Президент студенческого совета - Могами Кёко

      За то время, что я знакома с Такарадой Лори, я уяснила золотое правило общения с этим странным, можно даже сказать, экстравагантным человеком: «Меньше вникаешь в его грандиозные планы — крепче спишь» и «Чем внимательнее ты сегодня — тем меньше неожиданностей получишь завтра».       К сожалению, про эти правила я иногда забываю, а не стоило бы. Потому что Такарада-сан может подсунуть всё что угодно. Например, контракт на съёмки, в которых ты не хотела участвовать. Почему не хотела? Да потому, что сниматься в романтическом сериале с Тсуругой Реном в главной роли, когда ты в него влюблена и не должна выдавать свои чувства, чтобы не обременять его — очень хлопотно, а Такарада про это знал и пытался всячески меня уговорить на участие в этом проекте, ведь: «должна же ты обрести такое прекрасное чувство, как любовь» — конец цитаты.       Потом было временное затишье, и я было подумала, что он успокоился, но, как оказалось зря. Знаете, иногда режиссёры присылают два контракта на подпись: один остаётся у самого режиссёра, а другой у актёра (в моём случае агентства), так что две бумаги меня не удивили, и я не стала заморачиваться с прочтением второго листа, хотя надо было. Потому что вместо контракта на одни съёмки, мне подсунули два контракта на совершенно разные фильмы!       Первый фильм, на который я давала согласие называется «Пока мы не упали», а вот второй, на который меня специально отправили является дорамой популярной манги — «Президент студенческого совета — горничная!».       Сюжет фильма, сразу запавшего мне в душу, повествует о самой популярной девушке школы — Вен Таре. Она дочь богатых родителей, не обделена красотой и мужским вниманием, но её жизнь круто меняется, после того, как она попадает в аварию, в которой погибает её парень. Сама девушка становится калекой, из-за чего от неё отворачиваются её «друзья», а с карьерой танцовщицы приходится попрощаться, ведь врачи ставят неутешительный диагноз — девушка никогда не сможет ходить. Она больше не видит причину жить, она потеряла свой смысл. Но из депрессии её вытаскивает случайный человек по переписке на сайте в интернете.       Ники Аюм — моя героиня. Чуть застенчивая, постоянно носящая очки и вечное школьное прозвище «ботанка», но обладающая хорошим голосом, который был развит в музыкальной школе. В поисках общения заходит на сайт и знакомиться с Вен. Девушки начинают общаться и постепенно перенимают характеры друг друга — Ники становится более раскованной, а вот Вен выходит из депрессии и находит своё призвание в написании текстов для песен, которые исполняет Ники.       Роль не то чтобы второго плана, но эмоционально непростая, ведь придётся показать изменение характера героини, её чувства и поступки, но режиссёр Огата решил, что именно я подойду для этой роли, так что кастинг был лишь формальностью.       К тому же с самого начала роль Ники меня привлекла: она была такой же забитой девочкой, только если я жила ради Шо, то главной целью девушки было радовать родителей и следовать их указке, и лишь после встречи с Вен в ней просыпается дремлющий бунтарский дух.        На мою беду, когда я узнала о подложке, уже было слишком поздно — роль была утверждена и никакие отмазки, что у меня сложная роль и я не буду успевать, не помогли…       Но нынешнюю работу никто не отменял, так что пора заканчивать жаловаться на судьбу и спешить на съёмки «Бридж Рок».       Дорога от агентства LME до студии заняла не более часа, даже несмотря на утренние пробки. В гримёрной меня уже ждала Мейю-сан — она помогает надевать костюм, потому что застёгивать самой молнию не очень-то удобно.       — Ты чего такая невесёлая, Кёко? — поправляя мою, ну, как мою — петушиную голову спросила гримёрша.       — Да так. Рабочие проблемы, — отмахнулась я, — съёмки со сложной ролью.       — Ничего, не переживай — всё наладится, — ободряюще похлопала она меня по плечу. В ответ я улыбнулась, хотя за плотной тканью костюма это и не видно.       — Спасибо. Я побежала! — до начала шоу десять минут, а мне надо ещё примерные фразы прогнать. В коридоре встречаю одного из ведущих — Шиничи Ишибаши.       — Здравствуйте, Шиничи-сан.       — Хай, Кёко. В студию идёшь? — видимо, Шиничи-сан ходил на второй этаж, потому что именно там стоит автомат с напитками.       — Да, а вы за водой ходили?       — Ага, пить захотелось.       Мы дошли до площадки, и певец пошёл к остальным членам группы, а я осталась за кулисами, ведь мой выход начинается после части с вопросами.       — Три минуты до начала, — заканчивались последние приготовления перед шоу: убирали лишние предметы из кадра, проверяли камеры, подправляли грим.       Сегодня у нас начинающая певица Рия Кинцуки. Она выступает чуть больше года, но уже приобрела популярность среди публики Японии, хотя для неё это первое интервью подобного плана. Видно, что девушка волнуется перед съёмками, несмотря на то, что это не в прямом эфире. Последние минуты перед шоу закончились, и режиссёр объявил о начале программы.       Как всегда, сначала идёт стандартный диалог на отвлечённые темы, во время которого участники перебрасываются шутками, чтобы разрядить обстановку. Потом следуют вопросы из зала, и лишь затем мой выход — часть с вопросами в яйцах. Беру приготовленную шкатулку с заданиями и выхожу в зал. Публика встречает появление талисмана шоу аплодисментами, мелочь — а приятно.       — Итак, как вы знаете, наш друг Бо приготовил вопросы от любимых телезрителей. Прошу, выбирайте вопрос, — Хикару-сан передал Рии корзину.

***

      — Спасибо за работу! — привычно отвечаю я, выходя из теле-студии. Обычно съёмки подобных программ занимают гораздо меньше времени, чем приготовления перед ними. Одна только настройка аппаратуры чего стоит! И это несмотря на то, что большая часть шоу построена на импровизации.       Близится обеденное время, а это значит, что нужно поспешить, потому что мы договорились пообедать с Моко-сан в LME, если совпадут съёмки.       Ну вот, вспомни солнце — здесь и лучик — на экране мобильного высветился контакт Моко-сан.       — Привет, Кёко. Прости, но я немного опоздаю — задерживают съёмки. Неполадки с одной из ведущих камер, и до настройки никого не отпускают, — быстро проговорила она.       — Хорошо, позвони, как освободишься, — такое нередко случается. Что ж, придётся одной обедать. Я захожу в кафе и занимаю любимый столик у окна.       — Что будете заказывать?       — Зелёный чай и круассан, пожалуйста, — официантка принимает заказ, записывая что-то в блокнот и отходит к другим посетителям.       Что бы чем-нибудь себя занять смотрю в окно, которое выходит как раз на улицу. Там проезжают машины и куда-то спешат пешеходы, а в кафе царит такая неторопливо-уютная атмосфера, что никуда не хочется идти, а надо, ведь у меня потом ещё съёмки в рекламе зубной пасты. От созерцания уличной картины меня отвлекла официантка, которая принесла мой заказ. Поблагодарив, я стала неспешно пить ещё горячий напиток. Во время обеда Моко-сан мне так и не позвонила, так что пришлось делать это самой.       — Алло? Съёмки ещё не сдвинулись? — интересуюсь я.       — Нет. Камеру ещё не сделали, хотя прошло уже не меньше получаса, — печально вздыхает она, — а у тебя что дальше? Реклама?       — Да, в студии на центральной.       — Хорошо, удачи.       — Спасибо, надеюсь, тебя скоро отпустят.       — А уж я как надеюсь. Пока, — Моко-сан положила трубку.       — Пока, — уже в гудки ответила я.       — Такси… такси… такси… — это я так ищу номер в телефонной книжке, велосипед-то у меня сломался, после того, как я по ступенькам неудачно съехала.       — Нашла, — позвонив по номеру службы вызова машин и продиктовав адрес, я вышла на ступени агентства ждать, когда жёлтое авто за мной приедет.       Сработали они на удивление оперативно — через пятнадцать минут я уже сидела в машине.

***

      — Приехали, — объявил мужчина лет сорока.       — Спасибо. Сколько с меня?       — Эм… — мужчина как-то странно замялся, — а можно автограф? Мой дочери очень нравятся ваша Нацу, — чуть улыбнулся таксист.       — Конечно, — достав из сумочки блокнот, я спросила имя девушки и черканула: «Дорогой Юко от Могами Кёко.»       — Спасибо вам большое.       — Мне не сложно, — улыбнулась я в ответ, видя, как любит свою дочь мужчина. Жаль, что у меня такой любви не было.

***

      — Простите, не подскажете, на каком этаже съёмки рекламы? — решив не надеяться на свою способность ориентирования на местности, я спросила проходящую мимо девушку.       — Вам к Тсубаки-сану?       — Да, — Тсубаки Рюу* — режиссёр рекламы в которой я буду сниматься.       — Вам на второй этаж, третья дверь справа от лестницы.       — Спасибо, — осталось лишь найти эту самую дверь.       О, вот и она — номер 27. Осторожно стучусь и открываю. Зал средних размеров, но с высокими, около 10-15 метров в высоту, потолками. Входом комната поделена на две почти равные части, в одной из которых стоят декорации к сцене, а в другой аппаратура и мини-гримёрка, состоящая из пары стульев и ширмы, куда меня направили переодеваться для сцены.       Женщина лет 40-45 отдала мне чёрные брюки и тёмно-серую водолазку с узким, но высоким горлом, которое пришлось пару раз подвернуть, а то оно закрывало бы мне половину лица. Как только я переоделась и вышла из-за ширмы, меня позвали для съёмок. Само видео состоит из двух коротких роликов, выполненных в разных оттенках и декорациях.       Первый ролик большую часть в сером цвете: героиня идёт по серой и унылой улице под проливным дождём, даже одежду подобрали в тон — печальную и серую. Потом девушка приходит домой, идёт в ванную, умывается, чистит зубы и мир моментально преображается: одежда становится (не сама конечно, я её меняю) яркой, а комната смахивает, словно пыль, всю унылость и мрак. А вот второй ролик более позитивный и яркий: девушка в юбке-солнце, бежевых балетках и белой рубашке навыпуск бежит по не до конца высохшей мостовой в объятия парня, и оба ослепительно улыбаются и смеются.       Клип простой, незамысловатый, почти без графики, лишь переход между частями сделают, а так всё зависит от игры. Думаю, больше получаса это не займет, если конечно всё пройдёт хорошо, а не как у Моко-сан.       Надеюсь, у неё съёмки продвинулись.       Помощник режиссёра дал знак, и съёмка началась. Все сцены мы уже заранее обговорили, так что я знаю, когда, куда и как нужно смотреть, чтобы смысл максимально дошёл до зрителя. Сначала съёмка общим планом, чтобы показать окружающую обстановку — дома, дорогу, улицу, по которой иду я. Крупным планом тихие шаги и искусственный дождь, стучащий по мостовой. Средним — лицо и единственное яркое пятно в окружающей серости — мои рыжие волосы, которые решили оставить. В общей сложности первый ролик был секунд десять, плюс-минус пара.       То, как я чищу зубы, снимали аж пять секунд. Потом мне выдали одежду для следующей сцены, декорации оперативно заменили, и мы приступили к съёмкам второго ролика. К этому времени уже пришёл Макото Иноэ — второй актёр. Его также быстро отправили за ширму, и через пять минут он присоединился к съёмкам.       — Сцена три, дубль 1! — раздался стук хлопушки, и я, как и следует по сценарию, побежала обниматься с Иноэ-саном. Я уже думала, что работа закончилась, но режиссёр попросил переснять эту сцену — ему не понравился засвеченный материал одной из камер, поэтому вернувшись в изначальную позицию, пришлось опять бежать по лужам, оставшимся после «дождя», и обниматься с мужчиной.       Видеоматериал для работы был получен, монтировщикам нужно наложить звук, добавить или удалить неудавшиеся кадры, сделать надписи и т.д., и уже через пару дней его будут крутить практически везде.       Я переоделась в свою одежду и, поблагодарив всех за работу, пошла на выход, но меня окликнул Иноэ-сан.       — Мм… Могами-сан?! — он, конечно, красив: высок, но ниже чем Рен, брюнет, но волосы отливают русым, миндалевидные глаза, но не того серебристо-стального оттенка, не манят они.       — Да, вы что-то хотели, Иноэ-сан?       — Как насчёт того, чтобы перекусить в ближайшем кафе, познакомиться, поговорить? Я знаю отличное место, — и улыбка, только не смущенно-уверенная, как бы странно это не звучало, а наглая и самоуверенная. Часть «само-» очень важна.       Ну не нравится мне этот человек!       — Простите, Иноэ-сан, но мне нужно спешить на следующую съёмку — обговорить детали со съёмочной группой. Прошу меня извинить, — быстрый поклон и поспешный шаг, будто я действительно тороплюсь. Лишь спустившись на первый этаж, перевожу дыхание. Замедляюсь и неспешно иду по коридору.       На улицах с каждым днём становится всё теплее, хотя иногда ветер продувает до костей, даже в тёплом пальто. Но сейчас такая прекрасная погода: тепло, но не жарко, ветра нет и солнце светит — так что я решаю пройтись до агентства, всё равно запланированных съёмок больше нет, к тому же идти спокойным шагом не больше получаса.       По пути захожу в киоск — давно хотела купить какую-нибудь книгу для души, потому что давно не читала ничего, кроме сценария и учебника в школе. Глаза сразу же выхватывают обложку мифологии народов мира — увесистый фолиант в твёрдом переплёте. Решаю купить его почти мгновенно, потому что в свободное вечернее время любила засиживаться за книгами. Как только в руках чувствуется приятная тяжесть книги, сразу ощущаю радость. Но решаю повременить с чтением, поэтому кладу мифологию в сумку и продолжаю путь в LME.       «Как хорошо, что завтра приедет Тсуруга-сан…»

***

      — Рен, самолёт вылетает через полчаса, нам пора на посадку, — предупреждает меня Юки, пока я допиваю кофе. Хах, Кёко меня прибьёт. Уже представляю, как она будет «грозно» спрашивать, что я ел, пока неделю был на съёмках в другом городе, а Яширо пожалуется, что я толком не питался, зато работал как проклятый.       — Да, уже иду, — через пару часов рейс Осака-Токио приземлится в аэропорту столицы, а ещё через некоторое время я встречусь с одним из членов «Люби Меня», и Такарада снова будет хитро манипулировать мной, подталкивая к признанию, а Юкихито будет с радостью ему в этом помогать.       Но… зато я встречусь с Кёко!

***

      Как я и думала, через полчаса я шла к отделу «Love Me», в комнату под номером 508. Повесив пальто на вешалку, я пошла к Саваре-сану, чтобы спросить про задания для отдела в общем и меня, в частности. Его кабинет располагался на шестом этаже, в то время как комната отдела была на пятом. Поднявшись по лестнице, я немного прошла по коридору и постучалась в дверь.       — Заходите, — раздалось с той стороны. Когда я зашла, то ничего необычного не увидела: стол, на котором лежали горы бумаг, опасно накренившиеся и чудом не падавшие на голову мужчины средних лет, которого почти не было видно за ними, кресло, перед столом, но на него я не села — не хочу чувствовать себя как на допросе, и большое панорамное окно, которое всегда казалось мне проходом в другой мир, особенно в лучах закатного солнца.       — Здравствуйте, Савара-сан, заданий для отдела нет? — спросила я.       — Да, Такарада говорил, что, если ты освободишься и придёшь сегодня в LME — зайди к нему, — оторвавшись на секунду, он продолжил работу. Да, тяжело быть главой отдела талантов и курировать наш отдел. Уже повернувшись, чтобы уйти, он меня окликнул: — и занеси это, пожалуйста, президенту, раз уж к нему идёшь.       Вручив папку, видимо с отчётами, меня отпустили. Воспользовавшись лифтом, чтобы быстрее подняться к кабинету президента, я чуть не столкнулась на выходе с одним из работников агентства. Извинившись, поспешила быстрее выйти из злополучного помещения. Повернув пару раз, я оказалась перед дверьми в святая святых агентства — кабинет начальника, который не уступал в странности и мании к преображениям самому Такараде, который его и изменял, под стать своему настроению и виду.

***

      Девушка постучалась, дождалась разрешения и зашла в просторную и высокую комнату. Посреди стоял диван, пара кресел и низкий журнальный столик; белый и очень пушистый ковёр с крупным ворсом занимал почти всё место. Ближе к стене с большим окном, стоял стол из красного дерева, на котором была видна пепельница с дымящейся сигарой. За столом в кожаном кресле с высокой спинкой сидел мужчина лет пятидесяти. За очками с тонкими овальными стёклами поблескивали хитро прищуренные глаза. Казалось, они, словно сканер, читали мысли находящейся перед ним молодой актрисы.       — Проходи, Могами-кун, садись, — мужчина опять затянулся сигарой, мгновенно приняв серьёзное выражение лица, но растеряв его, после следующей фразы: — Ты почему на звонки не отвечала, у меня для тебя такая новость!       «Дежавю?» — промелькнула мысль, навеянная воспоминаниями, когда Такарада-сан также ей выговаривал за невнимательность, потому что хотел сказать Кёко о зачислении в школу.       — У меня, похоже, телефон сел, — достав злополучный аппарат из сумки и убедившись в его неработоспособности, ответила актриса, заодно передавая мужчине папку от Савары, которую тот лишь мельком просмотрел. Президент печально выдохнул, сдувшись, как воздушный шарик, пущенный в свободное плаванье. Но мгновенно повеселел, вспомнив о причине визита девушки.       — Хорошо, всё равно я тебе не для этого звонил. Один мой… знакомый сегодня должен прилететь из Осаки, и мне нужно, чтобы ты его встретила. Справишься?       — Конечно! — бодро отрапортовала Кёко, — А как он выглядит?       — Ну, думаю ты его узнаешь, — загадочно ответил мужчина, поправив съехавшие очки.       «Узнаю? Осака? Знакомый президента? Уж не…»       — Такарада-сан, уж не хотите ли вы сказать, — приторным голосом начала девушка, — что мне надо встретить Тсуругу-сана, который прилетел на день раньше?       По окончанию тирады, демоны уже витали в воздухе твердя:       — Да как так можно?!       — Как я ему в глаза посмотрю, после вашей подставы?!       — Опять Тсуруууууга-сан меня возненавидит!       «Черт! Догадалась!» — но ни один мускул не дрогнул на лице президента, когда он говорил следующее:       — А с чего ты это взяла? — от такой простоты Кеко и её демоны даже замерли на секунду, а потом быстро созвали совещание.       — Что думаете? Мне кажется он врёт! — проговорил самый главный из демонят, вызвав разногласие в рядах хвостато-рогатой армии.       — Да ну! Вы посмотрите на его лицо! Ну не может такой няшка врать!       — Чего?! — закричали в голос демоны, — Няшка?!       Чертёнок даже уменьшился в размерах от такого напора, пока кто-то из синих не сказал:       — Ну да, он, конечно красив, но не тогда, когда из-за его хитрости страдает наша хозяйка! — все сразу согласно закивали и принялись утешать последнюю.       — Так! Ты чего растеклась?! А ну поднимайся! Подумаешь! — но на бледную Могами уже мало что действовало, — В крайнем случае мы всегда можем быстро сбежать, если «знакомым» действительно окажется Повелитель Ночи, — доверительно прошептал Кёко главный из рогатых.       — Хорошо, Такарада-сан, я встречу Тсуругу-сана, — с лицом идущего на казнь, отвечала девушка.       «Вот и славненько» — мысленно потирал руки главный прохвост LME.       Попрощавшись с президентом, но предварительно узнав аэропорт и время прибытия рейса, Кёко пошла на выход из кабинета, даже не обращая внимания на возмущенных демонов.

***

      — Самолёт заходит на посадку в аэропорту Токио, просьба пассажиров оставаться на своих местах до полной остановки судна, — вещало из динамиков.       — Рен, вставай, — Юки стал будить своего уставшего и уснувшего подопечного.       — Да… я не спал, — открывая глаза и потягиваясь, насколько это позволяло кресло, ответил актёр.       Самолёт пару раз подскочил при соприкосновении с землёй и последующим торможением и остановился в конце посадочной полосы. Пассажиры стали отстёгивать ремни безопасности и вставать с кресел, разминаясь, доставать вещи с полок, и плавным потоком стекаться к выходу.       Спустившись с трапа и проехав в автобусе до входа в здание аэропорта, актёр и его менеджер шли к выходу, когда Рен заметил знакомый ядовито-розовый костюм и лицо, обрамлённое рыжими волосами.       Юки тоже увидел Кёко и потому тихонько растворился в толпе пассажиров, сказав, что у него дела, но влюблённый на это даже не обратил внимания, сосредоточившись на ярком пятне.

***

      Кёко напряжённо всматривалась в людей, только что вышедших из севшего самолёта. Стоило лишь увидеть искомый объект, как на лице появилась улыбка, но мысль о том, что ей придётся сказать обожаемому семпаю о новой роли (к тому же его возлюбленной) всё ещё угнетала Кёко.       Решив, что оттягивание мучительного момента не избавит от него, актриса пошла навстречу мужчине.       — Здравствуйте, Тсуруга-сан. Я пришла встретить вас по просьбе президента, — идеальный поклон скрыл лицо, полное раздумий.       «По просьбе президента» огорчило мужчину, но факт, что девушка всё же пришла не мог не радовать.       — Здравствуйте, Могами-сан. Что ж, президент думает, что я не в состоянии найти дорогу к родному агентству? — такая открытая провокация заставила девушку подняться, но столкнувшись с лукавым взглядом, мысленно, уже в который раз, обозвать актёра бабником.       — Он так не думает, — единственное, что смогла сказать Кёко, находясь под прицелом серых глаз.       Видя, что смутил любимую, актёр усмехнулся и перевёл тему.       — Хорошо. Что-нибудь случилось, пока меня не было в городе? — поинтересовался он, двигаясь к выходу и заставляя девушку идти следом.       — Да ничего особенного. Я снялась в рекламе и… — девушка замолкла, но набравшись смелости, продолжила, — получила новую роль в дораме.       Понимая, что актриса что-то не договаривает, Рен предложил:       — Могами-сан, давайте сейчас заедем в LME, я отчитаюсь перед президентом, и можно будет ехать ко мне. А то я проголодался после перелёта, — состроив лицо, перенятое у Каина, сказал мужчина.       — Так и знала, что вы плохо питались, — удручённо вздохнула девушка.       — Но я же знал, что вы меня накормите, — в тон ответил Рен.       Девушка лишь вздохнула.

***

      Странная парочка шла по коридору японского агентства по раскрутке молодых талантов: высокий молодой мужчина лет 20-25, от которого так и веяло той мужской привлекательностью и харизмой, на которую падки женщины, и розовое недоразумение, при ближайшем рассмотрении оказавшееся девушкой 15-18 лет с молодежной стрижкой ярко-рыжих волос.       Как вы наверняка догадались — это были наши любимые герои — Рен и Кёко, которые что-то оживленно обсуждали. Видимо, девушка опять хотела впихнуть в парня гораздо больше того, что он может съесть, а тот этому сопротивлялся с завидным упорством.       — Тсуруга-сан, ну как можно так халатно относиться к своему здоровью! — возмущалась девушка.       Кажется, Рен в сотый раз пожалел о том, что попросил её приготовить ужин, но стойко терпел все покушения на собственную жизнь с помощью «разрушительного оружия» — еды.       — Могами-сан, я уже сказал и от слов своих не отказываюсь, но ужин не значит, что нужно готовить шведский стол на двадцать персон, — Кёко тихонько вздохнула, но про себя решила, что сделает всё по-своему. В уютной тишине они дошли до кабинета Такарады, из которого девушка вышла пару часов назад. Там, отчитавшись перед президентом, что «знакомый» встречен и успешно приведён в LME, актриса бросила напарника на «растерзание» Лори.       — А ты, я смотрю, времени зря не терял, — усмехнулся Такарада.       — Конечно, не терял. Вы ведь за мной конвой прислали, будто я дорогу до родного агентства не найду, — парировал парень.       — То есть, «конвой» тебе не понравился, и ты хотел от него сбежать? — хитро прищурился дядя актёра.       — Я этого не говорил, и давайте сменим тему.       — Как доехал?       — Хорошо, — просто ответил Рен.       — Хах… другого я от тебя и не ожидал, — отсмеявшись, мужчина продолжил. — Ты помнишь, что съёмки дорамы начнутся через неделю…       — И это самый ожидаемый проект года, так что требования к актёрам очень высоки, вы на меня очень надеетесь и считаете, что я оправдаю ваши надежды, — уже заученно ответил парень.       — Верно! И ещё, ты уже смотрел список актёров?       — Нет, там же ещё не все роли утверждены, так что я решил пока опустить этот момент. А что?       — Ничего. Можешь идти, — махнул рукой президент.       Рен кивнул и вышел из кабинета. Не обнаружив поблизости девушки, он решил, что она пошла в комнату отдела, и стал спускаться по лестнице, когда на него налетел искомый объект и чуть не сшиб с ног. Поймав девушку и восстановив равновесие, актёр спокойно спросил:       — Что случилось? Где горит? — насмешливо поинтересовался он.       — Т-та…та-а-м…       — Моя Тёмная Леди-и, — фальшиво пропел поднимающийся по ступенькам певец. Кёко от испуга икнула и моментально ретировалась за спину мужчины, искоса поглядывая на Рейно.       — Би-и-гль! — закончила фразу девушка.       «Тот странный тип, который недоэкстрасенс?» — удивлённо подумал актёр.       — Для тебя — просто Рейно, а ты, чудовище, уйди отсюда, — уже обращаясь к мужчине, попросил «просто Рейно». А девушка лишь сильнее вцепилась в руку стоящего перед ней Рена, словно надеясь, что так её ничто от него не отцепит.       — Во-первых, не чудовище, а Тсуруга Рен, — выпуская по чуть-чуть Куона, наступал мужчина, — во-вторых, вам не место в нашем агентстве, и в-третьих, Могами-сан не хочет и никуда с вами не пойдёт, — под конец фразы в голосе звучали стальные ноты, а певец, стоящий на пару ступенек ниже всё спускался и спускался, лишь больше бледнея с каждым шагом.       Пробормотав что-то неразборчивое, Рейно развернулся и пошёл назад. Как только его фигура скрылась на лестничном пролёте, Кёко медленно стала оседать на пол — ноги не держали от испытанного страха. Поняв, что руку уже никто не держит, Рен обернулся и присел перед девушкой, которая еле сдерживала рвущиеся наружу всхлипы.       — Ну, всё уже позади, — мужчине очень хотелось обнять сидящую перед ним любимую, но он позволил себе лишь мимолётно погладить её по голове, — я не очень-то умею успокаивать людей…       — Придётся вам учиться, чтобы имидж не портить, — слабо улыбнулась девушка.       — Тогда, будем считать, что первый урок прошёл успешно, — помогая подняться Кёко, ответил парень, — а теперь, можно и в магазин.       — Да, сомневаюсь, что в холодильнике появилась еда, за время вашего отсутствия.

***

      Как только я «отдала» Тсуругу-сана Такараде, я решила подождать семпая в «Love Me». Только я спустилась на родной этаж, как из-за угла на меня налетает адская псина. Я от неожиданности чуть на филейную часть не села, но к счастью, лишь чуть назад отошла.       — Ты что тут делаешь? — нет, ну каков наглец! Он в меня врезался, стоит, да ещё и лыбится!       — Мм… эта аура ненависти, злости. Моя Тёмная Леди, я и не думал тебя здесь увидеть, однако нас свела сама судьба, — Ииии… ну чего он так лыбится? Кажется, мои демоны куда-то сбежали при виде его довольной морды лица. А нет, валяются в уголке, тихо тырят запасы валерьянки.       — Иди в Ад! — бежать, бежать, бежать! Раз рогатые валяются без сознания, надо найти единственного человека, которого боится эта адская псина, — Тсуруга-сааан!..       Кажется, я в кого-то врезалась. Аромат знакомый… Вот он — мой спаситель!       — Что случилось? Где горит? — какой пожар! Там псы из ада выбрались, а он про какой-то пожар.       — Т-та…та-а-м… — язык и тело плохо слушаются, после быстрого бега вверх по ступеням, но мне получается спрятаться за спиной Тсуруги-сана. Вот он старше меня, сильнее, пусть и прогонит это исчадие ада…       — Моя Тёмная Леди-и, — к тому же ужасно фальшивящее. Меня аж передёрнуло от его писка, и похоже не только меня, судя по тому как напрягся Тсуруга-сан. Словно зверь перед прыжком: подобрался весь как-то, что даже под рубашкой видны мускулы. Его лица я не вижу, но от чего-то кажется, что сейчас он не лучше Каина в самом негативном его настроении.       — Би-и-гль! — заканчиваю, срываясь в конце.       — Для тебя — просто Рейно, а ты, чудовище, уйди отсюда, — какая фамильярность! И кого это он чудовищем назвал?! Тсуруга-сан не чудовище, и он явно лучше этого бигля!       — Во-первых, не чудовище, а Тсуруга Рен, во-вторых, вам не место в нашем агентстве и в-третьих, Могами-сан не хочет и никуда с вами не пойдёт, — будь я на месте псины, уже давно вымаливала бы прощение. Видимо, он тоже это понял, потому что мне кажется, что он даже посерел как-то.       Похоже, ноги меня уже не держат. Так! Нельзя падать перед адским биглем. Лишь когда он скрывается из виду, я замечаю, что до сих пор держу руку мужчины и отпускаю её, оседая на пол без опоры. Но похоже, что замечаю это не только я, потому что Тсуруга-сан сразу же оборачивается и присаживается передо мной.       — Ну, всё уже позади, — на секунду, мне показалось, что он хотел меня обнять, но вместо этого лишь погладил. Однако уже от этого мне стало легче и хотелось, чтобы это волшебное мгновение не заканчивалось, но всё было разрушено от следующей фразы: — я не очень-то умею успокаивать людей…       — Придётся вам учиться, чтобы имидж не портить, — я чуть улыбнулась, хотя хотелось опять расплакаться, но уже от нахлынувшего чувства безответности.       — Тогда, будем считать, что первый урок прошёл успешно, — видимо, он ничего не заметил, — а теперь, можно и в магазин.       Тсуруга-сан вёл себя как обычно, так, словно ничего не случилось, словно появление бигля и моя на него реакция ничего для него не значат… А на самом деле, кто я ему? Раз он считает, что ничего не было, значит ничего не было. Играй, Кёко. Докажи, что ты достойна своего учителя.       — Да, сомневаюсь, что в холодильнике появилась еда, за время вашего отсутствия, — как и хотели, мы спускаемся на парковку, чтобы поехать в магазин. В машине тепло, и я чуть расстёгиваю пальто, забранное из гардероба. Хотя чувства уже схлынули, оставляя место апатии, но тишина всё ещё давит на сознание.       Словно поняв, что мне неуютно, Тсуруга-сан включает песню, слова которой мне незнакомы, но ему нравится, судя по тому, как он выстукивает ритм на руле, чуть покачивая головой. Отвлекать от дороги я его не хочу, поэтому делаю вид, что мне очень интересны вывески магазинов, светящиеся неоном в вечерней тьме. Или очень увлекательно мигают одним глазом фонари, насмехаясь над спешащими домой прохожими.       — Интересно? — задумавшись, даже не сразу понимаю, что вопрос адресован мне, а поняв, недовольно отвечаю, словно воришка, пойманный с поличным:       — Очень, — вроде бы простой ответ, а Тсуруга-сан так усмехнулся, словно сделал для себя величайшее открытие, просто получив ответ на вопрос. Но больше, к счастью, он меня не спрашивал.

***

      — Курятина? Свинина? Говядина? Конятина, лосятина, оленятина?       — Вообще-то конина и оленина, — устало проговорил мужчина.       — Так, конина и оленина, — кладя куски мяса в корзину, пробормотала девушка.       — Я лишь сказал, как правильно произносится, а не то, что я буду их есть, — повторяя фразу в сотый раз и возвращая злосчастные продукты обратно на полки, ответил Рен.       — Тсуруга-сан! — воскликнула Кёко, не в силах смотреть на то, как корзина пустеет, вместо того чтобы наполняться.       — Могами-сан, — жалобно протянул актёр, глядя, как корзина, которую он несёт, наполняется только что выложенными продуктами, — ставлю вам такое условие: либо мы берём еды в три раза меньше того, что сейчас лежит в корзине и нормально готовим ужин, либо…       — Либо? — заинтересованно переспросила девушка.       — Мы не покупаем ничего, а я возвращаюсь домой и питаюсь святым духом.       — Это шантаж, Тсуруга-сан! — обиженно проговаривает Кёко.       — Он самый, — довольно отвечает Рен, догадываясь, что выберет девушка.       — А вы и рады, — бурчит актриса, выбирая самое нужное в корзине.       — Нет, но надо поддерживать имидж, как вы мне сегодня сказали.       — Могли бы и не напоминать… О, мандаринки! — позабыв обо всём на свете, Кёко бежит к лотку с полезными и вкусными цитрусовыми, а после самозабвенно набирает их полный пакет.       «Ну почему он такой… такой…»       — Обаятельный, притягательный, красивый, харизматичный, мужественный…? — услужливо подсказывают рогато-хвостатые.       «Мм… Могами-сан выглядит жутковато, бормоча себе что-то под нос… Вон, уже люди косятся… Наверно, я даже не удивлюсь, узнав, что она опять обзывает меня бабником и прочими нелестными эпитетами, никак не относящимися к действительности» — вздохнул актёр и подошёл к девушке, всё так же сосредоточенно выбирающей мандарины.       — Могами-сан, — «незаметно» подкравшийся Рен прервал поток самообщения, — надеюсь, вы берёте мандаринки и на меня?       — Нет, а вы что тоже будете? — невинно поинтересовалась Кёко.       — Нет. Вы купили всё, что хотели?       — Пожалуй, да, — погрузив килограмм мандаринов в корзину, пара пошла на кассу, где, оплатив покупки, они вернулись к автомобилю.       — Могами-сан, достаньте, пожалуйста, из правого кармана ключи, а то у меня руки заняты, — показательно помахав ими из стороны в стороны, попросил мужчина.       — Так давайте мне один пакет, а сами доставайте ключи, — идея ставить продукты на асфальт даже не рассматривалась.       — Они тяжёлые, так что подержу я их сам, а вы достаньте, пожалуйста, ключи, — девушке казалось, что он специально издевается над ней и ставит в неловкое положение, но скрепя сердце, ключи всё же были вынуты из куртки, а машина открыта.       Ехали обратно так же с музыкой, но Кёко казалось, что дорога пролетела слишком быстро и что не прошло и пары минут, а она уже заходит за Тсуругой в его квартиру. Ей хотелось побольше оттянуть опасный разговор, который выдал бы её чувства.       — Проходите, разувайтесь, чувствуйте себя как дома, — ответил Рен из кухни, ставя пакеты с продуктами на пол. Когда же на кухне оказалась и девушка, мужчина был моментально выгнан из девичьего царства, под предлогом переодевания и доводом не мешания.       После Кёко сразу же приступила к готовке, предварительно разложив продукты на полки (для чего ей пришлось вставать на стул) и в холодильник, а когда актёр пришёл помочь, то чуть не получил половником по лбу и решил, что благоразумнее для собственного здоровья оставить девушку в покое.       «Мда… Интересно, она сама хоть понимает, что я к ней чувствую? Хотя, зная её и учитывая события последних двух лет — если и догадывается, то считает это простой заботой, как об ученице… А мне это надоело! Надоело находиться рядом и не иметь возможности даже просто обнять… Хаа… а ведь если она узнает меня настоящего, не принца из наивной детской фантазии, а Куона, хоть мы и нашли согласие, я боюсь, что долго оно не протянет. Чёрт! Разговариваю сам с собой. Скоро стану или шизофреником, или параноиком. «Актёр сошёл с ума от безответной любви!» Представляю заголовки…»       От мыслей Рена отвлёк звонок на сотовый девушки. На дисплее высветился номер Канаэ. Секунду поколебавшись, он решил всё же не отвечать, а отдать телефон хозяйке. Только он подошёл к двери кухни, как звонить перестали, но Кёко уже услышала шум. Сдвинув створки двери, девушка удивлённо взглянула на парня, застывшего с телефоном в руке.       — Могами-сан, вам звонили, — протягивая розовый телефонный аппарат с забавным брелоком, оповестил Рен.       — Спасибо, — Кёко быстро написала подруге пару строк и засунула его в задний карман брюк, — я уже почти всё приготовила, можете мыть руки и садиться за стол. Я салат дорежу и присоединюсь к вам.       — Хорошо, — тепло улыбнулся мужчина. За ужином царила нежная, почти семейная атмосфера. Но всё-таки разговор никуда не делся, а вот как его начать, Кёко не знала и оттого всё больше нервничала. Видя, что девушку что-то терзает, Рен решил первым начать диалог:       — Могами-сан, — откладывая хаси в сторону, обратился актёр, — вы говорили, что вам дали новую роль? Поделитесь своим успехом?       — Дали. Одна второстепенная роль в фильме «Пока мы не упали» — я играю подругу главной героини, а другая — главная — в дораме «Президент студенческого совета — горничная!».       — То есть вы играете Мисаки Аюдзаву?       — Да, — Кёко смотрела в стол, боясь поднять глаза на семпая и опасаясь его реакции.       — Хм… Тогда, буду рад работать с вами, — протягивая через стол руку, ответил мужчина.       — Взаимно. Прошу, позаботьтесь обо мне, — встав, поклонилась актриса.       «Кто бы ещё обо мне позаботился» — невесело подумал Рен, предчувствуя, что съёмки будут, ох, какими «весёлыми», — «Кажется, эти съёмки станут судьбоносными…»       Хотя, Такарада ещё не раз посмеётся над любимыми, а потому ещё более опекаемыми, актёрами.       — Кстати, Тсуруга-сан, а как прошли ваши съёмки? Вы ведь уезжали почти на неделю.       — В общей сложности нормально, если не брать в расчёт того, что на второй день погода разыгралась не на шутку и работа застопорилась из-за чего вместо трёх дней, которые требовались для съёмок, мы потратили пять.       Вечерний разговор грозился перетечь в ночной, если бы глаза у девушки не стали слипаться, и мужчина не отвёз бы её в ресторанчик «Дарумаю», где еле отвертелся от угощения, которое предлагала гостеприимная хозяйка.       Но несмотря на тяжёлый день, Кёко ворочалась на футоне и не могла уснуть, пока телефон не уведомил о входящем сообщении от абонента «Тсуруга-сан»:

Я доехал. Спокойной ночи.