глава вторая.
выключаем свет и ждем звонка , я выберу побег, иди одна. тебя нельзя до дна я море, ты луна; я пьяный, ты весна
Максим знает, для Кошелевой malfa — большой прорыв, шанс, за который нужно крепко-крепко ухватиться и держать несмотря на содранную плоть, кровь и слёзы. В её неполные девятнадцать огромная удача попасть в лейбл к одному из известнейших продюсеров страны, который настоящий профессионал в своём деле и действительно знает, как раскрыть и, самое главное, раскрутить артиста, ловко заставив публику понять и полюбить каждую строчку в каждой песне. Максим знает, Кошелева мечтала о таком шансе и старалась изо всех сил выбиться в столицу и попасть в «песни». Она слишком хороша, чтобы застрять в родной Сысерти со своим талантом. И даже нескончаемые репетиции, контракт, границы и полное отсутствие времени на какую-то жизнь вне сцены — ничто из перечисленного не заставит её пожалеть о вступлении в лейбл. Максим знает, как для неё это важно. Половину жизни он сам был незримым свидетелем её труда, заглатывая кучу таблеток в попытках заглушить её голос в своей голове. Но в отличии от неё, Анисимов моментами жалеет и о контракте, и о лейбле, и обо всём вокруг, включая их встречу. И о словах, брошенных в ссорах и гневе. И о невозможности просто отпустить и двигаться дальше.— Лучше бы ты так и оставалась только в моей чёртовой голове, Кошелева.
Нет, лучше бы не было. И это не свободный Свобода тоже прекрасно знает. С появлением в его жизни Крис он словно стал целым, собрался как пазл без потерянных где-то за диваном кусочков. Бутылка виски за выходные почти опустела, щетина отросла уже настолько, что даже Трущёв перестал бы звать его ребёнком, в квартире адский беспорядок. Концертный тур песен давно позади, последний год жизни был просто сказкой: новые приятные знакомства, близкие по шоу друзья под боком, много музыки, любви фанатов, драйва. Много Кристины. Всегда и везде, двадцать четыре часа в сутки. В пятнадцать Анисимов был убеждён, что тема с родственными душами — откровенная хрень, но каким-то невообразимым образом Кошелева вплелась в него на клеточном уровне так, что теперь не вырвать, не выблевать, не выхаркать к чертям собачьим. И от этого /почти/ чертовски страшно.«мы просто друзья».
«мы просто друзья». но где вы видели друзей, которые друг без друга дышать разучились, но и вместе тонут в водовороте чувств и опасений. «мы просто друзья» — не просто щит от сующих нос куда не следует фанатов, а грёбанный девиз их дешёвой киноленты, которую детям до восемнадцати обычно не показывают. потому что не понятно ещё, что и как, и портить бесполезными взрослыми неразберихами детскую психику совсем не хочется. а ведь точно, крис ещё совсем ребёнок, который не знает, не умеет, не может. слишком добрая, ласковая, не запятнанная. боявшаяся оступиться и упасть. и тут большой и серый анисимов на пути встаёт, мешает, лезет со своим внутренним душевным голодом. кричит, бесится, скучает. ломает всё вдребезги потому, что внутри сам уже почти сломан.
За первым концертом группы после проекта идёт второй, третий, четвёртый и так снова и снова, мотаясь по городам от Петербурга до Ульяновска. Потому что сцена, как никто, всегда примет и укроет от всего больного и разрывающего. Сбрасывает звонки, надеясь однажды проснуться без жгучей необходимости взглянуть/обнять/услышать. Всё портит, как и всегда. Она врывается в квартиру неожиданно, впрочем, как и в его жизнь, оба раза. Хобби, что ли. Осматривает бутылки осуждающе, устало выдыхает и прикусывает губы, а потом обнимает. Просто, крепко, не реагируя ни на скованность Макса, ни на его первоначальный порыв оторваться, вместо этого цепляя ладони за его спиной в замок, будто обещая не отпускать. — У меня первый сольник скоро, давай со мной?мы камнем на ветру я буду до конца с тобой .
