хоккея — не будет и денег. У отца Андрей просить не станет — гордость не позволит. — Я обещаю тебе, что задерживаться не буду, — нежно шепчет Андрей ей на ухо и выходит из квартиры, улыбнувшись ей самой лучезарной улыбкой, которую знает и заслуживает только она одна. На миг у него было желание остаться здесь, вместе с ней и забросить этот самый хоккей ко всем чертям. Пусть они там играют без него. Ничего, обойдутся. Подумаешь, не будет на какой-то там тренировке хоккеиста Кисляка. Его неумолимо тянуло к Яне и он это прекрасно знал. Будь его воля, он бы никогда и ни при каких обстоятельствах не уходил от этой девушки. Она стала для него всем. Он просыпался от её задорного смеха, счастливой улыбки и вкусного аромата, доносящегося из кухни. Он любил её всю. От корней волос до кончиков пальцев. Андрей до сих пор не мог понять, почему не замечал её раньше. Постоянные клубы, алкоголь, девушки на одну ночь... Дешёвки. Именно так он называл их про себя. Они толпами были готовы отдаться ему за большие деньги. А ведь кроме смазливой мордашки и больших форм у них ничего не было. Ни сердца, ни души, ни понимания... Всем им нужно было от него лишь одно — деньги и... секс. Всё. Больше ничего. Абсолютно. Вспомнить бы хотя б Марину. Марину Касаткину. Она отдалась ему не задумываясь. И при этом она состояла в отношениях с капитаном их хоккейной команды — Егором Щукиным. Тогда Андрей совсем не думал, что тем самым он предаёт своего друга. Нет. В его голове были совсем другие мысли. Такие как, страсть, вожделение и инстинкт самца. Марина была его жертвой, а он был её потенциальным самцом. С Яной у него никогда подобных чувств не возникало. Он даже сам себе удивлялся. Он боялся сделать что-то не так, боялся сделать ей больно и чем-то обидеть. Он бы этого себе никогда не простил. Именно с ней ему хотелось быть нежным, чувственным и, не по боюсь этого слова, хорошим. Хоть он и знал Самойлова с малых лет, но каждый день она была какой-то новой для него. В ней постоянно было что-то такое, что заставляло его заново в неё влюбляться. Но он никак не мог понять что. Тем не менее за все отношения, что были у него с ней, он ни разу не посмотрел на сторону. Его уже не привлекали другие женщины. У него теперь была одна единственная и другой ему не надо. Закрыв за Андреем дверь, Самойлова решила заняться домашними делами. В раковине стояла гора немытой посуды, которую она тщательно вымысла и вытерла сухой тряпочкой, даже не используя посудомоечную машину. Яна была на редкость чистоплотной хозяйкой и никогда не стыдилась брать домашние хлопоты на себя. Ей было это только в радость. Она никогда не понимала тех хозяек, которые вызывали домработницу. Ведь это твоя семья! Неужели ты сама не можешь за ней ухаживать и заботиться о ней? Но по-моему, взгляды Самойловой и некоторых женщин в некоторой степени расходились. И главное несоответствие в это было только одно понятие — любовь. Яна любила и была любимой. И это было её самое главное счастье и достижение в этой жизни. Она никогда не хотела никого другого, кроме Андрея. Даже встречаясь с Сашей Костровым, она не переставала думать о нём. И ей было безумно стыдно за это. Ведь она не любила Кострова. Нет. Она просто нагло использовала его точно так же, как Кисляк использовал Марину. Да, сейчас речь идёт именно о Касаткиной. Яна искренне желала счастья и Марине, и Саше. Ведь теперь она была по-настоящему счастлива. А счастье её называлось очень красивым именем — Андрей Кисляк.