Варрик Тетрас. Путевые заметки

                    Жнивень, день тринадцатый (9:41 века Дракона).       Привал. Есть время на пару строк.       Мы добрались до одного из разломов. Твари так и лезут. Бьянка, казалось, вот-вот раскалится докрасна и обожжет мне руки. Эльф, кстати, молодец. Хоть и мутный тип, а дерется неплохо. Пару раз прикрыл мне спину. Из стражи мало кому посчастливилось уцелеть.       Однако есть и хорошие вести. Нас нагнала Искательница с отрядом и привела ту самую выжившую, что якобы вышла из Тени. На вид девица, как ни странно, живая и здоровая. Не знаю, что там с ней приключилось, но у нее левая рука светится такой же зеленой дрянью, что и сами разрывы. Это кажется совершенно немыслимым, но пленница с помощью Соласа сумела захлопнуть ближайшую дыру! Сдается мне, даже эльф не понимает, как это у нее получается. Она просто направляет руку на разрыв, и — бац! — он искрит и сворачивается! Вот в жизни бы не поверил, если бы не увидел! И как прикажете теперь обо всем этом писать?       Сама пленница какая-то странная. Сказать по чести, не ожидал я такое здесь встретить. Нет, я, конечно, немало эльфов на своем веку повидал. В городах всего Тедаса, да и в том же Киркволле они — не редкость. Улицы метут, в прислуге трудятся, живут в тесных лачугах своего убогого эльфинажа в Нижнем городе. Бывает, пошаливают. Могут и кошелек срезать, но не более. Стража всегда за ними присматривает, хотя в целом, не злобные они. Просто так уж судьба распорядилась — не щедра она к завоеванным народам. Вот и ютятся теперь эльфы по углам городов. Думаю, даже если бы им дозволили селиться среди людей, навряд ли они захотели бы это делать. В эльфинаже хоть в нищете, но среди своих.       Только наша выжившая не такая, как эти из эльфинажей. Она скорее, похожа на долийку. Одежда как у эльфов лесов, на лице валласлин*. Но главное — нет у нее этого унылого затравленного взгляда существа, за века свыкшегося с долей раба. Вроде пленница, да и Кассандра ее то и дело шпыняет, а все же смотрит иначе.       В остальном вроде обычная. Разве что белая вся. Кожа, волосы, брови, ресницы — все белое… Чуднó. И волосы кудрявые… цветок мне какой-то напоминают: пушистый такой, белый и круглый. Я в травничестве не силен, не припомню как называется. Да и не суть. В конце концов, что мне с того, как она выглядит? Главное, чтобы небо крепко штопала, остальное неважно…                     — Варрик, сворачивай свою писанину. Будем через перевал к Храму прорываться. К главной Бреши. Солас предлагает отвести туда выжившую.       Кассандра поправила перевязь с мечом, глянула, как всегда, свысока и добавила:       — Если идешь с нами — хватит ограду подпирать. Выдвигаемся.       — Как скажешь, Искательница, — Варрик изобразил подобострастную улыбку. — За тобой хоть в Тень.       — Если не справимся, вполне можем там и оказаться.       На ее лице не дрогнул ни один мускул.       — Ну… пожалуй, не стоит понимать мои обещания так буквально.       Гном сунул книгу в заплечный мешок и поспешно поднялся. «Она же сейчас просто пошутила, да? Или нет?»                     Жнивень, день семнадцатый (9:41 века Дракона).       Дошли до главной Бреши. Тварей положили — не счесть. Прям вспомнилось, как мы с Хоуком по Глубинным Тропам путешествовали. Ну да я сейчас не об этом…       До… Да… (имя чуднóе, забыл опять. Потом переспросить у Соласа!) Короче, долийка главную дырень в Завесе вроде заштопала, только вот она почему-то никуда не делась, как остальные. Теперь в небе висит здоровенная зеленая жопа… (потом подходящее слово подобрать, чтобы редакторы не цеплялись!) и озаряет все вокруг своим жопным нежно-зеленым. Но я считаю, мы все-равно хорошо потрудились! А жопа… ну, висит и пусть себе висит. Главное, что из нее теперь на землю ничего не сыпется. А то болтов на них не напасешься. (Есть у меня, правда, еще кое-какие сомнения на счет всей этой истории… Позже схожу к Храму один и сам проверю).       Долийка, кстати, оказалась магом. Хорошо, что Искательница наконец-то перестала корчить из себя тюремного надзирателя и выдала девочке посох. Не то ее раз десять бы прикончили, прежде чем она руку к главной Бреши поднять успела. Сами мы еле отбились. Долийке, правда, все равно досталось прилично. Когда разрыв закрывала, ее вся эта магия прям в бараний рог скрутила. До лагеря на плаще тащили — так в себя и не пришла. Три дня еще в беспамятстве лежала, видать, приложило ее крепко. Сегодня, наконец, выползла. Видел ее утром: прозрачная вся, бледная, одни глазищи блестят словно в лихоманке. В старую церковь пошла — у них там теперь что-то вроде ставки командования.       Народ между тем начинает про долийку всякие байки складывать. Еще три дня назад ее весь лагерь ненавидел: пальцами в ее сторону тыкали, проклятья слали, кричали, что это она взрыв устроила. Больше ведь стража никого в развалинах так и не нашла, а народу легче с горем справляться, когда есть кого винить.       Теперь враз все переменилось. Весть о том, что долийка Брешь закрыла, пронеслась над лагерем, как ветра над Свистящими пустошами. Многие уже болтают, будто сама Андрасте нам в помощь свою Вестницу послала. В молитвах ее благодарят, говорят, что если Вестница с нами, то теперь все как-нибудь само устроится. По мне, так бред, но людям спокойнее.       Церковники, разумеется, эту сказочку не поддержали. (Иные даже называли все это ересью). Еще бы! Вестница Андрасте — долийский маг. Ага. Долийцы в других богов верят. Да и как церковники магов любят — ясно без слов. Так что с какого бока не посмотри, все одно — не стыковочка у нее с Андрасте.       В рядах начальства тоже согласия нет. Церковника местного, Родерика (старший по сану из всех, кто выжил после взрыва), подвиг долийки по закрытию дыр, не впечатлил. Он с самого начала все с Кассандрой и Лелианой спорил, не хотел долийку к Бреше пускать, кричал, мол: «в оковы ее и на эшафот, если из Тени вышла…» А уж как начались все эти разговоры про Вестницу Андрасте, да она сама сегодня в ставку командования явилась — он и вовсе взъярился. Выскочил только что из церкви, злющий, словно демон гнева. Взнуздал жеребца и куда-то дернул. Судя по вещевому мешку — не на прогулку. Потом Искательница из дверей появилась с лицом цвета переспевшей свеклы. Видать, не договорились…              — Ты уже знаешь?       Эльф подошел так тихо, что Варрик чуть не уронил дневник в костер.       — Это зависит от того, что именно ты готов сообщить мне, Солас.       Эльф молча скрестил руки на груди и задумался, словно уже и забыл о скромном присутствии своего собеседника.       — Так что? Поговорим? Или ты сегодня предпочитаешь со мною помолчать? — гном жестом предложил эльфу присесть у костра, но тот так и остался стоять столбом.       — Кассандра объявила о возрождении Инквизиции.       — О-о! Неужто все так плохо?       — Мне интересно, что ты знаешь про Инквизицию, Варрик?       Солас перевел на гнома внимательный взгляд. Тот в ответ пожал плечами:       — То же, что и все… Некогда могущественный орден, призванный бороться с тьмой и ересью в самые мрачные времена. Инквизиция никогда не вставала ни на чью сторону, служа лишь признанным ценностям и добродетелям. Поскольку в их жернова рано или поздно попадали представители всех народов, орден считался независимым, — процитировал Варрик.       Гном постарался припомнить что-нибудь еще из толстой пыльной книги, повествующей об Истории Тедаса. Если крысы еще не сожрали этот фолиант, он, верно, до сих пор хранится в имении Тетрасов. Однако в голову больше ничего не шло, и он подытожил:       — В общем, Инквизиция всегда была сама по себе и никому не подчинялась. Вроде, именно оттуда и вышли первые Искатели Истины…       — …что и дало Кассандре право объявить о ее возрождении, — подтвердил его мысль Солас. — Ты ведь знал, что она из Искателей, верно?       — Выходит, наступают те самые «мрачные времена». Хотя, стоит ли в этом сомневаться, если у тебя над головой вместо неба зеленеет жо… пкхх! Прости, в горле першит.       Варрику показалось странным, что эльф вдруг решил поговорить с ним обо всем этом. Хотя, Солас скорее говорил сам с собой, а гном в этом диалоге выполнял роль стены или табурета. Маг, тем временем, умолк и задумчиво вглядывался в небосклон.       — Похоже, отсидеться не выйдет, — Варрик поднялся.       Он давно привык смотреть окружающим не выше зада, но и дальше чувствовать себя табуретом ему не хотелось.       — Где тут вступают в эту вашу Инквизицию? Я уже по уши вступил, но хочу, чтобы все по заведенному порядку… Кто у нас сегодня главный по спасению Тедаса?       — Полагаю, наша новая знакомая. Ведь только ей сейчас это по силам. — Солас отстранено почесал подбородок.       — Серьезно? То есть та искрящая хренотень у нее на руке — все, что нам нужно для спасения мира? Ну это другой разговор! Теперь волноваться не о чем! Чего зеленая жопа в небе до сих пор висит?       — Разумеется, не все так просто, Варрик!       Гному все же удалось растормошить мага.       — И тем не менее, если у Далéн будет больше магической силы, она, возможно, сумеет закрыть Брешь окончательно.       — То есть, нужно много магов, которые бы помогли ей с Брешью? — уточнил гном.       — Да. Полагаю, это могло бы сработать. Или не сработать. Но если не попробуем, не узнаем наверняка.       Солас помолчал и нехотя добавил:       — Храмовники бы тоже сумели нам помочь, но я предпочел бы просить помощи у магов. Так надежнее. В любом случае, мы не знаем, как поведет себя Тень и ее жители. Нам остается лишь метод практического экспериментирования…       — Слушай, Солас, а тебе не кажется эта Далéн несколько… странной?       — Странной?       Эльф взглянул на гнома в упор, и его тонкие брови встали домиком.       — Я тебя не понимаю, Мастер Тетрас. Ты что? Ты… руку ее имеешь в виду?       — Ну что ты. Зеленые искры, которыми она сыплет сквозь пальцы, то, что она осталась жива, когда Храм разнесло по камешку, и на лигу вокруг всех поджарило, словно нагов на вертеле… Разве могут такие мелочи показаться странными? Нет-нет. Я вовсе не об этом. Просто она не похожа на своих… то есть, на ваших сородичей. Не находишь?       — Много ли тебе приходилось видеть наших сородичей? — Солас внимательно разглядывал Варрика, будто видел его впервые.       — Достаточно, чтобы понять, что она от них отличается, — заверил его гном.       — Отличается. И ты даже не представляешь, насколько. Она долийка, Варрик.       На лице эльфа мелькнуло выражение, будто ему приходится втолковывать простые истины нерадивому ученику, но он продолжил:       — Полагаю, ты знаешь, что после того, как Тевинтерская Империя преуспела в истреблении и порабощении нашего народа, не все эльфы смирились с ролью прислуги в людских городах. Некоторые кланы не покорились и предпочли скитания рабству. Много позже именно они заселили Долы — лесистые земли между Орлеем и Ферелденом. И, несмотря на все попытки изгнать их оттуда, живут в Долах до сих пор. Разумеется, таких осталось немного. Большинство из них ведет жизнь обособленную и отвергает любой контакт с окружающим миром. Хотя, есть и те, кто поддерживает торговлю с людьми, однако старается избегать их городов. Долийцы бережно хранят свои традиции, живут по старому укладу, поклоняются древним богам, пытаются изучать древние ремесла и магию… По крайней мере, они сами так считают.       Гном переступил с ноги на ногу: «Вот спасибо, просветил. А мы то, убогие, и не знали, кто такие долийцы!»       — Последние тщетные попытки не забыть о том, кто они есть на самом деле. О древних элвен и потерянных чудесах Элвенан**…       На лице Соласа отразилась горечь сожаления, но он тот час сморгнул вырвавшиеся наружу чувства.       — Жалкие потуги, но они хотя бы пытаются.       Маг замолчал, и Варрик терпеливо ждал, когда он продолжит. Над Убежищем, один за одним вспархивали и улетали прочь почтовые вороны Лелианы, несущие весть о восстановлении Инквизиции.       — Клан Лавеллан как раз из таких. — Солас снова пристально взглянул на гнома. — А Дален — его Первая***. Война между храмовниками и магами заставила клан Лавеллан сняться с обжитого места. Последний год они скитались вдоль границ Вольной Марки, когда их главе, Хранительнице Дешанне, пришло знамение: на конклаве в Храме Святого Праха суждено случится тому, что навсегда изменит историю Тедаса! Тогда Хранительница отправила сюда свою Первую — Дален. Как видишь, Дешанна не ошиблась.       — Ты ведь тоже принадлежишь к одному из таких кланов, не так ли?       — Не так.       Лицо Соласа сделалось непроницаемым.       — Понимаю. Не будем бередить наше темное прошлое… — мигом сменил тему Варрик. — Что ты сам думаешь об Инквизиции?       — Я пока не решил…       Погруженный в собственные мысли, эльф склонил голову на бок, развернулся на пятках и ушел так же неожиданно, как и появился.                     Жнивень, день двадцать шестой (9:41 века Дракона).       Сегодня сам сходил к развалинам Храма. Дерьмо! А я-то еще надеялся, что мне просто почудилось… Хрен! Мои худшие опасения подтвердились — вокруг Храма полным-полно красного лириума! Прет прямо из-под выжженной земли! Просто под копотью его не сразу заметишь… Нажья задница! Как такое возможно?! Сперва Бартранд, потом Мередит, теперь это… Выходит, взрыв как-то связан с лириумом. Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

(Между строк и на самом тексте видны брызги чернил. Похоже, писавший бросил перо).              Убежище который день ходит ходуном. Церковники стоят на рогах. Народ не может решить, на чьей он стороне.       И что им всем неймется? Не успели похоронить и оплакать погибших, а уже галдят под стенами церкви так, будто вот-вот пойдут друг на друга с вилами. Вестница она или не Вестница! Андрасте ее послала или не Андрасте! Неровен час, придется их стражей разгонять. Глаза бы мои на это не смотрели! Сучье племя, ничего святого…       Другое дело мы — гномы! Для нас все просто: верим только в золото. Недаром вся торговля в Тедасе держится на гномах. Да! Мы лучшие в этом деле! Мы готовы неделями рыть носом землю ради выгоды. Готовы добыть для вас все — только плати! Решил устроить переворот или гражданскую войну — это к нам! Жаждешь уважения? Покупай! А может, любви? Пожалуйста! Хочешь, чтобы тебя боялись? О чем речь! Чтобы на тебя молились? Устроим! Несите нам свои соверены, гульдеры и роялы. Да что там! Мы и тевинтерским золотом не побрезгуем, разве не найдется ему место в наших бездонных карманах? Мы готовы удавиться за каждый медяк или продать за него собственного соседа со всем его семейством, долгами и потрохами. Все продается, все имеет цену. Наш Бог — золото! Остальное — дерьмо.       Дерьмо. Одно дерьмо. Вот оно, вокруг нас. В небе висит грандиозная задница, а они не могут договориться, в кого верить! Родерик, небось, уже на полпути в Вал Руайо, спешит к своим «братьям» и «сестрам» с последними вестями: «Бойтесь! Вот она — новая Инквизиция! Прикрываясь Вестницей-еретичкой, собирает силы, дабы подмять под себя всю андрастианскую Церковь!» Дальше этот старый хрен скажет, что Инквизиция подстроила взрыв в Храме, чтобы избавиться от Верховной Жрицы… и ведь со страху ему поверят! Им-то с белокаменных орлесианских балконов не оценить размер зеленой жопы, что над нами нависла! Вот дерьмо! Как же меня раздражает то, что здесь творится!       Солас залег на дно. Кассандра с Лелианой и Вестница почти не выходят из церкви. Зато стройные ряды Инквизиции ширятся и множатся.       Позавчера прибыла Жозефина Монтилье. Леди посол изволили явиться среди ночи и в сопровождении охраны, больше похожей на головорезов из Гильдии убийц. Спрыгнув с вороного, у которого на крупе только что не выгравирована вся его родословная, она прошествовала к ставке командования, прикрывая изящный носик надушенным кружевным платочком. Здрасьте, Андрасте! Мы к вам в дыру прямиком из блистательного Орлея. Не забудьте приготовить нам лучшую комнату, горячую ванну и подложить грелку в постельку… Конечно, привычки у этой антиванской штучки еще те, зато я слыхал, что дипломат она отменный. В чьей-то переписке мне даже попадалось, что они с Соловьем давнишние подруги. Не знаю, как Лелиане удалось заманить ее сюда (Проходите, располагайтесь… У нас тут три с половиной закопченные хибары, сказочная морозная погодка и живописнейшие зеленеющие закаты! Жопные!) Ладно, надеюсь, появление этой утонченной особы сыграет на руку Инквизиции. Кстати… Неплохо бы как-нибудь перекинуться с леди послом в «Порочную добродетель». Может, у нее на ляжке тоже родовой герб Монтилье выгравирован?       Но это еще не все радости последних дней. Похоже, Инквизиция запасается не только дипломатами, но и полководцами. (У нас же целая армия за пригорком! Ага. Как тут без полководца-то!) Сегодня явился Резерфорд. Храмовничьих доспехов он теперь не носит. Видать, вышли из моды, или его возросшая добродетель больше в них не помещается. А может, его до сих пор тошнит от них после бойни в Киркволле? Еще бы, ведь он не просто оказался среди тех, кому поручили любой ценой утихомирить восставших магов. Резерфорд был правой рукой рыцаря-командора Мередит, которая возглавляла храмовников. На тесных улочках, заполненных ополоумевшим от ужаса народом, это не могло закончиться ничем кроме бойни. Только и магам, и храмовникам было на это плевать, им слишком давно хотелось вцепиться друг другу в глотки!       И пусть Резерфорд оказался одним из немногих, кто вовремя понял к чему все это катится, и даже попытался остановить свою обезумевшую начальницу, разве это смоет кровь с его рук?       Может за начищенными доспехами и смазливой физиономией я не вижу чего-то главного, но по мне, так Резерфорд мог бы быть и прозорливее. Хотя… это я сейчас про бывшего храмовника?!       Ладно… Это я, пожалуй, слишком завелся. Хватит поливать страницы ядом. Пора подумать, как во всем этом может быть замешен красный лириум…                     Варрик погрыз кончик пера и поднял глаза от недописанной страницы. Прямо к его костру шагала Дален. Такой удачи он упустить не мог! Поспешно захлопнув книгу, он сунул ее в мешок и поднялся навстречу долийке, ненавязчиво заступая дорогу. Она замедлилась в последний момент, чуть не налетев на его приземистую фигуру, торчавшую посреди тропинки.       — Опасно ходить и думать одновременно.       Варрик постарался наполнить свое лицо несравненным обаянием.       — Araseranna-ma… — выдохнула Дален и, сообразив, что ее не понимают, повторила уже на всеобщем. — Прости… не видела, куда ступаю.       Похоже, она так и не выплыла из собственных мыслей, задумчиво глядя куда-то сквозь гнома. Хотя, Варрик уже успел заметить, что это ее обычное состояние.       Дален выглядела изможденной. Под глазами синели тени, выдавая усталость и переживания последних дней, широкие скулы будто заострились. Она повела плечами, словно от озноба, и гном не преминул воспользоваться ситуацией.       — Присядь. Тут теплее.       Он мягко направил ее к костру, усаживая на бревно. Все складывалось как нельзя лучше.       — Пока Искательница хоть ненадолго ослабила стальную хватку и выпустила нас из своих лап, можем немного поболтать. — Варрик вальяжно устроился напротив. — Как ты?       Эльфийка задумчиво смотрела на него и молчала. На щеках ее играли отсветы костра, и лицо уже не казалось таким бледным. Теперь гном смог лучше рассмотреть ее валласлин. Татуировка не сильно выделялась на светлой коже, покрывая верхнюю часть лица. От переносицы, над бровями и через весь лоб протянулись тонкие ветви — словно крона дерева, листья которого теряются где-то в волосах.       Сообразив, что молчание затянулось, гном отвлекся от созерцания ее черт и чуть, подавшись вперед, заглянул в зеленовато-медовые глаза.       — Я Варрик. Помнишь меня? Храбро прикрывал твою спину, когда…       — Я помню.       Она вдруг улыбнулась мягко и непринужденно, как улыбаются давнишним друзьям.       — Просто не знаю, что ответить.       — Так вот в чем дело! — гном заметно расслабился. — Все слишком быстро, да? Еще вчера ты — пленница, и народ рвется забросать тебя камнями, а сегодня — бац! — и ты уже Вестница Андрасте, а половина Тедаса кидаются тебя воспевать… Согласен, тяжеловато. Иные к таким переменам готовятся годами. Но ты молодец, хорошо держишься!       — Разве можно быть готовой к беде, или голоду, или несчастью? Они всегда словно ливень. — Она пожала плечами. — Жаль людей. Погибли многие.       — Зато у выживших появилась надежда. Они верят, что ты посланница Андрасте и закроешь дыру в небе.       Варрик не сдавался, упрямо переводя разговор в нужное русло.       — Тебя же взаправду Андрасте из разлома вывела, так ведь?       — У долийцев другие боги.       Она посмотрела на свою руку и задумчиво добавила:       — Пока не знаю, отчего мне дали это.       — Ты потише, потише. Главное, вот им об этом не говори.       Гном махнул рукой в сторону ближайшей кучки «страждущих», которые грузили на телегу пустые бочки.       — Людям полезно верить в лучшее. В то, что все как-нибудь образуется. Зачем их зря разочаровывать? Пусть лучше думают, что ты избранная, чем считают тебя демоном во плоти. Верно? Кстати, как все-таки было дело? Расскажешь, пока Искательницы нет? Я тоже в некоторой степени ее пленник, поэтому…       — Я бы помнила, если бы сказала.       Дален смотрела на него честными глазами.       — Эээ… ты имела в виду, что сказала бы, если бы помнила?       — Да, — она вдруг рассмеялась, и гном тоже не смог сдержать улыбку, глядя, как она хохочет. — Иногда скажу такую ерунду. У нас на Всеобщем говорят совсем по-другому.       — Советую тебе все же придумать какую-нибудь историю насчет появления из разлома. Можем вместе попробовать — ты будешь вспоминать, а я записывать. Глядишь, так и вспомним.       — Зачем? — удивилась она.       — Кассандра с Лелианой навряд ли поверят, что у тебя плохая память.       Она задумалась, потом серьезно ответила:       — Им не до этого сейчас. Они собираются в дорогу.       — Серьезно? Наши храбрые воительницы решили оставить зеленеющие горизонты своим новым помощникам?       — Сестра Соловей остается. Едет только Кассандра. Везет меня в Редклиф. Там собираются маги. Буду говорить с ними.       — Что? — гном не верил своим ушам.       — Слишком много споров, они мешают. Но нам нужна помощь, чтобы убрать Брешь. Буду говорить с магами.       — Ты готова вот так, ни за что ни про что, скакать через Внутренние земли, охваченные войной, и соваться к тем, кто желал бы видеть тебя на плахе? Маги нынче, что разъяренные виверны! При взрыве они потеряли большую часть своей верхушки и наверняка обвиняют в этом Церковь, которая «заманила» их на переговоры. А Церковь и Инквизиция — для них одно и то же. Тем более, ты единственная выжившая после взрыва! — Варрик покачал головой. — Даже если сумеешь без потерь добраться до Редклифа, оттуда можешь уже не вернуться.       — Я должна обратиться к ним со словом. Как Вестница. Они поймут, что я не одержимая и не демон. Что Инквизиция не ущемляет их, как это пыталась делать Церковь. Что сейчас мы нужны друг в друге перед лицом бóльшей беды. Им нечего нас бояться.       — Им-то нечего. А вот тебе…       Гном сам не верил, что пытается ее отговаривать. Что ему за дело до этой упрямой и бестолковой девицы? Хочет совать голову в пасть гургуту — пожалуйста! Он-то здесь при чем! Варрик сердито шмыгнул перебитым носом, как делал всегда, когда злился сам на себя.       — Ну, если Кассандра уже убедила тебя, — он развел руками. — Что могу я…       — Она не убеждала.       Дален пожала худыми плечами.       — То есть… это ты сама затеяла?       — Конечно. — Она вдруг взглянула на гнома с удивлением. — Разве можно стоять и смотреть, когда горит аравель?       — А… Аравель?       От неожиданности гном поперхнулся знакомым словом.       — Долийская повозка. Как корабль с колесами и парусами. — Она изобразила руками, как могут выглядеть треугольные паруса. — Наш дом — живем в таких и путешествуем.       — Я знаю, что такое аравель. Но при чем здесь…       — Если вдруг пожар, и один аравель загорится, все бросают дела и бегут тушить. Твой он или не твой — нет разницы. Аравель быстро горит. Пламя быстро летит. Могут сгореть и другие. Если твои руки могут помочь — нужно помочь.       — Да… А у нас при пожаре первым делом каждый свое добро выносит, — вполголоса произнес гном.       Его желание шутить и потрошить прошлое долийки улетучилось. Продолжать уговоры казалось бессмысленным. Варрик сидел молча и впервые за долгие месяцы не знал, что сказать. «Вестница Андрасте. Зачем она играет в эту игру, если сама в нее не верит? Ее народ загнали в леса и эльфинажи, а она готова помогать Инквизиции, рискуя головой. Почему для Дален естественно то, что мы восхваляем, как героизм и добродетель?» — гном провел ладонью по глазам.       — Нужно поспать. Отряд отправляется на рассвете.       Занятый собственными мыслями, он не заметил, как Дален встала и подошла к нему.       — Едешь с нами?       — Еду, — неожиданно для самого себя ответил гном и тоже поднялся.       — Я так и думала.       Она одобрительно кивнула и пошла прочь. Варрик медленно сел на бревно и уставился в огонь: «Куда я еду? Зачем так сказал?»       

***

             Жозефина откинулась на спинку бархатного кресла и возмущенно скрестила руки на груди.       — Вот наглец! И еще смеет уверять, что писал обо мне только хорошее! Все эти платочки, и конь с гравировкой на… И ночую я одна, без всяких грелок! А что охрана не из императорского полка — так ведь и так еле золота хватило с ними расплатиться. Кто же будет за гроши помогать обнищавшей антиванской леди из разорившегося, пусть и благородного семейства, ехать через горы? Спасибо Создателю, что Лелиана предложила мне тогда место в Инквизиции, а то бы… — она обиженно выпятила нижнюю губу и поднесла ко рту кубок. — Подумать только, а я с ним еще в «Порочную добродетель» играла! Каков засранец!       Кубок оказался пуст. Жозефина поспешно наполнила его вновь, поудобнее устроилась в кресле и по-хозяйски перелистнула страницу дневника:       — Ну держись, Варрик Тетрас, сейчас мы узнаем все твои тайны! — леди Монтилье сделала глоток душистого муската и в предвкушении придвинулась ближе к переплету. — Что тут у нас? Первопад? Отлично!