Речной лорд

      Глав 24. Эндшпиль       Мясо было пережаренным, вареные яйца успели остыть, сыр казался залежалым, хлеб черствым, и лишь вино заслуживало похвалы.       — Все хорошо, милорд? — спросил Аго, волосатый, с внушительными надбровными дугами мужчина около тридцати лет.       — Я бы так не сказал, — ответил Ланнистер. Аго и в числе прочих дорнийцев совершил путешествие от Солнечного Копья до Штормового Предела. Аго, как слугу, выделил в его распоряжение Красный Змей. Походный шатер, мебель и посуду он получил от принцессы Арианны. Коня дал Эйгон. А еще Оберин Мартелл кормил и одевал его. Ко всему прочему Тирион небезосновательно полагал, что Аго присматривает за ним и передает хозяину все самое интересное. Иначе и быть не могло.       Тирион сделал очередной добрый глоток из внушительного кубка и решил не обращать внимания на скудный и невкусный завтрак. Все же они в походе, и подобные мелкие неудобства являются неизбежным злом.       Он мимолетно вспомнил, как выбирался с Бронном из Долины, что они тогда ели и вообще, как чудом выжили. После подобных мыслей жизнь уже не казалась совсем серой. Интересно, где сейчас Бронн? Наверняка сидит в чудом упавшем в его руки замке Стокворт и наслаждается жизнью. Но наступили такие времена, что и кроме Бронна ему нашлось, о чем подумать. О таких вещах, что выглядели куда важнее холодного завтрака и жадного до золота наемника.       Тирион невольно вспомнил битву у стен Штормового Предела. Сам-то он в ней не участвовал, но обладая прекрасным зрением многое увидел, забравшись на самую вершину донжона великой твердыни.       Битва оказалась яростной. Доблестные рыцари Простора под командованием Рендилла Тарли смело шли в бой. Золотые Мечи проявили похвальную доблесть и стойкость, но их бы смяли, несмотря ни на что. Наемников спасли слоны — прекрасно обученные, защищенные специальными доспехами и управляемые хладнокровными погонщиками. На их спинах были приторочены небольшие башенки на два-три человека. Там находились лучники, лучшие стрелки Золотых Мечей, которые щедро потчевали своими смертоносными гостинцами всех, кто оказывался поблизости.       Трубили трубы, ржали кони и яростно ревели слоны. Но все же Золотых Мечей теснили, и слоны погибали один за другим. Они дорого продавали свои жизни, накидывали вокруг себя горы трупов, но падали на землю. Рано или поздно, но падали.       Эйгон находился где-то в середине войска. Тирион прекрасно видел его стяг — трехголовый красный дракон на черном фоне. Там же находился и Красный Змей, и Коннингтон, и командир Золотых Мечей.       Центр держался, но фланги проседали и отступали. Красный Охотник Тарли умело вводил в бой резервы, в нужное время и в правильных местах, а Золотые Мечи шаг за шагом теряли инициативу. Все шло к тому, что они вновь потерпят поражение, как это уже не раз случалось при их попытках завоевать Вестерос.       А потом Гарри Стрикленд кинул в бой трех самых свирепых и мощных слонов — свою последнюю надежду. Слонов поддерживали конники и многочисленные копейщики. Они неуклонно продвигались вперед, прямо к Рендиллу Тарли. К тому моменту на поле боя царила неразбериха, все перемешалось, и маневр удался.       Красный Охотник не стал отступать. Он всегда презирал страх и ничего не боялся. А может, не верил, что до него доберутся. Но один из слонов добрался и раскидал всю охрану.       Тарли успел отрубить ему часть хобота своим смертоносным валирийским мечом. Истекающее кровью животное подкинуло его в воздух, отбросило в сторону, а потом прижало бивнями к земле и буквально раздавило своей тяжестью, рухнув сверху.       Так погиб великий полководец. И лишившееся его войско сразу утратило свой первоначальный порыв и силу. Битва продолжалась еще около двух часов, но уже не так яростно. И с наступлением темноты все затихло.       Золотые Мечи под звуки рогов спокойно втянулись в ворота Штормового Предела. Вместо Красного Охотника командование принял сир Роланд Окхарт, наследник Старого Дуба. Он не стал отводить войско и продолжил осаду. Никто не выиграл, но каждая сторона приписывала победу именно себе.       Потом много чего произошло. Флот Редвинов сжег галеи и пузатые торговые барки Мечей и фактически зажал их в крепости. Наемники не унывали и спокойно залечивали раны.       Юный Эйгон успевал везде: и поговорить с ветеранами, и проведать раненых, и обойти стены, и провести совет с лордами, и поухаживать за Арианной.       Тирион не верил, что он истинный Таргариен. Он так привык к мысли, что детей Рейгара убили, что не так-то просто было отказаться от подобного. Но если и не по крови, то по духу Эйгон оказался настоящим драконом — сильным, смелым, таким, за которым люди готовы пойти и в огонь, и в воду. Он умел завоевывать сердца, вот что стоило признать.       Лорд Айронвуд повел к ним на выручку одно из двух дорнийский войск. Он все подготовил заранее и стремительно прошел по Каменному пути. Когда враги узнали, что его арьергард уже миновал развалины Летнего замка, то сняли осаду и отошли к Бронзовым Вратам. Да и флот Редвина уплыл в сторону столицы.       Оберин Мартелл, Джон Коннингтон и Эйгон действовали быстро и напористо. Вороны сотнями разлетались во все стороны, и никто не знал, какие вести и предложения они несут на своих черных крыльях.       Хотя, что тут знать. Коннингтон собирал союзников под знамена истинного дракона.       Больше всего Тириона злило, что его самого к серьезным планам не подпускали. Красный Змей таскал его за собой, как комнатную собачонку. Он хорошо кормил его, одевал, иногда беседовал, но свободы не давал. Он накинул ему на шею поводок — Тирион его не видел, но прекрасно чувствовал. И ощущение ему не нравилось. Нечто подобное он чувствовал, когда за ним приглядывал отец, покойный лорд Тайвин. И уже тогда оно не доставляло ему радости.       Несколько раз Тирион присутствовал на советах. Его не прогоняли, но и особого радушия не показывали.       Через четыре дня в Штормовой Предел прибыл авангард лорда Айронвуда, которым командовал худой как скелет лорд Вили. Он привел пятьсот конников, сидящих на понятливых, тонконогих и выносливых дорнийских скакунах. Многие считали их одними из лучших в Вестеросе.       Спустя еще сутки в крепость приплыла роскошная галея из Пентоса. С ее палубы сошел пузатый, похожий на объевшегося тюленя, Иллирио Мопатис, облаченный в дорогие одежды оранжевого, зеленого и синих цветов. Его покрашенные волосы сияли золотом, а расчесанная надвое борода блестела на солнце от обильного масла. На пальцах, напоминающих свиные сосиски, сверкали многочисленные кольца.       Но что самое удивительное, с собой Мопатис привез нескольких штормовых рыцарей во главе с сиром Эндрю Эстермонтом. Они охраняли Эдрика Шторма, бастарда короля Роберта.       — Магистр Мопатис, — молодой Эйгон приветствовал Иллирио с радостью, словно родного отца. — Я невероятно рад, что вы наконец-то добрались до нас.       — Мы надолго разлучились, но теперь вновь встретились, — улыбнулся толстяк. — Ты же знаешь, Эйгон, как я тебя люблю.       — Знаю и нисколько не сомневался, что вы и дальше будете мне помогать. Что бы я без вас делал! — признал юноша. — Позвольте познакомить вас с моей невестой, принцессой Арианной из дома Мартеллов.       Начались взаимные представления. Тириона также познакомили с магистром — после всех остальных. Он не обиделся, но еще раз осознал, что серьезные планы крутятся за его спиной и никто не собирается его в них посвящать.       И главное, он не понимал, как Эйгону удалось убедить Эдрика Шторма и его сопровождающих, что здесь их никто не тронет, и что их жизням ничего не угрожает. Скорее всего, подобный ход придумал не сам Эйгон. Он, хоть и способный парнишка, но тут чувствовалась иная, более опытная, рука: Коннингтона или Мартелла.       Ответы на некоторые вопросы Тирион получил, когда во время одного из переходов Иллирио Мопатис пригласил его к себе.       Войско двигалось на Королевскую Гавань и перешло вброд Путеводную реку. Сир Окхарт отступал. Эйгон, Коннингтон и Красный Змей находились в авангарде, а Ланнистеру досталось место в арьергарде. Принцесса Арианна на некоторое время задержалась в Штормовом Пределе, и Тирион чувствовал скуку. Так что предложение магистра, который принес один из его слуг, воспринял с благодарностью.       — Залезай внутрь и приляг, милорд, — магистр повел пухлой рукой. Оказывается, он привез с Пентоса внушительный паланкин, который таскали на толстых кожаных ремнях восемь битюгов. Битюгов он получил от принца Эйгона уже здесь, в Пределе.       Да, магистр привык к комфорту и ни в чем себе не отказывал. Внутри имелась и жаровня с углями, и парчовые подушки, и тяжелые бархатные занавески, выкрашенные в пурпурный цвет, и мирийские ковры, уберегающие от сквозняков. При желании они могли укрыться мехами. А еще здесь была еда. Много еды. Тирион сразу смекнул, что кухня у магистра не в пример лучше того, чем потчевал его Аго. А вьючные мулы везли на себе бочонки, сундуки и разные вкусности на потребу сырному лорду. — Я знаю, ты неплохо ладил с лордом Варисом. А мы с ним знакомы с детства. Его друг — мой друг, несмотря на то, что его с нами больше нет.       «Друга Паука Вариса не стоит подпускать слишком близко» — подумал Тирион, но сказал совсем другое.       — Я вижу, у тебя прекрасная кухня. Не всем так повезло в жизни.       Они с магистром возлежали на подушках, набитых гусиным пухом. Между ними стоял небольшой круглый столик, уставленный блюдами и вином.       — Ты, похоже, совсем изголодался, мой друг? — толстяк говорил легко и непринужденно, словно они знакомы много лет. — Присоединяйся. Будем есть, пить и строить великие планы.       Тириона два раза уговаривать не пришлось. Паланкин плавно качался, мили одна за другой оставались позади, а он вплотную занялся изысканными блюдами.       Начали они с перцев, фаршированными мелкими луковицами и улитками. Следом пошел горячий суп из морского черта с крабами, а после него — перепелки, бараньи ребрышки на травах, гусиные потроха и репка в масле. Магистр ел так, что за ушами трещало. И про вино не забывал — борское, красное дорнийское и какое-то необычное, зеленоватое по цвету, наверняка из Пентоса. При желании можно было отведать и эля, такого терпкого, что от него у Ланнистера защипало глаза.       — Боги дали людям язык, нос и все прочее, чтобы они могли наслаждаться радостями этого мира. Так давай же наслаждаться, — провозгласил Иллирио. — За наслаждения!       Наслаждались они долго. Магистр за столом оказался прямо таки непобедимым героем. С пирогами, запеченными дроздами, солеными угрями и прочими яствами он обращался безжалостно и круто, как завоеватель с врагами. И никого не щадил. Но и у него имелась слабость: довольно часто он приказывал остановиться, выбирался из паланкина и с наслаждением, постанывая, поливал ближайшее дерево. Желудок у него оказался как у слона, а вот мочевой пузырь подкачал.       Утомившись, Иллирио справил очередную нужду и решил подремать. В кедровом сундуке с инкрустацией из лазури нашлись несколько книг. И пока толстяк храпел и сопел, Тирион открыл книгу и углубился в чтение. Он решил задержаться в переносном жилище магистра. Тем более, его отсюда не гнали и даже намекнули, что вокруг строятся определенные планы. А планы он любил. И знал, как обернуть их себе на пользу.       — Дружок, наш мир не что иное, как паутина, — потчевал его житейской мудростью Иллирио. После сна магистру принесли новое блюдо — тушеные грибы с перцем. Запах от них шел восхитительный. — Тронешь одну нить, а отзовется другая, на другом конце света. Вот так.       — Знал я одного паука, который думал примерно так же и обожал трогать нити. И где он теперь? — несмотря на то, что еще утром он объелся, Ланнистер не удержался, отложил книгу и попробовал грибов. На вкус они оказались даже лучше, чем на запах. Он съел еще, и ему пришлось распустить пояс и завязки на бриджах.       — Да, валар моргулис, как любят говаривать в Браавосе. Люди смертны. Игроки приходят, делают ставки, выигрывают или уходят из жизни. Иного не дано. Конечно, если ты не хочешь провести всю жизнь на огороде и выращивать репку, — магистр хохотнул, показывая два ряда желтых зубов. — С ней, репой-то, безопасно.       — Но чтобы играть, надо делать ставки. А мне ставить нечего, — Тирион начал понимать, что его прощупывают, и решил сделать свой ход. На самом деле, в Дорне он времени зря не терял, хотя и не все ему удалось. Благодаря Мирцелле принц Тристан считал его лучшим другом. Если Арианна станет королевой, а с Квентином что-то случится, то именно Тристан унаследует весь Дорн после отца, который хорошим здоровьем не отличается. А с парнем можно иметь дело… Имелись и другие возможности.       — Верно, у тебя ничего нет, — магистр деликатно рыгнул, прикрыв рот рукой, налил вина и, причмокивая, выпил. После чего решил уделить внимание ежевике со сливками. — Но это можно исправить. Уверен, нас ждет большая работа.       — Давно ли ты знаком с Эйгоном?       — С того самого дня, как люди Вариса привезли его ко мне в Пентос. Он был совсем маленький, в пеленках, но уже тогда почти не плакал, — в голосе Иллирио появилась гордость и несомненная симпатия. Не надо было быть слишком уж проницательным, чтобы их услышать.       — Он и в самом деле сын принца Рейгара?       — Еще бы. Можешь не сомневаться.       «Ну, нет, я спешить не собираюсь. Два-три слова сырного лорда не могут отмести все сомнения. Посмотрим, что будет дальше».       — Я так понимаю, что вы давно все это намечали, — Тирион сделал рукой с бокалом круговой жест.       — Давно. Очень давно. С тех самых пор, как Варис подменил сына Рейгара, а твой отец якобы бросил его тело и тело его сестрицы на холодный пол перед подножием Железного трона. Закутанные в красные плащи малютки лежали, и никто даже и подумать не мог о подмене.       — И что получишь ты, Иллирио? — напрямую спросил Ланнистер.       — Я-то? — толстяк захохотал, и его подбородки заколыхались. — Да мне многого и не надо. Место в Малом совете да должность мастера над монетой — вот и все, что мне нужно. И конечно, я буду помогать Эйгону по мере сил. Королю Эйгону.       — У королевства долг свыше шести миллионов золотых драконов. Среди кредиторов и Церковь, и Тиреллы, и Утес Кастерли. Но больше всех Железный трон должен банку Браавоса. Сомневаюсь, что они разбегутся навстречу и согласятся списать все долги.       — Верно, — кивнул толстяк с серьезным видом. — Тебе ли не знать! Ты же сам занимал эту должность. Но золото приходит и уходит, его можно заработать, а долги отдать. И все будут счастливы. Десяток лет и мы все покроем, если действовать по уму. Ты спишешь долг Железному трону, если мы сделаем тебя хозяином Утеса?       — Хорошая сделка. Честная, — решил Ланнистер. И твердо добавил. — Спишу.       — Вот видишь, как просто иной раз решить непростые вопросы.       Тирион не думал, что все настолько легко. Получить Утес — та еще задачка. Да и дядя Киван как будто не горит желанием с ним расставаться. А еще сложнее будет удержать Утес и заткнуть рты всем недовольным. Лорды не любят карликов. И уж конечно, по их самолюбию бьет, когда карлик ими командует. И все же он всерьез задумался. Тем более, магистр вновь остановил паланкин и отправился поливать Королевский лес.       — А что с мальчишкой, бастардом короля Роберта? — спросил он, когда они возобновили движение. Магистр приоткрывал секреты и Тирион увидел шанс узнать побольше. — Как тебе удалось уговорить его вернуться в Предел? Разве он не опасается за свою жизнь?       — Я привез ему грамоту принца Эйгона, в которой тот заверял его о своих дружеских намерениях. Да и потом, зачем убивать мальчишку? Живым он принесет несоизмеримо больше пользы. Я отыскал его в Лисе и долго с ним разговаривал. В конце концов, он поверил. И думаю, не прогадал.       — Похоже на то, — только и ответил Ланнистер. Эдрик Шторм, несмотря на то, что ему едва ли исполнилось четырнадцать лет, успел вырасти и больше напоминал юношу, а не мальчика. Высокий, широкоплечий, с черными волосами и синими глазами Баратеонов, он до боли напоминал своего отца, короля Роберта. И Ренли. Лишь слегка оттопыренные уши Флорентов, которые достались ему от матери, малость портили картину.       Эйгон взял парня к себе в качестве оруженосца и уже через несколько дней они стали чуть ли не закадычными друзьями. К тому же Эйгон громогласно объявил, что как только станет королем, то тут же признает Эдрика полноценным Баратеоном и вручит ему Штормовой Предел.       Это был чертовски умный ход. Чертовски! Тот, кто его придумал, дружил с головой. Услышав о подобном, штормовые лорды начали стекаться к Эйгону со всех сторон. Они и раньше прибывали под знамена Коннингтона, но теперь буквально хлынули, как река на половодье.       Роберта здесь любили. И его сын, пусть он пока и бастард, устроил практически всех. Устроил куда больше, чем застрявший на Севере Станнис. Тем более, в жилах мальчишки текла благородная кровь Баратеонов и Флорентов.       Тирион читал «Воцарение драконов» под авторством мейстера Акриса. Там и о первом Баратеоне, Орисе Одноруком, имелись главы. Он был бастардом, незаконнорожденным братом Эйгона Завоевателя. Став королем, тот узаконил его. Что ж, умные люди давно знают, что история всегда повторяется. Вот и Эдрик Шторм ее во многом повторял.       — Насколько я помню, у Эдрика остался дядя. И зовут его Станнис. Парня не смущает, что он предает родную кровь, вставая под другие знамена?       — Он свое отсмущался, дружок. Когда-то Эдрик любил и уважал короля Станниса. Но потом тот едва не принес его в жертву, наслушавшись речей Красной Жрицы. Кому такое понравится?       — Никому. Что было дальше?       — Эдрика спас благородный, — тут толстяк хихикнул, — лорд Давос Сиворт и отправил его в Лис. Известно ли тебе все это, мой маленький друг?       — Нет, впервые слышу, — вынужден был признаться Тирион.       — Станнис предал его. Предал и едва не убил родного племянника. О какой любви после такого можно говорить? Да и то, что он позабыл Семерых и признал нового бога, многим лордам ох как не понравилось.       — Неплохо, неплохо... Теперь, глядишь, к нам и Флоренты пожалуют. Ведь его мать, Делена Флорент, все еще жива. Вот только я не знаю, где она находится.       — Зато я знаю, — откликнулся толстяк, но тему углублять не стал. — Скоро она увидится и со своим сыном, и с принцем Эйгоном. Славная будет встреча.       Паланкин Мопатиса в составе арьергарда Золотых Мечей двигался неспешно, но и лишнего времени не терял. Места здесь были глухи, дорогу стискивали со всех сторон вековые деревья. Лес кишел живностью — оленями, кабанами, лосями, волками, лисами и даже турами. Войско разогнало их, но они никуда не делись.       Половина леса, лежащего к югу, принадлежала Штормовому Пределу. Другой, северной, владел король. Простым людям охотиться здесь запретили под страхом смертной казни. Лишь лорды и сам король имели и право, и возможность весело проводить в лесу время, загонять оленей, косуль и кабанов, жечь костры и устраивать попойки. Где-то поблизости, у северной опушки, и погиб Роберт Баратеон. Тирион не знал точного места, где произошло столь судьбоносное событие, но прекрасно помнил о роли его сестрицы Серсеи и дуралея Ланселя во всей комедии.       Сестрица так хотела получить власть и избавиться от ненавистного мужа! Она многое хотела и даже успела кое-что достигнуть. А где она сейчас? И где Лансель? Такие вопросы все чаще одолевали Тириона.       Но конечно, больше всего он тосковал по Джейме. И тому, что больше никогда его не увидит. Нет больше в мире того, кто раз за разом приходил ему на помощь. Тирион так привык к старшему брату, что лишь после того, как его не стало, почувствовал, насколько он ему дорог.       В Дорне, узнав о смерти брата, он не просыхал несколько дней. Жизнь тогда потеряла смысл, а в сердце словно вонзили острый нож, да еще и провернули пару раз. И все же малу-помалу боль отступила. Но он ничего и никого не забыл, ведь Ланнистеры всегда платят свои долги.       Войско Простора под командованием Окхарта боя не приняло. Вначале оно отступало к столице, наверняка рассчитывая усилить гарнизон Мейса Тирелла. Но затем пришли вести, что воины Талли и Ройса ночью забрались на стены города и смогли там закрепиться.       В этом не было ничего необычного. Лишь глупец всерьез мог рассчитывать, что сможет удержать стены столицы. Их длина была огромна, а высота оставляла желать лучшего. Она могла остановить разбойников или небольшое войско. Но не тех головорезов, что шли в бой под знаменами с форелью. Тех, кто успел закалиться во время бесчисленных битв в Речных землях, такая стена остановить не смогла.       Тиреллы заперлись в Красном замке. Сир Окхарт понял, что уже ничем им не поможет. Добравшись с войском до дороги Роз, он свернул на запад.              Ветер дул с севера и нес пренеприятный холод. Снега пока не было, но надвигающиеся грозовые, свинцового цвета, тучи, недвусмысленно намекали, что за ним дело не встанет.       Эйгон остановился на берегу Черноводной и послал людей за Иллирио, чтобы тот поторопился. Магистр так и сделал, прихватив с собой Тириона.       По тракту они добрались до реки, но потом покинули дорогу, свернули налево и проехали около мили вдоль воды. На противоположном берегу поднимались стены и дома Королевской Гавани. А на скалистом холме замерла громада Красного замка. Такой она была и сто лет назад, и совсем недавно, когда с этой стороны шли войска Станниса Баратеона, а на выручку осажденных пришел сам лорд Тайвин.       Ничего не изменилось. Правда, река тогда горела зеленым огнем. Поджег ее сам Тирион, начинив один из кораблей алхимической смесью и подпалив его. А ниже, отсюда не видно, реку заперли две приземистые башни и цепь, что они натянули, перекрывая дорогу судам. Мышеловка вышла на славу. Тирион даже думать не хотел, сколько людей распрощалось с жизнью благодаря его жестокой хитрости. Он собственными глазами видел, как человеческая плоть таяла, словно свечной воск. Жуткое было зрелище!       — Я хочу, магистр, чтобы и вы, и все остальные мои друзья, были со мной в столь прекрасный день, — на берегу их встречал Эйгон, облаченный в латы, с накинутым на плечи красно-черным плащом. Серебристые волосы на его непокрытой голове придерживал золотой обруч, напоминающий корону.       За спиной принца расположился оруженосец Эдрик Шторм, который буквально светился от оказанной ему чести. Не слишком смышленый, но безукоризненно верный сир Ролли Дакфилд охранял принца. По всему выходило, что он станет первым гвардейцем будущего короля.       Вокруг толпились лорды и принцы — Оберин Мартелл, Джон Коннингтон, неведомо как здесь оказавшийся Доннел Сванн, Вечерняя Звезда Сельвин Тарт, Серебряный Топор Фелл и с десяток других. Лорд Вили держался ближе к Мартеллу. Айронвуд догонял их, но догнать пока не успел, отстав на несколько дней.       Компанию собравшимся составляли лидеры Золотых Мечей — Бездомный Гарри Стрикленд, Горис Эдориен, Лисоно Маар и Полумейстер Хелдон. В бою у Предела их число изрядно проредили и теперь многие лейтенанты, такие как Тристан Риверс, получили повышение, став капитанами.       — Я тронут твоим благородством, — откликнулся магистр. Несмотря на лишний вес, двигался он легко и плавно. Тирион еще раньше прикинул, что в молодости тот наверняка считался сильным бойцом.       — Пора и нам начинать переправу, Эйгон, — нахмурился Джон Коннингтон.       — Верно, мы и так потеряли много времени, — добавил Красный Змей.       Над ними колыхался на ветру стяг Таргариенов — красный трехголовый дракон на черном фоне. Другие знамена составляли ему компанию — солнце и копье Мартеллов, гадюка Вили, золотые черепа Мечей, коронованный олень Баратеонов, грифоны Коннингтона, белый и черный лебеди Сванов, зеленая черепаха Эстермонтов, солнце и полумесяцы Тартов и даже лисица Флорентов. И это не считая нескольких дюжин других, не таких известных.       К огромному удивлению, Тирион заприметил среди них и льва собственного дома.       — Вот уж не знал, что Утес успел присягнуть вам, принц Эйгон, — не удержался он от шутки.       — Вы — Ланнистер, Тирион. И вы в нашем войске, а имени вас никто не лишал, — за принца ответил Джон Коннингтон. Говорил он резко, нахмурившись. — Следовательно, ваш лев вполне уместен.       — Понимаю, — ответил Тирион. И действительно, все было ясно, как день. Коннингтон всеми силами старался показать, как много лордов поддерживает принца Эйгона. Вот для чего нужен он сам. Вот для чего здесь лев Утеса.       И конечно, и дурачок мог сообразить, почему они все вместе заходят на борт корабля, а не пользуются паромом.       Паром перевозил путников к Речным воротам, грязным и вонючим. Будущему королю заходить в город через них выглядело невместным. Свое первое посещение следовало обставить иначе.       Следом за остальными Тирион поднялся на палубу. По воде туда и сюда уже скользили многочисленные лодки и плоты, перевозившие солдат, лошадей и провиант. Их корабль пересек реку и нацелился на луг перед Королевскими вратами — вот они-то как нельзя лучше подходили для Эйгона. Получилось весьма символично — будущий король входит в город через соответствующие ворота.       На северном берегу толпа собралась прямо-таки огромная. Кроме лордов и рыцарей, которых можно было с легкостью опознать по знаменам, там во множестве теснились и простолюдины. Торговцы, ремесленники, зажиточные горожане, септоны в рясах, заморские гости, подозрительно выглядевшие девки, вездесущие мальчишки, и даже крестьяне с ближайших полей — кого там только не было. Копейщики оттеснили их в стороны, но толпа напирала. Слышались крики — Эйгона встречали если и не с почестями, то с некоторыми симпатиями. Как и обычно, простой люд и думал по-простому, возлагая надежды на нового короля. Мол, с ним-то мы точно заживем лучше и богаче.       Корабль мягко ткнулся килем в песчаное дно и на берег перекинули сходни. Поскользнувшись, Тирион едва не упал в воду. На него никто не обращал внимания. На берегу, недалеко от Королевских ворот и турнирного поля состоялась встреча, о которой мейстеры напишут не одну книгу — Тирион знал это твердо.       Серебряные трубы пели. Лорды Талли и Ройс во главе своих людей встречали молодого принца. Судя по пестрым гербам, здесь собрался весь цвет Трезубца. Тирион углядел орла Маллистеров, башни Фреев, коня Бракенов, дерево Блэквудов, крабов Мутонов, деву Пайперов. Долину представляли не все дома. Кроме соколов Арренов и рун Ройсов в глаза бросались колокольчики Белморов, вороны Корбреев, якорь Мелкомов, звезды Темплтонов и свечи Ваксли. Но Уэйнвудов, Редфортов, Хантеров и Графтонов не наблюдалось, а значит, полным единством Восток похвастаться не мог.       — Принц Эйгон, мы рады наконец-то увидеть вас воочию, — к ним шагнул строй рыцарей во главе с Эдмаром Талли и Джоном Ройсом. Говорил хозяин Риверрана. — Королевская Гавань ваша.       Тирион внимательно осмотрел его с ног до головы. Ранее они встречались. Тогда, несколько лет назад, Талли выглядел иначе — проще, наивней, легкомысленней. Сейчас же недалекого юношу заменил суровый воин и грозный лорд. Худое обветренное лицо выглядело спокойным, а синие глаза смотрели проницательно. Чем-то неуловимым он напоминал Тайвина Ланнистера.       В душе Тириона шевельнулась ненависть — недалеко от него находился убийца его брата Джейме, одного из немногих в этом мире, кто любил самого Тириона.       — Лорд Талли! И мне отрадно с вами познакомиться. Вы в точности такой, как вас описывал Джон Коннингтон, — Талли не стал преклонять колена, но Эйгон не заметил или сделал вид, что не заметил подобного. В голосе его звучало уважение — за последний год Талли успел прославиться и заиметь соответствующую репутацию. Ныне он уже не был тем простаком и растяпой, которого взял в плен Джейме Ланнистер. — И вас я рад приветствовать, лорд Ройс.       Эйгон протянул руку, и лорды поочередно ее пожали.       — Эдмар, Джон, — Коннингтон поздоровался с ними, как со старыми знакомыми.       — Неведомый вас побери, лорд Талли, — нахмурился Мартелл. — Вы забрали у меня Цареубийцу. Так нечестно! — поначалу сохраняя суровый вид, Красный Змей рассмеялся. Его примеру последовали остальные. Чувств Тириона никто не щадил.       — Вот уж не ожидал, что вы так быстро возьмете столицу. И что с Тиреллами? — поинтересовался Коннингтон.       — Да, лорд Эдмар, в последнем письме вы сообщали, что у вас мало людей, — напомнил принц. — И тут такой приятный сюрприз. Это просто чудо какое-то.       — Никакого чуда нет, принц Эйгон, — заметил Бронзовый Джон. — Мы знали, что на помощь Тиреллам движется войско сира Окхарта. Нам пришлось действовать — мы не могли позволить им соединиться. Ночью люди сира Темплтона сумели забраться на стены в районе Железных ворот. Им пришлось туго, но они удержались, а потом мы начали перекидывать туда подкрепления. Врагам пришлось отступить.       — Тиреллы так легко сдались? — удивился Мартелл.       — Не сказал бы, что это было так уж легко, — Талли покачал головой. — Там полегло много храбрецов. Без Марка Пайпера, Адира Белмора и Лина Корбрея с его валирийским мечом ворот бы нам не видать. Но главная заслуга принадлежит сиру Темплтону. Именно он возглавил вылазку и проявил чудеса храбрости. Сдается мне, он заслужил титул лорда.       По знаку Талли вперед выступило четыре человека — улыбающийся Пайпер, молодой Белмор, Лин Корбрей и Саймонд Темплтон. Все четверо оказались ранены. У Белмора была перевязана голова, у Корбрея рука висела на повязке, а Темплтон подволакивал ногу. Пайпер выглядел бледным — наверняка потерял много крови.       — Я не забуду ваших славных дел, сиры, можете не сомневаться. Мои предки умели ценить верность, и я намерен править схожим образом, — с жаром воскликнул Эйгон. — Но рассказ о ваших подвигах я желаю слушать не здесь, а в спокойной обстановке, чтобы сполна ими насладиться.       — Верные и доблестные рыцари — украшение любого короля, — заметил Иллирио Мопатис. На пентошийца, облаченного в яркие и просторные одежды, встречающие поглядывали с недоумением и интересом. Наверняка, не все они обрадуются, когда мало кому известный сырный лорд станет мастером над монетой.       — Предлагаю отложить столь славные истории на потом. Так что с Тиреллами? — напомнил Коннингтон.       — У них не хватало людей, и они пытались раздать оружие части горожан. Ничего путного таким ходом они не добились. Когда дело дошло до столкновений на улицах, то свежеиспеченные вояки разбежались, как куры, — объяснил Ройс.       — Сами Тиреллы поняли, что дело их плохо и они могут попасть в осаду. Следующей ночью они сели на корабли и покинули Красный замок. Все до единого. Воспрепятствовать им мы не смогли, — признался Талли. — Судов у нас нет, а флот Редвина прибыл под стены чуть ли не в полном составе.       — Ничего, вы сделали даже больше, чем могли, — поддержал его Эйгон. — А Тиреллы никуда не денутся. Их песенка спета.       — В свой час они доберутся до Староместа, — предположил Ройс. — И так просто не сдадутся.       — Несомненно, — кивнул Красный Змей. — Но меня вот что интересует — почему они не сожгли замок?       — Да, и я об этом задумался, — признался Талли. — Надо полагать, у них не хватило духу на подобный поступок — это бы вызвало всеобщую ненависть, ведь пламя могло перекинуться на дома. А может, они не решились жечь все мосты за собой, рассчитывая как-то договориться.       — Похоже на то, — согласился Эйгон. — А что с королевой Серсеей и с королем Томменом?       — Тиреллы забрали их с собой, — Эдмар Талли поправил на плече фибулу в виде трезубца. — Наши люди заняли замок и проверили темницы. Серсеи там не оказалось. И тела мы не нашли. Следовательно, ее увезли.       — Они и Великого Мейстера Пицеля с собой прихватили, — добавил молодой лорд в свите Талли. Судя по серебряному орлу на колете, он был из Маллистеров. — Хотя сомневаюсь, что старик обрадовался подобному повороту.       — А что с Золотыми Плащами? — обеспокоился Гарри Стрикленд.       — Под гарантию жизни они сложили оружие и ныне находятся в казармах под присмотром. Можете не беспокоиться, гарнизон Красного замка составляют верные люди Трезубца и Долины.       — Прекрасно, — одобрил Коннингтон. — Приятно, что вы успели обо всем позаботиться.       — Лорд Талли, познакомьте меня с остальными вашими людьми, — приказал принц.       Некоторое время понадобилось, чтобы представить всех лордов и капитанов Золотых Мечей друг другу.              Великолепный кортеж двигался по улицам Королевской Гавани. Кони в разноцветных попонах, спины которых прикрывали длинные плащи их седоков, цокали копытами по камням брусчатки. Миновав ворота, они проехали по переулку Медников, пересекли Стальную улицу и вступили в тень Великой Септы Бейлора.       Тысячи людей стояли вдоль домов, теснились на площадях и улыбались из распахнутых окон. Некоторые мамаши тянули к принцу своих грудных детей, чтобы он их благословил. Ох уж дурачье, так дурачье. Еще месяц назад они и слышать не слышали про Эйгона, а ныне считают его лучшим королем на свете. Тем, кто изменит их жизнь, принесет счастье, мир и достаток. Эйгон раз за разом привставал на стременах и раздавал улыбки направо и налево.       Глаза его сверкали весельем и счастьем. Выглядел он как истинный принц. А свита, состоявшая из лордов, лишь подчеркивала его статус. Тирион призадумался — может и правда начинается новая эпоха и царствование Эйгона окажется долгим и славным?       Он отогнал эту мысль. Глупости все это. При каждом короле народ чувствует что-то похожее. Так было, когда начинал царствовать Безумный король, так же привечали Роберта Баратеона, потом рукоплескали Джоффри и Маргери, и вот черед дошел до Эйгона.       Тирион почувствовал горечь. Люди приходят и уходят. Раньше здесь повсюду реяли львы Ланнистеров, а сейчас лишь одно сиротливое знамя, непонятно как сюда затесавшееся, напоминает о существовании их дома. Как так получилось, что за столь короткое время их оттеснили и от трона, и от высоких постов? Как же вышло, что могучий и прозорливый лорд Тайвин умудрился все потерять, умер сам, а дети обратили в прах все его труды?       Его семья совершила немало ошибок, но Тирион почему-то думал, что главная вина всему находится чуть впереди, по левую руку будущего короля. Именно на нем Утес Кастерли споткнулся, оступился, и не сумел потом прийти в себя и поймать равновесие. И тот камешек, что попал под ногу Утеса, звали Эдмар Талли.       Ни лорд Тайвин, ни Серсея, ни Джейме, не смогли с ним разобраться. Не смогли дожать Риверран и в результате сами посыпались. Именно в Речных землях Ланнистерам нанесли самое сокрушительное поражение — теперь Тирион понимал это как нельзя отчетливо.       С позабытым и непонятным чувством Тирион миновал ворота Красного замка, проехал по двору и через подъёмный мост вступил в Твердыню Мейгора. Ранее все здесь принадлежало его семье и все, все без исключения искали его внимания и милости, когда он исполнял обязанности десницы. Как же быстро проходит мирская слава!       Тем же вечером произошел пир — не слишком великолепный и не сказать, что такой уж изысканный, но вино текло рекой.       Тириона посадили за высокий стол у самого края. Около него устроился магистр Иллирио.       — Пусть себе обхаживают будущего короля, — подбородком он кивнул на лордов. — А мне и здесь хорошо. Главное, что еда вдоволь.       — Еда она для того и есть, чтобы ее есть, — пошутил Ланнистер.       Принц Эйгон наградил наиболее отличившихся рыцарей. Наградил золотом, доспехами, оружием или скакунами. Но ни землю, ни титулы он не раздавал. Чуть позже Тирион выяснил, почему так случилось. Обо всем ему рассказал Мопатис.       — Еще до пира Эдмар Талли предложил Эйгону провести Великий Совет. Сделать так, чтобы весь Вестерос признал его власть, а все недовольные утихли.       — И что? — удивился Тирион. Играла музыка, слышались шутки и смех. Эйгон сидел посередине стола, за его спиной застыл сир Дакфилд, а принца окружали лорды в великолепных одеждах. Эйгон старался держаться уверенно и независимо, но было видно, что он с трудом скрывает волнение и восторг. Так быстро все произошло, и так стремительно он оказался в Красном замке, что от подобного можно и ошалеть.       — То, что голова у речного лорда растет не просто как подставка для шлема, — хохотнул магистр, с хрустом отрывая клешню от омара. — Он оказался прав. Эйгон мысль одобрил и сразу же ей загорелся. Ведь он мечтает, что бы его царство запомнилось не только как идеал рыцарственной чести, но и справедливости, и закона. Коннингтон и Красный Змей поначалу выражали сомнения, но и их Талли уговорил.       — И как же?       — Речной лорд привел крепкие доводы. Трезубец, Долина, Штормовой Предел и Дорн полностью лояльны Эйгону. Лорды из Королевских земель уже выстроились в очередь, чтобы принести клятвы верности. Пять регионов готовы признать принца законным владыкой. В Просторе есть Флоренты и их родня, а они так же за нас. Да и на Севере наверняка найдутся сочувствующие.       — Но Простор велик. Хайтауэры, Редвины, Рованы и Окхарты Тиреллов не предадут. Не вся Долина пошла за Ройсом, а Запад выжидает, — напомнил Тирион. — Да и Железные острова имеют свое мнение на сей счет.       — Верно. С Тиреллами непросто… Пока. А насчет Запада — кто знает, дружок, может, и твой дядя Киван заинтересуется нашим предложением? Но и без него у нас будет большинство. Лорды признают Эйгона Таргариена истинным государем, в этом нет никаких сомнений. А нам того и надо — законного, всеми признанного владыку. Если ставка верная, почему бы ее не сделать?       — Пожалуй, — только и сказал Тирион.       Он пил вино, смотрел на лордов, окружающих будущего короля и думал об Утесе, вспоминая его великолепное убранство и несокрушимые бастионы.       А утром сотни воронов разлетелись во все уголки Вестероса. В посланиях, что они несли, принц Эйгон призывал всех сложить оружие, заключить временное перемирие и прибыть в Королевскую Гавань на Великий Совет. Он и все его лорды гарантировали гостям полную неприкосновенность и защиту.       Тирион не сомневался, что в стране, уставшей от войны, его призыв услышат и на него откликнутся.