Варрик Тетрас. Путевые заметки

      Первопад, день первый (9:41 века Дракона).       Отряд — это, конечно, громко сказано. Похоже, что в Редклиф с Дален отправятся только Искательница и Солас. Ах, нет. Не только. Еще один пустоголовый гном, которому неймется найти неприятностей на свою неусидчивую задницу! Действительно, что-то мы с ней в Убежище порядком засиделись, да и дерьма с неба в последние дни сыплется маловато. Пора смазывать пятки.       Туман. На улице едва светает. Сырость и холод лезут под куртку. Зевая, выполз к конюшне: тут уже топчется десяток стражников в полном снаряжении. Дален негромко говорит с Кассандрой. Придавил задом бревно поодаль, слушаю. По отдельным фразам понятно, что долийка хочет путешествовать без охраны. Суть ее доводов ясна: «так мы не привлечем чужих взглядов», да и «в Убежище теперь каждый человек важен». Искательнице такой расклад, понятное дело, не по душе, и она принимается спорить. Солас, как обычно, не с нами: смотрит отстраненно, кутается в меховой плащ, похожий скорее на волчью шкуру, прикорнувшую у эльфа на плечах.       Я, кстати, согласен с долийкой. Через Внутренние земли, кишащие магами и храмовниками, лучше проползать скрытно. Почетный эскорт нам будет только мешать. Лиходеев и сами перебьем, а против владеющих чарами и Благословенным клинком десяток солдат не спасет — так и так попадем в заваруху. Только вот Искательницу не переубедишь, у нее на все один довод — так надежнее…                     Кассандра бы спорила до хрипоты, но на помощь Дален подоспела Лелиана, подошедшая к конюшне.       — Я распорядилась выслать вперед отряд наших разведчиков. Если на пути вас ждет засада или другие «крупные неприятности», вы узнаете об этом первыми. Если же все благополучно — разведчики доберутся до Внутренних земель, оценят обстановку и разобьют лагерь в безопасном месте.       Сестра Соловей повернулась к Искательнице и ехидно улыбнулась.       — Полагаю, ты не думаешь, что мои агенты принесут меньше пользы, чем десяток твоих дуболомов в доспехах?       Кассандра шутку не оценила, лишь раздраженно фыркнула, упрямо скрестив руки на груди. Дален благодарно кивнула Лелиане, поправила сбрую на своей кобыле и бросила вопросительный взгляд на гнома.       — Стало быть, выдвигаемся. — Варрик поднялся с бревна и запихнул дневник в одну из седельных сумок.       — Для связи. Полагаю, умеешь с ними обращаться.       Сестра Соловей сунула гному деревянную клетку. Варрик с хмурым видом стал пристраивать груз позади седла. «Дерьмо! Теперь я буду путешествовать не только верхом, но еще и с почтовыми воронами под задницей! Ладно, потерплю, — решил он. — Эти неудобства — ничто, по сравнению с рожей Искательницы, которая лишь сейчас узнала, что я еду с ними!»       Уже за воротами гном смог расслабиться. Никакой бешеной скачки на этот раз не намечалось. Кассандра ехала впереди, то и дело оборачиваясь и проверяя, чтобы ее спутники не отставали. Видно было, что воительнице хочется ударить скакуна пятками в бока и рвануть со скоростью ветра. Однако менять лошадей было негде, а потому их следовало беречь. Прекрасно понимая это, Искательница раздраженно дергала поводья и придерживала коня. Остальные всадники трусили следом. Солас и Дален завели неспешную беседу, обсуждая какие-то древние долийские легенды. Варрик вначале по привычке прислушивался, но быстро увяз в хитросплетениях эльфийских родов, богов и городов, потерял нить повествования и бросил эту пустую затею. Оставалось разглядывать проплывающие мимо пейзажи.       Путники покинули долину, где располагалось Убежище, и теперь спускались по тропе, вьющейся вдоль говорливой горной речки. Леса на восточных отрогах не было. Лишь одинокие низкорослые сосенки цеплялись корнями за бесплодную породу, да мелкие кусты и лишайники лепились к камням, споря со злыми северными ветрами. Сейчас, впитав в себя скудное тепло уходящего лета, они счастливо окрасились в яркие осенние цвета, упрямо разбавляя унылую серость скал.       Снежные пики Морозных гор остались за спиной. Впереди раскинулось поблескивающее бирюзой озеро Каленхад, громадной сильверитовой подковой охватившее земли Ферелдена. В ясную, как сейчас, погоду с отрогов гор можно было даже разглядеть противоположный берег и шпиль Башни Магов, подпирающий прозрачные небеса… А может, это всего лишь воображение гнома играло с ним в угадайку. Варрик вздохнул полной грудью: «Все-таки нигде не чувствуешь себя настолько свободным, как в пути! Эта пьянящая смесь безрассудства и предвкушения, когда кажется, что за спиной вот-вот прорежутся крылья, когда все по плечу, и уже неважно, что ты встретишь за поворотом…» Он выпрямился в седле и пообещал себе, остановившись на ночлег, непременно записать эти строки.       Однако к вечеру гном благополучно избавил сам себя от данного обещания. У него болело то, что у всадника обычно соприкасается с седлом, и думать о чем-либо, кроме отдыха, он уже не мог. К тому времени путники спустились с отрогов, миновали предгорья и двинулись на восток, оставив располневшую горную речку спешить на встречу с величавым озером. К Имперскому тракту, который тянулся по высоким берегам, решили не приближаться, чтобы не испытывать лишний раз удачу. Солнце уже кануло куда-то в темные воды Каленхада, а Искательница все не объявляла привал.       Эльфы так же беззаботно покачивались в седлах, однако высокопарных бесед уже не вели. Наконец Варрик не выдержал и, подстегнув кобылу, догнал неутомимую Искательницу:       — Смею заметить, что солнышко уже давно отправилось на боковую. Может и нам пора последовать его мудрому примеру?       — Дален и Солас не выглядят утомленными, — оглядываясь через плечо, усмехнулась Кассандра. — Неужели ты устал, гном?       — Я? Ну что ты! — заверил ее Варрик. — Вот моя задница слегка притомилась. Да и не только она.       Будто в подтверждение этих слов, из-за спины гнома донеслось хриплое карканье. Варрик расплылся в довольной улыбке. Искательница кисло скривилась и нехотя скомандовала привал.       Место для стоянки нашли хорошее: прямо за каменистой грядой, в низинке. И от ветра защита, и от чужих взглядов, и дежурить, сидя сверху на камнях, удобно. Пока им еще не встретилось ни души, но Кассандра настаивала на дозоре.       Эльфы занялись палатками, Искательница — лошадьми, а Варрик нарубил сухого хвороста и запалил костер. Приладив над ним наименее кривую из найденных жердей, гном принялся стряпать. Дело это он любил, как, впрочем, любил и поесть. Через полчаса путники стучали ложками, с аппетитом поглощая немудреный, но сытный походный ужин.       Когда все наелись и отставили миски, Варрик доскреб остатки бараньей похлебки из котла: «Не пропадать же добру!», и вскипятил воду. Кассандра вызвалась первой в ночной дозор, пообещав разбудить Соласа через три часа. Прихватив кружку кипятка, она ушла в темноту, а эльф, недолго думая, отправился в палатку спать.       Бросив походное одеяло у костра, гном достал полотняный мешочек и сыпанул себе в кружку мелких красноватых шишек. В воздухе поплыл терпкий сладкий аромат, от которого защипало в носу. Варрик сдобрил дымящийся напиток щедрой щепоткой черного перца из железной коробочки, глотнул из кружки, чихнул и наконец уселся на одеяло, с удовольствием вытянув ноги к огню. Рядом уже лежал дневник и писчие принадлежности, которые он бережно хранил в деревянном футляре. Сейчас по благодушному настроению гнома любой бы понял, что Варрик собирается писать.       Но не тут-то было. Дален приволокла свою «походную постель» и расстелила ее по другую сторону костра.       — Ты что ли спать тут собираешься? — удивился Варрик.       — Люблю спать под звездами, — довольно кивнула долийка. — Лучше всего спится в катящемся по дороге аравеле, но так тоже очень хорошо.       Тем не менее, ложиться она не торопилась. Подожгла кончик тонкого прутика, помахала им воздухе, пока тот не прогорел, а потом вдруг попросила:       — Расскажи историю.       — Какую историю, дорогуша? — не понял гном.       — Любую. Если ты их записываешь, значит многие знаешь.       — Ну, это пока еще не история, а всего лишь путевые заметки, — не без удовольствия начал Варрик. — Потом, если произошедшее покажется мне интересным и достойным внимания почтенной публики, я сложу из этих заметок целое повествование или даже книгу.       — Ты пишешь туда про всех? Про Соласа, про Кассандру? Или только про себя?       — Про себя я не пишу, — отмахнулся гном. — Это не интересно.       — Почему?       — Потому, что про себя я и так все знаю.       — Разве?       Долийка лукаво улыбнулась и спросила вдруг совсем о другом:       — Ты говорил, что тоже пленник Кассандры. Почему?       Варрик недовольно поерзал на одеяле. Он не привык, что расспрашивают его, но врать долийке ему почему-то не хотелось.       — Скажем так, я был замешан в одной истории, которую Искательница жаждала знать во всех подробностях. Но теперь это уже не важно.       — Расскажи, — не унималась Дален.       — Она не особо веселая и может тебя расстроить.       — Не все истории призваны веселить. Иначе мы не сможем на них учиться. О чем твоя?       Дален смотрела на него с таким искренним ожиданием, с каким смотрят на взрослых лишь дети и собаки. Гном никак не мог отделаться от мысли, что его это раздражает. Он даже вспомнил Мерриль — Первую из клана долийцев, которые жили недалеко от Киркволла. «Те же бездонные наивные глаза и полный кавардак в голове… Ох, и намучился с ней Хоук. Да что там Хоук! Сам ведь платил охране из сада Наместника, когда долийка туда по ночам бегала цветы собирать — ну как ей было объяснить, что за такое эльфа и пришить могут? Неужто все Первые такие чокнутые? Да нет… у этой, вроде, не настолько щенячий взгляд, да и речи разумнее».       Варрик все-таки отложил книгу и чернильницу, картинно откашлялся и заговорил нарочито важным тоном, будто матушка, которая рассказывает сказку своим сорванцам:       — Это повествование о ненависти и предательстве. О страхе и отчаянье. О том, с чего началась война магов и храмовников. О том, что из этого получилось теперь…       — Мне важно узнать об этом!       Не обращая внимания на ехидство гнома, Дален вмиг сделалась серьезной.       — В клане до нас доходят вести из городов, но многое оказывается потеряно по дороге. Когда в Вольной Марке начались беспорядки, Хранительница Дешанна увела клан к самым границам. Она боялась. Старалась укрыть нас. Но как укроешься от бури или урагана? Рано или поздно — все равно настигнет.       — Иногда разумнее переждать непогоду дома, — заметил Варрик и придвинулся поближе к костру.       Осенняя ночь холодила спину даже через толстую кожу куртки.       — Только пока непогода сама не придет к тебе в дом.       Долийка смотрела на гнома, не моргая.       — Где твой дом?       — В Киркволле, — нехотя отозвался Варрик. Помолчал, но все же продолжил:       — И волею Создателя именно в Киркволле все и началось… Хотя, нет. Киркволлом, пожалуй, все закончилось, а началось чуточку раньше, эдак в 1:20 году Священного века, когда Церковь с Инквизицией объединились, подписали Неварранское соглашение и создали Орден храмовников. Ну да ты, верно, об этом слыхала от своей Хранительницы…       — Продолжай. Я хочу знать, как у вас об этом помнят.       Лицо долийки было сосредоточенным.       — Многие века Церковь преследовала и убивала магов, считая их силу угрозой. Но, наконец, церковники поняли, что, поступая так — занимаются непростительным расточительством. Ну, а что? Маги-то — полезные ребята, если так посмотреть, особенно во время какой-нибудь крупной напасти, типа Мора! И защитить могут, и излечить. Чего даром таких бить. Их силу надо использовать! И тогда Церкви понадобилось военизированное крыло — Орден храмовников. С тех пор магов больше не убивали. Им даровали великое благо — Круги. Теперь магов просто забирают от их семей и отвозят в Круг, где они отныне и проживают свои жизни. К каждому Кругу прилагается целый гарнизон, состоящий как раз из рыцарей-храмовников. Но храмовники не просто стерегут своих подопечных. Именно они решают — опасен маг или безобиден, жить магу или умереть. Чародеи должны строго придерживаться заведенного порядка, храмовники — следить за его исполнением. Как? Церковь нашла способ! Лириум! Вот начало всего! Едкая дрянь, попробовав которую однажды, ты связываешь себя по рукам и ногам до конца своих дней. Храмовники принимают его, чтобы стать сильнее, ведь противостоять заклятиям магов может далеко не каждый. Один глоток — и ты почти не уязвим для магии… Один глоток — и ты навсегда связал свою судьбу с орденом. Теперь Церковь держит тебя на лириумном поводке. Ты уже не можешь от него отказаться.       Варрик отхлебнул из кружки остывшего отвара и продолжил:       — Дальше все просто. Год от года могущество чародеев растет. Собранные под одной крышей, они получают возможность делиться Знанием друг с другом. Они уверены, что сберегают и приумножают Знание, что рано или поздно оно послужит всему Тедасу. Маги жаждут новых знаний и могущества. Они пытаются подчинять себе все бóльшие силы. Пытаются искать новые способы постичь Знание, и многим это удается. Кто-то из них с завистью поглядывает на свободных магов Тевинтера. Кто-то пробует на прочность Тень, подчиняя демонов с помощью магии крови. Плевать они хотели на последствия подобных экспериментов. На то, что выйдя из-под контроля, один призванный из Тени демон может положить всю деревню, и так оно и случается… Сама, наверное, знаешь… Среди долийцев ведь тоже случалось подобное?       Дален медленно кивнула, и Варрик продолжил:       — Только вам, дорогуша, повезло больше. Сплоховавшего мага, в худшем случае выставят вон из клана, как это случилось с одной моей знакомой долийкой Мерриль, когда она попробовала на вкус магию крови… Тем же, кто в Круге, намного сложнее. Им приходится прятаться и скрывать свои эксперименты. Храмовники блюдут порядок, а слишком любознательных магов просто убивают. Ведь самый простой способ не дать случиться беде — избавиться от тех, кто может ее устроить. Рыцари ордена следят за Истязаниями* учеников, отлавливают отступников и малефикаров**. Они защищают жителей Тедаса от разрушительной силы магии. Они благо и честь этого мира и видят в чародеях опасных животных, готовых сорваться с привязи и наделать бед. Рыцари всегда настороже, всегда готовы вонзить в непокорного Благословенный клинок! А для мага храмовник — что надсмотрщик для раба — вечно за спиной, вечно дышит в затылок, не давая творить и идти к высшей цели! Вот такая история, дорогуша, и ведь у каждого своя правда, как не крути. — Гном усмехнулся. — Дальше сюжет известен… Злоба кипит, ненависть крепнет. И, разумеется, всегда находятся те, кто ужесточает порядки, пользуясь вверенной ему властью. А за ними следом и те, кто решает этими порядками пренебречь. Так случилось в Киркволле. С одной стороны, нашлась рыцарь-командор Мередит, истово желавшая прижать магов к ногтю. С другой — подоспел одержимый Андерс…       Варрик помрачнел, отставил кружку.       — А ведь Андерс даже не входил в киркволльский Круг. — В голосе гнома слышалась досада. — Отступник, бежавший из Круга и явившийся в наш город из Ферелдена…       Гном снял с пояса флягу и, глотнув, скривился. «Дерьмо! И как мы с Хоуком не поняли, насколько он был безумен? Зачем пытались вправлять ему мозги, зачем позволили уйти? Как не распознали в нем демона, завладевшего разумом и телом человека. Дерьмо! Да только что теперь…» Варрик еще раз приложился к фляге. Долийке предлагать не стал, такая выпивка не для эльфа.       — Что он сделал? — чуть слышно спросила Дален.       — Взорвал Церковь Киркволла.       Варрик сокрушенно покачал головой и добавил:       — Вместе с Владычицей Церкви Эльтиной, сестрами и всеми, кто был внутри…       — Зачем?       В глазах долийки застыли ужас и непонимание.       — Он не хотел компромиссов. Боялся, что Первый Чародей киркволльского Круга и Рыцарь-командор храмовников сумеют-таки договориться миром. Андерс считал, что маги должны восстать против Церкви, разрушить Круги. Мне кажется, он был одержим не демоном, а этой мыслью…       Гном прикрыл глаза рукой, а потом снова глотнул из фляги.       — Андерс добился своего. Дальше бедствие уже было не остановить… У Мередит наконец-то появился весомый повод — церковь взорвал маг! Рыцарь-командор решила воспользоваться Правом Уничтожения, весь Круг Киркволла ждала смерть, хотя маги Круга не имели к взрыву никакого отношения… Они решили защищаться… И ты бы знала, сколько из них действительно оказались магами крови! Дерьмо! И тем и другим уже было наплевать на город! В считанные часы весь Киркволл охватило кровавое безумие… Столько народа погибло на улицах…       Варрик сжал флягу так, что у него побелели пальцы.       — И покатилось… Все, как и рассчитывал Андерс: Круги в разных городах поднимали бунт один за другим, храмовники пошли войной на магов. Все новые и новые регионы охватывало это жестокое помешательство, как яд, растекаясь по всему Тедасу. Четыре года. Четыре паршивых года они жгут и режут друг друга! И никто не желает остановиться…       Гном замолчал и сердито уставился на долийку. Дален не отвела взгляд, так и сидела не шелохнувшись. Варрику даже на миг показалось, словно она видит его насквозь. Он понял, что излишне разоткровенничался, и, на всякий случай, решил смотреть в огонь и ни о чем не думать.       Однако растревоженные воспоминания не желали убираться прочь, вновь и вновь накатывали сухими жаркими волнами, словно зной в пустынях Западного предела. Гном знал, что, как бы он ни пытался отмахнуться от них, он никогда не сможет забыть тот день, не сможет избавиться от воспоминаний. И навряд ли что-то или кто-то в его жизни сумеет это изменить.       Варрик был рядом с Хоуком, Защитником Киркволла, когда тот не смог примирить Рыцаря-командора Мередит и Первого Чародея Киркволла Орсино. Варрик плыл на Конклав с Кассандрой, зная наперед, что Верховной Жрице Джустинии V не удастся остановить эту войну. Теперь Варрик едет к магам, уверенный в том, что они не захотят слушать Дален, ведь для них Инквизиция — такая же часть Церкви, как и Орден храмовников… Гном вновь покачал головой, удивляясь сам себе: «Тогда зачем я еду в Редклиф? Зачем сижу сейчас здесь и рассказываю все это незнакомой долийке?»       Дален вдруг поднялась с одеяла, обогнула костер и подошла к Варрику. Села рядом, на его подстилку, и тоже уставилась в огонь. Гном не хотел чтобы она тут сидела. Ему было тошно и муторно. Не хотелось больше этих разговоров и воспоминаний. Он сердито фыркнул и отвернулся, надеясь на то, что Дален сама все поймет и отойдет от него. Вместо этого гном почувствовал легкое прикосновение ладони, опустившейся ему на плечо. Варрик захотел дернуться, но не смог, хотя никто не держал его силой. Тогда он разозлился сам на себя и решил просто сидеть и не о чем не думать. Но не тут-то было. Воспоминания с невероятной четкостью проносились в голове. Перед глазами снова лилась кровь и люди сгорали заживо в развалинах киркволльской церкви. Гном не знал сколько длился тот миг. Наконец все разом исчезло. Варрик заморгал, приходя в себя. Перед ним по-прежнему алели угли костра, а за ними Дален укладывалась спать, накрываясь меховым одеялом:       — Ложись. Завтра нам нужны будут силы.       Она уже закрыла глаза и, казалось, в ту же секунду уснула. Уверенный, что воспоминания будут терзать его до утра и не дадут сомкнуть глаз, Варрик вытянулся на своем одеяле. Через пару минут он провалился в глубокий сон намаявшегося за день путника, и проснулся лишь когда Солас разбудил его сторожить.