Речной лорд

      Глава 23. Парадигма       — Итак, лорды, настало время определиться. У нас больше нет возможности откладывать столь судьбоносное решение. Опоздаем — и второго такого шанса судьба уже не даст, — Роман сидел в низком походном кресле, изготовленном из палисандра и обшитом вишневого цвета кожей. Позади него горел очаг и спиной он чувствовал его приятное тепло. А по ногам, несмотря на толстое сукно на полу, гулял прохладный сквозняк. Напротив, за небольшим столом, расположились пятеро. Джон Ройс и его сын Андар, Блэквуд, Бракен и Патрек Маллистер. Между ними стояло несколько бутылок с вином, кубки, карта и два письма. Одно от Тиреллов, второе от Мартеллов. И оба с тяжелыми королевскими печатями и предложением союза. — Кого же нам поддержать? Тиреллов и королеву Маргери с Томменом? Или Арианну Мартелл и ее жениха принца Эйгона Таргариена?       Здесь, в шатре, собрались самые близкие его друзья. Те, верность которых Роман успел проверить. А Ройсы из Долины вообще стали родичами и Роман прилагал немало сил, чтобы еще больше укрепить их дружеские отношения. Андару, брату Изиллы и будущему хозяину Рунного Камня он подарил красивого скакуна и тяжелую золотую цепь искусной работы. Да и других вниманием не оставлял. В Вестеросе вообще любили принимать дары.       Совместное войско Трезубца и Долины встало лагерем, пока лидеры решали, что же делать дальше. Марк Пайпер возглавил авангард, выдвинулся вперед и уже добрался до Божьего Ока, собирая сведения о передвижении противника. Вместе с ним находился Адир Белмор, наследник Суровой Песни — они сдружились за последний месяц. С ними отправился жадный до боя и любящий убивать людей Лин Корбрей.       Ригер с гвардейцами, как и всегда, обеспечивал непосредственную охрану, а Первин, хозяин Близнецов, отправился в родной замок поправлять здоровье. Одно время казалось, что он уже не жилец, но Фрей, на удивление многих, выкарабкался. По дороге домой, в Риверране, он получил родичей — Лотара и Риверса. Они так долго находились в темнице, что о них уже почти позабыли. Первин не собирался проявлять к ним милосердие. По крайней мере, к Лотару. Роман с легким сердцем расстался с пленниками — ему самому не особо хотелось брать лишний груз на душу и отправлять их на плаху. Хватило и того, что он повесил Варго Хоута, бывшего главу Кровавых Скоморохов. После смерти Джейме Ланнистера тот потерял всякую ценность, а милосердия не заслуживал.       Невероятно, но многое указывало на то, что Роману удалось пройти самый критический и опасный период. Он выжил, не допустил Красной свадьбы и ряда других фатальных событий и изменил историю. Да, что-то пошло не так, как задумывалось, а на что-то банально не хватило способностей и ума. Но Риверран устоял. И теперь он, в союзе с Долиной, представляет третью силу, подружиться с которой резко захотели некоторые участники всеобщей войны. И подобное достижение Роман расценивал как несомненный успех.       — Лорас Тирелл зарубил моего брата Робара. Зарубил в припадке ярости, подло и без всяких оснований, — широкоплечий и мощный Андар Ройс резко махнул рукой. — О каком мире с Тиреллами после такого можно говорить? Эдмар, Ила, твоя жена и моя сестра, любила его! Когда мы узнали о смерти брата, она проплакала не один день.       — Мой сын прав, — Бронзовый Джон по привычке нахмурился и дернул бороду. — Да и потом, где были Тиреллы, пока у них не подгорело? Ланнистеры выдавливали из Речных земель все соки, а Хайгарден плевать хотел на Риверран. Он лишь потирал руки и упрочивал свои позиции у Железного трона. Видят Боги, Эдмар, мы можем стать союзниками, но в сердце моем поселится печаль. Не для того Рунный Камень поднимал Долину на войну.       — Лорд Ройс, я вполне понимаю ваши чувства, так как и сам потерял сына в этой войне, — Титос Блэквуд смотрел на Ройса цепко и внимательно. — Но нельзя так просто откидывать Тиреллов. Они возглавляют Простор — самый людный и сильный регион Вестероса. Уверены ли вы, что нам хватит сил и отваги их одолеть?       — Ага, очень толковые слова, — проворчал Джонос Бракен, почесывая костяшки на кулаке. — Особенно из уст того, чья жена из Крейнов. Их замок, как всем известно, расположен в Просторе. Сдается мне, лорд Блэквуд хочет усидеть на двух стульях. Нам надо поддержать дракона, а не сраную розу, вот мое слово.       — Сейчас такое время, что ошибка в выборе союзника может похоронить наши дома, — зло прищурился Блэквуд. — Разве сложно понять подобные резоны? Легко объявить Тиреллам войну, но куда сложнее довести ее до победного конца.       — Тише, друзья, — Роман прекратил начинающуюся перепалку. Бракенов и Блэквудов связывала тысячелетняя вражда. Они всегда спорили друг с другом. Стоило одному озвучить какую-либо позицию, второй тут же занимал противоположную. Иногда это помогало, позволяя взглянуть на ситуацию с различных углов и оценить все детали. Но чаще доставляло множество неудобств. Тем более, не все присутствующие знали полную картину. Ройсам никто не сообщал, что Риверран отправлял послов и к Мартеллам, и к Тиреллам. Да и Бракен не знал о миссии Блэквуда в Хайгардене. — Патрек, а что ты думаешь?       — Тиреллы ныне сильно ослабли. Думаю, что Таргариен — хороший выбор. Может он и не настоящий, но когда победит, все недовольные заткнутся. Тем более, Эдмар, вспомни — твои предки поддержали Таргариенов триста лет назад и получили Трезубец. Сдается мне, нам пора провернуть схожий ход.       — Золотые слова, — одобрительно проворчал старший Ройс. Он еще раз взял письмо, подписанное Мартеллами — Арианной и Оберином. Отставив его на вытянутую руку и прищурив глаза, он бегло пробежался по строчкам. Там сообщалось о великой победе, которую одержали Золотые Мечи и примкнувшие к ним местные рыцари под стенами Штормового Предела.       В битве, если верить Мартеллам, погибло больше половины Мечей и семнадцать слонов. Враги потеряли около двадцати тысяч. При этом один из слонов сумел прорваться к Рендиллу Тарли, раскидал всю его охрану и буквально растоптал прославленного полководца. В самом конце Мартеллы объявляли, что удостоверились в истинности принца Эйгона и признали его законным Таргариеном. А принцесса Арианна заключила с ним помолвку.       То, что Мартеллы поддержали Эйгона, многое меняло. Но они, скорее всего, преувеличивали свою победу. Тиреллы в своем письме подтверждали гибель Тарли и двенадцати тысяч из его войска. Мечей, по их сведениям, погибло около семи тысяч. Тем более, сир Окхарт, наследник Старого Дуба, принял после гибели Красного Охотника командование над остатками войска. И остатков этих хватило, чтобы осадить Штормовой Предел, а флот Редвина блокировал замок с моря и сжег суда Золотых Мечей.       Мартеллы просили поторопиться… Понятное дело, что сейчас весы находились в неустойчивом положении. Настало время выбора.       Роберт Пэг уточнял сведения, но для подобного требовалось время. Роман склонялся к мысли, что правда находится где-то посередине. Тиреллы считали, что выиграли битву и то, что их войско блокировало Предел, вроде как подтверждало сей факт.       Мартеллы и остатки Золотых Мечей оказались в ловушке. Но если с Красных гор выступят дорнийцы, а они обязательно выступят, Тиреллам придется снимать осаду и думать, как защитить Простор и Хайгарден.       Выходило, что Трезубец и Долина могут поддержать любую из сторон и принести ей победу. Роману нравились Тиреллы и культура Простора, хотя он прекрасно понимал, что с владыками Хайгардена следует вести себя аккуратно. Но мнение совета, за исключением Блэквуда, склонялось к другому союзнику. И он не видел настолько серьезных оснований, чтобы пойти практически против всех своих товарищей.       Мартеллы так же не выглядели образцом честности и верности. Но с ними, после того, как принц Доран помог нанять Сияющие Знамена, он хотя бы общался и поддерживал отношения. Все же Ройс прав — Тиреллы вели свою игру и вспомнили о Риверране, когда попали в щекотливую ситуацию. У них был шанс заключить союз, но они его упустили.       В целом, что дорнийцы и Эйгон, что просторцы обещали примерно одинаковое — место в Малом Совете и возможность влиять на политику будущего государства, помощь продовольствием и земельные компенсации за счет Ланнистеров. В данном вопросе они проявляли солидарность. Такие щедрые порывы хорошо получаются у людей за счет других.       — Все же Золотые Мечи великолепно себя показали, — одобрил старший Ройс. — Перемолотить лучшее войско Простора, да еще во главе с таким прославленным предводителем… Их подвиг дорогого стоит.       — Ясно дело, Тиреллы рассчитывали совсем на иной исход, — усмехнулся в густые усы Бракен. — А теперь им стоит призадуматься — ситуация сильно изменилась.       — Так что скажешь, Эдмар? — спросил Маллистер, отпивая вино.       — Давайте обстоятельно и не спеша оценим все резоны. Что мы можем получить и чем рискуем?       Шестеро мужчин еще долго прикидывали возможные перспективы и риски. И чем дальше, тем отчетливей Роман понимал — Ройсы не хотят видеть Тиреллов среди своих друзей. А он породнился с ними, они стали его самыми верными и надежными друзьями за пределами Трезубца. Плевать им в лицо он не имел ни права, ни желания. Ройсы ему нужны. И потому выбор очевиден.       — Кажется, мы пошли по второму, если не по третьему кругу, — устало заметил Бракен, массируя поясницу. И действительно, прошло уже несколько часов. Все устали. Начинало появляться раздражение. А появлялось оно потому, что они никак не могли определиться.       — Значит, пора ставить точку, — Роман не смог усидеть, со скрипом отодвинул кресло и поднялся. — Я благодарю вас всех за дружбу и верные советы. Они разные, но лишь свидетельствуют о том, что нет ничего однозначного в нашем мире. Союзы заключаются и рушатся по прихоти людей. И мы не исключение. Титос, ты остаешься моим другом, но мы не поддержим Тиреллов. Решено, наши союзники — Мартеллы и принц Эйгон Таргариен. И мы сделаем все, чтобы он сел на Железный трон своих предков.       — Давно бы так, — удовлетворенно крякнул Ройс. Он шагнул к Роману и с силой сжал его плечи. — Отлично. Это то, о чем мечтали наши сердца!       — Славно, — Бракен широко улыбнулся. Смотрел он лишь на Блэквуда и всем видом показывал, как рад, что тот остался не у дел.       — Я с тобой, Эд, — Патрек Маллистер грохнул кулаком по столешнице. — Пора за дело!       — Что ж, значит, так тому и быть, — Блэквуд не испытывал радости, но и особого повода для печали у него не имелось. То, что они могут сойтись против Крейнов из Алого Озера, ничего не значило.       — Нам надо отправить письма к нашим новым союзникам и ко всем прочим домам Вестероса. Пусть люди узнают, на чьей мы стороне, — теперь, когда решение было принято, Роман неожиданно почувствовал, как с плеч свалился немалый груз. Все стало понятно и ясно. Сомнения остались в прошлом.       — В Просторе полно Флорентов, их родичей и друзей, — напомнил Бронзовый Джон. — Нам следует отыскать их. За возможность возвращения Ясноводного Чертога они, не задумываясь, перережут глотку выскочке Гарлану Галантному и с восторгом помогут прижать к ногтю всех остальных Тиреллов.       — Отличный совет, Джон, — одобрил Роман. На самом деле, он и сам о таком думал, да и Змеиный рыцарь заверял, что если кликнуть клич против Хайгардена, в Просторе найдутся те, кто его подхватит.       Лорды один за другим покидали шатер. Маллистер задержался. Кинув взгляд на вход, и убедившись, что они одни, он подошел ближе и негромко спросил:       — Эд, что с твоими снами? Ты в последнее время о них не вспоминаешь. А подсказка, как и раньше, нам бы не помешала. Неужели они перестали тебя посещать?       — Ты прав, Патрек, перестали, — Маллистер, сам того не подозревая, попал в яблочко. Роман невероятно сильно изменил историю Вестероса и теперь все пошло иначе. И то невероятное преимущество, которым он обладал, зная будущее, уже мало помогало. — Как отрезало. Придется нам полагаться на себя и здравый смысл.       — Жаль… Очень жаль, — только и ответил друг.                     Милый Эд, все мои мысли только о тебе. Мы так мало пробыли вместе, и мне так сильно хочется тебя увидеть и обнять, что дни в разлуке кажутся бесконечными. К тому же под сердцем у меня наш ребенок…       Ила… Хорошая и милая девушка, к которой он чувствовал все больше тепла и нежности. Письмо от неё оказалось большим, наполненным словами любви и грусти от разлуки. Роман неторопливо читал, сидя на пне и не обращая никакого внимания на редкие снежинки, падающие с неба. Тем более, погода стояла прекрасная. Потеплело, и холода он не чувствовал. А с внушительного холма, который носил название Высокое Сердце, вид открывался великолепный.       На севере рос могучий лес. Справа, к востоку, поднимались поросшие елками и низким кустарником холмы. В них брала начало Тонкая речка, впадающая в Красный Зубец. А на запад и юг раскинулась бескрайняя равнина, присыпанная подтаявшим снегом. Засохший болиголов, пижма и крапива придавали краю вид унылый и негостеприимный. И лишь у дальнего урочища виднелась деревенька под названием Барсучьи Норы, чудом уцелевшая в минувших войнах. Из печных труб к небесам поднимались тоненькие струйки дыма.       Вокруг Высокого Сердца расположился отряд в двести человек. Основное войско двигалось к столице, а Роман, воспользовавшись возможностью, завернул сюда, к холму, на котором когда-то давным-давно росли могучие чародрева. Ныне от них остались одни пни, количеством свыше тридцати. Они оказались такого размера, что на них мог бы спокойно прилечь не слишком высокий мужчина.       Легенды гласили, что здесь находилось святилище, одинаково почитаемое как Детьми Леса, так и Первыми Людьми. Как обычно, случилась битва, в ходе которой победа досталась андальскому королю Эррегу Братоубийце. И он приказал вырубить деревья, дабы навсегда покончить с чужеродной ему верой.       Роман добрался сюда не для того, чтобы полюбоваться останками легенд. Его не особо сильно волновали немые свидетели стародавних дней. Все объяснялось проще — здесь проживала колдунья, носившая прозвище Призрак Высокого Сердца, прославившаяся своими предсказаниями. Именно она, примерно лет пятьдесят назад, озвучила пророчество об обещанном принце. Король Джейхейрис так впечатлялся ее словами, что женил своих детей — Эйриса и Рейлу. Женил против их воли, так как они не испытывали симпатий друг к другу. Но именно среди их потомков должен родиться обещанный принц.       — В молодости я был здесь — неожиданно признался Блэквуд. Он неторопливо расхаживал, хрустя снегом и кутаясь в плащ. Титос, верный последователь Старых Богов, охотно согласился составить Роману компанию.       — И что напела тебе старуха? — Роман кинул последний взгляд на строки жены, невольно улыбнулся и убрал письмо во внутренний карман.       Вестерос стал его новым домом. И то, что скоро у него родится ребенок, лучше всего доказывало, что ныне его место здесь. Неважно, кому раньше принадлежало тело Эдмара Талли, неважно, какой душе. Теперь оно принадлежит ему. И именно его потомки станут теми, кто продолжит его род, когда он уйдет.       Внушительная череда Талли, цепь, в которой он оказался всего лишь одним звеном, должна продолжиться. И чем дальше в будущее, тем лучше. Так будет правильно. И хорошо.       Хотя, если так подумать, то его новые предки появились в Вестеросе неизвестно когда. Первый Талли взял это имя несколько тысяч лет назад. Любая книга родословных пестрит их бесчисленными связями с королевскими династиями прошлых эпох. Но у того, первого Талли, имелись отец и мать, бабки и деды, а у тех — свои предки. И так бесконечно и непрерывно, к началу мира. Люди не появляются из ниоткуда. У них есть пращуры. И кто скажет наверняка, откуда взялись первые люди?       Роман не верил в происхождение человеческого вида от обезьян. Скорее, обезьяны выступали как деградировавшие ветви человечества или просто параллельные линии эволюции. Но и ответа, как появились люди, что здесь, что на Земле, он не знал. Да и не важно. Кто-то говорил, что один из смыслов жизни — оставить после себя потомков. Не самый плохой смысл, если подумать. Во всяком случае, он сохранял в мире частичку себя самого.       — Сказала, что невесту я найду на юге, среди журавлей. Я тогда посмеялся, посчитав, что она бредит — она и тогда казалась старой. И лишь потом, женившись на девице из Крейнов, сообразил, что все так и оказалось. У них в гербе золотые журавли и ходят слухи, что когда-то Крейны могли обращаться в этих птиц. Значит, и ты хочешь заглянуть в будущее, Эд?       — Верно, — Роман не видел смысла отрицать очевидных фактов.       — Милорд, вот она, — к ним приблизилось несколько гвардейцев. Берик Львиный Убийца бережно придерживал за плечо маленькую, считай карлицу, старушку. Ростом она оказалась не больше трех футов, и статному юноше пришлось наклоняться. Беспорядочная копна седых и редких волос падала на худенькие плечи ведьмы. Сквозь них поблескивали слезящиеся красноватые глазки. Вместе с белой, как молоко кожей альбиноса, все смотрелось странновато. Старуха куталась в какие-то лохмотья, и вид имела такой, словно ей уже лет сто ставят прогулы на местном погосте. — Мы насилу отыскали ее в какой-то норе, которую она считает своим домом.       Кокс подвел лесную ведьму прямо к пню. Тристан Ригер по привычке стоял, широко расставив ноги и сложив руки на груди. Остальные гвардейцы поглядывали на них с любопытством.       — Зачем вы меня потревожили? — захныкала старуха, зябко поведя плечами. — Здесь, наверху, так холодно. Ветер кусается! А внизу, под землей, древние корни греют мои старые кости и мне хорошо. Здесь слишком шумно… — начала она причитать.       — Не бойся, — попытался успокоить ее Роман. — Расскажи, что меня ждет, и получишь теплый плащ и еду.       — Я давно не ела, — старуха неожиданно перестала дрожать и уставилась Роману в глаза. — Но кроме еды мне нужна песня. Нет, две песни. О пятом лорде Риверрана и о Дженне из Старых Камней. Две песни за два предсказания, — она хихикнула. — Для тебя, ставшего хозяином Риверрана, и для вороньего лорда. Да, я его помню... Он приходил сюда.       — Хорошо, ты получишь свои песни, — Роман порадовался, что повсюду возит с собой Раймунда-Рифмача. После песни о том, как Эдмар Талли расправился с непокорным вассалом, Раймунд прославился. А песня разлетелась во все стороны. Ныне ее пели от Дорна до Севера.       — Старые боги неспокойны и тревожат меня по ночам, — старуха вытерла рукавом нос. — Но именно во снах мне открывается грядущее.       — За этим мы сюда и явились. И не можем сидеть здесь до вечера, — негромко поторопил ее Блэквуд. — Что ты можешь нам сказать?       — О, многое… Ворон летает высоко и зрит далеко. Я видела, видела, как он высматривает добычу. Но с востока наплывают тучи, и ему трудно будет их пережить. Берегись старого коня, ворон. И приглядывай за воронятами, через них к тебе придет беда.       — Чертов Бракен, — ругнулся Титос. — Что за тучи?       — Злые тучи. Вы оба их увидите. А больше я ничего не знаю.       — Ладно, — только и сказал Блэквуд. Он сердито замолчал и нахмурился. Роман видел, что услышанное не доставило тому радости. Может и ему не стоит приподнимать покров неизвестного?       — Неужто ты оробел, новый хозяин Риверрана? — вновь захихикала старуха.       Могла ли ведьма что-то о нем знать? Мысль заставила его напрячься, но Роман ее отогнал — никто не будет слушать старуху в таком вопросе, а доказать она ничего не может. Да и не будет, скорее всего. Просто она пугает его, напуская тумана и поднимая собственную значимость.       — Нет. Говори!       — Ты сказал… Во сне я видела, как форель плывет против течения. Она хорошо плывет. Ее движения полны гордости, а поднимаемые волны захлестывают берега. Древние руны покрывают ее спину и бока, и многие идут за форелью — разные животные, всех и не упомнишь. Но впереди её ожидают драконы... Пусть форель семь раз подумает, кого из них выбрать. Все драконы — истинные, но только один из них — обещанный много веков назад принц. Даже непреклонной форели никогда не сравниться с драконом, судьба ее будет поистине горька, если она ошибется в своем выборе. Ошибешься, и в замке твоем поселятся нетопыри и летучие мыши, — все время старуха говорила, закрыв глаза. Теперь она их открыла, и Роману показалось, что из ее красноватых глаз альбиноса на него на миг взглянул кто-то неведомый и пугающий. А ведьма глубоко вздохнула и пришла в себя. Голос ее зазвучал, как и раньше, тонко, с хныкающими нотками. — Вот и все, вот и все… Где мои песни? Выполняй уговор, речной лорд.       — Выполню, не переживай, — Роман поднял руку, подзывая к себе Раймунда. И когда тот подошел, внушительно приказал. — Спой Призраку Высокого Сердца две песни. Про Фрея и Дженни из Старых Камней. Спой хорошо, чтобы она возрадовалась.       — Сделаю, — с самым серьезным видом кивнул Рифмач. При прежнем Эдмаре он вел себя дерзко и часто шутил на грани приличия. Сейчас в его поведении стало куда больше уважения.       — Пусть тебя благословят Старые Боги, — поблагодарила ведьма. Она подошла к пеньку, ухватилась за край, ловко подтянула свое ветхое тельце, перевернулась и села, упираясь двумя крохотными ладошками в древесину.       — Дайте ей еду и плащ, — добавил Роман, прежде чем покинуть холм. Уже спиной он слышал первые ноты — Раймунд достал свою арфу.       — Лорд Риверрана пятый был, кого Фрей старый невзлюбил, — голос певца звучал чисто и громко.       В седле Роман сидел задумчивый и мрачный. Предсказание оставило на душе двойственный след.       Ясно было, о чем говорила ведьма. Форель — это он сам. Руны на ее спине и боках, скорее всего, обозначают Ройсов и их поддержку. А неназванные животные — гербы тех домов и людей, что идут за ним. Драконы так же не вызывали вопросов. Но вот обещанный принц выглядел не к месту. Хотя, может и к месту, учитывая какое сейчас время, но он стал неизвестным фактором, путающим все карты.       Таргариены, особенно покойный Рейгар, верили в принца. Рейгар относил предсказание к себе, а потом и к своему сыну Эйгону.       Обещанный принц… И какого черта он вылез?       Несколько человек претендовали на данную роль. Прежде всего — Станнис Баратеон. Красная жрица Меллисандра продолжала рассылать письма с требованием встать под знамена истинного короля Станниса, доказывая, что он и есть Азор Ахай. Ныне мало кто жаждет поддержать Баратеона, его дела неважны, но в нем течет кровь Таргариенов, ведь он внук Рейлы, дочери короля Эйгона.       Еще один подходящий человек — Джон Сноу, если он действительно сын Рейгара и Лианны Старк. Роман следил за его судьбой, но не особенно сильно — пока ему хватало и собственных забот. Про Джона он знал, что тот продолжает находиться в Сумеречной башне, последней, устоявшей перед натиском одичалых. Старый Денис Маллистер, родич Патрека, на короткое время возглавил Дозор. Но он недавно умер и дозорные должны выбрать себе нового лорда-командующего. Может, Джон им и станет.       Третий дракон — Дейнерис Таргариен. И у нее, в отличие от всех прочих, есть настоящие живые драконы. Целых три штуки. Что если принц из предсказания именно она?       И наконец, юноша Эйгон. Он сам, его друзья, Джон Ройс и все прочие, следом за Мартеллами, признали его полноценным Таргариеном, законным сыном принца Рейгара и его супруги Элии. Что если они все ошиблись и ошибка встанет им очень дорого?       От таких мыслей Роман невольно поежился. Проклятье, как же все стало зыбко. Лесная ведьма сказала свое слово. Лучше бы он его не слышал. Лучше бы ничего не знал. Не зря умные люди говорят, что не стоит знать будущее. Незнание лучше, чем мутное пророчество. Лучше идти вперед смело и твердо, не позволяя отвлекать себя всякими туманными штучками. Напрасно он все же заглянул в Высокое Сердце.       Несколько дней, по дороге к столице, он только и думал о том, правильно ли поступил, признав Эйгона? Он ведь даже его не видел!       А потом, когда после того, как дорога взбежала на очередной холм, и впереди показались стены Королевской Гавани, Роман собрался и выкинул все сомнения из головы. Выбор сделан, Рубикон перейден. Он дал слово, а слово Талли стоит дорого, и обратно его не вернуть.                     Охраняющие столицу войска возглавил вернувшийся с Драконьего Камня Лорас Тирелл, новый лорд-командующий королевской гвардии. Точнее, формальное руководство осуществлял его отец, лорд Мейс, который доверил сыну встретить врагов.       Рыцарь Цветов проявил похвальную инициативу и решительность. Он беспрестанно тревожил авангард Пайпера и устроил тому парочку неприятных сюрпризов. К несчастью для Тиреллов и к радости Риверрана лучших воинов увел покойный Рендил Тарли. У Лораса банально не хватало людей, и он был вынужден отступать.       Пережив несколько небольших стычек, войско Трезубца и Долины добралось до столицы и встало лагерем.       — Сдается мне, к нам направляется рыцарь Цветов, Неведомый его забери! Не могу поверить в подобную наглость, — с немалым гневом заметил Андар Ройс, указывая рукой на рыцарей, что двигались в их сторону. Знаменосец держал стяг короля Томмена и королевы Маргери. На тяжелом и внушительном бархате полотнища золотом были вышиты лев и роза. Прямо за ним восседал на прекрасном скакуне блистательный Лорас Тирелл в белоснежных доспехах. С его плеч спадал великолепный белый плащ. Около десятка человек составляли его свиту. Спереди и сзади за ними приглядывали люди Темплтонов, Ройсов и гвардейцы Риверрана.       Был ясный и приветливый полдень. С голубого неба светило солнце. Здесь, в окрестностях столицы, снега не наблюдалось. Он вроде как выпадал пару раз, а потом таял. Риверран стоял севернее, но не так уж и далеко. И все же разница в климате казалась весьма заметной. Возможно, все дело в том, что с моря постоянно дули теплые ветра. И лишь по ночам, когда подмораживало, природа напоминала людям, что вообще-то в Вестеросе полным ходом идет Зима.       Роман приказал поставить шатер на пределе видимости городских стен, на одном из холмов. Войско Трезубца и Долины, по совету старого Бракена, не стало начинать полноценную осаду. Они просто заблокировали все подъезды в столицу, никого туда не впускали и не выпускали.       Хотя, враги контролировали море и дорогу Роз, ведущую в Простор. Так что блокада не выглядела настолько уж опасной. Пайпер и Белмор переправились на южный берег Черноводной, и, как могли, пытались нарушить снабжение. Но перекидывать туда основные силы выглядело чертовски опасной затеей.       Лорд Мейс Тирелл рассылал воронов и послания, в которых называл их бунтовщиками и призывал всех добрых рыцарей выбрать «правильную» сторону. Войско Простора укрылось за стенами и пока не собиралось выходить в поле и принимать бой. Бракен считал, что это лучший вариант. «Пускай у Тиреллов и остался флот, и порт за ними, но еды на всех им не хватит. Через неделю в городе начнутся волнения. А нам того и надо. Так уже было, когда Ренли Баратеон блокировал столицу, и там началось восстание».       Совет Бракена оказался дельным, хотя Блэквуд возражал, говоря, что сейчас совсем иная ситуация и того эффекта, что добился Ренли, им не получить.       И все же Роман не горел желанием посылать воинов на штурм. Там, на улицах города, неизбежны внушительные потери. А своих людей он больше терять не желал. Пусть теперь союзники напрягутся и внесут вклад в общую победу.       Тем более, Тиреллам хочешь, не хочешь, а делать что-то надо. Доран Мартелл спустил с поводка два войска в Красных горах. Старый Ястреб Фаулер уже осадил Ночную Песнь и выдвинулся к Хайгардену. Айронвуд прошел по Костяному перевалу, добрался до развалин Летнего замка и со всей возможной скоростью движется к Штормовому пределу на помощь Красному Змею и остаткам Золотых Мечей.       — Наверняка Тиреллы для начала попытаются прощупать нас насчет мира, — заметил Блэквуд. — Старомест и Хайгарден готовятся к осаде, тамошним войском командует лорд Рован, но они не в том положении, чтобы ничего не бояться.       — Если бы не боялись, то не сняли осаду с Предела, — напомнил Маллистер о том, что и так все знали. Сир Окхарт недолго держал принца Эйгона и Золотых Мечей взаперти.       Роман стоял молча и наблюдал, как к ним приближаются парламентеры. Конь Тирелла фыркнул и остановился. Лорас мельком оглядел встречающих, плавным движением оказался на земле и выступил вперед. Юноша, которому еще не исполнилось двадцати лет, выглядел уверенно и спокойно. Словно не его семья находились в осаде, а наоборот, он прибыл к бунтовщикам озвучивать условия, при которых те могут сохранить свои жизни.       Остальных гвардейцы не пустили, да и на него поглядывали настороженно.       — Я сир Лорас Тирелл, лорд-командующий королевской гвардией. Здесь и сейчас я являюсь голосом законного короля Томмена Первого и его супруги, Маргери, — сам себя представил юноша. Он обвел их всех спокойным и слегка надменным взглядом. Легкий ветерок взъерошил его каштановые кудри. — С кем я могу говорить?       Роман не сомневался, что парень знает всех лордов Вестероса и уж конечно, прекрасно разбирается в их гербах. Так что вопрос звучал как простая формальность.       — Я лорд Джон Ройс. А рядом — лорд Эдмар Талли. Вы можете говорить с ним, коль вам охота. Но мне вы не в радость, сир. И лишь статус оберегает вас от законной мести дома Ройсов, — проворчал Бронзовый Джон. Самонадеянный вид Тирелла ему не понравился. Более того, вызвал нешуточный гнев — ведь перед ним стоял убийца его сына Робара. Стоял, слегка улыбался и не испытывал и тени смущения. — Вы — подлый убийца, и рано или поздно вам придется ответить за свои злодеяния.       — Мы командуем этим войском. Что у вас за дело? — следуя этикету, поинтересовался Роман. Прямо сейчас его волновало лишь одно — как бы Ройсы не взорвались.       Бронзовый Джон с куда большим энтузиазмом приказал бы схватить рыцаря и казнить, чем вести с ним переговоры, но Тирелл мог не опасаться за свою жизнь. Перед тем, как приехать, он получил гарантии своей неприкосновенности. А обманывать Роман не хотел. Повторять ошибки Кровавого Ворона ему совсем не улыбалось.       — Я привез слово о мире, — Лорас говорил, слегка растягивая слова и старательно не обращая внимания на Андара и его отца. А те буквально кипели от переполнявших их ненависти. — Где мы можем поговорить? Прямо здесь?       Можно было вести переговоры и под открытым небом, как некогда проделали Ренли со Станнисом, но Роман решил продолжить разговор в шатре.       — С тобой, рыцарь Цветов, я знаться не хочу. И убийство моего брата с рук тебе не сойдет! Клянусь в этом Семерыми! А говорить мы будем на поле боя. И за меня все скажет мой меч, — Андар резко повернулся и ушел. Сжавший до хруста кулаки Бронзовый Джон отправился следом.       На несколько секунд повисло молчание. Но Роман повел рукой, они прошли внутрь шатра и расселись вокруг стола. Благодаря слугам здесь чувствовался пусть и походный, но уют.       — Король Томмен велел передать, что готов начать переговоры о мире, — так начал Лорас. Все присутствующие понимали, что он говорит от лица Тиреллов и озвучивает именно их позицию. Мальчишку, которым Маргери крутила, как куклой, в расчет никто не принимал. — Между нами было пролито немало крови. Так может, настало время позабыть былые разногласия? Тем более, ныне нет ваших самых лютых врагов, лорд Талли. Лорд Тайвин, так же как и его сын Джейме, мертвы. Королева Серсея находится под стражей. А молодой король не испытывает к вам вражды. Что скажете?       — Условия? — негромко поинтересовался Роман.       — Мир и полное ваше прощение. Вам оставляются все ваши титулы и земли. Более того, король Томмен готов рассмотреть вопрос о передаче вам в вечное пользование Золотого Зуба со всем его феодом.       — Тиреллы очень щедры, — презрительно бросил Маллистер. — Особенно за чужой счет.       — Верно, неужели Ланнистеры так легко отдадут столь значимую твердыню, охраняющую Речную дорогу? — усомнился Бракен. — А что насчет земель, лежащих вдоль Золотой дороги? Они принадлежат знаменосцам Хайгардена. Может, отдадите их?       — О них разговор у нас с королем не шел, — отрицательно покачал головой Лорас.       Было видно, что Тиреллы готовы уступить. Для начала они желали расплатиться землями Утеса Кастерли, но Роман чувствовал — ради мира они готовы пожертвовать куда большим. В том числе и Золотой дорогой, которая приносила солидную прибыль за счет пошлин.       Он еще раз поймал себя на мысли — не ошибся ли с выбором Эйгона? Даже сейчас, после смерти Рендилла Тарли, Тиреллы могли собрать грозное войско. И они ему нравились… Хотя, колдунья говорила о драконах, а у Тиреллов их нет. Да и реакция Ройсов говорила сама за себя. Они не успокоятся, пока не увидят голову Лораса на пике.       Эх, все же жизнь сложная шутка. У Тиреллов был такой шанс. В те далекие дни, когда он послал в Хайгарден Блэквуда, все могло пойти иначе. Тогда владыки Хайгардена не захотели рисковать и напрягаться. И протянутую руку они не пожали. Так что сейчас пусть пеняют на себя.       — Тот, кто называет себя принцем Эйгоном — обычный самозванец и авантюрист. Пусть Дорн и поддержал его, но неужели вы всерьез думаете, что ему удастся сесть на Железный трон и что великие лорды Вестероса его примут? — поинтересовался Тирелл.       — Именно так мы и думаем. Более того, три великих лорда его уже поддержали, — возразил Роман. — Так что советую обдумать условия почетной сдачи. Вашей сдачи, сир Лорас. Вам пора задуматься о будущем, коль скоро ваш дом желает сохранить свою власть в Хайгардане. Передайте мои слова своему отцу… И леди Оленне. Почему бы ей самой не прибыть на переговоры?       — Передам, не сомневайтесь, — на щеках юноши заходили желваки. Ему не понравилось услышанное.       — Что с королевой Серсеей? — уточнил Блэквуд.       — Как и говорил, она под стражей. Ее судьба решается.       — И кем же? — улыбнулся Роман. Все указывало на то, что Тиреллы поторопились, сместив Серсею. Они лишились сильного союзника в лице Ланнистеров и просчитались, рассчитывая, что Риверран к ним присоединится. Да еще и Рендил Тарли не смог одолеть Золотых Мечей и сам погиб. Тиреллы ошиблись.       — Законными лордами Вестероса, — надменно ответил юноша.       Лорас уехал ни с чем. Роман подозревал, что еще увидит рыцаря. Через два-три дня тот наверняка привезет новое предложение. Более щедрое. Или в их лагерь прибудет леди Оленна, Королева Шипов, что будет означать одно — Тиреллы зашли с козырей. А пока же им оставалось лишь ждать. Те беженцы, что покидали город, в один голос уверяли, что ситуация там плохая — еды не хватает и зреет недовольство.       Спустя двое суток Тиреллы через Речные ворота начали выгонять из города бедняков, стремясь разрядить обстановку. Часть из них переправилась на южный берег Черноводной, а часть разбрелась по округе. Из их слов выходило, что, несмотря на трудности, мало кто хочет покидать город и родной дом. Люди опасались войны и переживали за собственные жизни. Королевская Гавань казалась им куда лучше, чем неизвестность, ночевки под открытым небом и полная беззащитность. Так что Тиреллы не особо преуспели, а недовольство продолжало расти.       Роман приказал не трогать беженцев. Кормить их ему было нечем, но и усугублять их горькую участь не стоило. Простой люд вновь страдал при совершенно непонятных для него разборках, но иного пути Роман не видел. Он делал все возможное, чтобы город взорвался изнутри.       Каждый день герольды подъезжали к стенам города и кричали одно и тоже:       — Лорд Талли и лорд Ройс не воюют с простым людом. Их враги — Тиреллы и Ланнистеры. И пока они не сложат оружие и не сдадутся, осада будет продолжаться.       Город закидывали стрелами с посланиями, в которых подбивали народ на бунт. К тому же и Роберт Пэг не сидел, сложа руки — его люди активно агитировали горожан на «верные» поступки и распространяли слухи о законном короле Эйгоне Таргариене.       От Мартеллов и Эйгона пришло очередное письмо. Они просили не тянуть время и начать штурм города. Роман ответил, что у них мало сил и ничего более решительного они пока сделать не могут.       — Коль такие умные, то пусть сами идут на штурм, — проворчал Ройс, когда Роман рассказал ему о письме. — Столицу мы возьмем, да только кровью умоемся. А оно нам надо?       — Может и надо, Джон. Мы не можем допустить, чтобы с Тиреллами соединилось войско Окхарта. Нам придется что-то решать, — напомнил Роман. Но он и сам этого не хотел.       В городе вспыхивали очаги недовольства. Золотые Мечи зализали раны и начали проявлять активность. Сир Окхарт отошел в Королевский лес и на некоторое время укрепился на Путеводной.       А их войска непрерывно пополнялось. Из Близнецов прибыл крупный отряд во главе с поправившимся Первином Фреем. Лорд Мутон вместе с Сияющими Знаменами прислал свыше трехсот латников и лучников. Из Долины подтянулось множество мелких лордов, различных присяжных и межевых рыцарей. Все они почувствовали возможность прославиться и урвать немного добычи.       Фуражиры вычистили округу подчистую. На Трезубец отправлялся один обоз за другим и на достигнутом Роман останавливаться не собирался. После того, что враги сделали с его землями, так даже было справедливо.       — Милорд, к вам гости, — в один из дней в шатер заглянул Берик Львиный Убийца. — Посланник от лорда Кивана Ланнистера.       — Вот как? — удивился Роман. Он сидел за картами и изучал обстановку, пытаясь нащупать верное решение. И совсем не ожидал от Ланнистеров подобного хода. Те на некоторое время затаились и явно собирали силы. Они вроде как не собирались прекращать войны, но их посланник говорил о другом. — Ладно, приведи его сюда.       — Слушаюсь, — Кокс вышел. Через некоторое время Роман уже разговаривал с гостем. Им оказался лорд Квентин Бейнфорт, среднего роста, с проницательным и умным взглядом серых глаз. Его малоподвижное лицо было гладко выбрито, а длинные, уже начавшие седеть волосы, он повязал черной, с вышитыми огненными языками, лентой.       Роман помнил этого лорда. Точнее, его помнил Эдмар Талли. Бейнфорт входил в войско Джейме Ланнистера, считался его правой рукой и принимал участие в осаде Риверрана. Эдмар попал к Цареубийце в плен, и лишь вмешательство Робба Старка позволило ему вновь увидеть свободу. В битве при Шепчущем лесу Бейнфорт сам оказался пленен и некоторое время провел в замке Бракена. Старый Джонос незадолго до своего мнимого перехода на другую сторону успел получить за него выкуп и отпустить на свободу. Вообще, лорды Вестероса никогда и не при каких обстоятельствах не забывали о себе и собственной выгоде. Учитывая заслуги старика, Роману не оставалось ничего другого, как закрыть глаза на то, что Бракен отпустил Бейнфорта, получил хороший выкуп и не поделился. Он лишь намекнул, что в курсе происходящего и что позволяет подобное поведение лишь из чувства благодарности.       — Лорд Талли, мой господин, лорд Киван Ланнистер, хозяин Утеса Кастерли и Хранитель Запада, прислал меня для обсуждений условий возможного перемирия, — после приветствия Бейнфорт сразу же озвучил цель своего приезда.       — Разве Хранитель Запада не Давен Шумный? — удивился Роман. — Насколько я помню, королева Серсея доверила этот пост именно ему.       — После смерти сира Джейме и пленения королевы Серсеи все изменилось. Сир Дайвен добровольно передал титул и все привилегии лорду Кивану. Он — сын лорда Титоса и Утес принадлежит ему по праву.       — Ясно. Так что же хочет от меня Хранитель Запада? Особенно после той крови, что пролилась между нами? — Роман сообразил, что Киван времени зря не терял. Он быстро укрепил собственные позиции и теперь решил прощупать почву. Неужели Ланнистеры всерьез захотели мира?       — Лорд Киван предлагает позабыть былые обиды. И ваши и наши земли останутся при прежних владельцах, но мой господин готов загладить все обиды золотом. Что вы на это скажете, лорд Талли?       — Золото Утеса… — Роман не знал, плакать ему или смеяться. Ланнистеры захотели выйти из войны? Неужели это правда? Как и обычно, они делают ставку на свое богатство. Похоже, они всерьез считают, что любые проблемы можно решить с помощью желтого металла. "Все куплю, сказало злато", как пелось в песенке. — А что с королевой Серсеей и Томменом?       — Лорд Киван переживает за своих родичей. Если вы поможете вернуть их в Утес живыми и невредимыми, мы можем начать переговоры о мире. Тиреллы предали нас, и их предательство заслуживает самого сурового наказания.       — Очень щедрое предложение. — Роман не удержался от легкой шпильки. Что ж, ситуация прояснилась. Ланнистеры совершенно неожиданно остались без союзников. Теперь они могут рассчитывать лишь на самих себя. А мощь Утеса в последнее время сильно поколебалась. Хотя, деньги действительно могут решить их проблемы. Один человек как-то сказал, что для победы ему нужны всего три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги.       Но и друзья им нужны. По крайней мере те, кто не станет бить в спину. Похоже, Киван сообразил, что прямо сейчас в Вестеросе все поменялось и начали складываться новые союзы. И если не успеть, то можно оказаться в одиночестве, среди врагов.       С другой стороны все может оказаться просто хитрым ходом с целью прощупать его настроение и мотивы, и на самом деле Ланнистеры замышляют что-то иное и банально тянут время.       — Погостите в моем лагере, вам выделят шатер, — решил Роман. — А мы с лордом Ройсом подумаем о вашем предложении.       Сам же он решил размять ноги и отправился к Бронзовому Джону — им было что обсудить.