Слепые слышат

Оказалось, это больно — больно чувствовать себя преданной своей собственной семьей, оставленной один на один с темной историей своего прошлого и надуманными воспоминаниями, которым на деле не стоило доверять. Джису впервые раз и навсегда задумалась над тем, насколько она теперь жила своей настоящей жизнью — и мысли, одна темнее другой, пугали ее до ужаса. Она привыкла верить им — Намджуну, родителям, брату… Никого, кроме них, у нее поначалу и не было. Конечно, сразу после того, как она очнулась, она не могла понять и принять тот факт, кто удивительно красивый мужчина зовет ее по имени и заботится о ней, как ее брат, а эти добрые старички ее родители. Сложно было поверить и в то, что она замужем — уже — и этот высокий серьезный молодой человек переодевает ее, купает, расчесывает ее волосы и знает каждую ее родинку, словно имея на нее права. Однако после Джису свыклась с этой мыслью — приняла такую судьбу — и даже поверила в то, что все это нравится ей, что все это и есть ее решение. И лишь теперь, когда она узнала, что даже милая плакса Чеен врала ей, небеса разверзлись над ней и страшные подозрения сковали ее. Быть может, это все вообще не она… Кто знает?.. Может, она была другой — не любила читать, была вульгарной и шумной, предпочитала косухи и каблуки, а не балетки, ненавидела старое кино и изменяла мужу, как ей почудилось из того сна?.. Быть может, они все только заставили ее верить в ту несуществующую жизнь, которой она живет сейчас? И именно поэтому она до сих пор не может принять себя… Именно поэтому она страдает и ищет решение, отчаянно пытаясь вспомнить все… Как может она теперь доверять своим близким, если у нее нет полной уверенности в их словах? И кому ей верить? — Оппа… — пробормотала она в трубку. Юнги, видимо, уже спал, потому что он не сразу понял, кто с ним говорит. — Ты не слишком занят? Не отвлекаю? — Нет, — буркнул тот. — Если учесть, что уже довольно поздно… Что-то случилось, да? — спросил он, и голос его чуть потеплел. — Если ты в беде, говори, я постараюсь помочь. — Я в беде… — она понизила голос. — Как оказалось, мои родные не всегда говорили мне правду… И теперь я не знаю, как мне вести себя с ними. Я поймала на лжи только пока подругу, и вроде бы с ней мы все решили, но есть же еще другие люди. Брат, муж… Что если они тоже мне лгут, а? Что если я не та, за кого меня выдают? — Разве не это ты собираешься выяснить? — Юнги зевал. — О чем тогда вопрос? — Но… — Джису попыталась объяснить, — Они предали меня! Меня, ту из прошлого! Навязали мне ту жизнь, которой я жить не должна! Я живу чужой историей, я другая на самом деле. — Во-первых, это только твои мысли пока, — серьезно сказал ее собеседник, — А, во-вторых, никто не может знать правды наверняка, пока ты сама не вернешь себе свое прошлое. Быть может, они напротив оберегают тебя. Не торопись с выводами, Ким Джи. Мир многолик и опасен! Но ты человек, и тебя окружают тоже люди. Если дашь себе время — оно сыграет в твою пользу. — Спасибо… — только и смогла проговорить Джису. — Спасибо, Оппа… Наверное, ты на самом деле прав. Если я не соберусь с мыслями, вряд ли смогу зайти в своих поисках далеко, так? Но у меня уже достаточно фактов, и, скорее всего, я смогу найти еще что-нибудь, если постараюсь. — Конечно, — спокойно сказал Юнги. — Для этого у тебя есть все мы. Даже если члены твоей семьи не будут с тобой честны по какой-то причине, мне врать тебе нет причины. Помогу, чем смогу. — Спасибо, — растроганно сказала Джису. — Спасибо тебе. — Я, кстати, договорился с матерью Суен, — сказал он. — Она примет нас послезавтра днем. Я сказал, что ты давняя подруга Суен и хочешь выразить ей соболезнования. Так что после разговора с ней, думаю, тебе немного, но станет легче. — Она не узнала меня? — с надеждой спросила Джису. — Не помнит, кто я? — Нет, — покачал головой Юнги. — Особенно нет… Но она была приятно удивлена, что у Суен были подруги… Ведь Джой обычно бывала резковатой и холодноватой, и не особо ладила с другими девчонками. Но она обрадовалась, что у ее дочери были подруги… Пожалуйста, не расстраивай ее… Я знаю, ты будешь аккуратна, но я все-таки буду рядом, чтобы вы не причинили друг другу переживаний. — Конечно, оппа… — Джису задумалась, пытаясь представить себе эту встречу. — Ты абсолютно прав. Если ты будешь рядом, мне будет намного легче… Да и я смогу задать ей пару вопросов, которые мучают меня. К тому же я ее не знаю, и присутствие общего знакомого — это нужный момент. Спасибо тебе. Я буду очень аккуратна и не скажу лишнего. — Я знаю, — Юнги усмехнулся. — А теперь иди отдыхать, уже довольно поздно. И не бери в голову глупости, Ким Джи. Слишком много мыслей — чревато последствиями. Твой муж будет сердиться. — Доброй ночи, — шепнула Джису, выключая телефон. Сердце ее почти трепетало, радость охватила ее. Ей хватило одного разговора с Юнги, чтобы прийти в себя. И не нужно было никаких сеансов у доктора Пак — хороший друг помог ей намного лучше всех этих докторов. Юнги сказал самые нужные ей сейчас слова — у нее все получится, она со всем справится. Разве это не самое главное на земле?.. К тому же ее поиски приносят свои плоды, а значит она на правильном пути. А что ей делать с домочадцами и недоверием к их словам, она еще разберется. Стоит только подождать… — Ты закрывалась? Интересно, с кем ты говорила… — удивился Намджун, открыв балконную дверь. — Холодно, Джи. Войди в дом. — Я знаю, — легко сказала Джису. На мужа она старалась не смотреть — недобрые мысли роились в голове. — Налить тебе чаю? — спросил Намджун, увидев, что Джису покачала головой, повторил за ней. — Ты мало ешь и мало спишь, Джи. Это все шаги к депрессии. Отдых безумно нужен тебе. Итак… Не расскажешь мне, с кем именно ты болтала на балконе? — Я отдыхала днем, — отмахнулась девушка. — Болтала с Чеен. Кстати, кое-что узнала… — Правда? — Намджун вернулся на диван к своему ноутбуку. — Говори… — Ну, например, то, что мой оппа и Чеен встречались… — Джису вдруг захотелось хамить мужу, сердиться на него, не выбирая слов. — Почему-то мне об этом никто не рассказывал. — Правда? — деланно равнодушно пожал плечами Намджун. — Да, помню такое… Но это было кратковременно и быстро закончилось. Они слишком разные, к тому же Джин очень ревнив и не прощает предательств. — Значит, она предала кого-то из нашей семьи? — спросила Джису. — О каком-таком предательстве идет речь? Я хочу знать, я имею право! — Так говорю же, это было давно, — Намджун поправил очки. — Она ему нравилась, это было взаимно. Но что-то там у них не сложилось. Джин не рассказывал мне, я не лез в это дело. Мне все равно… — А что насчет нас? Тебе тоже было все равно? — спросила она бесцеремонно. — Насчет нас ничего не расскажешь? — Джи, ты сегодня странная, — сказал Намджун. — Что тебе рассказать о нас? То, что мы женаты и любим друг друга? Или то, что тебе давно спать пора… Твоя переутомляемость сильно влияет на тебя. Я уложу тебя в постель. Выспишься — дурацкие мысли пройдут. — Правда? — Джису искренне старалась взять себя в руки, — Ты серьезно пытаешься обойти эту тему разговорами о моем здоровье? Старо как мир, Джун! Если претендуешь на искренность с моей стороны, дай мне возможность знать правду от тебя. Ты ведь мой муж! И я люблю тебя! — Любишь? — внезапно лицо Намджуна озарила улыбка, и Джису с сожалением поняла, что больше он уже не услышит ничего. Он растерялся, но зато счастлив — впервые за долгое время Джису признается ему в любви прилюдно и без детских игр. Он тут же заключил жену в объятья, и искренне почувствовал себя самым счастливым на свете человеком — что ему еще нужно, если Джису рядом, тут, у самого сердца?.. — У нас был хороший брак, — серьезно сказал он. — Мы доверяли друг другу. Это то, во что мы оба должны верить. Иные варианты неприемлемы, Джи. Не сомневайся в нас, пожалуйста. Мы жили душа в душу. — Ты отбил меня у другого парня, да? — уточнила Джису. — И я даже знаю, у кого… Я встречалась с кем-то еще кроме тебя? — Разумеется, — равнодушно пожал плечами Намджун. — Но сейчас это все безразлично для меня. За счастье нужно бороться, и я сделал все правильно, как посчитал нужным. Парни вокруг тебя ходили кругами. Они тебя любили, но боялись — ты была сильной личностью и очень начитанным человеком. А я не побоялся. И ты выбрала меня. Ты спасла меня от одиночества. А я постарался сделать все, чтобы ты была счастлива. Надеюсь, у меня получилось. Джису стоило огромных усилий прикусить язык и ничего не говорить о словах Бэкхена — если Намджун узнает, плохо придется им всем. Ей, конечно, лучше промолчать о встречах с его бывшим другом, о их планах, и о том, что он рассказал ей, иначе на этом всем ее поиски прошлого закончатся. Одно это имя могло привести к трагедии, учитывая то, как сильно ревнуют они друг к другу. — Но мы совсем никогда не ссорились, да? — спросила Джису. — Совсем? Не обижались друг на друга? Даже никогда ни о чем не спорили? Даже не пытались поспорить? Может, вам что-то не понравилось во мне, так? Я и сама это чувствую… — Крайне редко, — Намджун поднял глаза к потолку. — Думаю, раза два всего. И то быстро мирились, ты не могла прожить хотя бы пару часов в ссоре с кем-нибудь. Особенно со мной, поскольку я тебя люблю. Тем более — я тебя люблю. — А ты? — Джису слушала внимательно, и страшно боялась узнать от него что-то такое, что точно заставит ее сомневаться в ее добром заботливом муже. — А я отчаянно любил тебя, — улыбнулся Намджун. — Я с первого дня, когда увидел тебя, знал, что ты будешь со мной. Я знал, что женюсь на тебе, я все это знал. И я бы никогда тебя не отпустил. Ты нужна мне. — А… — Джису помолчала еще пару мгновений — дала мужу шанс рассказать ей то, что произошло между ними, рассказать о том, что они начали бракоразводный процесс, просто обратиться к ним. Однако он все еще молчал, и молчала и Джису — какой смысл говорить, если он не говорит даже об очевидных вещах. Не говорит о разводе, не говорит о том, что она не до конца доверяла ему, не говорит о том, что она ослушалась его и попробовала сняться в фильме о той галерее. О том, что они ссорились не говорит — будто бы молчание поможет ему обойти все эти острые углы. Вот только доверия от такого подхода больше не становиться. И Джису ясно стало осознавать — она больше не верит словам мужа и брата, совсем не верит. Быть может, они и правы, быть может, так и было бы лучше для нее, но если в отношениях нет искренности и есть какой-то расчет — ей придется подыгрывать им по-прежнему и играть по правилам. Однако наступит тот самый день, когда она вернет себе свою память, и что будет тогда? Как они все тогда будут строить свои отношения? Этого Джису, конечно же, не знала. — Я пойду спать, — сказала она мужу. — Устала за сегодня. Доброй ночи. — Доброй, — сказал он, целуя ее в лоб. — Ты позвонила доктору Паку? Договорилась о встрече? — Нет пока, — сонно сказала Джису. — Я вдруг подумала и решила, что пока хочу обходиться своими силами в моей терапии. А к нему схожу, когда почувствую, что все этом не нужно. Глубокой ночью, когда Джису уже спала, Намджун осторожно взял из ее рук телефон и аккуратно ее же пальчиком снял блокировку. Он вовсе не собирался шарить в вещах собственной жены, подобные обыски унижали его, однако это были просто меры предосторожности, как он посчитал. Он действительно нуждался в имени того, с кем Джису говорила на закрытом балконе. Как и догадалось, номер, по которому она звонила, не принадлежал Чеен. Как и Дахен. Как и другим друзьям Джису. — Хорошо, — сказал Намджун про себя. — Если ты решила обманывать меня, Джи, мне придется подыграть тебе. Вот только, надеюсь, взаимных обид после не будет. *** Джису снова снился тот же самый сон — сцена, танцующая Джой в синем платье, бегущая по самой кромке воды. — Джису-я, — слышит она смеющийся счастливый голос. — Пойдем ко мне! Тут так замечательно… — Суен, — бормочет Джису. — Суен, будь аккуратнее. Это платье сшито на заказ. Суен-а… Суен! Ее собственный голос обрывается — Суен уже лежит на полу в неестественной позе, холодная и молчаливая. Когда Джису подходит ближе, она видит кровь на полу, везде, кровь на руках Суен, кровь на собственном синем платье. Джису кричит — громко и отчаянно — и две большие мужские ладони падают к ней на спину. — Тише, — слышит она. — Не говори ничего… Иначе не сможешь стать цветком в моем саду… Когда она проснулась, было четыре утра — Намджун спал рядом, а сердце Джису трепетало словно заведенное. Она вспомнила, что разводилась с Намджуном не из-за холода или проблем. Она хотела свободы, потому что любила кого-то другого.