27.07

Качество громкой музыки не требуется в оценке, это слишком прекрасно. А в качестве доказательство этого - стоит взглянуть на танцпол, который завален до sold out'а. Сумасшедшая давка выжимает людей, но они отрываются как в последний раз, смешивая естественный прилив энергии с алкоголем. Некоторые же добавяют таблеточки бля усиления либо закрепления эффекта. И в лучшем случае -это таблетки. За диджейской установкой девушка чувствует себя уверенно, что удивительно. Она долгое время не практиковалась в этом на мероприятиях, не говоря уже за полный сет. Ещё утром она поняла, что во время телефонной договорёности с менеджером клуба она была зачарована действием каких-то эмоций в себе. Скорее, атмосфера Газа и отходняк после дня рождения надавили на разум и он пошел в другом направлении, согласившись. И это ни в коем случае не действие карих глаз. Нет, точно не это. Но переступив порог площадки, она получила полный перезаряд. Не от людей, ведь их ещё не было на территории заведения. От предвкушения удара энергии, что тянет за собой вдохновение. А ей этого так не хватало в последнее время. Сэм успевает и пританцовывать и похохотать, но чертовски боится глаз людей. Их тут не так много, как на стандартных концертных площадках, ведь вечеринка лишь по спискам и те, кто не успел добавиться - явно невезунчик в этой жизни. Но всё равно страшно. Нет четкой причины. Катова не может назвать то, что настораживает или беспокоит среди всего вокруг. Просто привыкла быть по другую сторону. Как концертов, так и треков. По другую сторону музыкальной свободы. Инстасториз летят с неимоверной скоростью с отметкой геолокации "Облака" и аккаунтом сегодняшней звезды вечера. Мало кого сейчас таким можно удивить, но чувство зависти от других к своей персоне всегда нравилось человеку. Тем более в наше время. Завтра, возможно, Сэм чекнет пару отмеченных с ней видео и что-то сподвигнет её на мысли о своём месте в этой жизни. Ну а пока трех часовой нон-стоп продолжается. *** Жить ночью, когда люди спрятались либо в своих домах, либо в ночных заведениях, кажется немного странно. Но вдыхая воздух, который будто пропах звёздами и луной, груз мыслей в голове летит прямо в космос и становится легко. Если только на душе нет депрессии по любви, иначе результат прогулки будет немного иной. Незнание местности нисколечки не пугает Хадзагарова. Депрессии у него нет, поэтому человек идёт, радуясь жизни. Да и точно знает, депрессии не существует. Это способ привлечения внимания. Но точне сказать, что это самовнушение. Ты сам внушаешь себе горькую ситуацию, горькое состояние, сам внушаешь себе разрушение. Ты сам его себе осознанно внушаешь, принимаешь его на себя и начинаешь играть эту роль. Ты начинаешь заигрываться и забывать о том, что это роль. И превращаешь все в реальность. Это все роли, которые люди выдумывают у себя в головах. Парень никогда не примерял на себе эту "роль". Каждый раз он находил выход через самопознание. Путь к этому был долгий, но, во всяком случае, это лучший вариант. Москва пережила неделю дождей и гроз. Серость и холод за окном вдохновляют не меньше пережитых чувств и эмоций. Воодушевление застало Алана глубокой ночью, когда сон наконец появился в его жизни. Но всё же парню не суждено было в тот день уснуть, как и последующие три дня. Студия вновь заменила ему кровать. Но вдохновение неожидано ушло, заставив парня мучаться над текстом целые сутки. Именно поэтому он вышел на первой станции метро, после озарения идеей о таком заряде сил. И нормальный сон вновь летит к кучке важных, но отложеных дел. Мешки под глазами не против. Ему так хочется вернуться домой, во Владикавказ. Хотя бы на день, два. Собраться семьёй и наслаждаться теплом и уютом близких. Пожалуй, это лучшее, что он только может пожелать. Но сейчас впереди тур, или как Алан предпочитает говорить "танцевальные вечера", а потом он клянётся себе вырваться домой. Если, конечно, обстоятельства разрешат. До конца года еще три с половиной месяца, но планы на этот год с каждым днём только растут. Продуктивность этого года нельзя описать словами, лучше показать делами. Песня, ставшая хитом, контракт с Gazgolder'ом, съёмки, номинация на премию, предстоящий тур и сольник. И это если не вдаваться в подробности предстоящих дел. Его голова пуста, нет никаких суждений. Лишь фрагменты воспоминаний перед глазами, которые темнее этой ночи по тону. Страшно красиво, честно. Особенно под ярким светом фонаря. Темные, почти черные, глаза являются огромной загадкой. Попробуй понять, что у него на уме. Светоотражающие вставки на куртке отсвечиваются от каждой проезжающей тачки. В очередной раз Алан привлекает внимание подростков, стоящих у круглосуточного ларька. Хадзарагов не прячет глаз, не опускает голову вниз. Просто идёт, как бы не замечая ребят в метрах от него.        — Алан, прости, но можно сделать с тобой фото? Улыбается девушкам, ему не надоедает такое внимание от людей. Это некое взаимодействе, тебе дарят энергию, а ты эмоции. Все остаются в плюсе.       — Конечно. * * * Драм машина никогда не давала покоя соседям Катовой, так уж сложилось. Но пару недель назад гостевая спальня превратилась в хорошо звукоэзолированую домашную студию. Тут, конечно, не профессионального масштаба, например, тут не записать инструменталку или вставить жесткий парт с ударными. Во-первых, ей это и не нужно, не специализируется на этом, а во-вторых, есть куча близких со студиями уровня намного выше по возможностям. Но не по качеству, ведь эта дамочка закупила аппаратуру покруче чем некоторых звукозаписывающих центрах. Поводов выходить за пределы квартиры поуменьшилось, поэтому если есть желание найти Сэмми, то вариант с поиском в её обители безошибочный. Но попробуй сделать так, чтобы она услышала звонок. Ведь ни черта и не слышно, а телефон почти всегда на вибро режиме. Или вообще без звука. Но сегодня фортуна явно на стороне Matrang'а, ведь дверь подруги открывается после третьего нажатия на кнопку звонка. С уже уставшими глазами, без какой-либо косметики на лице, в адидасовских штанах, в футболки от той же фирмы и хвостом на голове девушка выглядет вовсе не нелепо. По-своему милая. А попробуй скажи это, так мат развеет впечатление о милости и мягкости. И это привлекает. С характером. Очень своеобразным.       — Не смей говорить о том, что я хуево выгляжу, — впускает в квартиру, перебивая инициативу Алан на приветствие.       —Ты прекрасна.        — Что-то яро веет в воздухе легким шлейфом сарказма, если не вранья. Путаю иногда эти два аромата. Скрещивает руки на груди. Делает так всегда, когда пытается выстроить защитную стену, которая рушится от разных факторов. Интересно, что на этот раз?        —Мне помощь нужна, дорогая.       — Если с тобой нет приезжих из Казахстана, то я полностью согласна.       — К счастью, я сегодня один. Ну это пока. Сэм двигает вперёд, а услышав за собой шаги, она ещё больше расслабляется. Странно это даже. В студии царит идеальный порядок, если не считать пустых контейнеров из-под еды и бутылку воды. Все же остальное тут, кажется, стерильное. И это не из-за новизны помещения. Она, как настоящий фанат своего дела, рабочее место ценит больше всего. Поэтому и пылинки тут не найти. — Мне на Газе предложили авторскую вечеринку с сетом. Объяснишь что к чему на аппаратуре? — Я могу тебя поздравить? Ведь раньше ни у кого не было подобного с подписантов... а что мне за это будет? — Я оформлю тебе випку, — Алан повторяет вслед за девушкой, откидываясь на спинку кресла и в точности повторяет ее мимику. Прищуреные глаза и просвечивающаяся улыбка из-под каменного лица. В атмосфере витает что-то сладкое, но не приторное. Она достаёт из шкафа еще одну наверняка нужную установку, которая особо не отличается от каждого устройства по периметру. Точно так же имеет экранчик, кнопки и какие-то детали, больше похожие на рычаги. Ласково называет это "драмка для чайников" и, стоя спиной к своему гостю, подзывает его к себе. — У тебя есть уже список своих треков для вечера? — Да, мы составили примерно программу, треки утвердили. И плюс мне нужно освоить диджейский пульт. К кому, как не к тебе, я мог обратиться? Приятно осознавать, что это не лесть. Хадзагаров попросту не умеет врать. Он либо теряется в словах, либо несет какую-то чушь. Конечно, в силу его возраста он должен был хоть немного исправить это, но нет. Разве честность это плохо? Как минимум, это непривычно. — Сколько у нас времени есть? И второй вопрос, ты хоть что-то знаешь о сетах? — Думаю, до конца ноября узнаю. Двух с половиной месяцей хватить с головой, дабы углубиться в новое для него направление. Но учитывая месячный тур, который, конечно, будет с перерывами в Москве на пару дней, обработку трека для релиза и подготовки к сольнику в Москве, то в конечном счете выйдет не больше двух недель. Интересно, что её ошеломляет больше. Информация о том, что он будет в Москве всего пару раз в ближайшие тридцать дней, или их совместная предстоящая работа? Блондинистые волосы немного выбились из хвоста, падая на хрупкие плечи. Это выглядит по особенному из-за светящего ей в спину солнца. Да, это греет. Но это жутко неприятно ей, любит темное время суток. А оно любит её. Забавное взаимодействие. Тонкие пальцы умело настраивают "драмку", что и влечёт за собой пристальное внимание Алана. Следит за каждым движением, как не следит даже за дорогой во время своих редких попыток вождения. — Интересно? — у всех же есть это чувство, подсказывающие тебе то, что кто-то смотрит на тебя? У неё оно развито отлично. Поэтому без убеждений на пристальный взгляд кидает другу вопрос, который ничуть его не смущает. — Конечно, боюсь представить, что будет дальше. — Дальше ты должен показать список треков и включить их мне. Уж простите, из твоего репертуара я слышала сведенный мной трек и, пожалуй, "медузу". Она знает, куда бить. — Ничего, к сольнику выучишь. — Уверен? Алан встает с кресла и теперь их разница в росте видна им обоим. Она от неожиданности смотрит на него сверху вниз, а точнее на его ухмылку. Бесит же. — Убедил, — сдаётся, что является настоящей редкостью. Да ещё и кому? Странно, очень странно, — но треки всё равно включи. Она делает некоторые наброски не только в голове, но и на бумаге. Отбивает пальцами по столу ритм, с особой силой стуча на моментах, которые хотелось бы выделить особым звучанием. Новое вдохновение неожиданно пришло вместе с Аланом. В его песнях, даже полностью задумавшись о инструментале и обработке под ремикс, все равно улавливает смысл. Та особая энергетика, которую он вложил в слова, передается и ей. Какие-то слова почему-то толкают туда, на несколько лет назад, где щемящее чувство в груди не давало спать им обоим. Туда, где жизнь не казалась такой зависимой от трех вещей: денег, авторитета и времени. flashback. Громкие крики резко врезаются в чувствительные барабанные перепонки. "Снова ссорятся" — пронеслось в голове у Сэмми. Да, её родители снова ссорятся. Времена, когда это, причиняло ей боль, давно прошли. Сейчас же Катовой просто-напросто все равно, за исключением того, что шум является внешним раздражителем. Сэмми усвоила, что когда ее родители выясняют отношения - лучше не лезть. Лучше запереться в комнате, а ещё лучше — уйти. Сквозь приоткрытую дверь своей комнаты слух Катовой улавливает обрывки фраз: "она непутёвая". Непутёвая? Неужели они обсуждают её? Непутёвая? Серьёзно. Одно единственное слово эхом отдаётся в черепной коробке. В груди резко защемило. А ведь они, вероятно, правы. Сэмми неуклюжая, чувствует себя ненужной и чужой среди других девочек. Да и с нынешными ее знаниями - ее ждёт метла и двор. Но об этом потом. Просто не хочется думать. Хочется развеяться. Уйти из дому. В который раз убежать от проблемы. А ещё к горлу подкатил ком и начало щипать глаза. Неужели Сэмми Катова даст волю слезам? Но она не в силах их сдержать. Все слишком долго копилось в маленькой, шестнадцатилетней Сэмми. В тумане разума накинуть ветровку и даже не зашнуровать кроссовки - и так сойдет. Только бы быстрее уйти, неважно куда. Спотыкаясь о собственные ноги, вниз по лестничному пролету и ещё одному. Звонок в дверь. Небрежно вытертые рукавом легкой куртки слезы, растрепанный пучок. Ещё один звонок в дверь. Теперь уже дверь отворяется и перед Катовой предстает Алан. Спокойный, с улыбкой на лице. Заметив состояние Сэмми, он становится в ступор. Сказать, что он удивлен - ничего не сказать. Он не видел ее такой раньше, но четко понимал: если Катова плачет - значит, это серьезно, ведь пустяки её не волнуют. — Сэмми? Пройди, дома никого нет, — Хадзарагов делает шаг назад, тем самым впуская Сэмми в квартиру, — что случилось? — Мне надоело это, вот что случилось, Алан, — шмыгает носом и утыкается в его шею. У каждого человека ведь есть свой запах, да? Так вот, ей казалось, что Алан пахнет свежескошеной травой и спелыми яблоками. В последнее время Алан стал таким родным для нее. — Снова родители? — он ласково поглаживает Сэмми по спине, проводя полошечками пальцев вдоль позвонков, — Сэм, ты же знаешь, я рядом, — он не знал, как утешить её. Посоветовать не обращать внимания? Забить? Будет тупо, — давай воды, да? — Не надо воды, стой здесь. Сэмми утыкается носом в плечо Хадзарагова и обивает руками шею. Вдывает запах его слегка промокшей от слез Катовой футболки и это действует на нее как успокоительное. — Ну не плачь, пожалуйста, я не знаю, что делать, ты вгоняешь меня в ступор, — произносит он, смотря на нее сверху вниз, — давай, глубокий вдох, и выдох. Полегчать должно. — Психолог из тебя так себе, — произносит Катова с улыбкой сквозь слезы. — Ты уверена? Еще минуту назад ты плакала, а теперь улыбаешься? Я чудесный психолог. Или это только я на тебя так влияю? — Хадзарагов ухмыляется. — Какое у тебя самомнение, однако. — Какое есть. Чай будешь? — Не откажусь. А стихи свои прочтешь? — Только если для тебя, — произносит Алан с широкой улыбкой. Он переводит глаза на задумчивое лицо, но его взгляд приковывает даже больше её личная красота, нежели её мысли о его треках. Она серьёзно не слышала его песен? Допустим, она не соврала. Допустим, он поверил. — Нам предстоит куча работы, чтобы сделать ремиксы не хуже оригинала. — Я могу счесть это за похвалу? Обычно басистые голоса звучат не очень приятно на слух, ведь попросту режут слух даже после привыкания. Но его голос имеет какую-то особенность, что так и привораживает. Такой низкий, теплый и добрый голос. А сейчас хриплость от тихого тона заставлаяет Катову немного подрагивать и подгибать колени. Но в этом она себе не признается. — Похвалю тебя я тогда, когда ты отыграешь мне партию. А сегодня начнём с азов. — Заманчиво, — ещё бы, теперь это уже четкая цель. Похвала от Ny Volan'ы. Звучит неплохо. Обьяснять Алану структуру простейшей драм-машины ей пришлось не менее получаса. Что интересно, он знал всё до этого момента, ведь и сам пишет себе демки. Но разве он мог отказать себе в удовольствии в тридцати минутах под её прицелом и указательных действий с участием тактильных контактов? Ответ очевиден. Учить кого-то ей не дано. Но она всеми силами пытается не сорваться и не накричать. Он злит её специально, любопытство берёт верх и ему интересно, что она сделает. Как школьник, если честно. Глупо или нет - решать не хочет, ибо находить ответ своим действиям со словом "абсурд" ему не хочется — Тут чуть по-другому нужно, — хрупкое тело становится в промежуток между другом и столом с аппаратурой. Решает показать как надо, — смотри. Он встаёт с кресла, натыкаясь телом к близкостоящей Сэм. Она на своей волне тычет пальцами и что-то медленно говорит, пытается доходчиво обьяснить музыканту его ошибку. Ведь это только начало, самые элементарные познания в виде предназначения каждой кнопочки. А что будет дальше, ведь ремиксы не являются легкими? Не факт, конечно, что он сделал ошибку не специально. — Понял, — оборачивает голову назад, но на этих просторах студии он стоит так близко, что губы Алана чуть выше, чем её. Рост опять играет свою роль. Казалось бы, поцелуй в такой момент просто край зашкварной мелодрамы. Но кого тут это волнует? А уж тем более, когда мозг отключился и работает лишь животное желание. И ее губы такие же мягкие, как когда-то давно. Почти забытый вкус возвращает их в юность. Как говорил один известный рэппер, чистое животное желание. И в этом нет ничего плохо, вовсе нет. Если бы мозг так и продолжал быть в отключке. Error 400. Поэтому она убирает руку Хадзарагова со своей талии, потирая лицо руками и всё так же сидит на столе. — Я пойду, наверное, — она не останавливает его, удаляет в себе желание прислонить голову к его длинной шее. Сложно, но она справляется. Справляется и с эмоциями до тех пор, пока входная дверь не хлопнет. А потом отчаянно крутит головой, как бы хочет выкинуть всё из больной головы. Почему-то не выходит. *** Он буквально залетает на студию, приковывая к себе внимание от звукаря и до Агады. Всё ещё пахнет её духами, и полчаса в дороги до Газа не выветрили запах. — Врубай микрофон. По дороге кидает вещи на диван, влетая в звукозаписывающую кабинку. На такое пришла посмотреть даже Ольга, ведь обычно Алан чуть более спокойнее появляется. — Что-то случилось? - Нет, Оль, всё хорошо. — Мы вчера послушали твои ремиксы, ты молодец. Сам делал? - кажется, кто-то обманул Катову и этот кто-то имеет хорошую актёрочку, ведь девушка поверила другу в его полном отсутствии навыков. — Сам. Включает заметки с набросками текста, которые пришли в голову, пока ехал в такси. Может, им нужно встречаться чаще?

Лети со мной в дали, где все кино, Где мы бы не спали, когда темно, Где небо не больше моей мечты, Там ты и я, там я и ты. Не может же забыться все и сразу, Горячей головой. И пусть поймет однажды каждый старый, Какой он молодой. Отойди на шаг, осень прибыла в стихах, И как то раньше, чем мы думали, одела на нас шарф И пусть всё не на местах, пусть город серый от дождям И как-то больше, чем обычно, мне захочется тебя.