Буду с тобой любой ценой

      Далеко не сразу Вера вдруг поняла, что дрожит от холода. Мокрая белая рубашка прилипла к телу, став почти прозрачной и предательски просвечивая всё до белья. Краем глаза она заметила внимательный взгляд Кирилла на себе и отвернулась.       — Надо переодеться, чтобы не простыть… — пробормотала она.       — Мне не во что.       — Я что-нибудь найду. Пойдём.       Она поманила за собой Гордеева, и вскоре оба оказались в единственной комнате в квартире — спальне. Свешникова обернулась, глядя на гостя. Мокрый, хоть выжимай. С волос вниз по шее стекали капельки воды. Совсем как тогда, когда он вышел из душа…       «Кажется, в шкафу где-то были Сашины футболки и шорты…», — подумала Вера, перекрывая поток мыслей о том, как же чертовски хорош был Кирилл в одном полотенце. Она подошла ближе к нему.       — Раздевайся.       — Ну раз ты настаиваешь… — Его губы тронула игривая улыбка.       А в зелёных глазах заплясали озорные бесенята. Легко стянув с себя мокрую футболку и кинув её на рядом стоящий пуфик, он медленно приблизился к Вере почти вплотную. Его ладони легли ей на талию.       — Думаю, тебе тоже следует избавиться от мокрой одежды, — шепнул он ей, специально задевая губами мочку уха, будто бы дразня.       Чувствуя, как по коже побежал табун мурашек, а где-то внутри живота разлилось что-то теплое и приятное, она кивнула, не находя слов. Да и есть ли смысл что-то говорить сейчас?       — Согласна, — шепнула она в ответ.       Руки Кирилла переместились чуть выше, от плеч к шее. Его пальцы расстегивали каждую пуговицу на её рубашке нарочито медленно, то ли дразня, то ли в стремлении насладиться каждым моментом. А Вера в который раз попала в плен этого зелёного игриво-хитрого взгляда, не в силах отвести свой.       Покончив с рубашкой, Кирилл отбросил её подальше. А следующим движением резко подхватил девушку на руки и аккуратно опустил её на постель, нависая сверху.       Вера обняла Кирилла за шею, издавая тихий стон после очередного страстного поцелуя Гордеева. А в голове всё стучало «сказать или нет?».       — Кирилл…       — Ммм? — он приподнялся на локтях и посмотрел на Веру.       — Я никогда раньше не… — Вера не договорила, потому что Кирилл приложил палец к её губам.       — Я понял. Просто скажи, если что-то будет не так… или если передумаешь, я остановлюсь в любой момент. Договорились? — произнёс он, глядя ей в глаза серьёзно, как никогда раньше.       Вера кивнула.       Вскоре на пол полетели остальная одежда — джинсы и брюки обоих, бельё. Его губы покрывали поцелуями каждый сантиметр её тела — плечи, шею, грудь, прежде, чем вновь вернуться к губам. И снова Вера будто пропала, забыв обо всём и отвечая на его поцелуи со всей отдачей, на которую была способна.       Кирилл еще никогда так не чувствовал девичье тело. Настолько ярко. Настолько близко и тепло. В ответ на его ласки она уже почти неосознанно ласкала руками его шею, плечи и затылок, запускала руки в черные, как смоль, волосы.       Он узнавал её заново. Всю. С тихими стонами, когда ласкал её. С родинками и шрамиками на коже. С изгибами тела, когда Вера впервые выгнулась под ним, прикусив губу. Тогда Кирилл вполне был готов поддаться желаниям собственного тела и наплевать на всё своё джентльменство.       Но он не мог сделать ей больно. Не специально, но доставить боль.       И всё же ей было больно — Кирилл видел это и замер, почти не дыша. Он мягко поцеловал ей в лоб, а затем чуть ниже — сцеловывая слёзы на щеках. И затем она едва заметно кивнула, и он снова продолжил, ещё мягче, чем прежде.       А когда Вера выдыхала его имя сквозь стоны, Кирилл понял, что потерялся окончательно. В темноте спальни, в её блестящих глазах, в её дыхании и собственных ощущениях. Которые, казалось, испытывал впервые, занимаясь любовью. Не просто сексом.       Уже прижимая к себе крепко спящую Веру, Кирилл улыбнулся. Теперь он готов был даже погибнуть от чьей угодно руки.       Ведь он впервые полюбил.

***

      С утра Гордеев был готов, кажется, свернуть горы. Отыграть хоть сотню спектаклей подряд, разозлить Оксану, бросить вызов кому угодно. Но не сделать то, что ему нужно было сделать уже давно.       Аккуратно переложив спящую Веру со своего плеча на подушки и прикрыв одеялом, он вышел из комнаты и затворил за собой дверь. Тихо, чтобы не разбудить девушку, прокрался на кухню, где сидел на подоконнике, вылизываясь, кот.       — Значит так. Слушай сюда, чудовище.       Рыжий поднял усатую мордочку, всем своим видом показывая «внемли, раб, царь весь во внимании». Кирилл, подставив стул к подоконнику, подсел рядом.       — Я понимаю, что знакомство у нас не задалось с самого начала…       Кот, не мигая, смотрел на Кирилла. «Крыша едет не спеша. Уже с котом разговариваю», — подумал актёр.       — … И мне не следовало ставить ботинки на твой коврик. Но знаешь что. Мы оба очень любим твою хозяйку. Давай не будем её расстраивать и попробуем поладить с тобой. Идёт?       Тишина.       Вздохнув, Кирилл открыл навесной шкафчик и вынул оттуда пакетик «Вискаса». Мяукнув, кот спрыгнул с подоконника и подбежал к нему, обтираясь возле ног. Улыбнувшись, Гордеев положил коту еды и присел рядом, почесывая мурчащее чудовище между ушей.       — Неужели это не сон, и вы наконец-то поладили?       Взгляд Кирилла метнулся в сторону — туда, где в дверном проёме стояла сонная, но улыбающаяся Вера. Невольно скользнул чуть ниже. Где рубашка едва-едва прикрывала обнажённые бёдра и ноги. Поднявшись, Гордеев подошел к ней, приобнимая.       — Всего-то нужен был один пакетик «Вискаса», — произнёс, отвечая на поцелуй Веры, — с добрым утром.       — Я знаю, как сделать это утро еще добрее, — довольно протянула Вера, нежась в объятиях Кирилла и зажмурив глаза от удовольствия.       Губы Кирилла тронула хитрая улыбка, а зелёные глаза вновь загорелись живым огоньком. Совсем, как вчера. Опустив голову чуть ниже, он начал покрывать поцелуями шею девушки, спускаясь ниже, к плечам и впадинке на шее. Затем замер и бросил взгляд куда-то в сторону. Заметно напрягся. Не успела Вера посмотреть, что там, как неожиданно Гордеев подхватил её на руки и понёс в спальню.       — Никуда без свидетелей… — пробурчал Кирилл, опуская её на кровать и нависая сверху, — никакой личной жизни.       — Ты о чём? — Спросила Вера между поцелуями.       Причина выдала себя сама. Судя по звуку, Сервантес взгромоздился на подоконник, скинув оттуда горшок с кактусом. Оба отвлеклись от задуманного, оборачиваясь на «свидетеля». Кот, судя по всему, и не думал уходить, взирая на всё действо, будто на интереснейший спектакль с вип-ложи.       Свешникова вздохнула, но решив, что судьба кактуса её сейчас слабо заботит, притянула Кирилла ближе к себе, целуя. Но тот даже не ответил на поцелуй.       — Вер… я не могу при коте, — страдальчески произнёс Гордеев, оглядываясь на Сервантеса.       Но лишать себя возможности повторить вчерашнее из-за рыжего «недошарфа» абсолютно не хотелось. Поэтому Кирилл встал с постели и подошел к подоконнику, беря кота на руки и направляясь к выходу из спальни.       — Мы, конечно, подружились с тобой, но всё еще не настолько близки, — фыркнул он, отправляя рыжего в коридор и закрывая за собой дверь.       Кот, оставленный в коридоре, злобно фыркнул в ответ и, подняв пушистый хвост, удалился к своему коврику, всем своим видом показывая «не очень-то и хотелось!».

***

      Уже в пятый раз Мерседес воссоединилась со своим Эдмоном, а Вера сыграла свою роль почти что без волнения. Играть с Кириллом становилось всё легче и легче. Казалось, оба понимали друг друга даже не с полуслова — со взгляда и полумысли. А потому страх, что она где-то ошибётся, пропал. Вера знала, что если вдруг что-то пойдёт не так — Кирилл будет рядом, чтобы выручить.       Смыв грим с лица, она подошла к зеркалу, чтобы нанести лёгкий макияж, когда в дверь неожиданно постучали. Крикнув «войдите», Вера с любопытством посмотрела на вошедшего. Далеко не сразу она признала в этой девчушке Сашу, театрального капельдинера.       — Вер, тут тебе просили это передать, — она протянула ей большой букет цветов в красиво оформленной круглой коробочке, — сказал, что вообще-то хотел дождаться на служебке, но торопится куда-то и не может.       — А кто он-то? — спросила Вера, принимая из рук Саши цветы и ставя из на столик.       — Не знаю. Мужчина какой-то, молодой, светловолосый такой, довольно симпатичный.       Кивнув и подождав, пока девушка выйдет из гримёрной, Вера вернулась к цветам, осматривая их. Они были безумно красивые. Её любимые белые розы. К одному из стеблей была привязана маленькая открыточка.       «Вере от Егора из 11 «А». Ты была прекрасна. Поздравляю с успехом! P.S. Я не забыл, что ты любишь белые розы».       Внизу был приписан, видно, что в спешке, номер телефона. В памяти начали всплывать картинки. Добрые голубые глаза. Дружелюбная улыбка. Теплая ладонь, которая сжимала её руку под партой. Прогулки по городу и совместное поедание пирожных в кафешке после школы.       Первая школьная любовь.       Почти без колебаний Вера набрала номер и стала ждать, когда отправитель цветов возьмёт трубку.       — Да?       — Егор, привет… это Вера. Спасибо тебе за цветы, конечно, они безумно красивые. Но не стоило, — неуверенно произнесла она.       — Поверь, после сегодняшнего выступления ты заслуживаешь сотни таких букетов, — Егор замялся, а затем продолжил увереннее, — ты была великолепна.       — Спасибо. Ты по делам в Питере или переехал? — приличия ради спросила Свешникова.       — По делам. Через неделю снова в Москву. Может, пока я здесь, встретимся с тобой где-нибудь? А то я совсем не знаю города…       — Я… я не знаю, — Вера задумалась.       Определенно, ей было любопытно, каким он стал. Вера помнила Егора ещё худым мальчишкой-одиннадцатиклассником с юношеским пушком вместо щетины. Но соглашаться встретиться было бы странно. «Кириллу это явно не будет приятно». Какой-то внутренний самоограничитель сказал твёрдое «нет».       — Вряд ли у меня получится, извини.       — Хорошо, я понял, — натянуто-дружелюбно произнёс Егор, — ну… созвонимся ещё как-нибудь.       Не успела Вера ему ничего не ответить и попрощаться, как послышались гудки. Вздохнув, Свешникова бросила телефон в сумку. «Да. Так определённо будет лучше».       Проходя по коридору, остановилась у стенда с расписанием, чтобы ещё раз свериться и ничего не забыть. На завтра, послезавтра и следующий день ничего не было. Немного недоумевая, Вера уже думала, к кому обратиться с вопросом, когда сзади послышались шаги.       Оксана с блокнотом в руках подошла к стенду, что-то переписывая себе на листки.       — Оксана Сергеевна… а когда нам с Кириллом приходить? Там на несколько дней пусто…       — Забираем мы твоего Кирилла, — поправив очки, произнесла ассистентка режиссёра, — да не смотри ты на меня так, всего на пару дней, театр на гастроли отправляется.       — Понятно.       — Проживёшь без своего Гордеева пару дней?       — Оксана Сергеевна!       — Выходные себе устроишь перед финальными спектаклями. Лена вместо тебя едет.       — Отлично… — пробурчала Вера, — ладно. До свидания.       Она развернулась и направилась к выходу. Ей ничуть не было завидно от того, что на гастроли едет Газаева, а не она. Прекрасно понимала ведь, что ещё совсем неопытная. Даже тот факт, что её поставили в пару с таким актёром, как Кирилл, — всего лишь чистое везение.       Небольшое недовольство доставлял тот факт, что Кирилла не будет несколько дней рядом. А также то, что он даже не предупредил её о гастролях.       «Проживу без своего Гордеева пару дней», — невольно подумалось голосом Оксаны. И Свешникова улыбнулась. Зато впереди ждали несколько дней выходных и полноценного сна.       Но из мечтательных задумий о крепком сне её вывели внезапные крепкие объятья —  кто-то обнял её со спины и поцеловал в шею. Вера удивлённо ойкнула и отпрянула, оборачиваясь.       — Кирилл?!       — А ты кого ожидала? — Он усмехнулся.       — Никого, — Вера нервно огляделась, — просто нас же тут могут увидеть.       — Ну и что такого? В театре уже запрещено целоваться? Пусть все знают, что ты моя, — Кирилл снова притянул Веру к себе и легко, едва касаясь, поцеловал в губы.       — Скажи спасибо Игорю с Агатой, — пробурчала Вера, снова выбираясь из его объятий, — все об этом «знали», даже когда до этого ещё было далеко.       — Сегодня ночью ты была гораздо более ласковой, — разочарованно проговорил Кирилл.       — Во-первых, мы были дома. Одни! А во-вторых, я ещё не знала, что ты уезжаешь на гастроли, и тебя не будет несколько дней, а мне даже словом не обмолвился!       — Вер, прости, совсем вылетело из головы, столько всего произошло за последние дни, — Гордеев виновато улыбнулся, — Поехали ко мне, дай мне шанс загладить свою вину, — продолжил он вкрадчиво.       Несмотря на то, что Кирилл возвышался над ней и казался гораздо старше, сейчас Вере он невольно напомнил нашкодившего мальчишку. Притворно-виновато склонив голову, он выжидательно смотрел на неё. И как же чертовски хотелось ей сейчас сказать трижды «да» на его предложение, глядя в эти нахально-игривые зелёные глаза.       Но.       — Ты завтра улетаешь рано утром, как я поняла, тебе надо спать, а не… ну в общем, ты понял. Да и мне домой надо, Сервантеса покормить, — твёрдо ответила Вера.       — Рыжего своего, значит любишь больше меня, да? — протянул Кирилл с наигранной обидой.       — Конечно, мы же с ним гораздо дольше знакомы, ещё и живём вместе, — хмыкнула Вера.       — Я буду скучать, — внезапно произнёс Гордеев, со всей серьёзностью, — прости, что не сказал. Не обижайся только.       — Ну я не особо и обиделась. Но больше так не делай!       — Конечно, обещаю, — заверил Кирилл Веру.       И в этот раз она уже не сопротивлялась, когда он поцеловал её.       — Ну вы, блин, даёте!        Резкий удивлённый возглас Лены заставил обоих ошарашенно отпрянуть друг от друга, немного испуганно глядя на коллегу.       — Нет, я конечно, рада за вас, ребят, — усмехнулась она уже спокойнее, — Но Вер, ты бы могла мне и рассказать, я же Ростику бутылку вина из-за вас проспорила!       Синхронно взлетевшие в удивлении брови и два неодобрительных взгляда подсказали Лене, что, пожалуй, про спор ей говорить не стоило.