Приступ лени на слово любовь

— Паша, я пья-я-на-я-я! И я хочу тебе сказать… ик…. ты дура-а-ак! Чпок,- вызов прервался. Паша лежал на постели и недоумевал: что это было? Окошко вызова исчезло, и он увидел время. 3:37. Лучшее время, чтобы сказать человеку, что он дурак. Паша глубоко вздохнул. Но выдыхать он не спешил. Была у него одна теория, что после вздоха в голову ударяют все важные мысли. Антинаучно, но что ж поделать: от теории, как и от пластыря, избавиться тяжелее всего. Паша положил телефон на пол. Сам он лежал на плотном одеяле, укрывшись лёгким пледом. Поднявшись на локтях, он вглядывался в темноту, стараясь разглядеть за тёмными пятнами полку с книгами. Спать ему все равно не лечь. Ведь этот звонок не последний. Трр-трр. Телефон снова стал вибрировать. Он знал кто это. Но отвечать не стал. Так веселее. Чем-то это напоминало игру, в которую играешь только по определённым праздникам. Сегодня как раз такой праздник. Попойка бывшей девушки. Знаменательное событие вселенского масштаба. Все всегда начиналось одинаково. Лена брала своих друзей: гея Сашу, сестрёнку Женю, и единственную адекватную и непьющую подругу Славу. Они ходят по клубам, бегают по паркам, а в конце, когда все уже изрядно уставшие и размякшие, они звонят своему единставенно- и вечнобывшему Паше. Начинала всегда Лена. Обычно она говорит, что скучает по нему, хочет возобновить отношения, а потом резко кричит на него, называет идиотом, или ещё что похуже, и передаёт телефон Славе. Слава извиняется за подругу, говорит, что она пьяна и не в адеквате. Но с определением «идиот» согласна. На заднем фоне кричит Саша, что его мальчика обидели, а Женя, изображая паровоз, пыхтит и дудит только ей известную мелодию. Каламбур. Или шоу талантов. Да такому даже название придумали — «алкогольное опьянение», но Паше оно не нравилось. Тут больше подошло бы «алкогольное одурение» или «адекватонедостаточность». К сожалению, алкогольное опьянение звучало лучше. Паша встал с одеяла, скатал его в аккуратный комок и отправил его вместе с подушкой в прикроватный шкаф. В кромешной темноте он нащупал свои штаны, одел их и остановил свой взгляд на потолке. «Надо бы потолки побелить»,- мысль внезапная, но дельная. В голове сразу возникли картинки шпателей, валиков, кисточек и побелки. От мысли о предстоящем ремонте Паша поёжился. «Не, как-нибудь, как-нибудь… А, я же компьютер хотел включить». Паше свойственна манера прыгать с темы на тему. Причём, когда он вспоминал что-то новое, предыдущая мысль улетучивалась и возвращаться не спешила. Трр-трр. Снова звонок. Теперь можно ответить. Паша пошёл на свет и поднял телефон с пола. Лёгкий тык и: — Да, я слушаю. — Па-а-ша-а, я скуча-аю-ю, хнык.- Что она плачет Паша не верил, но вдруг на том конце провода все стихло. — Забери меня,- неожиданно чётко произнесла Лена. — Что, прости? Забрать? А где вы? Послышалось шебаршение, и трубку взяла Слава. — Паша, забери нас! Срочно! Тут какие-то сектанты нас в оргию запихнуть собирались. Саша почти согласился. Я боюсь, что они пойдут за нами. Паша, скорее! Пожалуйста! — Хорошо, я приеду. Скинь мне ваши координаты. — Сейчас,- отрывисто проговорила Слава и отключилась. Паша подорвался с места. Он снёс дверку шкафа, накинул на себя первую попавшуюся рубашку, взял ключи от машины и вылетел из дома босяком. Но только он выбежал за порог, в голове пронеслась мысль: «А ключи от квартиры?» Повезло, что дверь не успела закрыться. Паша впрыгнул в квартиру, взял с полки ключи от квартиры и, накинув впопыхах кеды, испарился в темноте лестничной клетки. *** — Мы едем-едем-едем в дале-е-е-кие края!!!- кричала на всю машину пьяная в стельку молодёжь. Саша, с галстуком на голове, свисающим, словно хобот слона, наигранно гундосил. Женя, с размазанной по лицу тушью и помадой (где кончалось одно, и начиналось другое, сказать было невозможно) смотрела на потолок машины и показывала ему язык. Лена была образцом послушания. Сидела смирно, только мотала головой и орала детские песни. Все эти три индивида сидели сзади. На пассажирском сидении была Слава. — Спасибо, Паша. Нас бы убили без тебя, или того хуже… — Не переживай. Не в первый раз вытаскиваю их из передряг. — Но в первый раз по-пьяне,- возразила Слава.- Они всегда ведут себя развязно, но прилично. А сегодня… — Её опять бросили? — Меня никто не бросал.. икк.. я сама от него ушла,- Лена надула губы и скрестила руки на груди. — Да, тот козел изменял ей со своей секретаршей. Бана-а-льно,- протянула Женя, похоже, вышедшая из ступора. — А я говорил, он тот ещё ходок! Видели, как он пялился на мою задницу? Он точно из наших, просто прикрывался Леной и этой секретаршей,- проговорил Саша, снимая с головы галстук.- Я думаю… — Да замолчи ты, мыслитель,- хлопнула Сашу по спине Лена.- Он у меня ещё попляшет. Я всем расскажу, что он спит в наколенниках! Паша моргнул пару раз. — А это плохо? — Если он спит в наколенниках, значит у него либо больные колени, либо ноги сводит,- пояснила Слава. — А это плохо? — Ну, по этой причине он не может плавать, не может заниматься активным спортом, не может стоять на коленях, в конце-концов. — Он не может этого делать, потому что у него живот размером с Луну. И геморрой. — Возникает справедливый вопрос: «А почему ты с ним жила?» Лена опустила вниз голову и прошептала. — Он добрый… — То есть он пожалел тебя, а за это ты жила с ним. Логика, как обычно, на высоте, Лена. — Молчи, идиот! — Сейчас высажу,- сухо проговорил Паша. Лена хмыкнула в ответ и отвернулась в сторону, делая вид, что ночной пейзаж её интересовал больше. *** — А знаете, девочки, я уверен в том, что мы ведём этот мир,- заключил по непонятным причинам Саша. — Поясните, оратор,- кивнула ему в ответ Женя. — Ну, смотрите. Я хотел парня — мне дали в бубен, Женя поцеловала свою подругу — она послала её куда подальше, Лена была благодарна парню — а он взамен переспал со своей секретаршей. Мы как лошади, которых стегнут поводьями. И я уверен, что куда бы мы ни пошли, как бы нас ни била жизнь, мы достигнем нужного именно нам места. — Сильно сказано,- тоже кивнула Лена. — Так, кобылки, сидите тихо, а то ваши философствования до добра не доведут. *** — Говорят, что если поцелуешь человека, то сразу все о нем узнаешь. Давай проверим,- предложила Женя. — Я пас. Сегодня нацеловался,- ответил Саша, вытягивая губы в трубочку. Паша вспомнил, как с таким же тезисом к нему обратилась Лена, когда они были вместе. Тогда случился их первый поцелуй. Но он не понял ничего. — Лена, готовь губы, пора целоваться,- протараторила Женя и молниеносно заключила губы сестры в поцелуе. Паша наблюдал за этим в зеркало заднего вида. Женя — озорница. Когда Паша встречался с Женей, у него была одна единственная цель — сдержать этот ненасытный организм. Настолько отчаянная, неуправляемая, безбашенная девушка находила себе приключения в самых безопасных на вид местах. Как-то раз Паше нужно было отдать книгу в библиотеку. Женя увязалась за ним. Паша подошёл к библиотекарю, отдал книгу и отправился вглубь библиотеки, чтобы найти новую, оставив Женю у стойки. Через несколько минут он услышал крики, хотя больше это походило на боевой клич. Он бросил выбранную книгу на пол и побежал на звук. Когда Паша добрался до стойки, он увидел, что Женя тянет за волосы библиотекаря, крича, что она ничего не понимает в литературе. — Что случилось?!- громко и твердо проговорил Паша. Женя остановилась и замолчала. Она отпустила волосы библиотекаря, слезла со стойки и встала, опустив голову. — Я слушаю. — Она сказала… — Она сказала? — Она сказала, что Жорж Сименон хуже Конан Дойля. Эх, дитя литературы. Ну как при таком приличном воспитании выросла такая неприличная девушка. Нет, скорее извращённая. Она не считалась с правилами, делала только то, что велело её сердце. У неё было какое-то неосязаемое очарование, велевшее каждому, кто был рядом с ней, изменить свои приоритеты. Она была идеальной парой для Паши. Он — спокойный домосед, она — безбашенный кролик-энерджайзер. И все было бы хорошо, только однажды она переключилась на девочек: — Паша, извини, но я влюбилась. Это Света, твоя соседка. Мы провели с ней замечательные выходные, пока тебя не было дома. Она — моя судьба. Извини. Вот так они и расстались. Лена разорвала поцелуй. — Женя, я же говорила, не целовать меня в присутствии мужчин. — Да никто ж не видит. Саше по барабану. А Паша на дорогу смотрит. — Ага, а зеркало заднего вида? Я вижу, он подглядывает. — Только чтобы поймать момент, когда вас высадить за непристойное поведение. — Молчи уж, смотри и наслаждайся!- крикнула Женя и снова поцеловала Лену. *** Пока девочки целовались, Саша задумчиво смотрел в окно. Он и сам понимал, почему не счастлив. Любимая работа, хорошая квартира, стабильный активный отдых — всего этого было не достаточно. Ему нужна была любовь. Такая, чтобы ночами не спать. Чтобы кричать, целовать, ревновать, дорожить. Но на горизонте никого не было. Последний парень, с которым он был, оказался хуже остальных. Да все они хуже, чем Паша. Почему они расстались? Да все просто: Паша вдруг заявил, что он снова полюбил девушек. И кого? Лену? Да она тростинка, дурашка. Она девушка! Саша не понимал, как можно любить девушек. Они капризны, непостоянны, лживы, бесчестны, эгоистичны. Мужчины не такие. Они сильны, сдержаны, упрямы, а что уж говорить о харизме? Конечно, она есть не у каждого. Начинающие геи порой считают, что если перед тобой огромный мускулистый мужик, то он обязательно харизматичен. Нет. Важно узнать человека. Узнать, ради чего он живёт, что главное в его жизни. Тогда и только тогда можно заявит о харизме. Но мы отвлеклись. Саша мечтал вернуть себе Пашу. С ним он был пассивен. Сейчас все сосунки, с которыми он встречался, слабы. Они стесняются своего выбора. А Саша хотел быть с тем, кто знал, чего хочет. Оглянувшись на двух целующихся девушек, он улыбнулся и спросил: — А не хотите попробовать втроём? Женя прервала поцелуй. — А это как? — Ну, есть такая игра. Нужно втроём сцепиться языками. Кто первый оторвёт язык от других — проиграл. — А на что играем? — На раздевание, конечно. — Я за!- ещё сильнее раззадорилась Женя. — Я пас!- на выдохе проговорила Лена.- Меня уже все задолбало. Она откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. — Я спать! — Поздно, мы уже приехали. *** Наконец, вдалеке показались огни огромных многоэтажек. Пора высаживать пассажиров. Подъехав к десятому дому, Паша остановился у подъезда номер шесть. На улице уже брезжил рассвет. Паша развернулся к своим пассажирам. — Что ж, на этом все. Прошу покинуть мой лайнер. Надеюсь, ваше путешествие было ужасным, и вы никогда больше не воспользуетесь нашими услугами,- Паша лучезарно улыбнулся. — Да, Стругов, годы идут, а шутки не меняются,- сказала Слава и открыла свою дверцу. Она чуть наклонилась и выпрыгнула из машины. Паше вспомнилось время, когда они были вместе. Тогда он не был знаком ни Сашей, ни с Женей, и, конечно, с Леной. Слава была очень… как это сказать… спокойной. Она не ревновала, когда Паша общался со своими школьными подругами. Она говорила только по существу, без лицемерия и скрытности. Говорила всегда правду. Только правду! За это её ненавидели все, с кем она была знакома. Паша встретил её, когда она объясняла бомжам, что им нужно вставать и идти работать, вместо того, чтобы клянчить деньги. Черт знает, что они могли с ней сделать, если бы Паша не подоспел вовремя. Один уже замахнулся на неё кулаком, когда Паша выстрелил в него камешком из рогатки. В этой схватке Давида с Голиафом победа досталась случаю. Пока бомжи помогали своему покалеченному товарищу, Паша схватил Славу за запястье, и они вместе убежали, куда глаза глядят. С того дня они почти не расставались. Оказалось, что они учились в школах по соседству, жили в одном доме на разных этажах, но до этого момента ни разу не виделись, а, может, просто не замечали друг друга. Романтические отношения у них завязались во время учёбы в институте. Они жили в гражданском браке. Слава со своим характером больше пряталась дома, вышивая крестиком, а Паша все время пытался её куда-нибудь вытащить. Не всегда получалось. В том-то и случилась проблема. Однажды, вернувшись с какого-то праздника домой, Паша встал перед Славой и честно признался: — Слава, прости. Я поцеловал другого человека. Слава отложила пяльцы и спросила: — Кого? Паша заметно нервничал. — Сашу. — Она красивая? — Ну… вообще-то он… Глаза у Славы постепенно раскрывались все шире и шире, пока до неё полностью доходило положение дел. В тот день она впервые в жизни на кого-то кричала. Никто из них не помнил, что она говорила в тот вечер, но на утро Паша собрал свои вещи, оставил ей все ценное, что у него было, и отправился жить к брату. — Паша, спасибо, что приехал. Что бы мы без тебя делали? — Не переживай, я всегда помогу, если нужно.- Слава кивнула в ответ и закрыла дверцу автомобиля. Саша и Женя тоже выбрались на улицу. — Пока, Паша. — Ещё увидимся, дорогой! — Пака-пока! Надеюсь, не увидимся! Паша подождал, пока они зайдут в подъезд. Когда дверь закрылась, он повернулся к Лене. Она лежала на заднем сидении и старательно делала вид, что спит. Паша не стал развинчивать её надежды. Он снялся с ручника, включил первую передачу и тронулся с места. *** — Паша, ты меня любишь? Утреннее солнце уже полностью освещало дорогу. В машине была включена ненавязчивая классическая музыка. Окно было приоткрыто, Паша смотрел прямо перед собой. — Паша, ты меня ещё любишь?- снова повторила Лена. — Да, люблю. Повисла неловкая тишина. — Тогда почему мы не вместе? — Потому что ты дура. — Да, я знаю. Но извиняться я все равно не буду. — Я знаю. Поэтому мы не вместе. И все. Тишина. Больше они не перемолвились ни словечком. Лена, похоже, все ещё не протрезвевшая, почему-то начала плакать, но так, чтобы Паша не заметил. А он заметил. *** Когда машина подъехала к дому Лены, Паша наскрёб в голове слова, которые, как он думал, разрядят обстановку. — Лена, я… — Ничего не говори. Я хочу домой,- Лена села прямо, открыла дверцу и вывалилась на тротуар. — Вот! Блин! Паша выскочил из машины и подбежал к Лене. — Ты как?- спросил он, нагибаясь, чтобы поднять девушку. Чем ближе он был, тем отчётливей казалось бормотание. — ..сом в асфальт… — Что, прости? — Я носом в асфальт хрюкнулась, а ты спрашиваешь, нормально ли я? Ты совсем дурак или прикидываешься? Паша схватил Лену в охапку и поднял над землёй, перекинув её через плече. Лена от неожиданности даже кричать не стала. Она обмякла и простонала что-то, похожее на: » Как же бесит». Парень закрыл дверцу машины и нажал на кнопку сигнализации. Двери закрылись, и Паша направился к подъезду. Дверь в квартиру открылась настежь от сильного рывка. Паша с Леной наперевес вошёл в спальню. Он положил девушку на постель, и только хотел развернуться, как Лена вскочила и уцепилась за его штанину. — Не уходи. Я не могу лечь спать в одежде. Воспитание не позволяет. Помоги мне… по.. по.. пожалуйста.- Последнее слово далось Лене тяжелее всего. Лена была из тех людей, которые никогда не говорят спасибо. Они привыкли, что их достоинства куда выше, чем у прочих, и сами они ценятся куда больше, чем «обыкновенный люд». Но в Лене заключалось некое противоречие. Она не считала себя выше других. Она думала, что она кем-то наказана за излишнюю привлекательность, излишнюю эрудицию. И это наказание заключается в завистливых взглядах посторонних. Этот крест она несла на себе долгие двадцать пять лет. Ужас, какая бедняжка. Но Паша любил её. Просто однажды в голове что-то щёлкнуло, и он перестал себя контролировать. Все его мысли были только о ней, все его действия были ради неё. А она этого не ценила. И когда в один прекрасный день она пришла домой и сказала, что ради работы ей придётся его бросить, он отчаялся и сам предложил расстаться. Сейчас Паша больше всего на свете мечтал уйти из этой квартиры, которая напоминала ему о тех днях, когда они были счастливы. — Паша, посмотри на меня,- Паша поднял голову и взглянул Лене прямо в глаза. Несколько секунд они, не моргая, смотрели друг на друга. Молчание прервала Лена. — Представь на минуту, что я Золушка. Паша прикрыл глаза. — Представил? — Да. В драных лохмотьях и со шваброй в руке. То ещё зрелище. — Я, вообще-то, имела в виду бал и хрустальные туфельки. — Ты уже походила по балам, что тебя забирать черт знает откуда пришлось. — Эх, ладно. Не бесись. Просто раздень меня, и я лягу спать. Лена расставила руки в сторону и чуть вытянула шею. Паша медлил. Конечно, он видел её без одежды. И он знал, что она девушка без комплексов. Вот только было одно но! — Да мне как-то лениво тебя раздевать. Ложись так, завтра встанешь — разденешься,- Паша указательным пальцем ткнул девушку в лоб. Она поддалась движению и упала звёздочкой на кровать. *** Паша глубоко вздохнул. События сегодняшней ночи пролетели в голове один за другим. Одно Паша знал точно — карма чиста. Он выполнил долг «бывшего», несмотря на погоду, случай и всепоглощающую лень. — Может… споёшь мне колыбельную? — «Спи, моя дура, усни»? Или «Спят усталые бараны»? — Ай-я-яй. Не уважа-а-а-а-ешь ты меня,- зевая, проговорила Лена.- Но я все равно люблю тебя, дурак. — Доброй ночи, дура. И Паша исчез за дверью в коридор.