Речной лорд

      Глава 8. Этюд       — Ну что, ублюдок, допрыгался? — сир Джон Личестер по прозвищу Коготь упер меч в горло седому, заливающемуся слезами мужику с нечёсаными волосами и клокастой бороденкой. Мужик был без штанов и все пытался совершить несколько дел одновременно: и вымолить пощаду, и прикрыться, и даже убежать.       Ничего у него толком не получилось. Отряд лорда Карила Венса в количестве двух десятков человек направлялся в Королевскую Гавань. Хозяин Приюта Странников решил, что двигаться по восточному берегу Божьего Ока будет не самой здравой идеей. Харренхолл вновь захватил сир Григор Клиган. У них вроде и имелось согласие лорда Тайвина на встречу, но оно не гарантировало безопасности. Гора мог выкинуть такой номер, что мало им не покажется. Поэтому он выбрал более безопасный путь — через Высокое Сердце, Желуди, наметив обогнуть Божье Око не с востока, и со стороны Харренхолла, где обосновался Гора, а с запада. В урочище Воронья Пядь, оставив позади Желуди, они наткнулись на прелюбопытную картину. Мужик, к горлу которого Коготь сейчас прижимал меч, вовсю наяривал, насилуя молодую девчушку. Он хохотал, сопел и не обращал внимания на ее крики о помощи и слабые попытки отбиться.       Все было ясно — насильник поймал девушку, когда та отправилась в лес за грибами. Ее корзинка с несколькими вывалившимися боровиками и маслятами, откатилась чуть в сторону. К сожалению, с началом войны такие случаи на некогда мирном Трезубце стали проходить сплошь и рядом.       Насильник так увлекся, что ничего не услышал. И лишь когда по знаку Личестера один из гвардейцев подошел к парочке вплотную, перетянул мужика по спине плетью и спросил, не требуется ли ему помощь, то от неожиданности заорал и скатился с девушки. Та отползла назад, одернула юбку и замерла, переводя взгляд с одного воина на другого.       Насильник сразу же обмяк, стал каким-то мягким, скулящим и робким. И его мужское достоинство скукожилось, спрятавшись в густой поросли паха.       — Не убивайте. Не убивайте, милорд. Я вам пригожусь, — он надеялся вымолить пощаду, глотая сопли и размазывая по роже слезы.       — Кончайте его, — приказал лорд Венс. С насильниками, которых развелось невероятное количество, разговор всегда короткий. Тем более, здесь, на земле Смолвудов, своих вассалов, он имел право вершить правосудия. Да и без всякого права он бы поступил схожим образом.       — Живее, парни, нас дорога ждет, — поторопил сир Личестер гвардейцев. Том Крепыш сноровисто перекинул веревку с петлей через сук.       — А-а! — заорал мужик и пополз вперед, намереваясь поцеловать сапог лорда. Карил брезгливо отдернул ногу, но позу в седле так и не переменил. Как сидел, сгорбившись, накрывшись плащом с капюшоном и облокотившись о луку, так и сидел.       Мужика, предварительно связав руки за спиной, вздернули «быстро и коротко». Он захрипел, задергал ногами, успел проклясть свою непутевую жизнь, да и обосрался под конец. По полянке пошел тяжкий дух.       Венс брезгливо отвернулся, кинул девушке монету и приказал двигаться дальше. Очумелая, толком не пришедшая в себя, крестьянка стремглав побежала в сторону родной деревни.       Конь всхрапнул и переступил ногами, начиная движение. Уже через сотню ярдов Карил забыл о мужике, пострадавшей девке и обо всем прочем.       Мысли крутились вокруг Эдмара Талли и его поручения. Венс всегда умел замечать мелкие детали и обращать внимание на то, что ускользало от прочих. И он с уверенностью мог сказать, когда его друг и сюзерен Эдмар изменился. Конечно, не с точностью до дня, но уж седмицу, когда это случилось, он запомнил прекрасно. Первую тревогу он почувствовал в то время, когда Робб Старк вернулся в Риверран из похода на Запад. Именно в те дни Талли словно подменили.       В замке немало говаривали о том, как Эдмар отказался подчиняться Старку и Черной Рыбе. Да что там говорили — об этом до сих пор сплетничали.       Эдмар всегда казался славным и добрым малым. С ним было приятно гулять, охотиться и захаживать в притоны. Но он никогда не мог так решительно себя вести с другими, влиятельными и волевыми, людьми. Тут он пасовал. А еще он казался куда проще и понятнее.       До той самой седмицы.       Что же на самом деле случилось с его другом? Эдмар говорил, что стал видеть пророческие сны. Что перед ним прошла вся жизнь, сотни смертей, боли и крови, и он не смог остаться прежним.       Карил задумчиво потер подбородок. Мейстеры не все могут объяснить в этом мире. И в сны они не верят. Ему и самому как-то раз приснилось нечто похожее. Тогда, ночью, он увидел будущую жену и то, как их венчают в септе. Потом, через полгода все в точности так и вышло. Вот только дело в том, что Илю, так он ласково называл жену, он знал до той ночи, и она успела сильно запасть ему в душу. Увидав ее во сне до знакомства, он бы охотно поверил в пророческие сны. Но так все смотрелось весьма обычно.       Могут ли сны изменить характер человека? Карил твердо верил, что нет. А Эдмар изменился. Он стал другим — жестче, продуманней, хитрей, напористей. Прежний славный добряк испарился в один миг, как роса на восходящем солнце. Неужели он один видит, что хозяин Риверрана ныне совсем другой человек?       До Карила доходили легенды о Безликих, ордене наемных убийц из Браавоса. Люди верили, что они могли менять лица. От таких мыслей у него холодок пробегал по спине. Нет, лучше подобного не предполагать. Эд — не Безликий. Ведь он все прекрасно помнит.       Карил, пытаясь понять, что происходит, прощупал Талли. Он, словно случайно, несколько раз вспоминал то и это, случаи, происходившие год или два назад. И то, что они пережили в детстве. Талли помнил. Но странным делом, вместо того, чтобы усыпить его подозрения, ответы Эда оставили все, как и было.       Венс каким-то шестым чувством понимал, что дело здесь не чисто, но причины и серьезных подтверждений сомнениям не находил. Талли стал другим. Но то, как он изменился, невероятным образом пошло на пользу не только Риверрану, но и всем Речным Землям.       Как Эд поставил на место Черную Рыбу, который, надо признать, сам себя чуть ли не лордом называл! Или как он уговорил Маллистера отправиться в Дорн. Поход на Золотой Зуб показал его человеком властным и не склонным к сомнениям. Да и все хитроумные, далеко идущие планы внушали уверенность, что у них многое может получиться.       Талли напоминал игрока — рискованного и не склонного слишком много думать. Но, кажется, они все находились в таком положении, что и думать уже некогда, и без риска не обойтись.       И Карил Венс решил молчать и просто смотреть, что будет дальше. Если Талли продолжит беспокоиться о благе Трезубца, то ему можно будет многое простить. Ну, а если выкинет какой-то необычный номер, Венс и сам не знал, какой именно, он не останется в стороне. Он даже дал себе зарок — принести обет в септе. Если Эдмар будет хорошим человеком, он во всем его поддержит. А если нет, если это действительно кто-то другой, он его убьет. Со слезами на глазах и болью в сердце, оплакивая прежнего друга.       Придя к такому заключению, Карил почувствовал некоторое облегчение. Словно тяжесть, что давила на плечи последние недели, пропала. Теперь, после принятия решения, все встало на свои места.                     Небольшой отряд продолжал двигаться на юго-восток. Иногда они ночевали в замке одного из мелких речных лордов, но чаще спать им приходилось под открытым небом. После начала войны сохранившиеся постоялые дворы стали редкостью. Кругом гуляла смерть, сея страдания и разрушения. Выжженные деревни, пепелища, стаи диких животных, повешенные, умершие от голода старики и калеки, вытоптанные поля, множество бродяг — все это и еще сотни других свидетельств войны вставали перед глазами каждый день.       Между Божьим Оком и Черноводной, на огромном пространстве, ранее обильно заселенном и хорошо возделанном, ныне носились небольшие отряды, дозоры воюющих сторон и действовало Братство-без-знамен.       Братство им встретить не довелось, а вот мародеров и недобитков хватало. Один раз им пришлось пуститься в бегство от подозрительного отряда численностью свыше ста человек. Благо, их сытые и прекрасные кони не подкачали.       — Вражеский разъезд, — заметил Коготь, вырывая его из раздумий в один из дней. — Ну, ка, Элб, ты же глазастый, как орёл. Что у них на знамени?       Элб, высокий и долговязый воин приложил руку ко лбу, и некоторое время изучал находящийся далеко впереди отряд. Венс даже не пытался с ним тягаться — он сам видел лишь далекие и смутные тени.       — Кажись, две скрещенные алебарды и какие-то квадраты, не иначе, — наконец доложил Элб.       — Квадраты какого цвета?       — Красного, милорд.       — Тогда это люди лорда Ярвика. И не квадраты это, а ромбы, — добавил Венс для порядка.       — Вам виднее, милорд, — откликнулся Элб.       — Что они за люди, лорд Венс? — поинтересовался Коготь. — Может, не стоит попадаться им на глаза? Ну их к Неведомому!       — Люди как люди. Их лорд Роджер ничем не хуже прочих. Труби сигнал о мирных намерениях, Джон, — распорядился Венс.       — Как скажете, — капитан гвардейцев махнул рукой. Горнист поднес к губам трубу. Долгий и протяжный звук спугнул стайку синичек на березе. Их наверняка услышали.       — Ишь, как встрепенулись, — подтвердил его догадку Элб. — Сюда скачут.       На самом деле, кто бы ни командовал вражеским разъездом, глупостей он не совершал. К ним подскакали всего два человека — основные силы остались позади, готовые к любой уловке.       Карил велел людям сохранять спокойствие. Настороженные всадники спросили их имена, кого представляют и что здесь делают. Узнав все необходимое и прочитав подорожную, отправились обратно.       Через некоторое время, когда они встретились, лорд Карил показал сиру Эдвину — именно он возглавлял чужой отряд — приглашение лорда Тайвина посетить столицу, присланное в Риверран с вороном.       — Мы проводим вас, — твердо, отметая возможные возражения, сказал рыцарь. Карил не имел ничего против. Наоборот, почетный эскорт давал им уверенность и безопасность.       Несколько дней их сопровождал сир Эдвин. На Золотой дороге находился небольшой опорный пункт и там их передали с рук на руки другому отряду, который повел их дальше. И наконец, далеко впереди Венс увидел горделивые стены Красного замка. Он возвышался на утесе, а вокруг него раскинулась огромная Королевская Гавань.       Карил глубоко вздохнул, постаравшись не поддаваться волнению. В город они попали через Львиные ворота, защищенные порткулисой, тяжелыми створками и охраняемые многочисленной стражей.       Столица захватила все свободное место внутри стен. Дворцы, утопающие в рощах, добротные кирпичные дома в несколько этажей, склады, амбары, притоны с кричащими вывесками, магазины, таверны — здесь все стояло друг на друге. Они даже кладбище проехали. Над этой частью города властвовал холм Висеньи с Великой Септой Бейлора. Солнечные лучи сверкали на ее семи хрустальных куполах.       Обогнув холм, они увидели слева развалины Драконьего логова, где некогда прежние Таргариены держали драконов. А спереди приближалась громада Красного замка.       Когда проезжали барбакан и Навесную башню, Карил поймал мысль, что они очутились в логове льва. И попали прямо в его пасть.                     — Оставь нас. Никого не впускать! — приказал лорд Тайвин слуге. Тот с безмолвным поклоном удалился и тихо затворил дверь.       Десница принял Венса в личном покое, в башне, в которой проживал. Без малого шестидесятилетний лорд все еще выглядел подтянуто, и мог похвастаться широкими плечами и плоским животом. Голову он брил налысо, бороды и усов не носил, но зато отрастил бакенбарды — внушительные поросли, покрывающие щеки до самых ушей. Светло-зеленые, почти прозрачные глаза без всякого выражения смотрели, как Карил присаживается на указанное место.       Рядом с Хранителем Запада находился его младший брат Киван. И он выглядел внушительно, но, конечно, уступал Тайвину и во властности, и в невозмутимости, и в уверенности.       Сквозь узкие окна падал свет, но старший Ланнистер находился в тени. Наверняка так получилось неслучайно.       — Прежде всего, хочу передать, что лорд Талли благодарен вам за эту встречу, — начал Венс, всеми силами пытаясь скрыть неуверенность. Два брата смотрели на него без всякого дружелюбия. Их взгляды напоминали взгляды охотников, которые прикидывают, как ловчее разделать пойманную добычу. — Несмотря на войну, Риверран надеется, что мы сможем прийти к компромиссу.       — Как поживает лорд Талли? — десница закинул ногу на ногу и небрежным жестом стряхнул пылинку с рукава камзола.       — Хорошо. Если делать скидку на продолжающуюся войну. Главным образом его беспокоит вопрос, на каких основаниях вы готовы принять мир? — Карил не видел особого смысла ходить вокруг да около. Он и так прождал, вернее, Ланнистеры заставили его прождать два лишних дня, прежде чем соизволили пригласить на разговор.       Король Томмен — мальчишка, и просто подписывал все, что ему давал дед. Возможно, королева Серсея и хотела бы получить большую власть, но при живом отце она довольствовалась малым. Сейчас в столице все решал сидящий напротив него человек — лорд Тайвин. И он прекрасно понимал, что нужно посланнику Риверрана.       Сны Эдмара Талли выглядели до жути правдоподобно. Он описывал такие детали, такие мелкие подробности, что Карил диву давался. Зато благодаря им он полностью знал столичные расклады. Такое знание являлось невероятным преимуществом, и лорд Приюта Странников собирался сполна им воспользоваться.       — Давайте уточним, вы говорите от лица только лишь Риверрана или представляете и Север? — поинтересовался Киван. Про него говорили, что он редко озвучивает мысли, которые ранее не пришли в голову его старшему брату.       — Я говорю от лорда Талли. Но король Робб знает о наших намерениях.       — Забавно, — заметил Десница. И больше ничего не сказал.       — Итак, на каких основаниях Риверран может получить мир? — повторил вопрос Венс. Двум мужчинам не сильно понравился его тон. Им бы пришлось по сердцу, веди он себя менее независимо и выказывая большее уважение. Их бы порадовал страх в его глазах и просьбы, может даже мольбы, о мире, но никак не такой напор.       — Риверран отказывается признавать Робба Старка королем. Он не предоставляет ему ни военной, ни финансовой, ни людской, ни какой либо иной помощи, — условия озвучивал Киван. — Ваш лорд дает клятвы верности королю Томмену и предоставляет заложников, детей знаменосцев, доказывающих его верность. Также он соберет войско, которое пойдет вместе с нами для усмирения мятежника Станниса Баратеона.       — А потом?       — Потом он, дабы загладить вину, поможет разделаться с мальчишкой Старком.       — И вы согласны с тем, что все земли Трезубца останутся у прежних хозяев и лорд Талли сохранит всю полноту власти и те титулы, что принадлежали ему по праву рождения до начала войны?       — Да. Он сохранит все. Всё, за исключением Харренхолла и замка Дарри. Они отходят в другие руки, — спокойно, как о сущей безделице, сообщил Киван.       — Харренхолл и его земли — крупнейший надел Трезубца. Потеряв его, Риверран лишится внушительной части своих богатств и влияния.       — Надо было раньше о таком думать, — лорд Тайвин с безразличным видом пожал плечами. — До того, как поднимать восстание и поддерживать Старка.       Что ж, условия мира прозвучали. Эдмар как-то сказал, что Ланнистеры бьют с мыска и слезам не верят. Так и выходило. И требования их выглядели по-настоящему тяжелыми — Эдмар должен отказаться от племянника, должен отдать Харренхолл и Дарри, и должен склонить шею, признав Томмена.       Кем он после этого станет? Неудачником, признавшим вину и собственное поражение? Много ли после подобного унижения у него останется друзей и верных вассалов? Не захотят ли они переметнуться к другим?       — Мы готовы говорить о мире, но потеря Харренхолла не входит в те условия, что лорд Талли готов принять, — Карил специально не упомянул северян. Киван не оставил это без внимания.       — А поддержка Старка? — быстро поинтересовался брат Десницы — Вы его оставите?       — Я здесь для того, чтобы именно это и обсудить, — прозвучал твердый ответ Карила.       Выражение лица Десницы не изменилось, но в светло-зеленых глазах появился намек на презрение. Да, с предателями всегда готовы говорить, но уважать их никто не собирался. Вот о чем он наверняка подумал.       Карил постарался ничем не выдать удовлетворения. Первый ход получился верным. Десница и его брат не остались безразличными. Они проявили первую, пусть и слабую, заинтересованность. Лев еще не сожрал приманку, но учуял запах свежего мяса. И он заставил его потянуть воздух и принюхаться.       Без снов Эда все было бы куда сложнее. Ланнистеры ставили себя так, словно весь Вестерос — от Стены далеко на Севере до Солнечного Копья на жарком юге — их личный удел. Игрушка, с которой они вольны делать, что вздумается. Но он знал, что это не так. И сложностей у Ланнистеров хоть отбавляй.       На железных островах Эурон Грейджой строит флот и готовится к очередному набегу. Станнис Баратеон продолжает удерживать Драконий Камень и Штормовой Предел. Робб Старк успешно очищает Север от врагов и готов сражаться до последнего. Долина выжидает и копит силы. Кроме всего прочего, в самой столице зреет движение бедняков, недовольных своим жалким положением, нищетой и голодом. Дружба Тиреллов крепка лишь на словах. Да и посольство Дорна во главе с Красным Змеем, находящееся в Красном замке, не добавляет Деснице глубокого сна.       Так что Ланнистеры могут сколько угодно делать вид, что контролируют положение дел. Он-то знал, что все далеко не так радужно.       — Продолжайте, — подстегнул Киван.       — Что будет, если Робб Старк согласится снять корону и вновь станет Хранителем Севера? Что вы на это скажете?       Он подкинул еще одну приманку. Насколько он знал, юный король ни о чем подобном не думал, и делать такой шаг не собирался. Он бы его унизил. Но почему бы не сказать Ланнистерам приятных слов?       — Он на это согласен? Мальчишка готов признать свое поражение? — в голосе Десницы чувствовалось отчетливое недоверие.       — Скорее всего — нет. Но лорд Талли переживает о своем племяннике. И он может на него повлиять, если вы пообещаете Роббу жизнь и полное подтверждение статуса его казненного отца. И конечно, возвращение в Винтерфелл Сансы Старк и их семейного меча.       Ланнистеры переглянулись. Услышанное их озадачило. Вообще-то он думал, что они поднимут вопрос о недавнем походе речных лордов на Золотой Зуб и разгроме войска сира Давена Шумного. Не подняли, решив сделать вид, что такой незначительный эпизод не заслуживает внимания. Но Ланнистеры никогда и ничего не забывают. И наверняка придет день, когда они напомнят об этом — разумеется, с самой выгодной для себя стороны.       В башне Десницы Карил находился до самого вечера, обсуждая детали будущего мира. Ланнистеры намекнули, что готовы смягчить первоначальные требования.       А Венс вел свою игру, показывая, что и Риверран понимает сложившееся положение дел, но по каждому требованию их ждет напряженный торг.       Кажется, Ланнистеры примерно такого поведения от него и ждали. Тем более, их несколько встревожили слухи о наемническом отряде под названием Сияющие Знамена. Первые корабли наемников как раз добрались до Солеварен. Их не так уж и много, но они могут помочь Риверрану. И здесь, в Красном замке, это прекрасно осознавали.       На следующий день Венса вновь позвали в башню Десницы. Лорд Тайвин категорически заявил, что наемники должны уплыть обратно в Эссос. А еще они сдержанно поинтересовались о Кровавых Скоморохах и их предводителе — Варго Хоуте, тем, кто отрубил Цареубийце руку. Тайвин выразил намерение заполучить наемника. Вот и еще один момент, где можно торговаться и тянуть время. Все шло так, как Эдмар и Венс планировали в Риверране.              Понятное дело, Ланнистеры хотели бы оградить его от бесед с кем-либо еще. Им это не нравилось. Но он прибыл сюда добровольно, разговор шел о будущем мире и они просто не могли запереть его в одной из башен Красного Замка.       Вернее, могли. И даже так и сделали. Но спустя неделю запрет сняли. Дорнийцы хотели с ним встретиться. И Оленна Тирелл, Королева Шипов, выказывала схожее желание.       Венс порадовался. Поездки Блэквуда и Маллистера в Хайгарден и Солнечное Копье принесли свои плоды. И Ланнистеры просто не могли так нагло игнорировать своих номинальных союзников и друзей. Спустя пять дней Карил Венс получил разрешение на свободное перемещение по замку и его ближайшим окрестностям. Оленна Тирелл первой пригласила его на беседу.              — Давайте прогуляемся, лорд Венс, — предложила невысокая и хрупкая, похожая на куклу, старушка с мягкими руками и красивым голосом. И добавила с самым простецким видом. — Я слышала, что даже у стен здесь есть уши.       — Разумно, — согласился Карил. Он-то знал наверняка, что так оно и есть. «Предполагай, что в Красном замке любой якобы беспризорный мальчишка, поваренок, постельничий, конюх, портной, менестрель, не говоря уж об оруженосцах, фрейлинах или рыцарях, кому-то служит, Венс, — не раз говорил Эдмар Талли. — Там нет и быть не может простых, независимых людей. Да и птички Вариса повсюду».       Через калитку в стене они спустились от Красного замка вниз, на прибрежную полосу. Там имелась обсаженная плодовыми деревьями тропинка, на которой довольно часто гуляли влюбленные парочки. Сейчас же, за исключением их двоих, да Правого и Левого, внушительных телохранителей леди Тирелл, здесь было пусто.       С тихим шорохом на берег накатывали волны. В воздухе мелькали чайки. По изумрудной глади моря тихо скользило несколько судов. Пахло яблоками и свежей выпечкой с замковой кухни.       — Ваша внучка Маргери выросла настоящей розой. Она станет прекрасной королевой, — сделал Венс комплимент. Собеседница шла медленно, и ему приходилось приноравливаться. — И внуки ваши ей под стать. Жаль лишь, что здесь нет милорда Уилласа. Как, кстати, его здоровье? — слова Венса лились плавно и неспешно. Никакой робости или чего-то подобного молодой мужчина не чувствовал и в помине. Он лишь скосил глаза на шагающую старушку — поймет ли она намек?       — Благодарю. Вы правы, Маргери станет, уже стала, истинной королевой. А Уиллас… Он много читает и разводит кречетов. Ему не скучно. Тем более, его иногда навещают незваные гости.       — С гостями веселее, — согласился Карил. Все было ясно — Тиреллы имели возможность обмениваться вестями. Королева Шипов прекрасно знала, что их Хайгарден посетил Титос Блэквуд.       — Конечно. Вот и вы — гость Красного замка. Десница вас как будто привечает. Что он хочет? И что желает лорд Талли?       Карил открыл рот, собираясь ответить, но старушка неожиданно положила сухенькую ладошку ему на локоть, заставляя замолчать. Недалеко от них на тропинку поднялся невысокий загорелый рыбак. Он вздохнул и с облегченным видом поставил на землю корзину с уловом — несколько рыбьих хвостов в ней еще дергались. Мужик выглядел уставшим и был не прочь перевести дух. Он поклонился и отошел в тень дерева.       Леди Тирелл кивнула одному из своих телохранителей.       — А ну, пшел отсюда, — огромный рыцарь замахнулся, и рыбак торопливо сбежал обратно к воде, позабыв о корзине.       — Итак? Что же вы надумали в своем Риверране? — переспросила старушка.       — Мы хотим мира. И ищем союзников. Что вы на это скажете?       — Ничего, — старушка с деланным безразличием пожала узенькими плечами. — Дела Трезубца нас касаются постольку — поскольку.       — Как вам угодно, — Карил отмахнулся от слепня. Ну да, как же, то-то он не видит, как Тиреллы заинтересовались. Они увидели интересный шанс, и не в их обычае подобное упускать.       Положение Маргери, вышедшей за Томмена, как будто выглядело крепко. Лорас получил место в королевской гвардии, а сир Гарлан — его старший брат — Ясноводный Чертог, бывший замок Флорентов со всеми их землями и доходами.       И все же Тиреллы тяготятся зависимостью от Ланнистеров и совсем не прочь их ослабить. В идеале было бы великолепно поссорить два могущественных дома, но пока о таком приходилось лишь мечтать.       — Я прибыл в столицу и встретился с лордом Тайвином, надеясь найти для Риверрана крепких союзников и верных друзей. Такова моя цель. — Карил выбирал слова. На первый взгляд они как будто звучали совсем невинно, но они оба понимали, что за ними скрывается.       Венс знал, что откровенничать нельзя. Вдруг его слова передадут Ланнистерам? И собеседница, похоже, руководствовалась схожими мотивами. Понятное дело, Королева Шипов могла просто выдумать, что он подстрекал ее к измене и рассказать обо всем Деснице. Но такой ход выглядел слишком грубо для леди Тирелл. Так действовать она не станет.       — Трезубец готов присоединиться к великому альянсу Простора и Утёса?       — Да.       — Но вы должны понимать, что первые роли уже заняты.       — Что ж, положение дел таково, что нам не с руки привередничать. В альянсе лорд Талли согласен быть ведомыми. И он обещает во всем поддерживать новых друзей.       — Вот как? — старушка окинула его внимательным взглядом. И он не смог его прочитать. Намеки она понимает прекрасно, но вот довольна ли тем, что Риверран начал проводить более активную политику? Укладывается ли подобное в ее планы?       А ее сын, великий лорд Мейс Тирелл? Каково его мнение?       Они долго разговаривали в тот день. И все же Венс, как ни старался, до конца так и не понял старушку. Сны Талли давали подсказки, но не на все вопросы. Ему казалось, что Королева Шипов, как и он сам, тянет время. Вот только Тиреллам что тянуть? Их-то что волнует? И в тот день, и на следующий ответа на этот вопрос он не нашел.              Небо затянули тучи. Дело шло к дождю, но пока в воздухе лишь чувствовалась приближающаяся непогода.       — Знаешь, кто я? — спросил высокий и статный Оберин Мартелл. На дорнийском принце были легкие доспехи и сапоги из великолепной кожи. Левой рукой он сжимал круглый щит, покрытый золотом и медью. В правой руке находилось тяжелое шестифутовое копьё с листовидным наконечником.       Красный Змей прибыл в Красный замок во главе своих дорнийцев. Вели они себя гордо и независимо, требуя правосудия для погибшей давным-давно сестры Мартелла — королевы Элии. Многие считали, что женщину и ее детей убили по приказу Ланнистеров.       События произошли давно, но Мартеллы ничего не забыли. А недавние события заставили Красного Змея выступить в поединке. Дело в том, что когда отравили короля Джоффри, в его смерти королева Серсея обвинила своего младшего братца-карлика Тириона. Она даже судебное заседание устроила, на котором люди узнали про Беса множество пикантных подробностей — но на него Карил попасть не успел.       Сам Тирион умирать не захотел и выбрал суд поединком, сказав, что Семеро защитят правого и покарают неправого. Королева Серсея назвала имя своего бойца. Им стал сир Григор Клиган, буквально вчера прибывший из Харренхолла.       А вот для Тириона поединщика долгое время найти не могли. Никто не хотел сходиться с Горой — подобное означало верную смерть. И лишь Оберин Мартелл согласился.       Карил чувствовал, как в сердце заползает неясная тревога, замешанная на восхищении. Многие сны Эдмара уже успели сбыться. И об этом он говорил — том, как сойдутся Гора и Красный Змей и что из этого получится.       — Мне насрать, кто ты такой! — ругнулся Клиган — огромный, практически восьми футов роста великан в тяжелых, помятых доспехах. Это и был знаменитый Гора. И именно про него говорили, что он убил и изнасиловал сестру Красного Змея. Поэтому они и сошлись. Мартелл намеревался отомстить и добиться правосудия. — Ты всего лишь будущий мертвец.       — Посмотрим! — в голосе Оберина звучала уверенность и предвкушение. Он пошел вкруговую Горы.       Поединок проходил на внутреннем дворе Красного замка. Народу собралось множество. Десница, королева Серсея и королева Маргери, король Томмен, лорд Киван, Джейме Цареубийца, Мейс Тирелл, его мать и два его сына, Варис Паук, Великий мейстер Пицель, остальные гвардейцы и множество других лордов и рыцарей. И это не считая различную прислугу замка, что заняли все свободные места.       — Я Оберин Мартелл, принц Дорнийский, — копье Красного Змея ожило и метнулось вперед, целясь в горло. Гора отразил выпад окованным краем щита. Железо заскрежетало о железо, высекая искры. — И я здесь ради тебя!       Мартелл обрушил на соперника целый град ударов. Его копье било сбоку, снизу, кололо, жалило и рубило. При этом принц выкрикивал оскорбления и требовал, чтобы Гора вспомнил Элию Мартелл.       Клиган просто сражался — молча и умело — но с каждой минутой все хуже контролируя раздражение. А оно могло перейти в ярость и застить ему голову. Возможно, именно на такое и делал ставку Оберин.       Венс находился среди зрителей и наблюдал за поединком со смешанными чувствами. Накануне он встречался с дорнийцем. Они долго разговаривали, и он рассказал ему о сне Эдмара Талли — когда Мартелл, победив, допустил всего лишь одну ошибку и проиграл, бесславно погибнув.       — Забавный сон, — посмеялся тогда южанин. Кажется, он не принял его слова всерьез. Его куда больше интересовало то, чему предстояло произойти после победы. — Я одолею Гору и увезу Тириона в Дорн. Там же находится и Мирцелла. И если Риверран не собирается мешкать, то наш союз сковырнет Ланнистеров с Железного Трона как гнилой гранат с ветки. Почему бы лорду Талли не заглянуть к моему брату в Водные сады?       Он говорил так непринужденно, словно их замок находился совсем близко, и добраться туда не составляло лишних сложностей. Принц не боялся никого и ничего и вел рискованную игру. И он плевать хотел, что их могут подслушать. Возможно, так на него действовала близость поединка или Мирцелла в Дорне, служившая гарантией покладистости Ланнистеров. Венс этого не знал. Он лишь верил, что Красный Змей все же прислушается к его словам и не даст себя убить.       — Ты убил! Ты изнасиловал мою сестру! Элию Мартелл! Вспомни ее имя! — Оберин уже несколько раз успел ранить Гору — в ногу, в руку и шею. Кровь великана тяжелыми каплями падала на камень. И он начинал уставать.       Зрители шумели в восторге. Десница и королева Серсея молчали. Тирион выглядел напряженным. Его брат сир Джейме не скрывал удовлетворения. Многочисленные дорнийцы поддерживали принца свистом и выкриками. Любовница Мартелла и мать его дочек, Элария Сенд, то бледнела, то неуверенно улыбалась, то до хруста сжимала ладони.       Мартелл не смог или не захотел вести себя скромно. Он явно красовался перед собравшимися, и один раз чуть не доигрался. Гора перерубил ему копье и самого опрокинул на камни. Но тот извернулся с ловкостью кошки и перекатился через плечо. Принц отбежал назад, а Бастард из Дара Богов, один из оруженосцев, кинул ему новое копье. Мартелл поймал его на лету и пляска смерти продолжилась.       Удар, еще один, и еще. После последнего раненая нога Горы не выдержала веса тела. Великан опустился на колено.       — Дорн! — копье вошло Клигану в шею и заставило рыцаря опрокинуться на спину.       У Карила пересохли губы. Окажется ли Мартелл дураком или нет? Для Риверрана было бы куда полезней, умерь он свой норов и жажду мести.       — Эй, сир, ты что, собрался умирать? — Мартелл крутанул копье, разбрасывая во все стороны капли крови Клигана. — Не торопись так. Мы еще не закончили, — он приблизился к огромному телу.       В этот момент Гора ожил. Его ручища дернулась, пытаясь подсечь Красного Змея и сбить с ног.       — Ха! — засмеялся Мартелл, подпрыгивая. Копье ударило в прорезь шлема. Он надавил на него двумя руками и пошевелил, загоняя поглубже. Гора дернулся и заорал. Почти сразу вопль сменился бульканьем. Да что там бульканьем! Несмотря на шлем и доспехи в воздух ударил небольшой фонтанчик крови — Красный змей похоже перерубил артерию. Многих замутило. Несколько дам из свиты Серсеи и Маргери отвернулись, прикладывая платки к губам. — Передавай привет Неведомому!       Трибуны зашумели. Зрители выглядели потрясенно. Тирион улыбался лучшей из своих улыбок. Глаза Серсеи буквально метали молнии.       — Так будет со всеми, кто посмеет пойти против дома Мартеллов! — Красный Змей шагнул к трибуне и вперил взгляд в Десницу. — Я отомстил за свою сестру и уезжаю домой. И намерен забрать с собой Тириона Ланнистера, чью невиновность только что доказал! — он не спрашивал разрешения, а просто озвучивал планы.       Лорд Тайвин лишь невозмутимо кивнул, величественно поднялся с кресла и удалился в свою башню. За ним потянулись и остальные.       Карил Венс удовлетворенно вздохнул. Оберин Мартелл выжил. Прекрасная новость для Риверрана.       Прошло два дня. Красный Змей, захватив дорнийцев и Беса, отбыл домой. А Венс в очередной раз встретился с Тайвином Ланнистером. Десница выглядел бледным и нездоровым, но говорил твердо и напористо.       Венс попросил ворона и отослал его с письмом Эдмару Талли. Там были условия, на которых Ланнистеры соглашались дать мир. Несмотря на переговоры, Венсу удалось выторговать Харренхолл и Дарри, остающийся у Речных Земель. Их займут люди Ланнистеров, но клятву верности они принесут Риверрану. Все остальное — контрибуция в размере ста тысяч драконов, отход от Старка и участие в войне против Станниса отстоять не удалось, как он ни старался.       — Вы услышали наше последнее слово, лорд Венс, — сказал ему в тот вечер Десница. — И если не согласитесь, война продолжится. Время снисхождения закончилось. Лорд Рендил Тарли в Девичьем Пруду уже устал от безделья. И он буквально мечтает выдвинуться на Риверран в самое ближайшее время.       Вот и прозвучали первые угрозы! Венс ушел, зная, что сделал всё, что мог. За время нахождения в столице он дал Эдмару несколько недель и тот наверняка не сидел сложа руки. Но мир без уступок не возможен. Особенно, если ты находишься на проигравшей стороне.       А ночью в выделенные ему покои буквально ворвалось несколько человек. Их громкий стук разбудил гвардейцев Карила, а его самого заставил вскочить с кровати с бьющимся сердцем. Случилось что-то непредвиденное. Что-то, не предвещающее ничего хорошего.       — Именем королевы Серсеи, вы арестованы! — сказал их предводитель сир Джейме Ланнистер.       — Мой господин почетный гость в Красном замке. Ему обещали безопасность! — Сир Личестер демонстративно дотронулся до рукояти меча. Остальные гвардейцы окружили его, пытаясь не допустить насилия. Дело грозило перерасти в драку.       — Это ваши последние слова? — сир Джейме перевел взгляд с Когтя на Карила. Он выглядел совершенно спокойным, но Венс понимал, что их жизни повисли на тонком волоске. И сила не могла им помочь.       — Спокойно, я подчиняюсь, — Венс глубоко вздохнул. — Сир Личестер, бросьте меч. И все остальные! — приказал он гвардейцам. Не сразу, но они подчинились. Мечи залязгали, падая на каменный пол. Их смерть ничего бы ему не дала, и он позволил увести себя в темницу.       Уже в камере Венс принялся гадать, что же такое случилось.       И лишь на следующее утро ситуация малость прояснилась. Он узнал, что лорд Тайвин находится при смерти. Его отравили, и сейчас Великий мейстер Пицель прикладывал все силы, чтобы не дать ему умереть. Десница боролся со смертью, что сжигала его изнутри, но кажется, начинал проигрывать.       И конечно, во всем обвинили лорда Карила Венса. Именно он приехал в Красный замок, чтобы отравить своего главного врага, задумав вместе с лордом Талли хладнокровное и чудовищное убийство. Одним из свидетелей выступила Шая — потаскушка, которая слышала, как лорд Приюта Странников говорил о будущем отравлении с сиром Личестером. Тогда она думала, что ей послышалось... Почему она не сказала об этом сразу? Да потому, что ей пришлось бежать, опасаясь смерти от рук гвардейцев Венса.       Обвинение выглядело настолько диким и таким надуманным, что ему сразу же поверило множество людей. Королева Серсея рвала и метала.       Стараясь не думать о близкой смерти и не давая страху угнездиться в сердце, Венс понял, что кто-то очень умело и незаметно разыграл свою партию. Подставили не только его, но и Риверран, и лорда Талли. Теперь Серсея и ее дядя Киван не думали ни о чем ином, как отрубить Венсу голову и проделать тоже самое со всеми речными лордами. О возможном мире все сразу забыли. Ланнистеры жаждали мести.       Несмотря на хладнокровие, Карил не находил себе места, меряя камеру шагами. Четыре вперед, до двери, и четыре назад, до окна, забранного толстыми прутьями решетки. Ему выделили такую роль, которая остальным пришлась по вкусу. И никто не собирался искать правды и добиваться настоящего правосудия. Серсею полностью устроило, что именно Венс — убийца и отравитель. Слово лорда против слова шлюхи. Но верят тому, кому выгодно верить. Кто же его так ловко обыграл? Королева Шипов? Мартелл? Паук? Кто-то еще? И кто заставил Шаю, которую он и в глаза-то не видел, сказать то, о чем сейчас судачит весь Красный замок?