Слепые слышат

Джису провела день в бесцельных разговорах с самой собой, играх с Дальгомом, перебирании старых вещей и бессвязных мыслей, суть которых была единственно — в одном. Она тосковала по прошлой своей жизни и отчаянно пыталась понять — действительно ли она была так счастлива раньше или это все игры ее разума? Но время от времени, когда она бросала вещи в стирку или послушно разогревала себе обед, заботливо приготовленный мужем, она ловила себя на одной-единственной мысли, горячей, словно песок — она разводилась с Намджуном не из-за каких-то глупостей, она разводилась с ним из-за любви к кому-то. Она любила… Одно осознание этого факта согревало ее и внушало надежду. Джису привыкла считать свой брак счастливым, она гордилась мужем и иногда ловила себя на мысли, что они красивая пара, которым много кто завидует — но ее никогда не охватывало приятное волнение, когда Намджун обнимал ее, она машинально делала ему приятные мелочи, но никогда не испытывала от этого удовольствие, не говоря уже о том, что интимная жизнь причиняла ей больше беспокойства, нежели удовлетворения. А когда ее муж заговаривал о ребенке, Джису охватывал некий ужас — она боялась зайти так далеко, боялась подобного естественного для пары продолжения, боялась дать жизнь их общему ребенку, учитывая, что их прошлое было так нестабильно. Однажды, еще месяца два назад, она поделилась этими мыслями с братом, и Сокджин успокоил ее, сказав, что у пары бывают такие моменты, что все проходят через это. Но теперь, когда Джису точно знала, что к кому-то испытывала подобное волшебное чувство, какое раньше видела в кино, она была уверена, что именно поэтому и собиралась расстаться с Намджуном. Он чудесный человек, лучший муж, о котором только стоит мечтать. Но если чувств нет, если в душе пустота и холод, если общее будущее не радует, стоит ли тогда продолжать эту агонию… Джису помнила — и это было самым важным. Помнила. Пусть и не мелочи, не яркость их отношений, не эмоции, не радости, не свое прошлое, но она помнила нечто, что было намного важнее. Помнила, как замирало сердце в груди при взгляде на кого-то, помнила о своих мечтах, о своих надеждах. И раз уж завеса прошлого начала приоткрываться для нее, раз уж она понемногу переставала быть для себя тайной, значит у Джису была надежда стать той самой собой из прошлого, найти истину и начать новую историю, в которой не будет места для лжи. Пару раз на ее телефоне высвечивался номер его врача — но доктор Пак теперь не был для нее так важен, и она не брала трубку, чтобы не начинать врать ему, он обязательно спросит ее о том, когда же она, наконец, придет на прием, а она не в силах будет сказать ему, что ей пока не хочется навещать его. Ей вообще ничего не хотелось — поиски открыли ее с новой стороны, и Джису интуитивно понимала, если она желает узнать саму правду, она обязана продолжить их сама. Кроме того ее волновал другой вопрос — узнает ли она того человека, к которому испытывала чувства, если случайно встретит его… И были ли у него к ней ответные чувства, если уж ради него она собиралась разрушить свою семью?.. Когда Намджун вернулся домой вечером, он нашел свою жену на кухне, Джису задумчиво тушила мясо и поджаривала гренки, но взгляд ее был устремлен в сторону, и мысли ее были далеки. Дальгом задумчиво смотрел на свою хозяйку, словно не замечая, что хозяин дома — как и все собаки, щенок тонко чувствовал родного и любимого человека, и прекрасно понимал, что сама Джису сейчас совсем далеко, в других местах и в другом времени — и тосковал по ней. — Как прошел твой день? — спросил он, заранее радуясь, что она была дома. — Я привез пирожные и немного красного вина. Устроим романтический ужин? — Да, да, — рассеянно кивала она, пытаясь представить, что кто-то другой также по-хозяйски обнимал ее за талию и целовал в шею. — Можно. Ее внутренний мир был скрыт от Намджуна, а мысли были посвящены другому человеку, только вот сам Намджун об этом и не догадывался вовсе. *** Мать Суен оказалась именно такой, какой Джису ее себе и представляла. Пожилая женщина в вязаном кардигане с собранными волосами — весь ее образ прямо-таки излучал чистоту, честность, открытость, вежливость. Милая, симпатичная, такая непохожая на свою яркую ослепительную даже дочь, в ее доме царил абсолютный порядок и пахло свежей выпечкой. Она явно обрадовалась Юнги, когда увидела его, с нежностью обняв парня, а на Джису немного посматривала со стороны, видимо, не узнавая в ней подругу единственной дочери — что, в целом, было совсем неудивительно. — Меня зовут Наын, — сказала она. — Значит, ты подруга моей Суен-и… Это мило, что ты решила навестить меня, деточка. Я очень рада. Я, правда, рада. Скоро я собираюсь уехать к родственникам, и, возможно, не вернусь в Сеул до конца года. Мне нездоровится, и я нуждаюсь в помощи близких. — Простите за беспокойство, — Джису старательно подбирала слова. — Я очень хотела встретиться с вами. Надеялась, что выражу вам свои соболезнования. Понимаю, никакие слова не смогут помочь вам, но вы должны знать — мы скорбим по Суен, и тот, кто отнял ее, обязательно должен быть найден. — Спасибо, деточка… — растроганно сказала мать Джой. — Ты такая милая… Вы, наверное, немного утомились, ребятки. Я принесу вам чай. Он с мелиссой, очень согревает. И я испекла печенье. Вы просто обязаны попробовать. — Не стоит так суетиться, — Юнги поднялся с места. — Мы не займем много времени, тетушка. К тому же мы не хотим обременять вас. Мы просто побудем с вами чуть-чуть, так что не нужно чая, тетушка. Не утруждайтесь. — Вот еще… — женщина рассмеялась. — Я буду суетиться и без твоего разрешения, мальчик мой. К тому же печенье я испекла специально к вашему приходу. И я не отпущу подругу моей Суен-и без чая! Не вздумай даже мешать мне! Она говорила энергично и смело, время от времени бросая в сторону Юнги шутки — и Джису вдруг поняла, что именно это у Джой было от матери. Такой Джой, наверное, и была — энергичной и веселой, знающей, что она хочет, и берущей от жизни все. Такой ее и отнял у матери безжалостный Цветочник, прервавший жизнь этой красивой сильной девушки — и именно поэтому она обязана была продолжить свои поиски. Ведь если Джой теперь нет — память о ней все равно должна жить в сердцах любящих людей вечно… — Значит, ты ее подруга… Ким Джи, да? — сказала Наын. — Ты такая красивая! Наверное, тоже была моделью? Или нет, постой, ты, наверное, актриса, да? Или ты трейни? Такая красавица, наверное, очень востребована. — Нет, к сожалению, я не модель и не актриса… Сейчас я как бы не работаю, но по образованию я литератор, — честно сказала Джису, стесняясь, что так и не оправдала мыслей этой достойной женщины. — Пишу диссертацию по современной литературе. Но из-за травмы на время прервала свою научную работу. Сейчас понемногу возвращаюсь к ней. Мне очень далеко до Суен-ним, я понятия не имею, как работать в шоу-бизнесе, а тем более, играть или петь… — Юн-ним говорил, что ты потеряла память, — деликатно сказала женщина. — Но он и не обмолвился о том, что ты такая красотка… Ты куда красивее моей Суен, а ведь она тоже была удивительной, как принцесса. Тебе стоит попробовать сниматься, деточка. Мир должен любоваться твоей красотой. Серьезно, я сама бы с радостью смотрела бы драму, где играла бы такая красивая девочка. Да еще и с таким приятным голоском… — О, благодарю вас, но не думаю, что я когда-нибудь решусь. Я немного стесняюсь бывать на публике, — искренне призналась Джису. — К тому же я никогда и не думала об этом. Никогда. К тому же я позировать не умею совсем. Глядя на Суен-ним, разница между нами становится разительной. Она отлично держалась, к тому же она выглядит очень уверенной. — А знаешь, как вы познакомились? — спросила Наын. — Моя дочь рассказывала, что это было как сказка. Правда, я радовалась, что у нее появилась хотя бы одна подруга. Обычно она с девочками не особо хорошо ладила. Даже с двоюродными сестрами постоянно спорила. Мои родственники говорили, что Суен-и необходимо учиться держать себя в обществе, но я всегда верила, что ей просто попадались не те люди. — Значит, вы меня знаете, да? — Джису несказанно обрадовалась. — Господи… Какое облегчение! Когда я шла к вам, я мечтала спросить, знаете ли вы меня, но я даже и не надеялась на самом деле… Спасибо, спасибо… Она перевела счастливый взгляд на Юнги, и тот улыбнулся ей в ответ. Пак Наын рассмеялась, поставив чай перед неугомонной парочкой. — Лично я с тобой знакома не была, — честно сказала она. — Но я однажды спросила у дочери, с кем она проводит свободное время. И она рассказала мне про Джексона и про тебя. Я всегда доверяла Суен-и, она ведь взрослая девочка, и мысли у нее правильные были, поэтому никогда особо и не лезла в ее личную жизнь. Я не знала, с кем она встречается, не знала, над чем она работает. Но она моя единственная девочка, и она была маминой дочкой. Поэтому она и рассказала мне, что влюблена в чудесного парня, что он тоже модель, очень талантлив и умен, что у него серьезные намерения. А когда я спросила про подруг, сказала, что общается с удивительно умной девушкой, у которой есть большие планы на мир и на жизнь. Она снималась с тобой в ролике для тобой галереи, так она мне рассказывала. И вы обе были безупречно красивы там. — Галереи? — переспросила Джису. — В синих платьях? В том самом ролике, да? Господи, неужели это все было правдой… Я не верю, я просто не могу поверить в это. — Наверное, в синем, я не знаю точно… — женщина задумалась. — Я не видела этого ролика, Суен никогда бы не стала показывать мне его. Но она говорила, что вы часто встречались в какой-то модной галерее — она сопровождала какого-то автора, а ты вроде бы хорошо разбиралась в искусстве, а потом столкнулись на каком-то кастинге, разболтались, пошли вместе пить кофе — и понеслось. У вас были общие интересы, к тому же Суен близко сходилась только с умными людьми. Она говорила, что ты была целеустремленной и умной. И что ты готова на все ради близких. Вот так.Она искренне восхищалась тобой — сама моя девочка не особо разбиралась в книгах или картинках, но стремилась к этому. Моя Суен постоянно чему-то училась, она говорила мне, что в шоу-бизнесе только обученные люди могут сделать настоящую карьеру. — Такое облегчение… — Джису не выдержала. — Я надеялась, что мы с Суен-ним были друзьями, но в моем окружении ее никто никогда не знал… Когда я увидела ее… Там, возле работы… Что-то внутри меня словно щелкнуло. Я словно очнулась ото сна. Потом я нашла ее визитку. И позавчера моя близкая подруга призналась, что я говорила ей о Суен. Все сходится — синее платье, ролик про галерею… Джексон Ван тоже меня узнал. Сказал, что я была довольно близка с Суен-ним, но именно из-за меня она впутывалась в опасные ситуации. Я даже не знаю, что думать об этом, но если это все правда… — Ты не приносила моей дочери горя, — твердо сказала Наын. — В этом я уверена. Пойми меня правильно, деточка, я не строю иллюзий. Я люблю Суен всю — с ее достоинствами и недостатками, она мое единственное дитя, самое лучшее на свете. Моя дочь красива и умна, но она была эгоцентриком с самого детства. Ее выгода и ее интересы — вокруг них вертелся ее и мой мир. Моя дочь никогда бы не стала дружить с человеком, приносящим ей неприятности, в этом я уверена. Даже больше тебе скажу… Суен-и никогда бы не стала приближаться к человеку, который не был бы ей близок. Она была привязана к тебе, Джису-я. Так что не вини себя ни в чем. Отпусти эту ситуацию и живи так, как тебе хочется жить. Она пригубила чай и задумчиво посмотрела на стену, Джису перевела свой взгляд туда же. С яркого фото на нее смотрела красивая смеющаяся Суен, которая демонстрировала матери новое платье. Улыбка девушки сияла, в глазах блестело искреннее счастье. На глазах Джису выступили непрошенные слезинки — Юнги аккуратно подал ей бумажную салфетку, осторожно попивая свой чай с мелиссой. — Куда интереснее, — Наын тут же отвлеклась. — Расскажите-ка мне, ребятки, как долго вы встречаетесь? — рассмеялась она. — Юнги-я, я горжусь тобой, твоя девушка такая красотка! Думаю, я с радостью приму приглашение на вашу свадьбу, если, конечно, вы позовете меня. Береги ее, Юнги-я! Джису-я заслуживает счастья. Джису и Юнги удивленно посмотрели друг на друга и тут же рассмеялись, громко и счастливо. Мать Суен была первым человеком за все время их общения, которая неверное расценила их дружбу за роман. — Она добрый человек, — сказал Юнги, когда сажал Джису в такси. — Хороший. Я буду помогать ей, по мере моих сил. — В ее глазах было много радости, когда она увидела тебя, — заметила Джису, — Видимо, ты ей очень дорог, мой друг. Вряд ли она стала бы так смотреть на постороннего человека… Я горжусь тобой, Оппа, правда… — Глупости, — смутился Юнги. — Лучше скажи мне, чем займешься дальше? Джексон и тетушка подтвердили твои мысли о дружбе с Суен, но пока главное остается неясным. Чем займешься теперь? — Пойду на выставку с моей Чеен, — сказала Джису. — У меня только одно решение теперь — я просто обязана докопаться до правды. Как только что-то будет ясно, я буду копать дальше. К тому же Чеен обещала мне помочь в моих поисках. Только на нее одна надежда. В галерее ко мне подходила менеджер или администратор… Молодая красивая девушка… Она сказала, что узнала меня — ведь я была автором той статьи. На самом деле статью написал мой друг Кенсу, но, быть может, эта женщина что-то знает обо мне, раз уж узнала меня. Я хочу поговорить с ней тоже. Не хочу терять ни одну возможность. — Я буду занят подработкой эти дни, — задумался Юнги. — Но ты обязательно позвони мне, когда что-то станет ясно. И если вдруг плохие мысли снова схватят тебя, звони тоже. Сделаю все, что от меня зависит. И не вешай нос, Ким Джи. Ты на пороге раскрытия своего прошлого, осталось совсем чуть-чуть, только постарайся. — Спасибо тебе, — тепло улыбнулась девушка — Спасибо тебе, Оппа! Спасибо самое большое на свете. Когда я верну себе свои воспоминания, я за все, за все-все тебе отплачу! Такси, наконец, уехало, и Юнги с минуту смотрел ему вслед, думая над словами матери Суен, и только тогда заметил, что телефон в его руках вибрирует от входящего звонка — номер на его экране был незнакомым. — Слушаю, — коротко сказал Юнги. — Говорите. — Здравствуйте, — холодноватый мужской голос звучал вежливо. — Вы меня не знаете, да и я вас, судя по всему, тоже. — Не понимаю… — пробурчал Юнги. — Шутка что ли? — Но зато вы знаете Ким Джису, — уверенно сказал мужчина. — Так? Не отрицайте этого факта, она часто звонит вам со своего номера, и ваши разговоры длятся довольно долго. К тому же вы звоните ей на домашний номер. — И? — Юнги отнял трубку от уха, еще раз посмотрел на номер, но никаких ассоциаций он у него не вызвал. — И что вы хотите от меня? Слушайте, если это шутка, тогда я ложу трубку, у меня нет времени на бессмысленные разговоры. — Никаких шуток, — отрезал невидимый собеседник. — Ничего личного. Я должен встретиться с вами, чтобы узнать кто вы. Я не угрожаю вам, пока что… Но эта встреча в наших интересах, если, конечно, вы не хотите, чтобы пришел к вам домой или на работу. Лучше бы мы встретились на нейтральной территории, если вы не против. — Черт вас дери, кто вы? — Юнги потерял самообладание. –И почему я должен с вами встречаться? Пранк что ли? Шутка какая-то? — Мое имя Ким Намджун, — сказал собеседник. — И я муж Ким Джису. Ваш номер и вы мне не знакомы так же, как и я вам. Но моя жена общается с вами и довольно близко судя по всему. Поэтому я буду рад познакомиться с вами тоже. Юнги рассеянно замолчал, слушая холодноватый голос собеседника. — Если, конечно, вы не против, — добавил Намджун. — И лучше это сделать как можно скорее. Мне необходимо рассеять мои сомнения или подтвердить их. Назовете место и время?..