Он - её жизнь...

      Но ожидаемо тяжелого и предвещавшего громкие крики и бешеные эмоции разговора все-таки не получилось. Марат видимо сжалившийся над несчастной отправил ей на помощь детей. Маленький Андрюшка, вбежавший на кухню, тут же подскочил к Васе, угрожающая поза которого не сулила ничего хорошего, и неожиданно крепко и доверчиво взял его за руку, отчего новоиспеченного папашу практически ударило током. — Пойдем играть, — изумрудные глаза так простодушно заглянули в голубые, что Ионов в ту же секунду сдался и обмяк. В конце концов, убить Мурашо… Громо… короче, эту женщину у него еще будет время. А вот если он сейчас откажет своему маленькому сыну, то возможно второго такого предложения уже не получит. Подхватив ребенка на руки и ловко посадив себе на шею, он удалился из кухни, краем глаза заметив, что юная Альбина отчаянно приставала к тете Марине, намекая на какое-то ее обещание. Через несколько минут раздался голос Марата, сообщавший, что маленькую Миру необходимо покормить, и Ане тоже пришлось покинуть место утренних откровений.       Как только Анна, громко фыркнув, вышла, Женя практически упала на стул. Не задалось сегодня утречко, ой не задалось. А ведь именно этого она и боялась. Благо, что Ионову в голову не пришло пробить адрес ее родителей. Диверсант, твою мать, обученный сдохнуть, но сохранить секреты Родины. Ладно, сказанного не воротишь, злиться поздно, остается принять последствия. Ее любимые и верные подруги ей, конечно, конкретно наваляют за ложь и специфическую работу, но простят, в этом девушка была полностью уверена. Они всегда были не просто друзьями, их связывает нечто большее, чем совместное времяпрепровождение — они семья. А в семье, как говорится, не без урода.       А Ионов… Ну, а что Ионов, его, по сути дела, ее жизнь вообще теперь не касается. Имеет право ничего ему не объяснять. Пусть радуется, что она не выставила его из квартиры сразу, как только увидела. В первые минуты просто постеснялась устраивать на глазах друзей мерзкий скандал, а потом, увидев, как он смотрит на Андрюшу, банально пожалела. В конце концов, она сама дала ему адрес и разрешила увидеть сына. Правда думала, что все произойдет немного иначе, и встреча будет нервной, неловкой и скомканной, но произошло как произошло. Так даже лучше. В общей домашней суматохе у них с Котом не было необходимости общаться напрямую, и это радовало. Девушка за этот месяц хоть и успела морально подготовиться к встрече с бывшим, но все равно переживала. Переживала даже не за себя — свое ведро валерьянки с ним она уже выпила и забыла. Переживала за него — Уманова и Тарасов успели намекнуть, что исчезнув из Васиной жизни, Женя прихватила с собой восемь из его девяти. Поэтому-то она и не хотела, чтобы он знал правду о ней и о ребенке. Незачем было бередить старые раны. Она смогла через все переступить и начать сначала, значит и он бы смог, просто времени ему бы понадобилось больше. Женя винила себя за эту встречу, но по-другому поступить не могла. Одинцова не было в стране, Ворон на каких-то ближневосточных гастролях, оставались только Пригов и Батя, а там без разницы было кому звонить, оба бы поставили в известность Кошкину, а она — Кота. Но ей необходима была помощь, сработать нужно было быстро, а тут без специальных полномочий не обойтись. Поэтому, выбирая между «повторно сломать жизнь Ионова» и «спасти единственного сына», она безоговорочно выбрала сына. И теперь они снова вращаются на соприкасающихся орбитах. Хотя нет, пересекаться они будут только в одной плоскости, гордо именуемой Громов Андрей. А лично к ней он никакого отношения иметь не будет. У нее другая жизнь.       Нервозность утра не исчезла, но отошла на второй план. В компании детей Вася чувствовал себя хорошо. Ему было уютно и спокойно в этой суматохе, уютно как дома. Он чувствовал, что его без лишних вопросов, что называется, приняли за своего. И не только дети и Марат, но и Женькины подруги. Ионов между делом заметил, что маленькая Мира — вылитая мама, и гордую этим осознанием родительницу было уже не остановить — на него как из ушата полились различные умилительные детские истории. А он ловил каждое слово, сказанное ей об Андрее — хотел знать о нем все. Сначала вопросы задавал тихо и смущаясь, потом все смелее и смелее. Разговор и дружный смех постепенно затянули Марину и Марата, а потом и все-таки выползшую из кухни Женьку.       Ему даже доверили развлекать маленькую Миру. Он, не ожидавший этого совершенно, просто не успел уклониться от свалившейся на его голову обязанности и теперь держал маленькое тельце, словно сложный взрывной механизм — боялся шевелиться и не дышал. Помощь пришла откуда не ждали. Кот аж подпрыгнул, почувствовав на своей руке Женину ладонь. Она ловко повернула его руки в правильное положение, и ее спокойные действия придали ему уверенности. Еще пару часов назад он обещал ей ужасную смерть в муках, а теперь вроде как был благодарен. Женька на это только усмехнулась и чуть слышно выдала насмешливое ''Папаша''.       Около полудня мужчин отправили гулять с детьми, а девушки остались готовить обед. Хотя всем было понятно, что подруги на кухне собираются нашинковать не только салат. Вася и сам бы с удовольствием Женьку стукнул, но сейчас ему стало ее жалко. Накосячил он, а прилетит теперь ей. Он ведь на самом деле не догадывался насколько тщательно Мура скрывала правду о своей работе от близких. Ему это даже в голову не приходило. Васина то мама, наоборот, гордится, что сын военный. И он был уверен, что у Муры тоже все в курсе, только, естественно, без прикрас и подробностей. Ионов чувствовал, что должен был хотя бы попытаться Мурашову выручить, и настойчиво намекал на то, что он один с Андрюшей и с Альбиной на улице не справится (Марат намеревался отъехать с младшей дочерью по делам). Но номер не прокатил. — Василий, а вы давно нормативы сдавали? — Анна, как примерная жена, о бывшей профессии мужа знала многое. Кот слегка опешил. — Месяца полтора назад. — Значит, если тебя не турнули, бегаешь быстро и реагируешь молниеносно. Вывод: к разбитому носу платок приложить сможешь и телефоном, в крайнем случае, воспользуешься.       Девушка прекрасно понимала, к чему клонил Ионов, и ясно дала понять, что шансов у него нет. Тем не менее, Кот уже в дверях тихонько ей прошептал: — Ань, вы бы сильно на Женьку тут не налегали. Она просто от лишних переживаний уберечь всех хотела. Работа то сама понимаешь, — он скосился на свое плечо. — Иди уже, защитничек. Разберемся.       Что произошло в их отсутствие ни Кот, ни Шаман, так и не узнали. Васин вопрос был проигнорирован, а Марату пригрозили разобраться с ним дома. Но все остались однозначно живы, даже были веселы. В Женину сторону то и дело кидались дружелюбные и не очень подколы, отчего она закатывала глаза, но не отвечала — девушки имели полное право на нее злиться.       К вечеру гости разъехались, и первое время общение между Котом и Мурой бежало по накатанной, но постепенно скорость его стала падать. Когда она приблизилась к критической отметке тишины и неловкости, Женя потихоньку ретировалась в дальнее кресло у окна. Удобно устроившись с ноутбуком и ароматным чаем, она украдкой поглядывала на Кота и Котика, смотрящих мультики. Семейная идиллия, да и только.       Вдруг Андрюша подскочил и со словами ''Хочешь, я научу тебя, как прыгает человек-паук'' сделал весьма уверенный кульбит через голову. В другое бы время материнское сердце Женьки зашлось бы от умиления и гордости. Это она его научила. Она столько времени потратила на тренировки. Но приземление, прошедшее крайне удачно для ребенка, крайне неудачно закончилось для Ионова. Андрей с размаху влетел коленкой прямо в рану на плече Кота, отчего тот дернулся и упал на бок, прямо на угол ящика с игрушками, разворотив еще и рану на боку. Из Васиных глаз фейерверком посыпались искры, но закричать в голос ему не позволила женская ладонь, надежно прижатая ко рту. — Терпи, — сквозь звон в ушах услышал Вася.       Все произошло так молниеносно, что маленький Андрей так и не понял, чего вдруг дядя Вася упал, и откуда так быстро появилась мама. — Малыш, в игру свою на ноутбуке играть будешь? — Да! Да! Да! — завопил мальчуган, решив для себя обязательно еще раз показать дяде Васе, как он умеет, ведь за это мама дала ему столь вожделенный для детского сердца компьютер.       Включив сыну игру, Женя помогла Васе подняться и увела в ванную комнату. — Твою мать, Ионов. Что увернуться не мог? — зло пробубнила Женя, позволяя ему опереться на стиральную машинку. — Да, я как-то не сориентировался, — попытался отшутиться Кот. — Не сориентировался он… ну-ну, — передразнила его Женя. — Спецназ называется. Стой, я сейчас.       Девушка поспешно выскочила и практически тут же вернулась с большой аптечкой, поплотнее прикрывая за собой дверь. — Ого. Откуда богатство? — удивился Вася, оглядывая ее содержимое. Там, казалось, было все: от обычной зеленки до стерильного набора хирургических инструментов. — Привычка, — огрызнулась девушка. — Да и сын у меня, не поверишь, весь в отца. И сейчас это вовсе не комплимент.       Вася хотел было засмеяться, но сдержался — было больно. Женя уверенно, ничего не стесняясь, стянула с него окровавленную футболку и занялась раной на плече — здесь швы были разорваны практически полностью. Наблюдая за тем, как девушка осторожно осматривает и ощупывает рану, Вася начал злиться: почему она сейчас может спокойно дышать, а он, ощущая ее аккуратные прикосновения, нет. — Ну и чего я о тебе еще не знаю? — бросил он ей. — Мурашова? Громова? Может на самом деле Путина? Или вообще Клинтон? — девушка плотно сжала губы, боясь рассмеяться в голос. — Имя то хоть настоящее? — Ну слава Богу, прорвало, наконец-то, а то я уж переживать начала, — выдала она с усмешкой. — Имя настоящее, зуб даю. — Ты вообще ничего не планировала мне рассказать? — Коту было не до смеха. — Я уговаривал тебя родить, а ты даже не удосужилась сообщить, что потеряла ребенка, — последние слова он практически прорычал.       Вася напрягся, отчего из раны сгустками потекла кровь, но его это не остановило. Он готовился дать отпор истерике, скандалу, злости и ненависти, которые сейчас выплеснет Женька. Но она спокойно раскладывала бинты и готовила нити для швов. На лице ее не дрогнул ни один мускул. — Уверен, что тебе нужен этот разговор? — Уверен! — отчеканил Вася, но к тому, что произойдет в следующую минуту, все же оказался не готов.       Женя приложила к ране марлю с антисептиком и кровоостанавливающим, чтобы можно было ее зашить, и присела на край ванны. — Как тебе Андрей? — неожиданно спросила она. — В смысле? — у Васи округлились глаза. — Скажи же он необыкновенный, светлый и яркий. Он маленькое чудо, которое с нами случилось. Ты хочешь присутствовать в его жизни? Смотреть, как он растет. Взрослеет. Хочешь учить его, играть, идти с ним по жизни? — Нууу да, — промямлил Кот, не понимая, куда Женька клонит. — Тогда уволься со своей чертовой работы. Переезжай в наш город. Сделай это как можно скорее. Мы сразу же расскажем Андрею кто ты. Ты сможешь видеть его, когда захочешь, я никаких препятствий чинить не буду. Но сделай это сейчас, пока не прошла новизна его привязанности к тебе, — Мура грустно выдохнула и продолжила. — В противном случае, к сожалению, вы будете видеться максимум два раза в год, а то и реже. Во-первых, у тебя работа непредсказуемая. Во-вторых, мы часто улетаем в Рим. Когда ты сможешь к нам сюда вырваться, нас банально может не быть в стране. В прошлом году, к примеру, мы были за границей больше 8 месяцев. Андрей просто забудет тебя, и никакие подарки не спасут. Ему нужно твое присутствие здесь и сейчас. Я понимаю, что прошу о многом, но я все же прошу. Пожалуйста, уволься, — последние слова Женька произнесла, с надеждой глядя в ошарашенные голубые глаза.       Ионов оторопел. Такого он точно не ожидал. Его мысли лихорадочно метались, к горлу подступил ком, перекрывая поток кислорода, даже боль в ранах улетучилась, понимая, что сейчас не до нее. Вася часто моргал глазами. Он, конечно же, очень хотел быть рядом с сыном, но вот так сходу пообещать подать рапорт… — Жень, — голос сорвался, и пришлось откашляться, — вообще-то такие вопросы за одну секунду не решаются. — Да ладно? Да неужели, Ионов? — а вот у Жени голос не дрожал, она улыбалась и явно ерничала. — А мне казалось, что именно так ты вопросы и решаешь. В один миг. Когда-то давно ты сказал, что в данной ситуации есть только «да'' или только ''нет'', — девушка больше не ехидничала. — А теперь терпи, — убрав марлю, начала максимально стягивать края раны. Вася приготовился и сжал кулаки так, что захрустели кости, но, оказалось, напрасно. Его спас шок. — Контуженые тараканы в твоей голове, Ионов, проголосовали за ребенка, — стежок. — И ты решил, что я за один день должна перевернуть свою жизнь, — узел. — Не твою, Ионов, а свою жизнь я должна была изменить в один миг, — стежок. — Ты не дал мне времени, чтобы подумать, чтобы осознать, — узел, — чтобы свыкнуться с мыслью, что моя жизнь больше не будет такой как прежде, — стежок. — И ты прав, Ионов, не решаются такие вопросы за одну секунду. Это не просто… — узел. — Ни фига не просто, даже ради любимого человека, даже ради самой заветной мечты это сделать не просто, — стежок. — Вот так довериться без оглядки, без всяких «но» НЕ ПРОСТО. Тем более если даже не знаешь осуществится твоя мечта или нет, — узел.       Девушка замолчала, и между ними повисла неловкая пауза. — Ай, — дернулся Вася, когда она воткнула в его тело иглу, делая последний стежок. Шок стал проходить, и боль в ране дала о себе знать. Вася впервые посмотрел на все произошедшее между ними ее глазами. И от этого нового взгляда ему, мягко говоря, стало не по себе. — Ну так что? Уволишься? — Женя посмотрела на него глазами кота из «Шрека».       Кот опять растерянно закашлялся, но, натолкнувшись на озорные искорки в ее глазах, опешил. Она его подставила!!! Специально сформулировала вопрос так, что он бы при любом раскладе проиграл. Переговорщица хренова. Ионов запыхтел как самовар, намереваясь высказать ей все, что он о ней думает, но запнулся: по выражению ее лица было понятно — она только этого и ждала. — Сучка! — выдохнул он, вложив в одно слово всю гамму своих клокочущих чувств.       Женя не выдержала и все-таки рассмеялась. — И не говори! Еще какая! Но ты, Ионов, знал об этом, когда ложился в мою постель. Так что теперь не ной.       Мура снова перевела разговор, грозящий визгами, криками и дракой в спокойное русло. И Вася расслабился, но, если она решила подобным образом заткнуть его, то ничего у нее не выйдет. — Признаю, я тот еще дебил, но ты, дорогая моя, тоже хороша. Неужели думала, что познакомившись с твоей семьей и друзьями, я ничего не узнаю. — Естественно я бы тебе сама все рассказала до знакомства с семьей. Момент подобрать не могла. Ты был то слишком счастлив, витая в своих облаках, то страшно зол, за то, что я в твои облака не хотела.       Вася не ответил, но смотрел красноречиво. Женя уже отложила иглу и хотела выудить из аптечки чудодейственную мазь, чтобы обработать рану, но, наткнувшись на колючие голубые глаза, почувствовала, как начали подрагивать руки. Пытаясь скрыть это, она бросила свои жалкие попытки и опять присела на край ванны. — Оххх, — простонала девушка. — Я смотрю, ты прямо жаждешь подробностей. Сейчас то они тебе зачем? — взгляд Ионова не изменился, и Жене пришлось вспомнить все заново. Столько лет прошло, а сердце все равно защемило. — Мне было 19. Рожать в мои планы, конечно, не входило, но я хотела этого ребенка. Шла домой с учебы на высоченных каблуках. Во дворе на меня налетели горе-скейтеры, и я, не удержав равновесие, упала животом прямо на угол лавочки. Скорая, больница, операция и все после — до сих пор как в тумане. Единственное, что помню отчетливо — это что было очень страшно. Да, Ионов, я была молодая, глупая и мне было по-настоящему страшно. Страшно падать, страшно истекать кровью, страшно слышать, что ребенка больше нет, а еще страшнее — что его, возможно, и не будет никогда. За все время после ни один врач так и не дал мне точного ответа на этот вопрос. «Хотите ребенка — ну попробуйте, не хотите — ну предохраняйтесь» — все, что я слышала. А когда я пришла к врачу, будучи беременной, он сказал, что это чудо, маленькое чудо…       Женя грустно умолкла, и Васе отчаянно захотелось обнять ее, прижать к себе и баюкать в объятиях, прогоняя прочь пережитую боль. Заметив это, девушка упрямо вздернула подбородок. Не любила она, когда ее жалеют. Просто не выносила. — Ладно, хватит об этом. Это я пережила. Еще тогда… Рядом со мной был человек, который сделал все, чтобы я об этом забыла. Надежный, уверенный, сильный… любящий.       Васю аж подкинуло. Ах, ну да. Мурашова то она у нас по мужу. Губы сами собой сжались в тоненькую ниточку. А у Жени на глаза навернулись непрошенные слезы. Чтобы скрыть их, она отвернулась от Кота и осторожно приоткрыла дверь, наблюдая за сыном. Малыш увлеченно долбил по клавишам, угрожая ноутбуку хорошим ремонтом, и, похоже, отсутствия взрослых в зоне видимости не замечал. Девушка осторожно выдохнула, нацепила улыбку и снова повернулась к Коту. — Слушай, а тебя не коробило, что я во время секса на ухо ласково так шептал ''Мурашова моя'', даже не догадываясь, что это фамилия другого мужика, — прошипел он ехидно, но, увидев, как Женя, прячет искрящийся в глазах смех и отрицательно машет головой, загрохотал в голос. — А вот меня бы это коробило. — Итак, дорогие телезрители и радиослушатели, мы переходим ко второй части нашего Марлезонского балета. Устраивайтесь, пожалуйста, поудобнее, — съехидничала Женя. Она резко развернула его и заставила посмотреть на себя в зеркало, выглядывая из-за его плеча. — Посмотри на себя, Ионов. Мы пять лет уже друг другу никто, а ты от одной мысли, что у меня кто-то был, закипел как чайник. Еще секунду назад ты хотел кинуться меня жалеть, а теперь хочешь прибить. В этом весь ты. А сейчас представь свою реакцию на этот разговор тогда, пять лет назад. Да, в моей жизни была большая чистая светлая настоящая ПЕРВАЯ любовь. Не простая интрижка, нет! Любовь!!! И поэтому я не хотела тебя знакомить со своей семьей и со своими друзьями — для них ты бы всегда оставался вторым. Я вас никогда не сравнивала, вы слишком разные, и я с каждым из вас была другая, но все остальные сравнивали бы точно. А теперь скажи, ты готов был быть вторым? Единственным, но вторым! Может через 10 лет нашего прекрасного брака, ты бы стал для всех и первым, и единственным, но ты бы выдержал эти 10 лет, зная, что я дружу с Его сестрой, что Его мать считает Андрюшу самым родным и любимым внуком? Я помню о нем, несмотря ни на что, и от всего этого отказаться не была готова ни тогда, ни сейчас, — Ионов пыхтел как паровоз. — Вот и не надо тогда тут драму разыгрывать. Я хотела уберечь тебя от этого, охраняла наши чувства. Но получилось как всегда, я же и осталась виноватой, — девушка упрямо поджала губы, пытаясь взять себя в руки. — Ладно, лирика все это. Закончить надо.       Она отвернулась к аптечке, а Вася все еще тяжело дышал, пытаясь осмыслить услышанное. Девушка все же нашла в контейнере нужную ей мазь и стала аккуратно выдавливать ее на рану. Резкий запах лекарства ударил обоим в нос, и Женька не выдержала и громко чихнула, отчего непроизвольно подалась вперед, практически упав на Кота. Он на автомате подхватил ее здоровой рукой за талию и прижал к себе, а она уткнулась лицом в его шею и замерла на секунду. — Блииин, Ионов, прости. Я нечаянно.       Женя потянулась за салфетками и стала судорожно вытирать его тело, но не отстранилась при этом ни на миллиметр. И Вася, заметив это, руки не убрал, наоборот, сжал ее чуть-чуть сильнее. Ее близость, теплота ее кожи под его ладонью и осознание того, что она не кинулась от него, как от прокаженного, свели мужчину с ума буквально за долю секунды. Его дыхание сбилось, сердце застучало как молот, температура, казалось, подскочила до сорока, а все мысли прибить эту невыносимую женщину самым страшным образом сменились на совершенно другие.       Прижатая же к его телу Женя продолжала уверенно обрабатывать рану: нанесла мазь, повернулась за марлей, потом за пластырем и ножницами, но из объятий так и не выскользнула. Она легко и непринужденно касалась его рукой, плечом, бедрами, грудью, и от каждого такого прикосновения у Кота все больше темнело в глазах. А когда она стала опускаться на колени, позволяя его руке скользить по ее спине, прикасаться к шее и к затылку, Ионов вообще забыл, как дышать. Но резко оторванный пластырь от раны на боку заставил его вернуться на грешную землю. Он взвыл, и она, пробубнив ему, что он неженка, стала осматривать швы. Недвусмысленность их позы ее не смущала совершенно, а вот Васиным фантазиям не было конца. — Весьма экстравагантная поза для людей, которые не виделись пять лет, — пошутил он, пытаясь разрядить обстановку.       Женя посмотрела на него снизу вверх, как учительница на нерадивого ученика. — Уймись, пошляк!       Слегка поправив только один шов, обработав и его, Женя поднялась и отвернулась, колдуя над аптечкой. Ионов смотрел ей в спину и пытался решить, убьет ли она его, если он к ней сейчас прикоснется. Кот почти уже протянул руку, как она вдруг резко развернулась и, глядя ему прямо в глаза, выдала. — Давай сделаем это, — Ее грудь вздымалась от глубоких вдохов. — Сделаем это здесь и сейчас!       Женя также резко развернула Васю к себе спиной. Ее пальчики заскользили по шее, очертили контуры лопаток и сошлись на пояснице, пробежали по бокам и замерли на животе, а потом продолжили, невесомо касаясь, движение вниз. Ионов смотрел на их отражение в большом зеркале и не верил ни глазам, ни ощущениям. Она сдалась ему без боя, она дарила неземное блаженство одними только прикосновениями рук. Он не испытывал ничего подобного ни разу за все эти годы без нее. Женя уверенно справилась с пряжкой на ремне, расстегнула ширинку и совсем немного стянула джинсы. Ее руки замерли и потянулись к… — АаааУууу, — в очередной раз взвыл Кот на всю маленькую комнату. Ответом ему послужил звонкий девичий смех. — Это было обезболивающее, — еле выговорила Женька, смахивая выступившие на глазах слезинки и показывая ему в отражении шприц. — Сейчас еще противовоспалительное вколю. — Мура, — прорычал Кот, — ты… ты… я убью тебя!!! — Прости, не смогла удержаться, — тело все еще потряхивало от смеха, и ей пришлось сделать парочку глубоких вдохов, чтобы поставить второй укол. На этот раз Кот только слегка вздрогнул, было видно, как пар валит у него из ушей, и он судорожно обдумывает план мести. «Кто-то бы мог подумать, что они, после всего, что случилось, смогут вот так просто общаться, — пронеслось в голове у Жени. — Почти как раньше». Но проверять, насколько они могут «как раньше», девушка не стала, это однозначно лишнее. Она направилась к выходу, но в дверях остановилась и спокойно уточнила. — И я, кстати, больше не Мура. — Ах да, — разозлился так нагло подставленный Ионов. — У тебя же новый позывной — «Геша»! — Дурак ты. Это не позывной. Это имя. Уменьшительно-ласкательное. Евгения — Евгеша — Геша. Брат старший придумал, когда мне лет 10 было. Так и приклеилась.       Кот отдышался и вышел вслед за ней. Маленький Андрюша так и сидел, прилипнув к монитору ноутбука и не издавая ни звука — видимо боялся, что чудо-игрушку отберут. Он даже не догадывался о том, какие страсти кипели между его родителями еще несколько минут назад. Вася присел рядом с сыном, обнял и поцеловал макушку. Мальчик не отстранился, посмотрел тепло и доверчиво, отчего у мужчины сладко защемило сердце. Как он жил без него, Вася уже даже не мог и представить. Но вдруг он напрягся.       Женя домывала посуду. Несмотря на шум воды, она слышала, как в дверях застыл Ионов, но не оборачивалась, ждала, когда он разродится очередным желанием поговорить. Не дождалась. — Иииии… — Жень, вы правда по долгу за границей живете? И я Андрюшу не смогу часто видеть…       Женя выдохнула. Пронесло. Она ожидала худшего. Девушка развернулась и брызнула ему в лицо мокрой рукой, отчего парень встрепенулся. — Да не дрейфь, ты. Пошутила я. Не живем мы в Италии. Я летаю, но не на долго. — Ты. ты… неисправима!!! — он прибьет ее, когда-нибудь точно прибьет.       Женька показала ему язык и неожиданно спросила. — Когда ты улетаешь? Вася опустил голову. — Завтра в 11. — Если хочешь, можем подкинуть до аэропорта. Ионов кивнул. Он хотел. Но еще больше он хотел остаться.              Вася снова лежал без сна. Но если прошлой ночью мешала спать нервозность, то сейчас скорее удивление. А точнее ощущение неожиданности. Всего, что произошло с ним за последний день, он не ожидал. С той самой первой минуты, когда желанную дверь перед ним открыла не Женька, а Шаман, и до последнего момента, когда он, укладывая Андрюшу в кровать, вдруг понял, что теперь у него есть жизнь, которая во сто крат ему дороже собственной. Не ожидал Кот, что так легко сможет найти общий язык с маленьким сыном, которого до этого видел всего пару часов и то на руках у матери. Что полюбит этого зеленоглазого мальчугана с первого взгляда и навсегда. И никогда уже не забудет ощущение первого прикосновения его теплых маленьких пальчиков к своему лицу и первое доверчивое объятие.       Еще больше не ожидал, что Женька не закатит скандал и не выставит его на улицу сразу, как только увидит. Он вообще не ожидал всего, что произошло в этой квартире. С того момента как Вася узнал, что она никогда не умирала, он по-разному представлял, как она живет, но такой вариант ему в голову даже не приходил. Он все это время не жил, просто существовал где-то на периферии жизни. В его квартире было тихо и пусто, да и квартира ему нужна была только для того, чтобы можно было где-то поспать и принять душ. Большую часть своего времени он старался проводить в КТЦ, на заданиях, а еще лучше «под прикрытием», там вообще можно было придумать себе абсолютно другую историю. В мирной жизни «без нее» у Кота не было ни одного воспоминания, которым хотелось бы поделиться. Почему-то он считал, что Женька должна жить примерно также. Но ошибался.       В ее доме было шумно и весело, уютно и радостно. Она в отличие от него жить не прекращала, наоборот, брала у жизни все, что только можно. Общалась с другими людьми, ездила по миру, собирала вокруг себя друзей, смеялась с ними заливисто и от души, любила за двоих маленького Андрюшу. От осознания этого почему-то на душе стало гадко. Ему было невыносимо без нее, а его отсутствия в своей жизни она, казалось, даже не заметила. Он так и не смог принять их расставание, а она в этом расставании нашла миллион положительных моментов. Он не отпустил, а она о нем даже не вспоминала (ну, может быть только тогда, когда замечала, что ее сын — весь в отца, и то не в положительном смысле).       Не ожидал Вася, что в этой новой Женькиной жизни и ему найдётся пусть и очень маленькое, но его место. А место нашлось. Его без претензий и упреков, по-доброму приняли ее друзья. И теперь и ему уже казалось, что знает он их тысячу лет и общаться с ними ему легко и просто, так же, как и ей.       Конечно, не ожидал Ионов и откровений из Жениного прошлого. Они свалились на него как снег на голову. Они многое ему объяснили. Как бы он поступил, узнав обо всем пять лет назад? Ответа на этот вопрос у него не было. Да и думать об этом не хотелось. Если бы, да кабы… чего уж теперь гадать. Он и без этих откровений знал, что полный идиот.       Но, наверное, больше всего он не ожидал того, как повела себя Женька во время их разговора в ванной. Пять лет назад, и он был в этом совершенно уверен, от страстей, которые кипели бы в тот момент, повылетали бы пробки не только в их квартире, но и в радиусе двух кварталов. А сегодня кипел только один Ионов. Женя была спокойна. Она делилась с ним, пожалуй, самыми сокровенными моментами в своей жизни, не испытывая ни неловкости, ни замешательства, ни страха опять быть непонятой. Ее ничего не смущало, ничего не выбивало из колеи, она доверилась ему легко и просто, обратила все в шутку, беззлобного подставила, причем дважды.       От воспоминаний насколько близко было ее тело Ионову стало жарко. Женя позволила ему держать ее в объятиях и сделала это сознательно. Вот только зачем? Ведь, казалось, что она их даже не почувствовала, а Вася же, наоборот, чуть не задохнулся от этих прикосновений. Если бы пять лет назад они оказались вот так, вдвоем в условиях тесной ванной комнаты, то каким бы грандиозным не был между ними скандал, он при любом раскладе закончился бы жгучей близостью. А сейчас… сейчас она общалась с ним на удивление просто, так, как будто делала это тысячу раз, так, как будто не знала насколько горячи его поцелуи, так, как будто никогда не стонала в голос от его напора. В ее глазах не было ненависти или злости, обиды или разочарования в его поступках. Она смотрела на него честно и открыто, местами, как ему показалось, даже с теплотой и немножко с тревогой от понимания, что причиняет ему боль, зашивая рану. Но без прежнего трепета, без прежней страсти, без ревности, которые были в ее глазах всегда, с того самого первого момента, когда они стояли, прижавшись к отвесной скале, и потом, когда прощались в гроте. В них больше не было…       Понимание того, чего больше не было в Жениных глазах, ударило Ионова как многотонный молот. Вот почему она смогла так свободно с ним общаться, шутить, подкалывать и даже заботиться. Ему не стало от этого чудовищно больно, но сделалось так невыносимо тоскливо, что глаза защипали предательские слезы.       Он до сих пор любил ее…       Она его уже давно не любила…