Он - её жизнь...

      Вертолет приземлился в заданной точке, и боевое подразделение «Смерч» отправилось на очередное, правда не совсем обычное, задание.       Командование группой было поручено Коту, и это обстоятельство ему ой как не нравилось. Ему, вообще, сейчас все не нравилось. А самого себя он практически ненавидел. Неожиданное откровение случилось с ним той же ночью, когда их познакомили с «украшением группы» Евгенией Мурашовой. Лежа без сна, он вдруг отчетливо осознал, что девушку, которая ему даже не нравилась, он откровенно приревновал. Причем ко всем: к надежным боевым товарищам, к Пригову, к Бате, а товарищу генералу, сопровождавшему ее в первый раз, вообще, хотелось набить морду. А еще (эту мысль он гнал от себя как можно дальше, но она все равно явственно мелькала в сознании) хотелось быть на месте Физика, когда она его поцеловала, ощутить мягкость ее губ и нежность кожи.       Ревновал он ее и к Чуду, уж как-то совсем по-особенному она на него смотрела. Чудом, кстати сказать, оказался полугодовалый пес, лохматый донельзя, черный с рыжими подпалинами, для своего возраста очень крупный и грозно рычащий. Мура притащила его в КТЦ на следующее же утро и громко всем объявила.       — Знакомьтесь, это Чуд, он же Чудо, он же Чудище, он же Чудовище! Чуд — милое, добрейшее, — в этот момент бесформенное нечто во всю мощь осклабило свой оскал за спиной хозяйки, — и ооочень умное создание. Правда, крайне непослушное. Нас уже выгнали из собак-поводырей, из кинологической службы аэропорта и еще из пары-тройки мест, где мы могли бы реально приносить пользу обществу. Владимир Викторович согласился пристроить его пока к нашим, ну то есть к вашим, кинологам. Может хоть они из него человека сделают, — Мура потрепала пса по голове, а он, подняв на хозяйку преданные глаза, заскулил от радости общения.       А еще Коту не нравилось, что он стал случайным свидетелем ее прощания с этим «чудовищным» псом. Во-первых, он не удержался и сознательно подслушал, что било по его офицерскому самолюбию. «Настоящие мужчины никогда не подслушивают!» — так и стоял в ушах голос матери. А во-вторых, уж совсем не вязался образ гламурной фифы со словами девушки и, особенно, с интонациями в голосе.       - Ну не скули, не плачь, — уговаривала она пса. — Ты, в конце концов, больше не помойный щенок, а офицерская собака, так что веди себя подобающим образом. Теперь твой дом здесь. Ты же понимаешь, что я тебя одного в квартире оставить не могу. А я вернусь… — голос совершенно неожиданно дрогнул и девушка грустно умолкла. — Надеюсь, что вернусь, — Чуд, уловив неуверенность в интонациях хозяйки, опять громко заскулил. — Нет, обязательно вернусь. Я тебе обещаю. Ну честное слово. Ты же знаешь, я всегда возвращаюсь, — она ласково прижала к себе огромного собакена и глухо, скорее самой себе, чем ему, произнесла. — Со мной ведь ничего не может случиться…       — «Да и действительно, — думал злющий на весь свет Кот, — что с ней может случиться? Идет себе, песенки мурлычет, три здоровых лба ее охраняют. А домой вернется, так товарищ генерал её всячески приголубит», — и от этой мысли отчего-то ладони невольно сжались в кулаки.       — Замечательный скалодром! Прям мечта туриста, — насмешливо глянув на Муру, заявил Физик, когда группа подошла к отвесной стене, преграждавшей заранее намеченный маршрут. — Здесь привал устроим или поднимемся и уже там гульнем?       — Ну раз ты сам вызвался, тогда ты первым поднимаешься и поляну для всех накрываешь, — также ехидненько, в тон Физику парировал Кот, похлопав друга по плечу и прищурив голубые глаза.       — Ребят, не уверена, что стоит рисковать и подниматься именно здесь. Надо пройти дальше и найти более удобное место. Маршрут — херня, зато точно живы останемся. Известняк — порода коварная, страховочные тросы может и не удержать…       Глаза бойцов подразделения «Смерч» моментально округлились, челюсти отвисли, а лица вытянулись — такого выступления от гламурного младшего лейтенанта Мурашовой явно никто не ожидал.        — «Твою ж мать», — в сердцах про себя выругалась Мура, заметив офигевшие лица сопровождавших ее спецназовцев. — «Спалилась, как последняя идиотка», — она мысленно отвесила себе звонкую пощечину, лихорадочно прикидывая как ей теперь выкручиваться.       — Ой, ну не надо так на меня смотреть, — девушка возмущенно вскинула бровки и обиженно поджала губки. — Я, между прочим, к выполнению задания тоже готовилась, очень много прочитала о намеченном маршруте и тщательно изучила карту местности! — Мура исподлобья глянула на ребят, понимая, что не убедила, поэтому с чувством решила доигрывать дальше. — Да, представьте себе, я умею читать! — с вызовом практически выкрикнула девушка. — И отлично разбираюсь… в этой… как ее… картографии, — она намеренно поставила неправильное ударение в последнем слове, еще раз делая акцент на собственном «почти блондинистом» кретинизме и отвлекая от предыдущего, выданного на автомате высказывания.       Мура театрально обиделась и демонстративно отошла от группы, а к смерчам вместе с хихиканьем все же вернулся положенный дар речи. Однако язвить и комментировать познания «украшения группы» в картографии они не спешили, понимая, что слова Мурашовой, будь она не ладна, были не очень то и далеки от истины, но признавать это вслух, естественно, никто не собирался.       — Давай, Серега, стартуй, — сердито пробубнил Бизон, протягивая другу снаряжение. — Видишь, новеньким уже не терпится.       Они больше не проронили ни слова, и неприятное молчание окончательно испортило всем настроение. Физик, натянув снаряжение, начал осторожно подниматься по скале. Падать вниз катастрофически не хотелось, поэтому он выверял каждое движение и был в себе уверен, НО практически у вершины нога все же предательски сорвалась. От резкого толчка крепеж вырвало из уступа, своротив с места огромный валун, и… нет, старлей Мыцик в последний момент успел схватиться за страховку, а вот вниз на ребят полетела груда камней — Мурашова, зараза, оказалась права!       Кот в одно мгновение успел заметить, как Бизон отскочил вправо, а ему ничего не осталось, как молниеносно схватить замешкавшуюся на долю секунды девушку и буквально впечатать ее своим телом в небольшую нишу в скале. Каплей Ионов слышал, как сверху летели камни, но для него планета Земля определенно остановила свой бег.       Он прижимал ее голову к своему лицу, вдыхая запах волос и ощущая их мягкость загрубевшей на солнце кожей. Его шею обжигало ее прерывистое дыхание, он слышал как гулко бьется ее сердце… или это его сердце?.. Не важно. Все уже не важно. Только она в его объятиях. Он почувствовал каждым миллиметром кожи, как девушка неуверенно прижалась губами к бьющейся на шее жилке, и от этого неловкого прикосновения по венам побежал электрический ток, а младший лейтенант неожиданно обвила его руками и прижалась еще сильнее…       — Эй, вы как там?       Как только камнепад прекратился, сверху тут же послышался встревоженный голос Физика, и Кот слишком резко отпрянул от Муры. Оба дышали так, как будто пробежали стометровку, а, встретившись глазами, смутились.       — Спасибо тебе, Физик, было весело, — миг, и, спрятав как можно дальше внезапно нахлынувшие такие неуместные сейчас эмоции, он снова озорной красавчик-каплей Василий Ионов. Миг, но что-то в его жизни поменялось навсегда…       — Мурашова, твою ж Бога душу мать, ты издеваешься что ли? Что там опять? Трехметровая анаконда? Кусты-убийцы? Ногу натерла? Или просто на ручки захотелось?       Кот бесился и веселился одновременно. Хотя за два дня пути его уже мало чем можно было удивить. Он взял себя в руки и перестал злиться на всех и каждого. Ему злость оказалась плохим советчиком — слишком уж откровенно он потерял контроль, стоя у отвесной скалы и обнимая стройное тело горе-напарницы. И это надо было на корню прекратить, поэтому он прекратил: словно серый волк из сказки ударился оземь и стал весельчаком, добряком и ловеласом, шутил, смеялся, подкалывал — оделся во все это как в броню, скрывая то, что творилось в душе. Но Муре все же удавалось выбивать его из равновесия. Он мысленно улыбнулся. Вот она, сделав шаг, замирает, и весь ужас мира отражается на ее лице. У него упало сердце. Что там? Куда наступила? Мина? Лепесток? Ан, нет! Малюсенький ужик продирался через кусты, пытаясь избежать встречи с путниками. А она, замерев, не могла пошевелиться. И ему пришлось, ловко перекинув через плечо скованное страхом тело, спасать от неожиданной встречи и девушку, и змею. И почему это он всегда оказывался рядом, когда ее надо было спасать и нести потом на руках? Бизон и Физик по этой теме прошлись своими шуточками уже не по одному разу. А его сводили с ума близость ее тела, запах волос, нежность рук, обнимавших за шею. Но виду он не подавал.       Вот и сейчас она неловко сидит на земле, а он снова как назло ближе всех.       — Ну что у тебя опять?       — Нога. Подвернула, кажется.       — Такси подано, мадам. Прошу на ручки.       — Мадмуазель вообще то…       Но на этот тихий комментарий внимания Ионов уже не обратил, потому что она снова оказалась в его объятиях, и опять он прижимает ее к себе чуть сильнее, чем того требуют обстоятельства.       — Вон там отличный грот. Там привал и устроим, — голос Бизона отвлек Кота от неуместных мыслей, а Борис, обращаясь к девушке, добродушно продолжил. — И ногу вам, Женечка, полечим. А потом еще пару-тройку часиков погуляем, к нашим выйдем, Багира нам вертолет организует и домой.       Маршрут движения был досконально изучен группой еще в КТЦ. И бойцам в приказном порядке запретили его обсуждать или тем более отклоняться, в очередной раз акцентируя внимание на безопасности генеральской… подопечной. Однако о том, насколько точно и ювелирно он был выверен трое спецназовцев даже не подозревали. И «такой отличный грот», который обязательно должен был стать местом крайнего привала перед отлетом домой, был расположен на их пути далеко не случайно. Вход в него только один, внутри маленькое озерцо, подходы просматриваются отлично. И, самое главное, тем, кто за ними следит, ближе чем километра на три к нему не подобраться. А в том, что за ними следят, младший лейтенант Евгения Мурашова была убеждена. Причем следили за ними, надо отдать должное противнику, ну очень профессионально. Однако за годы службы девушка научилась из всех переживаемых в тот или иной момент чувств или эмоций отчетливо выделять одно, самое важное — липковатое и противное ощущение, когда на тебя смотрят в оптику хорошей снайперской винтовки. Поэтому и свой спектакль разыгрывала убедительно и до конца — одно ее неверное движение могло стоить всем без малого жизни.       Как только группа укрылась под сводами небольшой пещеры, Мура, наконец-то, впервые за эти два дня с облегчением вздохнула — пока, Слава Богу, все шло по плану. Она поднялась с камня, на который ее заботливо усадил Кот, и, оперевшись на якобы подвернутую ногу, совершенно по-кошачьи потянулась.       — Спасибо, Сереж, — обратилась к Мыцику Женя, заметив краем глаза, как он потянулся за аптечкой. — Не доставай, не надо.       Мурашова легко и уверенно сделала неполное сальто, встала в почти балетную стойку, насколько это позволяли тяжелые берцы, отвесила всем театральный поклон, а потом уже спустилась к воде и с наслаждением умылась. Оборачиваясь, она уже знала какую увидит картину, поэтому ироничный смешок удержать так и не получилось — не только, оказывается, первое впечатление может быть незабываемым. Второе иногда бывает и покруче. Три пары ошалевших глаз смотрели на нее, не мигая, а застывшие в неестественных позах натренированные тела могли бы вполне сойти за натурщиков для древнегреческих скульпторов, и в другое время младший лейтенант не преминула бы отточить на этой теме свое язвительное остроумие и колючий язычок, но, к сожалению, для масштабных разборок у них совершенно не было времени. В девичьих глазах блеснули холодные изумрудные льдинки, а в голосе отчетливо зазвенел металл.       — Так, мальчики, — начала Женя уверенно, — теперь слушаем меня внимательно, не перебиваем, приказ не оспариваем, свое мнение не высказываем. Всем 20 минут на отдых, а потом собираете свою пролетарскую сознательность и бодрым шагом двигаетесь к конечной точке маршрута, а там вам Багира вертолет организует и домой.       Последние слова она произнесла, улыбаясь и в упор глядя на Бизона. Мура умолкла, ожидая от собеседников хоть какой-то реакции, но ее так и не последовало, поэтому она продолжила.       — Я остаюсь здесь, ваша часть задания выполнена, причем весьма успешно, за что вам мое искреннее grand merci. Те, на кого был рассчитан наш маленький спектакль, уверена, в него поверили, иначе нас всех бы уже давно перестреляли как шарики в тире. Да, кстати, последний акт мы с вами еще не доиграли. Борь, сейчас выходишь из грота и достаточно громко произносишь что-нибудь типа «У нее точно перелом. Сама она идти не может. Нести ее на себе три часа глупо. Так что я за ветками, носилки сделаем». Понятно?       Бизон не шелохнулся. Физик так и сидел на корточках, с аптечкой в руках. Кот остервенело хлопал ресницами. А Женя, обозревая все это великолепие, закатила глаза и едва слышно чертыхнулась. Она, конечно же, ждала, что парни сильно удивятся, но такой очевидный ступор — это уже явно перебор. Булатов, кстати, должен ей большую шоколадку, ибо бойцы его откровенно подвели начальство. Тогда в кабинете у генерал-майора Иван Михайлович, услышав легенду-прикрытие для этой части операции, с пеной у рта доказывал, что «Смерч» Женьку расколет в два счета, слежку засечет и их всех просто-напросто уберут без шума и пыли. Однако же, Муре удалось таки запудрить парням мозги насчет собственного жизненного статуса и усыпить бдительность и наработанную годами внимательность, отвлекая от истинной цели их маленького горного путешествия. Непозволительная расслабленность, надо сказать, для расхваленного Приговым спецподразделения.       — Чего? — наконец-то, «ожил» Кот. — В каком смысле ты здесь остаешься? И какой еще к черту спектакль?       — Не кричи! — рыкнула в ответ Мурашова. — Я, кажется, вполне понятно объяснила, что у меня здесь свое задание, и я остаюсь его выполнять. Но мне нужно, чтобы те, кто следит за нами, были уверены, что я ушла с вами. Поэтому усердно будете делать вид, что несете меня на носилках. Прикроем их камуфляжем, приглядываться и прислушиваться к вам так пристально как в начале маршрута уже не будут. Главное, ведите себя естественно. Иначе всем нам тут большой п…здец!       — Какое на фиг задание? Ты чего, вообще, несешь? — не унимался Ионов. — Ты ужа увидела и чуть Богу душу не отдала.       — Ну если уж хваленый «Смерч» мне поверил, значит умерла во мне великая актриса, — спокойно и улыбаясь, сделала заключение Мура.       До присутствующих, наконец-то, начала доходить суть происходящего — их тупо использовали втемную. Вот она та недостающая часть мозаики, которая несколько напрягала всю группу с самого начала этого фарса: и территория их «прогулки», и намечающиеся международные события, и общая политическая напряженность и опасения по этому поводу. Бизон и Физик практически одновременно очень нецензурно выматерились и откровенно сникли. Кот тоже без труда сложил в уме «дважды два», и теперь пытался хоть как-то сопоставить в голове все то, что он видел с первой минуты знакомства, и услышанную несколько минут назад информацию. Он тяжело опустился на камень. Казалось, вся усталость от их двухдневного перехода только сейчас опустилась ему на плечи. В сознании четко вырисовывался масштаб предстоящего «дела», и может быть эта девушка и правда такая бесконечно крутая профессионалка (он мысленно улыбнулся, вспомнив как она стреляла — из 10 попала всего два раза) и здорово маскируется, но одной ей все равно ни за что не выбраться… никому не выбраться…       — Ты понимаешь во что ты ввязываешься? — Вася поднялся со своего места и подошел к ней вплотную, глядя прямо в изумрудно-зеленые глаза.       — Я то как раз лучше других понимаю! — огрызнулась девушка.        — Ни черта ты не понимаешь, дура, — в сердцах рявкнул парень. — Так дело не пойдет. Я остаюсь!       Мура тяжело вздохнула и обреченно уставилась на носки своей совсем не женской обуви. Ей было бы намного легче, если бы сейчас парни смотрели на нее с откровенным презрением и нескрываемой ненавистью. В конце концов, они их очень жестко подставили, так что спецназовцы имели полное право злиться и возмущаться, но ничего этого не было. А от их очевидной растерянности и искреннего участия, а еще настойчивого Ионовского желания помочь становилось совсем паршиво. Ей объясняться, когда ничего не можешь сказать, а им знать, что они оставляют ее практически на верную смерть — все оказалось намного труднее, чем предполагалось изначально. Хотя, это ведь все просто банальная лирика… У них у каждого свой приказ…       — Капитан-лейтенант Ионов, — жестко обратилась к Коту девушка, — а вы куда больше хотите: на тот свет или под трибунал? — она вложила в свои слова всю язвительность, на которую только могла быть способна. — Спешу Вам сообщить, если вы рискнете остаться здесь, я лично обеспечу Вам первое, если планируете каким-то образом заставить меня нарушить приказ, то «дома» нам всем обеспечат второе. Вы — офицер, подберите нюни и дайте мне шанс хотя бы попытаться закончить то, ради чего мы сюда прибыли.       Они оба тяжело дышали, точно так же, как и после того камнепада, который устроил им Физик, но тогда глаза их до краев были полны смущения и замешательства относительно неожиданно нахлынувших эмоций, а сейчас же метали друг в друга раскаленные молнии. Воздух вокруг начинал искриться, и Бизон сделал несколько осторожных шагов по направлению к застывшей парочке, твердо намериваясь не дать этим двоим поубивать друг друга прямо здесь и сейчас. Но намечающейся драки не случилось. Женя сдалась первой. Она неожиданно крепко обняла Ионова и горячо зашептала.       — Командир, отпусти. Ты не хуже меня знаешь про приказ. Отпусти, я прошу. И живи дальше… Я не первая и не последняя…       Женя резко отстранилась, круто развернулась и отошла подальше к воде, а Бизон аккуратно подхватил словно окаменевшего Кота под локоть и подтолкнул к выходу. Спектакль во что бы то не стало должен быть доигран по заранее написанному сценарию.