Да

Тихий вечер окутывал городской парк. Алиса молча сидела на лавке возле небольшого пруда, вырытого ещё в то время, когда этот район был небольшим имением каких-то графов, имени которых уже никто и не вспомнит. Девушка любила гулять здесь возле пруда, а особенно — смотреть на закат. В такое время здесь было человек десять-пятнадцать, и, обычно, лавочки были заняты, но сегодня Алисе особенно повезло. Девушка задумчиво смотрела на пруд и небольшой лес за ним и настолько погрузилась в свои мысли, что никак не ожидала того, что к ней подсядет какой-то незнакомый парень. Подсевший выглядел как тень — мешки под глазами, сам бледный как покрывало, светлые волосы взъерошены, голубые глаза бегло смотрят по сторонам, как у зайца, пробежавшего от волка полтайги — сущее привидение. — Вы меня извините, я Вас напугал? — Немного, — кивнула девушка. — Но Вы не переживайте, я просто немного… забылась, здесь нет Вашей вины. — Хорошо. Но ещё раз извините. Около минут двадцати просидели молча — и Алиса, и призрачного вида парень с вниманием провожали солнце, неотрывно смотря за тем, как плавно и закономерно небо становилось сначала оранжевым, постепенно бледнея и темнея. — Есть в закатах что-то такое…завораживающее… — вновь разрушил тишину незнакомец. — Да, — немного машинально ответила Алиса, переводя взгляд на «приведение». Девушка заметила, как резко и как-то потускнел он. — Простите, я чем-то Вас обидела? — Вы довольно наблюдательны, но я не думаю, что Вы меня обидели, лишь задели за живое, но вины Вашей в этом нет, Вы не могли знать о том, что я возненавидел слово «да», так же, как и причину этой ненависти, — ответил парень. — Что же привело к такому? — осторожно спросила Алиса. — Вы уверены, что хотите услышать эту историю? Она не очень интересная и займёт Ваше время. Боюсь, я Вас задержу. — Я никуда не спешу. Я свободна хоть всю ночь. И мне очень интересна эта история — никогда не слышала о том, чтобы люди ненавидели слово «да». — Что ж, тогда я расскажу Вам, как так получилось. Пройдёмся? — Алиса кивнула, вставая. Парень-приведение тоже встал и начал свой рассказ. — Началось всё это три года назад в одном из многочисленных кафе где-то в Дублине. Вроде это было где-то в центре города, но в таких подробностях уже не уверен. Обычный вечер, не предвещавший вообще ничего из того, что произошло. Знаете, говорят, самое значительное начинается с самой обычной рутины, сломанной какой-то незначительной мелочью. Так и вышло. Я уже было хотел идти домой в тот вечер. Я всегда заходил в это кафе, чтобы взять с собой кофе и что-то поесть — обычно небольшие сэндвичи и капучино — скромно и дёшево, а самое главное — это легко растягивалось ещё и на завтрак, а иногда и на обед. Лучшее время для студента — когда ещё есть хоть немного того, что поесть, и есть кофеин или энергетики для бессонных зубрёжек и написания курсовой. Я собирался уходить оттуда поскорее — до начала экзаменов оставалось два дня, а учить было ещё много. Я и не ожидал, что случайно столкнусь с девушкой, которая проходила мимо меня. Мысли — вещь удивительная, они уводят нас в свой мир, и идём мы дальше, действуем, обитаем совсем машинально. Я понятия не имею, о чем так задумался, но это, вероятно, было связано с учёбой. Но вернёмся обратно. Шёл я себе спокойно до того момента, как внезапно не очутился на асфальте, чудом не облившись горячейшим кофе и статично удержав его в руке. Надо мной склонилась девушка, оказавшаяся причиной данного столкновения. «Вы в порядке? Прошу прощения. Я такая неуклюжая!» — поспешна произнесла она на своём чистом английском. Девушка оказалась настойчивой и проводила меня аж до дома и всю дорогу утверждала, что теперь мне должна. Пока шли, мы, конечно, разговорились. Выяснилось, что Виктория — так её звали — учится со мной в одном университете, но на другом факультете. Кажется, если бы не этот разговор, мы просто проходили бы мимо друг друга при встрече. Но именно благодаря ему мы, пересекаясь в коридорах или на лестницах, беседовали, сколько позволяло время, интересовались тем, как у кого дела. В общем, сначала общались понемногу, как знакомые, а потом уже стали и бывать друг у друга в гостях, да и стали друзьями. Мы учили что-то вместе или читали книги друг другу вслух… Так пролетел целый месяц. И казалось бы, что ещё могло случиться? — Быть может, Вы поссорились с ней? — осторожно спросила Алиса, ожидая продолжения рассказа. — Или же. Вы влюбились? — Обе Ваши версии верны. Но первое Ваше предположение в моём рассказе будет позже. Но всё же, обе Ваши версии верны. Я внезапно понял, что эта девушка для меня важна гораздо больше, чем друг или даже лучший друг. Я понял, что влюбился. Это был страшный вывод. Я сходил с ума от сотен треклятых мыслей о том, что она скажет, если узнает, что подумает, отвергнет ли меня, окажется ли, что она помолвлена с кем-то или любит другого… Как жить я не знал. Признание было случайным. Однажды мы решали вместе тесты к экзаменам в библиотеке. Она пошутила, что её от сессии спасёт лишь самоубийство. Я просил её не делать этого. Меня жутко взволновала эта шутка, хотя я знал, что она не имела суицидальных наклонностей. Она улыбнулась, как всегда ослепляя меня, и сказала, что даже и не собиралась и всего лишь шутила. Затем она спросила, почему меня так волнует её жизнь и почему я так разнервничался из-за какой-то шутки. В тот момент что-то дёрнуло меня признаться, мозг будто бы перестал работать… Каково было моё удивление, когда я услышал ответное признание. Но могу Вас заверить, это далеко не конец моей истории, но позвольте опустить некоторые подробности, ведь, я думаю, Вы знаете, что есть между двумя людьми такая магия, которую пересказать нельзя. — Ничего страшного, если я её не буду знать, — согласилась Алиса, — ведь как я понимаю, она не играет главной роли в том, что Вы возненавидели… Простите. — Перестаньте извиняться, Вы не виноваты. Так вот, три года мы встречались, и всё было тихо, мирно, спокойно. Закончили университет — и я, и она. После него мы жили уже не в Ирландии, а в Лондоне, в квартире, что досталась ей по наследству от кого-то из родственников. Всё было: и работа, и счастье, и любовь, и дружба, и тихая жизнь, и мечты о семье и детях. Иногда мы даже могли позволить себе устроить вечеринку с друзьями. Естественно, там была и выпивка. На одной из таких вечеринок я не смог присутствовать. Но сначала расскажу о событии, произошедшем за день до неё. В тихое утро четверга (все вечеринки мы проводили вечерами пятниц), в тихое утро четверга я сделал ей предложение. Я был сильно взволнован, ведь здесь и сейчас решалась моя, наша судьба. Она сказала: «Да», счастливо улыбаясь. Больше она ни слова не произнесла, но мне было достаточно и этого. В пятницу же я не смог быть на вечеринке, потому как вечером четверга улетел на три дня в командировку в Нью-Йорк. Я был спокоен. Я был уверен в ней, был уверен, что она не совершит чего-то такого. Я отчаянно первые минуты не верил сообщению, пришедшему от одного из моих друзей ранним утром субботы по лондонскому времени. Сообщение было кратким, но сражающим наповал: «Виктория на вчерашней вечеринке спала с каким-то парнем». Я не мог поверить в это, никак не хотел принимать за правду, уверяя себя, что это нелепый розыгрыш. Но домой я спешил как можно быстрее. Я застал Викторию за уборкой. Она отчаянно делала вид, что занята, но всё же нажутчайшего разговора избежать не удалось. Он не был долгим, нет, его краткость сравнилась бы со спартанской. «Ты мне изменила?» — «Да», — ни капли сожаления в её голосе. Я не мог сказать больше ни слова, я не мог больше видеть её. В те секунды я возненавидел слово «да» так, словно это оно мне изменило, а не она. Я собрал вещи и ушёл. Я в тот же день уехал на родину. Вот моя история, вот причина… — впервые за долгие минуты своего эмоционального рассказа парень-призрак замолк, замолк так, как будто мысленно что-то хоронил. А потом после минутной паузы он вдруг спросил: — Простите, а как Вас зовут? — Алиса.