Я тебя, никуда не отпущу!

      — Антон Максимович!       Крик настолько громкий и возмущенный, что можно было бы услышать на самой окраине Рязани. Тот самый Антон Максимович громко вздохнул, думая, за что же его судьба так не любит раз дала в напарники Бычкова.       — Вань, скажи на милость, ты чего разорался? — голос подполковника, когда его друг и коллега влетает в кабинет, хоть и тихий, но в нем всегда есть стальные нотки, когда он работает и разговаривает с Бычковым.       Амосов проводит рукой по своим вискам, стараясь утихомирить головную боль, которая с самого утра его преследовала, и прикрывает глаза, стараясь спрятаться от яркого солнца. Еще и Лена его как на зло игнорирует со вчерашнего дня.       Бычков в это время не обращает внимание на своего начальника и гневно стукает по кнопке включения чайника, чтобы вскипятить, начиная что-то громко ворчать. Порой, кажется, что Ваня хуже Куликовой, столько проблем от него, но он хоть и не блещет особой чистотой души, остается верным и надежным другом, человеком принципа из которого, если усиленно и долго работать, получится замечательный офицер полиции.       — Нет, ладно вы. Вы изначально чем-то Ольге Валерьевне насолили! Но я-то чем вам сейчас насолил? Я, может, хочу погони, перестрелки, экшен в жизни!       — Поверь, Ванечка, не хочешь, — неожиданно раздается женский голос в дверях, пока обладательница проходит внутрь.       Лена садится напротив Амосова, кидая быстрый взгляд на него. Конечно, она все подмечает и понимает. Да только протягивает руку, даже не глядя в глаза своему возлюбленному, которую тот сразу берет в свои.       После того, как они, наконец-то, раскрыли свои чувства ругаться стали в разы меньше, сократив ссоры до минимума. В конце концов, Антон и Лена — взрослые люди, которые могут обсудить проблему по мере ее возникновения, не замалчивая.       Это, если дело не касается работы.       После Креста, Антон не то, чтобы стал слишком контролирующим, но он был сильно обеспокоен, когда отпускал Воробьяшкину куда-то одну. И понять можно, Лена понимала, тоже ведь волнуется в случаях, когда Амосов уходит на спец операции. Он не Куликова, сидеть на месте не будет и не хочет.       — Здравствуйте, Елена Валентиновна! Может, вы хоть его успокоите? Я не хочу идти на дело к бомжам, — тянет плаксиво Ваня, тем самым прерывая мыслительный процесс девушки.       Канючит, подлец, но Лена посылает ему сочувствующую улыбку и машет руками в сторону выхода: уходи, мол, не до тебя сейчас.       Бычков, понурив голову, слушает и грустно выходит, оставляя в кабинета подполковника напряженную тишину. Антон в голове ведет внутреннюю борьбу, чтобы начать разговор первым, возможно, даже извиниться.       Он ведь даже не помнил в какой момент понял, что любит. В голове всплывает лишь четкий момент осознания своих чувств. Вот они сидят в его съёмной квартире, переговариваются и шутят, пока Лена готовит покушать и неожиданно из кармана достает яйцо Куликовой.       Сейчас Антон этому воспоминанию тихо усмехается и вновь обращает свой взгляд, полный любви и нежности, на девушку, даже ненадолго забывая о своей головной боли.       Набрав воздуха побольше, он уже собирается говорить, как его бесцеремонно перебивают.       — Голова болит? — в ответ ей следует растерянный кивок, — Знаете, Антон Максимович, я не занимаюсь магией, но ради вас, так уж и быть, сделаю исключение.       Девушка аккуратно забирает свою ладонь из чужих рук и на стол начинают выкладываться из сумки разные свечи, подставки под них и свечки.       Лена постепенно и молча начинает зажигать каждую свечку, предварительно поставив ее в подставку, чтобы воск не портил стол, пока Антон завороженно наблюдал за этим.       Раньше он бы просто посмеялся, сказал что-то глупое и неуважительное в сторону ведьмы, да продолжил бы мучаться с болью. Но сейчас он верит безоговорочно, настолько, что знает — рядом всегда будет Лена, будет помогать и подавать патроны, как говорится. Да и он рядом с ней мягче что ли, нежнее и счастливее. Таким он бывал раньше только с дочкой.       — Лен, я хотел бы извиниться за вчерашнее.       В тишине комнаты фраза прозвучала как гром среди ясного неба: слишком громко, хоть и была сказана обычным тоном, а также неожиданно, словно вспышка.       Лена удивленно посмотрела на него, отодвинув свечи в сторону.       — Ты тоже прости меня. Не стоило ехать к тому бизнесмену, никого не оповестив.       — Именно… — последовало молчание, длившееся секунд пять, не больше, дабы все обдумать, когда Антон продолжил, — но мне не стоило отчитывать тебя, ты же не виновата, в том, что тот мудак не умеет держать руки при себе.       Лена вздрогнула, вспомнив вчерашний день. Она поехала по поводу дела о похищении женщины, прямиком к ее мужу. Общественный транспорт для нее теперь стал настоящей проблемой и препятствием — случайно коснешься не того и проживешь всю боль и эмоции человека, который тот нес или испытает в будущем. Но при этом у мужа похищенной — ничего. Словно ему было плевать на свою избранницу, он начал недвусмысленно намекать ведьме на совместную ночь.       Кто ж тогда знал, что человек был совершенно без принципов и не знал, что «нет» — значит именно «нет» без скрытых подтекстов и смыслов. Благо все обошлось, благодаря вовремя приехавшему Амосову, который сорвался с места, как только понял, что Лена не отвечает на звонки.       Жену того мужчины нашли в тот же вечер живую и здоровую, дома у подруги, где она спряталась никому не сказав, совершенно устав от своего мужа.       — Одного не пойму.        издает вопросительное мычание и идет наливать, принесенный с собой, чай для Антона. Тот встает за ней и кладет ей руки на талию, неосознанно поглаживая большим пальцем. Он чувствует себя виноватым за вчерашнее, потому что заместо того, чтобы успокоить и приласкать провидицу, Амосов решил поругаться.       — Это же насколько надо не уважать своего партнера, чтобы изменять ему. Самое глупое, что когда это обнародует кто-то другим, его всегда винят в разрушении семьи. Я уже молчу про умение принять отказ за согласие.       — Я рада, что вы, товарищ подполковник, сознательный мужчина и семьянин. А теперь, Антош, пей чай, от головы поможет, — Она разворачивается в его руках и подает горячую кружку с ароматно пахнущими травами, на что Амосов, словно выйдя из транса, с удивлением обнаруживает — голова больше не болит. Но кружку принимает с тихой благодарностью, оставляя мягкий поцелуй на, таких любимых и уже родных, губах.       Самое удивительное, что именно в этот день, никто не решался заглянуть к подполковнику с разными отчетами или вопросами, тем самым дав им такого заветного уединения и комфорта, коего в последнее время очень не хватало.