***
Я стояла перед дверью и боялась зайти. Вот уже восемь месяцев я сюда не приходила. То ночевала у Старков, то у Уэйда. Последний все чаще начал куда-то уезжать. Бывало пропадал на месяц, но всегда старался держаться на связи. Мог присылать разные фотографии или смайлики ночью, а потом писать множество сообщений, пока ему не отвечали. Не могу сказать, что это не раздражало, но я слишком любила своего сумасшедшего друга, так что каждый раз ему прощала. Когда он приезжал, мы засиживались на диване, поедая пончики и смотря фильмы на диске. Частенько он красил мне волосы, иногда предлагая разные цвета, но я оставляла розовый. На удивление Уэйду очень сильно нравилось ухаживать за моими волосами. Он не забывал напоминать мне о масках для волос, покупал разные бальзамы, чтобы волосы не слишком напоминали солому. Меня это смешило, но давала все карты в руки друга. Сейчас же я немного жалела, что со мной никого нет. Я впервые боялась так зайти в дом, особенно в пустой дом. Меня там никто не ждал, никто не торопился к семейному ужину. От этих мыслей защемило сердце и снова к горлу подступал комок. Чувствуя, как задрожала нижняя губа, я прикусила палец, сдерживая себя. Если расплачусь тут, то так и не смогу зайти, а потом не смогу из-за того, что не наберусь храбрости. Растираю лицо руками, громко выдыхаю и быстро берусь за ручку двери, чтобы открыть. Мне просто нужно переступить порог и дальше я смогу. Смогу как-то пережить ту тишину, ту пустоту, но мне надо вернуться. Наше маленькое жилище напоминало мне гроб. Тихо, пусто и никого кроме тебя. А еще так же тяжело дышать и кажется, что осталось немного времени, чтобы выбраться из него. Хотелось скребсти крышку гроба от боли внутри, от того, что хочется выбраться отсюда, но я только стояла в коридоре, смотря в пустоту. В солнечных лучах медленно плыли пылинки. В нос ударил затхлый запах и я посмотрела на окно, раздумывая над тем открыть ли его или нет. Сделав несколько шагов вперед, снова остановилась. Я хотела остаться тут, потому что в каждой из комнаты что-то да напоминало о тете с Питером. Захотелось сразу где-то спрятаться. Присев на корточки, я громко задышала, приводя себя в порядок, но чувствуя, как меня накрывает отчаянием, все же заплакала. Я впервые в обе жизни понимала, что люди, которые были со мной большую часть жизни ушли. Сразу. Оба. Я впервые была одна. Без брата, без тети. Одна. И мне так хотелось почувствовать их объятия, снова ощутить их руки. Я плакала от отчаяния, не зная, что мне делать. Как мне захотеть самой жить, если их смерти забрали самое важное. Я могла любить Тони, Уэйда, да хоть всех людей на планете, но все же была слишком привязана к Питеру. Это можно назвать больной любовью, когда ты стараешься ею жить. Даже нездоровой, но я никогда не требовала от брата любви. Хоть и обожала, когда он со мной проводил время. И сейчас мне его очень не хватало. Я не знаю, как прожила эти восемь месяцев. Каждый раз, когда приходила мысль, что Питера нет, старалась либо отогнать мысли, либо заверить себя, что он просто уехал. Но обе мысли приносили боль. Обычно я редко оставалась одна. Если нет Питера, то есть тетя. Если нет тети, то есть Питер. Кто-то должен быть. Я громко всхлипнула, зажимая руками рот, чтобы не закричать. Я так устала себя постоянно сдерживать, устала от постоянных нервных срывов, от всего. Хотелось частенько, чтобы все закончилось и мысли приходили слишком часто, но каждый раз я ненавидела себя за это. Самоубийство никогда не был выходом, да и этим я только сделаю хуже. Просидев так некоторое время, я встала, чувствуя боль в ногах. Двигаться было неприятно, но я все же прошла в нашу с Питером в комнату. В гостевую не смогла даже посмотреть, руки начинали дрожать только об одной мысли об этом. Не хотела идти туда, где тетя рассыпалась в моих руках. Зайдя в комнату, остановилась. Меня захлестнули воспоминания. Казалось, что ничего не произошло и я пришла со школы домой, дожидаясь вечера, когда все соберутся на кухне. Но в то же время, смотря на комнату, я чувствовала, что комната будто потускнела. Растеряла свои краски. Тут было очень одиноко и душно. В конце концов я не выдержала и открыла окно. Постояв рядом и немного придя в себя, села на кровать. Я устала. Я так устала.***
Проснуться меня заставил телефон. Лениво подняв голову, посмотрела на пол. Заночевать я решила у Уэйда, понимая, что не хочу ни с кем встречаться. Увидев, кто мне звонит, быстро хватаю телефон. Тони не стал бы звонить мне в два часа ночи. — Да? — Пеппер рожает. — на выдохе произнес Тони, но в голосе послышалась паника. — Рожает? — глупо переспросила я. — Да. Рожает. Сейчас рожает. — немного раздраженно произнес мужчина, на что я всего лишь хмыкнула. А потом ко мне пришло осознание. Пеппер рожает. У Тони скоро появится то ли дочь, то ли сын. Мне никто не говорил, держа в секрете пол ребенка, а я и не просила. Сейчас все мысли были о том, что у Старков появится ребенок. Их ребенок. — Где? — спросила я, раздумывая о том, как быстро мне собраться. — Пресвитерианская больница. — ответил он, а потом добавил, — За тобой утром заедут. — Я-я не дома. Я у Уэйда. — ответила я, — Да и лучше я побуду с тобой. Все равно заснуть больше не смогу. — Хорошо. — Буду ждать около дома. И быстро собравшись, выбежала из квартиры Уэйда. Через два часа уже бежала по коридорам больницы. Я была в растерянности. Все чувства смешались. Я не понимала, что должна чувствовать, реагировать. Просто знала, что должна быть там. Роуди уже стоял около двери, когда я завернула в нужный мне коридор. Мужчина мне улыбнулся, а я остановившись около него, попыталась восстановить дыхание. Я никогда столько не бегала и дыхалка никогда не была хорошей. Легкие с боком болели и я боялась даже разогнуться. Из палаты выглянул Тони. Он широко улыбался и его глаза так сияли, что я даже забыла о боли. Он позвал нас в палату, подводя к кровати, где лежала Пеппер и с любовью в глазах смотрела на ребеночка. — Познакомьтесь с нашей дочерью, — сказал Тони, садясь на кровать к своей жене, — Морган Старк.