Речной лорд

      Глава 5. Экспромт       — Напишите отцу, сир Лотар, что его молчание подозрительно. Оно подталкивает меня к определенным мыслям, — небрежно заметил Роман.       Они с Лотаром Хромым находились в солярии. За последнее время почетный пленник пережил несколько психологический стадий — раздражение, недовольство, гнев, надежду. Сейчас лорд Риверрана деликатно и ненавязчиво подводил его к ещё одному состоянию — страху.       — О чём вы, лорд Талли? — поинтересовался Фрей. Выглядел он хмуро и помято. Его пленение продолжалось, никаких подвижек как будто не предвиделось, а обещанный Харренхолл не торопился падать в руки.       — Я сказал ему, чтобы он выслал девушек для смотрин и твёрдо пообещал жениться на одной из них. Так почему он медлит? Это же светлая мечта всей его жизни — выдать свою дочурку за хозяина Риверрана.       — Мой лорд-отец…       — Он темнит и осторожничает, — перебил его Роман. — Чего он ждет? Где войско Близнецов? Мы ведем войну, а у вас есть четыре тысячи! Где эти люди? Почему они не со мной?       — Видите ли…       — Нет, вы послушайте, — вновь перебил его Роман. — С моей точки зрения дело выглядит крайне подозрительно. Оно отдает нездоровым душком. До меня доходят слухи о том, что ваш отец рассылает воронов. Кому он пишет и зачем? Что он затевает?       — Не знаю насчет писем, но уверен, что даже если они и есть, то в них не найдется ничего предосудительного. Вы не так всё поняли, лорд Талли, — Лотар говорил спокойно, но не выглядел самым уверенным человеком на свете.       — Напишите отцу — если он не пришлёт дочек, я расценю такой жест как неуважение. Он вправе тянуть, но тогда пусть не обижается, что свадьба не состоится. Да и в его верности я начну сомневаться.       — Лорд Талли! — Лотар вздрогнул. Его глаза широко распахнулись. Рука нервным движением ухватилась за фибулу на плаще. — Вы прижимаете нас к стенке! Нельзя же так! Где рыцарское слово и честь?       — Слово? Оно сказано! Пишите письмо — если ещё мечтаете о Харренхолле. Моё терпение не безгранично, — заметил Роман напоследок. Несмотря на серьезность ситуации и важность продолжать игру, он едва сдержался, чтобы не вспылить и не приложиться по хитрой морде Фрея. Лотар, тот, кто являлся одним из активных организаторов Красной свадьбы и ни во что не ставил чужую человеческую жизнь, пытается напомнить ему о совести и чести. И главное, с таким оскорбленным видом! Охренеть просто! Почему все негодяи и подонки, привыкшие обманывать, предавать и юлить, так возмущаются, когда подобные приемы оборачиваются против них же?                     Туманным утром, когда край солнца лишь появился за дальним лесом, ворота Риверрана распахнулись, выпуская конное войско. Три тысячи всадников выдвинулись для похода на Западные земли.       Со стороны Камнегонки доносился не громкий, но неослабевающий шум. Казалось, реке тесно в собственных берегах. Ржали кони, звонко пели трубы, и флаги домов трепетали на свежем ветру. Пролетела одинокая чайка.       Авангард возглавлял Черная Рыба. Он еще затемно покинул Риверран, вполне закономерно опасаясь лишней толчеи и неразберихи. Роман простил рыцаря. Он не мог поступить иначе. Такого человека нельзя казнить или оставить гнить в темнице. Во всяком случае, не в такое напряженное время. Его способности, авторитет, воинская хитрость и бесстрашие не должны пропадать впустую. Допустить подобного расточительства Роман не мог.       После долгой и напряженной беседы Черная Рыба получил шанс на реабилитацию. Вместе с ним Роман помиловал и остальных заговорщиков. Если ты прощаешь лидера, то казнь подчиненных будет смотреться нелепо и глупо.       Правда, все они понесли заслуженное наказание. Старика Робина Ригера, капитана гвардейцев, он сместил с должности и отправил в почетную ссылку в его же замок. На освободившееся место Роман поставил сына Робина — Тристана. Так посоветовал Карил Венс. Лорд Приюта Странников заверил, что сын оценит сохраненную отцу жизнь. Он будет служить не за страх, а за совесть. И Роман поверил своему новому другу и товарищу. Тем более, он присмотрелся к младшему Ригеру и сделал вывод, что этот опытный боец отличается спокойным флегматичным нравом, но не слишком амбициозен и хитёр. Это было то, что нужно.       Остальных рядовых заговорщиков он разослал в разъезды и на дальние сторожевые посты. Замком осталась управлять «старая» гвардия — стюард, мейстер и мастер над оружием. Им в помощь он выделил Роберта Пэга и Хьюго Венса. Кровавые Скоморохи получили приказ оставаться под стенами и набираться сил для будущих героических свершений.                     Роман командовал центром выступившего войска. Номинально командовал, отдав всю полноту власти Карилу Венсу. Память прежнего Эдмара никуда не делась, но одно дело помнить, и совсем другое — реально руководить такой внушительной массой людей. Тут можно и напортачить.       Он легко и непринужденно предложил рассудительному Венсу принять почётную ношу. Вроде как проявил уважение. И Карил не отказался. Сейчас Роман слушал его приказы, наблюдал, запоминал и старался сохранять невозмутимое, задумчивое выражение лица.       Неунывающий, полный сил Марк Пайпер находился рядом и зевал с такой страстью, что каждый раз грозил вывернуть себе челюсть. Мальчишка по имени Берик Кокс, внук лорда Солеварен, ежился от утренней прохлады и тёр заспанные глаза. У Романа имелись долгосрочные планы на дом Коксов и их Солеварни. Поэтому он любезно оказал им честь, сделав мальчугана своим оруженосцем.       Тристан Ригер — в новом плаще поверх кольчуги — находился позади и руководил гвардейцами. Его простое и славное лицо выражало неподдельную преданность. Роман, поглядывая на рыцаря, первое время чувствовал себя не в своей тарелке. Как оказывается мало нужно для счастья некоторым людям.       Патрек Маллистер пока ещё оставался в замке. Он возглавил арьергард. Из-за стен доносился его уверенный и хриплый бас.       Маллистеры, отец и сын, хозяева Сигарда, прибыли в Риверран буквально на днях во главе трех сотен всадников. После продолжительного разговора с лордом Роман получил его согласие на поездку в Дорн. А сын принял под командование часть войска.       Владыки Сигарда выглядели точь в точь как викинги — высокие, мощные, белокурые, со светло-синими глазами. Их чеканные лица удивляли суровостью и свирепостью. Они ненавидели железнорожденных и считались невероятно упорными бойцами.       Младшего — Патрека, Роман сразу же «восстановил» в правах друга. Прежний Эдмар дружил с ним, но Роман понял, что в этом семействе скрывается колоссальный воинский потенциал. А старший — Джейсон Маллистер, лорд Сигарда, успев набраться жизненного опыта, приобрел такие качества как хитрость, осторожность и терпение.       Роман решил сделать на них ставку, как раньше сделал её на Венса, Пайпера, Блеквуда, Гудбрука и Пэга. Такие люди нужны. Они способны стать настоящими друзьями и ядром той группы, что позволит им всем выбраться из задницы. И как раз к случаю ему вспомнились слова из некогда известной песни.       О, я все переживу с помощью друзей,       Поднимусь выше с помощью друзей,       Постараюсь с небольшой помощью друзей.*       Лорд Джейсон Маллистер должен отбыть в Дорн этим же днём. Вначале он будет двигаться по левому, северному берегу Трезубца. Дороги там спокойны, особенно до Рубинового брода. Добравшись до Солеварен, он сядет на корабль и отплывет на юг. Путь ему предстоял неблизкий, но Роман верил в успех. Вернее надеялся на него — делать-то больше было нечего.       Посовещавшись с Венсом, он решил повременить и не отправлять человека к Станнису на Драконий Камень. Баратеон разбит и зализывает раны. Неизвестно, что у него в голове. В каноне Давос Сиворт подкинул ему идею отправиться на Север и помочь против одичалых. Станнис так и сделал, и высадился у Восточного Дозора-у-моря. Он, конечно, помог Дозору выжить и удержать Стену, но его цели были куда меркантильней. Самопровозглашенный король рассчитывал на поддержку северных лордов в борьбе за Железный трон.       Но сейчас, когда Робб Старк жив, Станнис на Север не пойдет. Поэтому следовало просто подождать и посмотреть, что он надумает. А тогда уж и послов можно засылать.       — Ну, помогай нам Семеро, — негромко заметил Карил Венс. Он оглянулся назад, осматривая, как движутся люди.       — Мы должны победить и мы победим, — откликнулся Роман. — У нас нет другого пути.       — Боги помогают смелым, — добавил Марк. — Что, скажете я не прав?       Венс посмотрел на него, но ничего не сказал. Роман и сам промолчал. Сейчас, на марше, он испытывал невероятный коктейль чувств. Под его командованием находилось внушительное войско. Так много сильных, здоровых, закованных в железо людей он видел впервые. Рыцари, кони, знамена, амуниция будоражили воображение и подстегивали фантазию. А ещё в этом мире он вновь почувствовал молодость и, несмотря на грядущие трудности, верил в успех. Восторг, удивление, надежда, тревога, забота… Смесь получилась необычной, да и сама ситуация нагнетала обстановку. Всё это стимулировало выработку адреналина в каких-то лошадиных дозах.       Риверран мог выставить и большее войско, но Черная Рыба счел число в три тысячи вполне достаточным. Для покорения Западных земель Трезубец не располагал подходящими силами, а вот качественный, основательный и главное быстрый рейд можно совершить именно таким числом. Сир Бринден отобрал умеющих сидеть в седле, тщательно подготовленных и готовых на всё. С подобными бойцами можно замахиваться на серьезные дела. Проблема состояла в том, что у Ланнистеров таких парней насчитывалось в три раза больше.       Красный жеребец Бракенов, танцующая дева Пайперов, черные драконы и золотые глаза Венсов из Приюта Странников, зеленые драконы и башни Вэнсов из Атранты, двухголовый конь Рутов, синяя полоса Гудбруков, серебряный орел Маллистеров, ласточка Деддингсов играли всеми цветами на многочисленных знаменах. Даже стяг с девятью летучими мышами Уэнтов из Харренхолла находился среди войска. У Уэнтов остался последний представитель — сухая и немолодая леди Шелла. Она приходилась родственницей погибшей матери Эдмара Талли и на время войны перебралась в Риверран со своими людьми и слугами.       Глядя на рыцарей, Роман поймал себя на мысли, что впечатлён. Латная конница смотрелась так внушительно и сурово, так легко и однозначно ассоциировалась с войной и доблестью, что проняла его до печёнок. Он даже не думал, что способен испытывать такие эмоции в отношении подобных вещей.       И конечно, куда ни кинь взгляд, везде весело прыгала над волнами серебристая форель Талли. Её было больше всего.       Речные Земли выставили лучшие силы, собрали их в кулак и готовились к одному мощному удару. Роман вполне закономерно сомневался в своей компетенции, но ему служил Черная Рыба и десяток других, пусть и не таких прославленных, лордов и рыцарей.       А ещё у него не было иного выбора. Он должен что-то делать. И идея начать с похода на Запад выглядела вполне здраво.       Речная дорога и её окрестности успели основательно пострадать во время нынешней войны. И хотя Тайвин Ланнистер с главными силами воевал южнее и восточней, маневрируя в районе Харренхолла и близлежащих земель, местные жители сполна хлебнули чашу горести и невзгод. В самом начале войны тут прошла вторая армия Запада под командованием Цареубийцы. Они успели пожечь и пограбить округу, прежде чем осадить Риверран.       А потом Робб Старк неожиданно нанес поражение Цареубийце, взял его в плен, а захватчиков частично уничтожил, а частично разогнал. Местные лорды вылезли из замков и довершили начатое, гоняя по полям, лесам и речным долинам недобитков. Такое славное времяпровождение мало способствовало процветанию сельского хозяйства и росту числа ремесленников.       На перекрестке, где от Речной дороги ответвлялся путь к Каменной мельнице, войско устроило однодневный привал, дожидаясь отставших. Тем более, было необходимо перековать часть коней, привести себя в порядок и передохнуть после быстрого марша.       В тот вечер Раймон-Рифмач, которого Роман прихватил из Риверрана, спел «Песню о битве у Каменной мельницы». Она рассказывала о том, как лорд Талли остановил войско Тайвина Ланнистера, не дав тому переправиться через брод и пойти на запад, на выручку своим землям.       Песня звучала неплохо, но сердец особо не завоевала. Роману, который сидел у костра, неожиданно пришла в голову неплохая мысль.       — Подойди-ка, Раймон, — приказал он, когда певец закончил.       — Слушаю вас, милорд, — среднего роста, лохматый, с нагловатой улыбкой мужчина приблизился, держа арфу в левой руке. Прежний Эдмар его порядком таки разбаловал, таская повсюду с собой и частенько одаривая милостью.       — Вот что предложу, — сказал Роман. — Твоя песнь о битве у мельницы неплоха. Но по всему Вестеросу она не разойдется. Но если ты сложишь новую, такую, которую будут петь с юга до севера, то получишь хорошую награду. Как тебе такое?       — Песню о вашей победе, милорд?       — Точно. Весёлую, бравую, чтобы люди помнили о славе Речных земель, а ноги сами шли в пляс. Справишься?       — Приложу все силы.       — Приложи. А когда закончишь, споешь её нам. — Роман обвел рукой лордов, что сидели рядом с ним. Он не особо стремился к славе. Тем более такой дешёвой. Но ведь людям, в конце концов, надо показать, что в Речных землях доблесть еще не перевелась, и Ланнистеры не всю кровь из них выпустили. Песня должна поднять дух, придать новые силы. А то, что уже сочинил Рифмач, для этого подходило мало. Там нет накала, героизма или насмешки над Ланнистерами. А ведь, если разобраться, прежний Эдмар добился серьезной победы, которую Робб Старк посчитал за поражение.       — Зачем тебе это, Эд? — поинтересовался Карил.       — В Вестеросе мало песен о Речных землях и их лордах. Мне подобное не нравится.       — Во! И я о таком задумывался, — присоединился Маллистер. — Есть же «Рейны из Кастамере». Почему о нас так не поют?       — Чтобы о Эдмаре сложили такую песню, ему желательно вырезать мятежный дом, — заметил Венс.       — И какой же? — Маллистер воинственно выдвинул вперед нижнюю челюсть.       — Сигард подойдет в самый раз.       — Да иди ты, — под смех Гудбрука и Пайпера Патрек сделал вид, что обиделся.       Роман усмехнулся, отпил вина и призадумался. Что-то в идее Венса присутствовало. Вот только заменить верных Маллистеров на Фреев.                     — Впереди, в нескольких часах, находится первый перевал. Его охраняет сир Форли Престер. За ним, в половине дневного перехода стоит Золотой Зуб Леффордов. Там сир Дайвен формирует новое войско, — сир Бринден задумчиво изучал карту, разложенную на столе, и указывал остриём кинжала на обозначенные места.       — Это точно? — заинтересовался Роман. Полученные сведения выглядели неправдоподобно. По его мнению, Черной Рыбе слишком легко удалось выяснить положение дел.       Совет происходил днем, на небольшой полянке у речушки, текущей к Красному Зубцу. Шатров в походе не ставили — никто не собирался терять лишнее время для их установки и сборки.       Прямо на траву поставили козлы со столешницами и выставили боевое охранение. Десяток лордов расселись на чурбаки, слушая план Черной Рыбы. Венс задумчиво и не мигая смотрел на карту. Патрек сосредоточенно пытался вникнуть во все детали. Марк играл золотым драконом, предоставив отцу право решать за него. Лаймонд жевал травинку и ждал, что скажут остальные. Тристан Ригер сложил руки на груди и застыл за спиной Романа надежной глыбой.       Они уже достигли предгорий. Стало прохладней. Впереди, на западе, в небо грозно поднимались острые и внушительные пики. На самых высоких лежал снег. С гор постоянно дул свежий, временами пронизывающий ветер. Он пригибал траву и холодил тело, забираясь под одежду. Кучевые облака плыли на восток. В их просветах изредка мелькало солнце. В такие моменты вся местность преображалась, становясь веселее и краше.       — Мои разведчики и разъезды день и ночь контролируют Речную дорогу, — заметил низкий, толстый и кривоногий лорд Клемент Пайпер. Он приходился отцом Марку и являлся лордом Розовой Девы. Клемент и еще несколько лордов, чьи земли граничили с Западом, присоединились к войску сутки назад. — Ещё мы часто бываем в развалинах Вендского городка, хоть до них и не близко. В общем, знаем, что творится в округе. Ланнистеры заперлись на перевале и не вылезут без особой нужды. Они ждут. Лишь их разведчики нарушают покой по эту сторону гор.       — Мы взяли языка, Эдмар, — добавил Черная Рыба. — Две сотни людей с десятью рыцарями стоят с Престером и охраняют первый перевал. У Золотого Зуба Дайвен Шумный собрал пять тысяч солдат. И он не собирается останавливаться.       — Обычное отребье и голодранцы, — фыркнул Маллистер.       — Пусть и так, — согласился Венс. — Но дело оно не меняет. Они враги и их много.       — Сир Форли человек невысокого роста, но он умен, а в его компетенции сомневаться не приходится, — с хмурым видом заметил лорд Джонос Бракен — крепкий и седой мужчина с такими мощными ручищами, что им мог бы позавидовать и иной кузнец.       Кейтилин Старк считала Бракена одним из самых верных знаменосцев своего отца. А вот у Романа с ним отношения особо не клеились. Рыцарь с недовольством воспринял выдвижение на первые роли молодых лордов. Да и обиделся на то, что ему не доверили командовать частью войска.       — А Престер не узнал о нашем появлении? — Роман всерьез беспокоился.       — Конечно, какие-то вести до него дошли, — согласился старший Пайпер. — Но мы с сиром Бринденом отправляли в передовые разъезды людей с девой на доспехах и флагах. Пускай считает, что Пайперы патрулируют свои земли и громыхают железом, — он хохотнул.       — Мы сбиваем всех воронов и задерживаем путников, — Черная Рыба вновь ткнул кинжалом в карту. — Но время дорого и ждать нельзя. Если не возьмем перевал в ближайшие сутки, то о нас неизбежно узнают. Тогда придётся отходить.       — Что предлагаешь, дядя? — Роман смотрел на карту. Она была неплохо нарисована и наглядно показывала крепости, населенные пункты, перевалы и известные дороги. Узкая голубая полоска Камнегонки вилась среди гор. С юга эту внушительную территорию ограждал Красный Зубец с многочисленными притоками. Как раз посередине шла Речная дорога, которую охранял Золотой Зуб.       — Лютоволк Робба Старка нашел тропы и сумел пройти за первый перевал. Никто не мешает повторить такой маневр. Дорогу я помню.       — Он что, не защищен? — удивился Роман. Следовало признать, что голова у Черной Рыбы работала прекрасно. Воевать он умел. Да и в успехе не сомневался — по крайней мере, на людях.       — Первый перевал прекрасно защищен, лорд Талли, — вмешался лорд Пайпер. — Там стоит крепостная стена и ворота. Но мы пройдем тропами и обрушимся на них с тыла, с горных склонов.       — Сколько тебе нужно людей? — Роман задержал взгляд на дяде.       — Четыре сотни, Эд. Их должно хватить.       — Они твои. Отбирай людей и выступай.       — Я пойду с вами, сир Бринден, — Гудбрук впервые открыл рот. — Если вы не против, конечно.       — Не против.       Через два часа Черная Рыба отправился покорять перевал. Роман остался в лагере. Он и так с трудом переносил поход. Многочасовое нахождение в седле, ночевки под открытым небом, невзгоды — все это неизбежно отразилось на нем. Он устал, вымотался и вдобавок простыл. С непривычки ему было тяжело, хотя тренированное тело Эдмара по идее должно выдерживать и не такие нагрузки. Но на практике всё оказалось не так радужно.       Роман с благодарностью воспользовался небольшой передышкой. Он не боялся, но там, на горных склонах, он скорее будет досадной помехой, а не тем, кто реально поможет всему делу.       После ухода Черной Рыбы им оставалось только ждать. Несмотря на возраст и житейский опыт, Роман нервничал. Сегодня всё должно решиться. Если им удастся с ходу взять первый перевал, если враги не успеют послать весточку, если Черная Рыба найдёт тропы и не заплутает… Этих «если» набиралось так много, что они не давали уснуть — несмотря на усталость и важность отдыха.       — Поел бы ты, Эд, — заметил Карил. Этот-то чувствовал себя куда спокойнее. Он недавно обошел лагерь, проверяя караулы и осматривая людей. Сейчас Венс рассчитывал подремать на устроенной оруженосцем походной кровати — попонах и плащах, с седлом под головой.       — Точно, каплуны хороши, — Марк Пайпер сидел около костра, держал в руке жареную птичью ногу и по своей привычке не унывал.       — Ладно, давай, — Роман подошел к нему и принял половину тушки — Марк протянул её на острие кинжала. Кокс сразу же подал мех с вином.       — Хотите байку? — спросил Маллистер, вытягивая длинные ноги и щурясь на огонь.       — Валяй, — откликнулся Карил, а Пайпер одобрительно заворчал.       — В общем, дело было давно, еще до завоевания Эйегона. Как говорят старики, в те дни и трава была зеленей, и девы краше, и кое-что у них ещё стояло… Жил как-то один Фрей. Не такой, конечно, мудак, как нынешний лорд-хорек, но тоже скотина порядочная, — все усмехнулись, а Марк рассмеялся в голос. Роман уже знал, что Маллистеры не сильно любят Фреев. У них имелись спорные земли, на которые претендовали оба дома и сей факт не способствовал крепкой дружбе. Да и кровь они друг другу проливали не раз. — Фрей был скуп до невозможности. Каждый медный грошик держал в голове. А за золото мог родную мать продать. И всю свою дружину дрючил день и ночь, призывая бережно относиться к коням, кольчугам, щитам и оружию. Он за одну единственную потерянную стрелу был готов плетей всыпать от всей своей Фреевской доброты. В общем, любила его дружина. Этого не отнять. Н-да.       Маллистер перевел дух и отхлебнул вина. Роман смотрел, как языки костра играют на лице рыцаря и чувствовал, что не просто так он поднял такую тему.       — Но коньком того Фрея были сапоги. Где ни появись, в каком сражении не участвуй, всегда он требовал, чтобы с мертвецов их снимали после боя. Мол, хорошая кожа, подметки, людям ещё пригодятся и всё такое прочее. И так он всех достал с этими сапогами, что его собственные воины подстроили так, что лорд случайно упал с коня и сломал себе шею. — Маллистер замолчал и добавил. — Вот такая история. Невесело разве?       — И что, на этом всё? — Марк выглядел разочарованным.       — Ну, да. Я только забыл упомянуть, что с коня он упал на землях Сигарда, куда его нелегкая занесла, — Патрек внимательно наблюдал за реакцией лорда Риверрана. — Жадность ещё никого до добра не доводила. Верно я толкую, Эд?       Намек Роман понял прекрасно. И то, к чему рыцарь клонит. Маллистер если и уступал умом Венсу, то не сильно. И сейчас он его осторожно прощупывал. И все же… Роман улыбнулся и спросил:       — А с мертвого Фрея сапоги-то сняли?       Раскаты смеха потрясли полянку. Бракен, который демонстративно закутался в плащ и вроде как посапывал в стороне, не удержался и хохотнул. Лорды ржали так оглушительно, что потревожили коней. От ближайшего костра им откликнулись — там, судя по всему, историю услышали. Пайпер принялся в восторге стучать ладонью по земле и ненароком угодил в костёр. Ригер икал, и долго не мог успокоиться. Кокс хихикал в кулак. Даже Венс не смог остаться в стороне.       Через некоторое время лагерь погрузился в сон. Люди спали неспокойно, но Маллистер и Бракен храпели основательно. Роману не спалось. Он сидел у костра, подкидывал дрова в огонь и наблюдал за пламенем.       Гонец от Черной Рыбы появился после полуночи. Его сразу же провели к Роману.       — Рассказывай, — приказал хозяин Риверрана.       — Мы взяли лагерь и обошлись почти без потерь, — отрапортовал усталый мужчина. Он долго скакал и порядочно вымотался. — Сир Бринден просит вас не мешкать, лорд Талли.       — Так и сделаем, — с нескрываемым облегчением выдохнул Роман. — Венс, поднимай людей.       Уже через несколько минут лагерь напоминал развороченный муравейник. Воины просыпались, ругались со сна, зевали, одевались и проверяли оружие.       Марк Пайпер повел авангард по Речной дороге. Через полчаса Роман отправился за ним с основными силами.       Они скакали быстро, но осторожно. Горная дорога не выглядела особо широкой и безопасной. Иногда слева или справа появлялись внушительные провалы. Колеблющийся свет факелов не давал хорошей видимости. И все же они не имели права терять время.       Дорога забиралась все выше. Пахло травами и свежестью. Восточный небосклон лишь начал светлеть, когда Роман добрался до первого перевала.       Каменная стена с воротами посередине перегораживала проход. Несколько человек с копьями и луками стояли на самом верху, между зубцов. Створки были распахнуты настежь. Везде валялись трупы — с воткнутыми стрелами, с отрубленными руками и ногами, с вывалившимися кишками. Кровь густо пятнала вытоптанную землю. Роман почувствовал, как к горлу подкатывает ком и глубоко задышал.       Палатки за стеной были порваны и частично сожжены. Раненых оттащили в сторону. Многие из них стонали — в основном враги, с гербом в виде красного быка на плащах и доспехах. Свободные от караулов речные воины уже обустроили лагерь. На кострах готовилась каша. Слышался беззаботный смех и незамысловатые шутки.       При приближении Пайпера Роман соскочил с седла.       — Черная Рыба вон там, — Марк махнул рукой, указывая на небольшой сруб. — Раньше домишко служил местом проживания сира Престора и его рыцарей. Сейчас он перешёл к нам. Твой дядя неплохо тут оторвался, правда, Эд?       — Похоже на то, — лорд Риверрана ещё раз осмотрел место короткой, но кровавой схватки и направился к срубу. — Займись конём, Берик, — приказал он оруженосцу.       — Наконец-то, — проворчал Черная Рыба, когда Роман переступил порог избушки. — Что так долго?       — Дороги узки и опасны. А я не хотел лишних жертв.       — Ладно, иди сюда, — дядя поманил его к столу. Там лежал трофей — карта горной части земель Запада со шнуром и печатью в виде льва. Здесь же находился лорд Пайпер. В руке он держал кусок обжаренной солонины, которую запивал вином. У Гудбрука голова оказалась повязана холщовой полоской, сквозь которую проступило пятно крови. Роман кивнул ему, показывая, что все увидел и оценил доблесть.       — Вы отлично справились, сиры, — он счел нужным похвалить собравшихся.       — Пустое, — Черная Рыба скривился. — Это лишь небольшая застава. Успех надо развивать немедля!       — И все же, для начала расскажи, как всё произошло.       — Мы нашли тропы и прошли по ним. Эти олухи нас не ожидали. Мы ринулись на них с гор, зайдя с тыла, — высказавшись по существу, Пайпер хохотнул, откусил внушительный кусок, прожевал его, запил вином и рыгнул. Жирные пальцы он вытер о плащ.       — Потери?       — Трое убитых и пятеро раненых, — Черная Рыба склонился над картой и хмурил лоб.       — Сир Престер?       — Его ранили и взяли в плен.       — Что ж, ты отлично справился, дядя.       — Знаю. Надо закрепить успех.       — Вы за немедленный поход? — поинтересовался Карил.       — В точку. Мы постарались перекрыть дорогу и птиц пустить они не успели. Но скрывать весть о потере перевала долго не сможем. Единственный шанс — внезапная атака. И выступать надо немедля.       — Люди выдержат? — Роман спрашивал о других, но имел ввиду прежде всего себя. Всё говорило о том, что в этом походе именно он самое слабое звено. Он с трудом держался. Болела отбитая о седло задница. Вдобавок он натер ноги, да и поясницу ломило.       — Выдержат, Эд, — уверенно ответил Патрек. — Пусти меня впереди, и я не подведу.       — Потише, сир Маллистер, — осёк его Черная Рыба. — Не надо лишних слов. Здесь вам не охота на лис. Нас ждет дело малость посложнее.       — Золотой Зуб прекрасно укреплен, — заметил старший Пайпер. — Его можно взять лишь неожиданным ударом. На планомерную осаду у нас нет сил и соответствующих орудий.       — Правильно, — согласился Роман. Он не стал добавлять, что и времени, а на такое может потребоваться и месяц, и два, у них тоже нет.       — Значит, надо готовить людей, — подвел итог сир Бринден и принялся распоряжаться. — Первыми пойдут самые сильные и стойкие. Они должны сразу же устремиться к воротам замка, — он постучал костяшками по столу под картой. — Смотрите, что я наметил.       Лорды слушали план Черной Рыбы. Дядя времени зря не терял. У Романа имелись некоторые мысли, но в первом походе он твердо решил не лезть к серьезным людям со своими дилетантскими советами и пожеланиями. Он лишь посматривал на остальных, пытаясь по их лицам и репликам уяснить отношение к предложенной идее.       Кажется, несмотря на трудности и риск, никто серьезно не возражал. Значит, Бринден Талли говорит и предлагает по уму.       На завтрак лорды получили овсяную кашу, хлеб и поджаренные сосиски. От них пахло дымом и ольховыми дровами. С голодухи и на свежем воздухе всё казалось невероятно вкусным. Еду запивали слабым вином. Его в Вестеросе вообще использовали почти при каждом приеме пище или легком перекусе.       Конные сотни сразу же отправились дальше. Дорога с перевала устремлялась вниз, прямо по горной долине, пересекая небольшую речушку с ледяной водой. По левую руку поднимался Изломанный пик. На его противоположной стороне, на следующем перевале, стоял Золотой Зуб, древняя и хорошо укрепленная крепость, принадлежащая дому Леффордов.       Поднимающееся солнце светило то в спину, то слева, то справа — в зависимости от изгибов дороги. Впереди двигались самые свирепые и воинственные лорды — сам Черная Рыба, Джонос Бракен, Марк Пайпер, Патрек Маллистер и Гудбрук.       Роман с Карилом и лордом Пайпером чуть отстали. Через три часа Черная Рыба скомандовал сделать привал.       Горы окружали их со всех сторон. Если бы не нервы и чувство усталости, Роман наслаждался бы местной красотой и чистым воздухом. Поросшие елями и соснами вершины внушали уважение. Один раз дорога прошла около отвесной стены и массивный красновато-бурый камень навис над головами. Вдалеке кружилась птичья стая. У местного края были крепкие рёбра — стоило это признать.                     Передовой отряд, облаченный в трофейные плащи людей Престона, столкнулся с вражеским разъездом. Те не ожидали нападения и позволили людям в знакомой одежде приблизиться вплотную. После короткой стычки их всех уничтожили. Благодаря конным лучникам никто из врагов не сумел уйти, да и насчиталось их всего полтора десятка.       Они поднялись и, пользуясь защитой, что давал лес, подтянули основные силы и перегруппировались. Дальше горная дорога выходила на открытое место. Больше двух километров дороги прекрасно просматривались с крепостных стен. И отсюда следовало начинать.       — В атаку! — Черная Рыба привстал в седле и осмотрел задние ряды. — Начинаем без лишнего шума, — он выхватил меч и резко махнул им, показывая направление.       Конница Речных земель устремилась вперед. Ветер бил в лицо, да нарастал их галоп. Роман скакал вместе со всеми, опьяненный бесшабашным восторгом. Азарт и чувство локтя увлекли его и он, неожиданно для самого себя, на полдороги, закричал.       Кричали все. И с каждой секундой крик усиливался. Поначалу слышались боевые кличи домов, но вот они слились в общий рёв. Запели трубы. Загудели рога. Конница преодолела подъем и как волна накатывает на берег, ринулась вперёд. Отдельные всадники, нещадно нахлестывая скакунов, вырывались вперёд, демонстрируя бесстрашие и отвагу. Земля дрожала от слитного топота копыт.       Серые стены Золотого Зуба приближались. Их заметили, и далеко впереди гнусаво заревел рог, предупреждая об опасности.       — Вперёд, вперёд, быстрее! — надрывались рыцари и лорды.       Речная конница единым потоком захлестнула и преодолела охранный пост. Там было человек двести, но их смяли и прорвались дальше, предоставив задним рядам завершить начатое дело.       Роман успел разглядеть внушительный луг под стенами замка, сами стены и флаги на них. Позади круглого донжона поднимался белый пик. Серые облака сгустились вокруг вершины.       И лагерь он увидел — ряды палаток, коновязи и отхожие места в стороне. Ещё далекие и маленькие люди бегали как ошпаренные, кричали и пытались понять, что же делать.       Горнисты как-то разом сыграли команды и смолкли, схватившись за оружие. Они влетели на луг перед стенами замка. Следуя плану Черной Рыбы, войско разделилось. Патрек Маллистер, потрясая копьём, повел свой отряд прямо к воротам.       Черная Рыба устремился вправо, по большой дуге обходя вражеский лагерь. Роман и остальные продолжали скакать по центру.       Воины Запада орали, видя приближающуюся смерть. Кто-то требовал коня, кто-то пытался натянуть кольчугу, но большая часть уже поддалась панике и металась, не зная как вырваться из мышеловки. Правда, несколько стрел устремилось навстречу. С башен замка тревожно ревели горны.       Вражеский лагерь казался таким далеким, и вот он совсем близко. Роман выхватил меч. Конь нес его посередине гвардейцев и рыцарей. Он сам что-то орал, твёрдо понимая, что главное просто не упасть с лошади в этой неразберихе и хаосе.       Сытые кони ударили, грудью сбивая мечущихся врагов. Воины принялись рубить и колоть. Тех, кто пытался оказать сопротивление, смяли в первую минуту, откинули и втоптали в землю. Почти сразу началась резня. Роман даже и предположить не мог, что взрослые мужики могут так выть и стонать. Хотя, это вероятней всего не рыцари, а обычное ополчение.       Кругом кричали, стонали и матерились от ужаса. Шум стоял оглушающий. С непривычки Роман потерялся и чуть не отстал от основной массы. Он остановил коня, несколько раз глубоко вздохнул, заприметил знамя с форелью и поскакал в ту сторону. Он оглянулся и успел заметить бледное, с выпученными глазами, лицо оруженосца. Бедный мальчишка, он наверняка впервые попал в такую передрягу. Роман с горьким смешком подумал, что и сам выглядит не намного лучше.       Его сопровождал десяток гвардейцев, отвешивающих удары направо и налево. Тристан Ригер орудовал топором на длинной рукояти. Каждый его удар почти всегда обозначал чью-то смерть. Лучники Бракена, сея панику, выпустили сотню огненных стрел, поджигая палатки. Пробежало десяток обезумевших, без всадников, лошадей.       Роман просто не представлял, что бы он делал без дяди. Да ничего бы не делал, на самом деле. Сидел бы в Риверране и пытался идти путём Мизинца.       Кто-кто, а Черная Рыба не потерял ни холодной головы, ни выдержки. Он не забыл про план, умело его корректировал и крепко держал в руках нити управления боем.       Под его командованием речные воины сбили врагов в обезумевшую от страха, безвольную толпу и неуклонно гнали её в сторону дальнего обрыва. Передние наверняка видели опасность, но на них напирала огромная людская масса, пытаясь выгадать лишние мгновения жизни и избежать карающих мечей.       Люди с воплями сыпались с обрыва, прямо на острые камни далеко внизу. Они уходили в свой последний и недолгий полёт. Доносились влажные шлепки, с которыми их встречала земля. Роман навсегда запомнил эту чудовищную картину.       Другую часть врагов прижали к крутому склону и просто убивали, делая тяжелую и неприятную работу. Гудбрук и младший Пайпер со своим отрядом погнали выживших по дороге, ведущей дальше на запад.       Около пяти или шести сотен — так казалось на первый взгляд — сбились в кучу около ворот. Они рубили твердое, окованное металлом дерево топорами и мечами, и вопили, требуя открыть створки и впустить их.       Только сейчас Роман с ужасом понял, что Патреку не удалось проникнуть в замок. И не удастся уже. Кто бы ни командовал гарнизоном, он не собирался открывать ворот, бросив собственных людей на произвол судьбы.       Он повел головой, отыскивая взглядом знамя с серебряным орлом Маллистеров. Ага, вот оно. Друг вывел отряд из боя, описал дугу для разгона и вновь устремился к воротам.       — К воротам! — Роман повел гвардейцев туда же. Он подстегнул коня и влетел в эту кучу.       Его едва не сбили на землю — какой-то раненый рыцарь вцепился в стремя, схватил за сапог и чуть не стащил на землю.       — Пощадите, пощадите, — он рыдал, и слезы текли по юному лицу. В грохоте боя его голос еле слышался.       — Да отпусти ты, — Роман отмахнулся мечом, но не достал.       Один из гвардейцев подскакал, нагнулся и резко ударил копьем сверху вниз. Роман почувствовал, что ногу больше никто не держит.       Со стен крепости начали лететь стрелы. Поначалу, когда они прижали врагов, гарнизон не стрелял, опасаясь задеть своих. Но сейчас они прикончили почти всех и стрелы взмыли в воздух. С тихим шуршанием они втыкались в землю, с лязгом отскакивали от доспехов или находили живое мясо. В этих случаях их сопровождали проклятия и стоны.       — Осторожней, лорд Талли! — закричал Тристан Ригер и вскинул щит. Вовремя! Тяжелая стрела, упав с неба, вонзилась в дерево. — Надо вывести лорда из-под обстрела, — орал гвардеец. — Помогите мне, ротозеи.       Роман понял, что его приметили благодаря богатым доспехам. Вот и первый урок — меньше показухи во время боя. Ну, или не увлекаться и не скакать в первых рядах.       Стрелы сыпались градом. Первая ранила коня, вторая отскочила от шлема, третья гулко бухнула в умбон щита. И когда он думал, что им удалось уйти от ворот, одна из них клюнула его в ляжку, найдя щелочку в доспехах.       Роман почувствовал резкую боль. Проклятие! Он знал, что лучше не выдергивать стрелы, так как наконечник может остаться в ране, но в горячке боя забыл об этом, сразу же ее дернул и отбросил в сторону.       Они отскакали метров на двести, и здесь Роман придержал коня. Тут и там отдельные всадники добивали раненых врагов, гоняя их по всему полю. Полчаса назад лагерь выглядел таким устроенным и аккуратным, что не верилось, что за такой короткий промежуток времени все так изменилось.       Теперь луг превратился в развороченное месиво. Сотни трупов буквально образовывали горки. Земля была перепахана. Догорали палатки. Везде стонали раненые и умирающие.       Но не это привлекало внимание. Роман вновь посмотрел на закрытые ворота. Они остались неприступными, а по бокам непоколебимыми утесами поднимались башни. Сверху горделиво полоскались на ветру знамена с золотыми солнцем и клином на синем фоне. Маллистер уже отвёл людей в сторону, опасаясь обстрела. Он так и не захватил их. Не успел. Как же так вышло?       От злости он заскрипел зубами. Они так и не выполнили главной цели. И снова, как и с Цареубийцей, судьба ему не улыбнулась! Вместо того, чтобы ранить льва, они лишь раззадорили его и ожесточили!                     Золотой Зуб обложили плотно и надежно. Речное войско встало у стен и разбило лагерь. Пока Роману оказывали помощь и промывали рану горячим вином, он морщился и тихо матерился. Несмотря на боль, он заметил, как из крепости на запад улетело несколько птиц. Они и раньше улетели, в самом начале боя, как сказал лорд Бракен, но теперь гарнизон отправлял новых, докладывая об изменившемся положении дел. И подстрелить их они не могли. Вороны улетали с дальней, задней стены замка и сразу же пересекали внушительное ущелье. Поставить туда лучников не представлялось возможным.       — Как рана, Эд? — поинтересовался сир Бринден. Он подошел к Роману и устало опустился на седло, заменявшее стул.       — Знаешь, я думал, будет хуже, — Роман пошевелил перевязанной ногой, сказав чистую правду. — Повезло отделаться малой кровью. — Он отвел взгляд, скрывая смущение. Дело в том, что сразу после боя Роман кинул взгляд на свой меч и констатировал, что он совершенно чист. Ни пятнышка вражеской крови! Он так ни по кому и не попал. А это гордости не добавляло. Лорды и рыцари не особо приветствовали такое поведение. Тогда он сразу же запихнул меч в ножны, но неловкость никуда не делась.       — Хорошо. — Черная Рыба мыслями был далеко. — Вот только что нам делать с крепостью?       — Взять её мы не сможем, — согласился Роман. Парламентеры, которых они успели отправить к воротам, вернулись быстро, сообщив неутешительную новость — сир Дайвен не намерен сдавать Золотой Зуб ни при каких условиях.       Ланнистера можно было понять. За его спиной находилась вся мощь Утеса Кастерли. И временное поражение ничего не меняло.       Черная Рыба уже сделал предварительные подсчеты. Они добились блистательной победы, вырезав свыше пяти тысяч врагов и потеряв меньше двух сотен. Но многие рыцари ночевали в замке и не пострадали. И их победа не принесла того результата, на который они рассчитывали. Золотой Зуб оказался непокоренным.       — Может, имеет смысл блокировать замок и отправить часть людей дальше на запад? — осторожно предложил Роман. На самом деле эту мысль подкинул ему еще в Риверране Патрек Маллистер, когда они обсуждали план компании. — Добыча нам не помешает. Да и Ланнистерам стоит напомнить, что не только Трезубец может гореть.       — Да, и я думаю схожим образом, — Черная Рыба принял от оруженосца кубок, благодарно кивнул и надолго припал к нему. Вино двумя тоненькими струйками потекло по его черной бригантине.       Роман остался под стенами Золотого Зуба. Его люди выкопали рвы, выстроили частокол и как смогли, заблокировали гарнизон. С убитых сняли все доспехи и оружие. Командовал Черная Рыба. Всех остальных, молодых да горячих, Роман отправил дальше по Речной дороге.       Фактор внезапности они утратили. И теперь разговоров о взятии каких-то крепостей даже не шло. Надо было просто грабить и разорять чужие земли.       Гудбрук добрался до Эшмарка. Маллистер и его люди видели издалека темно-желтые стены Сарсфилда. Это был еще один крупный замок, защищающий Речную дорогу. Ни с ним, ни с Эшфордом они не могли ничего сделать, но и у Ланнистеров не хватало сил, чтобы организовать достойный отпор или выйти в поле. Они заперлись в своих землях, ожидая поддержки с Утеса.       На восток потянулись телеги с захваченным добром. Его было не много, но лучше хоть что-то, чем ничего. Роман прикидывал, что сумеет «отбить» поход. Да и для самых отличившихся найдутся дорогие подарки из взятых трофеев.       Как ни хотелось остаться, но блокаду Золотого Зуба пришлось снять и отступить в свои земли. Они сделали, что могли. И когда они уходили, со стен слышались насмешливые и злорадные крики — так их провожали.       — Что думаешь о походе, дядя? — Роман с удовольствием пошевелил раненой ногой. За две прошедшие недели он полностью излечился. Было приятно вновь ощущать себя здоровым и полным сил.       — Что ты хочешь услышать? — лениво поинтересовался сир Бринден.       — Мы же победили? Значит, это успех.       — Успех? Слишком громко сказано, — рыцарь пренебрежительно фыркнул, нагнулся вправо, зажал одну ноздрю и шумно высморкался. — Патрек Маллистер сказал верно — мы разогнали кучку свинопасов и золотарей. Сброд, а не воины.       — Но их было пять тысяч!       — Смазка для мечей и пирушка для воронов. Вот кого мы одолели.       — Там были рыцари и опасные бойцы.       — Серьезно? И сколько же ты их насчитал? Сотню? Хорошо, если две.       — Я не говорю о победе, равнозначной триумфу Роберта Баратеона на Рубиновом броде, — Роман не собирался так легко соглашаться с дядей. — Но кое-чего мы достигли. Глупо это отрицать. Давену Шумному теперь придется собирать новое войско. Мы убили тех, кто мог прийти на наши земли. И с нами пленники, за которых мы возьмем выкуп.       — Ладно, может ты и прав, — с неохотой согласился Черная Рыба. Такой уж у него был характер, и на его изменение рассчитывать не приходилось. — Наслаждайся победой, коль охота, а я поеду, проверю арьергард, — он развернул коня и поскакал назад.       Роман проводил его задумчивым взглядом. Что ж, во многом суровый рыцарь прав. Победа не казалась особо значимой. Они одолели ополчение, а не регулярное войско или рыцарей. Но когда ты убиваешь пять тысяч человек — это не просто цифры. Ты убиваешь пять тысяч человек, не больше, но и не меньше. Тех, кто может прийти на твои земли, осадить твой замок, пожечь округу и изнасиловать женщин. Это, несмотря ни на что, внушительно. О таком не следует забывать. Такие деяния хорошо поднимают дух и заставляют почувствовать прилив сил.       Тем более, Роман смотрел на ситуацию с другой стороны. Он наконец-то получил первый опыт — боевой и походный. И плевать, что гордиться ему особо нечем. Теперь он, хоть и немного, увидел и понял, как люди организовывают поход, как отдают приказы и управляют в бою. Как говорится, за одного битого двух небитых дают. До ветерана еще бесконечно далеко, но начало положено. С этой точки зрения всё вышло просто прекрасно.       День за днем они двигались на восток. Слухи о победе летели впереди войска. Вдоль дороги всё чаще встречались радостные лица. И когда вдалеке показались стены замка, Роман удовлетворенно вздохнул. Он дома. А Риверран он уже считал своим домом.       — О чем задумался, Карил? — Роман шутливо ткнул кулаком друга в бок.       — О том, что будет дальше, Эд.       — Доберемся до замка и узнаем последние новости, — улыбка пропала с его лица. — Выясним, как дела у Робба, не пришло ли письмо от Блеквуда или Маллистера, занял ли Гора Харренхолл.       — Не это главное, Эд, — Венс выглядел абсолютно серьезно. — Начался новый год, и состоялась свадьба Джоффри, о которой ты нам рассказывал. Два дня назад он должен был жениться. Если твои видения подтвердятся… Если король умер, то значит, им можно верить.       — Да, скоро выясним, как много правды в моих снах. — Роман помолчал. — Будем надеяться, что ничего не изменилось, и мелкий говнюк нашел свой конец. А коль так, то тебе следует подготовиться к поездке в столицу.       — В пасть ко льву? Что ж, я не прочь.