Алхимический корпус

      Эдвард досконально, сосредоточенно и со знанием дела изучал побелку потолка на предмет неровностей. Развалившись на диванчике и страшно негодуя, он уже двадцать минут ждал прихода вновь прозревшего полковника на место службы. Старший Элрик очень удивился, когда Мустанг накануне позвонил и попросил навестить его, ведь полковник уже знал, что Эдвард после недавних событий был в состоянии разве что монетку в тонкий блинчик своей алхимией раскатать, да и то долго и вдумчиво вычерчивая перед этим круг преобразования.       Все его умения и навыки, отточенные до рефлексов за время обучения в детстве, сейчас, после того, как его Врата закрылись, бесследно исчезли. Стало невозможным проводить преобразования «на автомате», просто направив поток энергии в нужное русло. Теперь алхимик должен был полностью контролировать процесс, следя за положением и состоянием практически каждого атома вещества. Это чертовски выматывало и очень сильно огорчало.       За дверью послышались шаги и возмущённый голос:       — Я знаю, что уже конец месяца, — Мустанг, задействовав все свои акробатические способности и не выронив ни одного листка из огромной кипы, удерживаемой подбородком и трясущимися от напряжения руками, открыл дверь локтем и медленно вошёл в кабинет. — И я знаю, что всё это надо проверить до завтра, — бросил он через плечо и со второго раза захлопнул ногой дверь.       — Я смотрю, для вас, полковник, склонность к труду всё ещё непостоянное явление, с обострением раз в месяц, — Элрик перевёл взгляд с потолка на Роя, свалившего на стол ворох бумажек, и нехотя поднял со спинки дивана голову.       — Ну, а для тебя, господин Стальной алхимик, пунктуальность наконец-то перестала быть пустым звуком? — Мустанг попытался придать стопке документов на столе наиболее вертикальное положение. — Что-то давненько за тобой желания прийти к начальнику пораньше не наблюдалось. Или что, подрос — шагать стал шире и шустрее?       Эдвард в одно мгновение оказался у стола.       — Это кто это тут мелкий? — Элрик угрожающе навис над сохраняющей зыбкое равновесие стопкой бумаг. — А, поджигатель недосохший?       В кабинет вошла Риза Хоукай, окинула взглядом обычную для этого места рабочую обстановку, приветственно кивнула пылающему праведным гневом юноше и протянула начальнику толстую жёлтую папку. Мустанг уже было взял своё бумажное проклятие из рук лейтенанта, но та не выпускала её из рук.       — В следующий раз, полковник, — произнесла Риза в ответ на вопрошающий взгляд, — относитесь к таким документам ответственнее.       — Где же Вы её нашли, лейтенант? — Мустангу удалось вырвать папку из рук Хоукай и пристроить рядом с «очень срочными делами» на утопающем в бумагах столе.       — В архивном запаснике...       Риза вздохнула, досчитала до трёх и спокойно продолжила:       — Она служила подставкой под кофейник в углу охранника в подвале.       И действительно, на задней стороне этого потрёпанного жёлтого кошмара, помимо прочих пятен неизвестного происхождения, можно было увидеть несколько круговых коричневых разводов.       После того, как мисс Хоукай, яростно чеканя шаг, скрылась за дверью, Эдвард позволил себе весело хмыкнуть. Но не сильно громко — мало ли.       — Ну что, полковник, работа не волк — в лес не убежит? — юноша придвинул к столу стоящий рядом стул и вальяжно расселся напротив начальника. — Хотя, судя по всему, покусать может.       — М-да уж, — Рой раскрыл видавшую виды папочку, — радует, что не только меня одного.       — То есть? — взгляд Элрика, начавшего подозревать неладное, выражал искреннее недоумение. Желание поддеть самолюбие Мустанга очередной шуточкой уступило место странным опасениям.       — Как там дела у Альфонса? — начал мужчина издалека.       — С чего это тебя вдруг стало интересовать? — Эдвард скрестил руки на груди. — Он не твой подчинённый и к армии имеет довольно косвенное отношение.       — Да? Интересно… Человек лежит в военном госпитале, лечится у лучших специалистов страны, при этом не имея отношения к армии?       Эдвард на это лишь скрипнул зубами. Он и подумать не мог, что его невинная просьба пристроить младшего брата по блату может послужить причиной торга.       — В любом случае я за вас беспокоюсь, — продолжил Мустанг, — и мне просто необходимо быть уверенным, что с вами всё в порядке.       Ага, как же. Ради простого интереса о возможности шантажа не напоминают.       — Что тебе от меня нужно? — спросил Элрик сквозь зубы.       — Твоё прошение о переводе в исследовательский отдел... — Мустанг достал из ящика стола бумагу, исписанную корявыми буквами. — Я могу подписать его хоть сейчас, однако прежде мне хотелось бы, чтобы такой талантливый, блещущий умом и способностями Стальной алхимик кое-что для меня сделал.       Эдвард с трудом удержался, чтобы не съездить кулаком по этому мерзко ухмылявшемуся лицу.       — Ага, конечно, без проблем, Ваше Конское Величество! — Элрик подскочил и угрожающе навис над столом. — Покажите мне амбразуру, я её прикрою своей задницей!       Отсутствие реакции на такое явное оскорбление настораживало. Он ожидал чего угодно: вспышки ярости, путёвки в пешее эротическое, гневного пенделя под причинное место. Но спокойного долгого взгляда выдержать просто не смог.       — Полковник, вы серьёзно? Это совсем не смешно!       — Разве я смеюсь?       — Да я же сейчас бесполезен, как третья педаль на велосипеде!       Признавать беспомощность для него всегда было трудно. Эдвард шумно выдохнул и плюхнулся на стул.       — Ну, это как посмотреть, — задумчиво протянул Мустанг, — впрочем, ладно. Не буду тебя больше задерживать, твоя жизнь — твоё дело, однако хочу, чтобы ты прочёл вот это.       Рой достал из жёлтой папки документ, на котором красовалась печать с гербом Аместриса. Элрик удивлённо принял её из рук полковника.       В связи с необходимостью скорейшего восстановления государства… Особый контроль над специальным образованием… Для повышения интереса к точным наукам… Повышение престижа армии… Учредить на базе военной академии…       — Так, секундочку, — Эдвард вопрошающе посмотрел на ухмыляющегося мужчину,— что значит «алхимический корпус военной академии Аместриса»? Это что, шутка? Мустанг в ответ на это лишь шире улыбнулся. — И сюда вы меня захотели впихнуть? Раз эти бумаги оказались в подвале, значит, за этот... — Эд потряс бумагой, — ...алхимический зоопарк ответственным назначили именно вас, полковник. Вы действительно думали, что я соглашусь преподавать в этом балагане?       — Во-первых, о преподавании речи и не шло, — Рой забрал приказ из рук парня и аккуратно уложил в папочку, — а во-вторых, сотрудник исследовательского отдела к этому… балагану… не имеет ровно никакого отношения.       — Так, погодите! — Эд подскочил и хлопнул ладонью по закрывающейся папке. — Что значит «о преподавании речи и не шло»? Как тогда?       Мустанг молчал, и это неимоверно выводило Эда из себя. Глубоко раненое самолюбие истерически верещало и требовало объяснений. Понимая, что ещё не раз пожалеет о своём решении, Элрик схватил всё ещё лежавшее на столе прошение о переводе, небрежно сложил и запихал в карман брюк. Полковник на это лишь хмыкнул, откинувшись на спинку кресла.       — Что, Стальной, интересно? — поймав суровый взгляд с «той стороны стола», мужчина продолжил. — Дело в том, что когда создаётся новая структура, наподобие этой, необходимы наблюдатели. Те, которые будут следить за порядком в ней, сообщать об ошибках. И лучший вариант в данной ситуации — найти того, кого можно внедрить непосредственно в саму систему…       — Учиться хотите отправить! — догадался Эдвард.       — Именно.       — Меня?       — Да.       — В академию?       — В алхимический корпус. И раз уж на то пошло, прошу заметить: у тебя в личном деле указано лишь девять классов экстерном. Для военного это не очень критично, но, боюсь, для учёного-исследователя играет не последнюю роль. Повод задуматься, не так ли?       — Я всё ещё жду фанфар, хлопушек и таблички «вас разыграли».       — Зря. Ведь это неплохой шанс для тебя вернуть свои способности на прежний уровень, Эдвард.       Эд замер, обдумывая услышанное. В чём-то полковник был прав. Возможно, если он станет практиковаться в преобразованиях под надзором и контролем кого-нибудь опытного, ему удастся достичь уровня хотя бы десятилетнего себя, что в его положении уже было бы замечательно. Но какой-то подвох во всём этом чувствовался.       — И это всё, естественно, инкогнито?       — Да. Боюсь, что если «сеньор-всем-известный-Стальной-алхимик» отправится учиться в данное заведение, это вызовет лишние вопросы, — Рой передал ему в руки пресловутую папку. — На вот, ознакомься.       Пока юноша просматривал листы, в которых говорилось об организации работы нового корпуса, преподавательском составе и примерном перечне дисциплин, мужчина продолжал:       — Вся деятельность будет вестись под прикрытием. У тебя будет новое имя и новая внешность.       Это звучало настолько по-заговорщически, что Элрик едва не рассмеялся.       — И как же господин полковник намерен этого добиться? — Эд оторвал взгляд от бумаг, выжидающе глядя на Роя.       — Новые документы и пара пачек краски для волос.       Эдвард фыркнул и взял следующий лист. Это был список зачисленных. Всего шестнадцать человек.       — И кто же из этих несчастных я?       — Второй по счёту.       — Миранда Аттвуд?       Да... Мустанг был готов многое отдать в этой жизни, чтобы увидеть это недоумевающее лицо ещё раз.       — С конца, Стальной, с конца.       — Ах, какая замечательная шутка, полковник! — саркастически заметил Эд, отрываясь от чтения, — долго придумывали?       Выбранное для «образовательной операции» имя Эдварда не устраивало совершенно. Он бы точно смог придумать лучше, эпичнее и благозвучнее. Однако Мустанг его мнения не спрашивал. Впрочем, как и всегда.

***

      Человеческое тело обладало рядом преимуществ перед старой бронёй, в которой Альфонс был вынужден существовать в последние годы. Хоть она и спасала его (и старшего брата заодно) несколько раз от неминуемой гибели, но снова обменять на стальную кожу своё родное, пусть и истощенное, тело он бы не согласился ни под каким предлогом. Хотя вены, истыканные иглами капельниц, порой заставляли его поразмыслить. Немного, самую малость.       Как бы странно это ни было, но пришлось снова привыкать… к себе. К тому, что надо спать по ночам, к холоду, теплу, жажде и голоду. К возможности ощущать предметы на ощупь, к запахам и вкусам. Вот уж по чему он тосковал больше всего. И хотя, кроме жидких каш и некоторых овощей, его пока ничем не кормили, заветный список вкусностей ожидал своего часа на тумбочке рядом.       Ал с нетерпением ждал своего брата. С тех пор, как соседа по палате перевели в другое отделение, пребывание здесь стало ужасно скучным. Спасали только книги, которые старший Элрик приносил ему с каждым визитом.       Альфонс высмотрел наконец среди людей, проходивших мимо корпуса больницы, спешившую светлую макушку и улыбнулся: братик, как всегда, нетерпелив.       По уверенно шагавшему вдоль коридора Эдварду сложно было сказать, что он чем-то озадачен. Хотя Альфонс непременно заметит даже умело скрываемое беспокойство.       — Привет скучающим! — Эд с ноги открыл дверь в палату брата, отчего белый халат слетел с его плеч и первым оказался в помещении.       Ал широко улыбнулся:       — Ты опять за полчаса до времени посещения.       — Да быть того не может! — наигранно возмутился Эд, поднимая с пола и накидывая обратно на плечи элемент гардероба каждого посетителя госпиталя. — Это просто расписание опять сдвинули. И не лень же им это каждый день делать!       Альфонс заливисто рассмеялся. Рядом с братом настроение непременно поднималось, дышать становилось легче, сил прибавлялось.       — А чего это ты тут киснешь? — Эд подал Алу сиротливо стоящие у стенки костыли. — Погода просто потрясная! Самое то, чтобы размяться.       Альфонс, пыхтя от усилий, поднялся и, медленно переступая, пошёл к выходу из палаты. Весь путь по коридору Эдвард прошёл рядом с ним, подбадривая, иногда останавливаясь, чтобы дать брату передохнуть, поддерживая его за плечи, когда это было необходимо. Пару раз даже отпускал едкие шуточки насчёт симпатичных «генеральских медсестёр», которые спешили мимо них к своим пациентам, и заставлял Ала краснеть до кончиков ушей.       Спускаться со второго этажа по лестнице было настоящим испытанием, но когда это трудности останавливали Элриков? Альфонс мужественно сам преодолел один пролёт (дальше Эдвард спускался, неся явно протестующего брата на руках), и они дошли до выхода, ведущего в небольшой парк.       Ал сидел на лавочке под сенью ветвистого зеленого клёна, с интересом слушая Эда, который передавал ему все новости большого мира: о подготовке к кампании по восстановлению Ишвара, о смене власти в Ксинге (к этой новости прилагалось пришедшее только вчера вечером письмо от Мэй), об отзыве Алекса Луи Армстронга с восстановительных работ в Лиоре.       — Даже представить не могу, — удивлённо произнёс Ал, — что он такого показывал из «передающегося из поколения в поколение», раз его перевели обратно в штаб?       — Знаешь, Ал, что-то мне подсказывает, что чем дольше мы об этом не будем знать, тем лучше, — заговорщически прошептал Эдвард, на что Альфонс лишь улыбнулся, задумавшись.       — А что полковник Мустанг? — спросил наконец младший Элрик.       — А что полковник? — насторожился Эд.       — Ну, ты же вчера говорил, что он сегодня просил тебя зайти. Вот и спрашиваю. Интересно же! — Ал выжидающе посмотрел на брата.       — Да опять меня в какое-то дерьмо по уши затащить хочет! — в сердцах воскликнул Эдвард, — И ведь знаешь, выбора-то особо нет. Куда ни ступи — всюду какая-нибудь пакость.       — Я думаю, что ты слишком критично к нему относишься, — вздохнул Альфонс, — полковник Мустанг не такой человек, чтобы желать тебе лишь зла. К тому же, на мой взгляд, небольшое задание — это как раз то, что тебе нужно.       — Ничего мне не нужно, — пробубнил Эд. — Поставлю тебя на ноги, вот тогда и…       — Братик, — Ал положил ладонь на плечо Эда, оборвав его скомканную речь, и примирительно улыбнулся, — я отсюда никуда не убегу. А вот тебе срочно надо чем-нибудь заняться. Нельзя так долго зацикливаться на одной проблеме, тем более не сильно-то от тебя зависящей.       — Может, ты и прав, Ал, — старший Элрик поднял взгляд на брата. — Но тогда мне придётся оставить тебя на достаточно долгое время одного, а этого мне вообще не хочется делать.       Эд задумался.       — Вот что, — продолжил он наконец, — я позвоню учителю. Думаю, она не откажется присмотреть за тобой некоторое время.       Ал округлил глаза и испуганно отшатнулся.       — Ты этого не сделаешь... — пролепетал он, но было уже поздно. Эд уверенно шагал к телефону, оставив брата дышать свежим воздухом. Правда, через раз и не моргая.       Эд уже не был особо рад своей «гениальной» идее. Хотя бы потому, что Изуми пообещала первым делом по приезде проверить его физическую форму. Даже отговорки типа «у меня срочное задание, так что никак не получится» не сработали. Эдвард ещё долго сверлил телефонную трубку взглядом, пока в холл на первом этаже не приковылял Альфонс. Он опёрся о стену рядом с телефоном и положил руку на плечо старшего брата. Все гневные упреки, сочинённые под сенью ветвистого клёна, вылетели из головы, когда Ал поймал растерянный взгляд Эдварда.       — Хотел бы я тебе сказать, что эта затея ничем хорошим не обернётся в первую очередь для тебя, братик, — Альфонс забрал из рук Эда трубку и повесил ее на рычаг. — Да только, я погляжу, ты и сам уже это понял.