Re:incarnation

      Ранняя осень, по-моему, сделалась чуть теплее, чем раньше. Но я замечаю это лишь потому, что до сих пор хожу в плаще и легкой блузке. Прежде я, пожалуй, надела бы свитер с кожанкой. Джордж пишет научные работы о влиянии Проблемы на климат Англии. Мол, когда та возникла, средняя температура в стране упала. А теперь вот, спустя много лет, когда родились люди, больше не знающие страха перед ночной тьмой, поднялась.       Мы с Энтони встретились в центре. Я возвращалась с лекции в университете, стараясь выкинуть из головы предстоящий семинар. Мои студенты всегда набрасываются с вопросами не по теме, хотя по-хорошему вопросы вообще должна задавать я — по пройденному материалу. Но им, конечно, интереснее послушать про страшных призраков, про беспощадных Холодных Дев и жутких Спектров. И про то, как люди сражались с ними. С теми, с кем, казалось, невозможно биться.       Эпоха Проблемы ушла, ну или уходила прямо на моих глазах. Тысячи агентов сложили оружие. Не сразу, конечно, последствия долго отдавались по всей стране. Но в конце концов Источники потеряли свою силу. Что днем, что ночью, они лежали, безмолвные, неспособные более впустить мертвецов в мир живых. А главное — живых в мир мертвых. Большинство из активных предметов все же уничтожили, по возможности. И постепенно, постепенно эпидемия пошла на спад и завершилась, а вместе с ней и наша с ней борьба. Мы, «Локвуд и компания», участвовали в операциях по устранению остаточных очагов, пока они просто не кончились. Агентства закрывались одно за другим. «Фиттис» было расформировано и превращено в музей-институт.       Призраки ушли. Ушел и наш Дар. Многие остались без работы. Джордж поступил в университет и подался в науку. Он кандидат физико-математических наук, о как. Тесно сотрудничает с институтом Фиттис, где — кто бы мог подумать — Кэт Годвин директором. Пример Мариссы Фиттис стал нарицательным, повсюду убрали ее бюсты, переписали тексты истории. Наше агентство много раз приглашали на разные мероприятия, в школы, в университеты, брали много интервью и предлагали даже написать мемуары. Но Джордж предпочитал писать сам. Локвуд слишком скрытный. Мне неохота заморачиваться. Холли и Киппс тоже далеки от такого. Поэтому издательства и общественность удовольствовались нашим разрешением на описание нашей деятельности и только.       Я, недолго думая, поступила на курсы подготовки отрядов быстрого реагирования. Сейчас я работаю в группе захвата Скотленд-Ярда и иногда провожу инструктаж для курсантов. Моя группа занимается случаями крупных грабежей, налетов и терроризма. Локвуд занимался всем подряд, на что хватало его энергии. Он тоже много работал в институте Фиттис, а по первости организовывал экскурсии в знаменитые места, связанные с призраками и Проблемой. Он и сейчас этим занимается, но интерес поутих. Хотя он никогда не исчезнет полностью. Людям всегда хочется заглянуть за грань. Но теперь они знают, чего это стоит.       Когда все кончилось, я имею в виду, мы разобрались с Фиттис, мы довольно долго еще жили вместе на Портленд-Роу. Все вместе, я, Локвуд и Джордж. Спустя какое-то время Джордж съехал, и мы с Энтони остались вдвоем. Нас это вполне устраивало, ведь мы часто виделись с остальными. Все было хорошо, и жизнь пошла своим чередом. Время сражений с призраками минуло. Отпала надобность под покровом ночи рисковать своей жизнью, исчезли из мира ползучий страх, потусторонний холод и необъяснимые явления. Я еще долго видела их во сне. Как волны от брошенного в воду камня, они становились все меньше, голоса звучали в моей голове все глуше. Несколько раз я встречала во сне Черепа. Но мне никогда не удавалось поговорить с ним даже там: я не могла ни подойти, ни догнать его. Однажды я поймала себя на том, что все. Кажется, кончилось. Призрак-банка с того дня оставалась темна и пуста, не считая старых костей. Я хранила ее, понимая, что у меня никогда не хватит духу от нее избавиться. Я будто бы продолжала ждать, словно однажды мне повезет.       Давно уже не нужно было опасливо двигаться по улице ночью, стараясь держаться призрачных ламп, да и самих ламп не стало. Не нужно было переступать порога старого дома, где скрылся таинственный и опасный Гость. Не нужно обследовать заброшенные катакомбы, сжимая в руке рапиру и ощущая надежный вес бомб на поясе. Но привычки, вложенные в тебя почти с твоего рождения, сложно изжить. Когда ты привык жить битвой, спокойная жизнь в один прекрасный день обращается в неожиданную, странную, нелепую и глубоко спрятанную тоску. Да, бой насмерть с призраком не то, чего пожелал бы нормальный человек. Не увеселительная прогулка. Но то, что долго было частью тебя, порой его правда не хватает. Пожалуй, поэтому я осталась опером. Только другого порядка.       Много чего с нами случилось, но, пожалуй, одно событие застряло в моей памяти осколочным ранением, которое невозможно извлечь. Каждый раз, когда Энтони держал меня за руку, каждый раз, когда я улыбалась ему, внутри начинало что-то ныть. Плохо зарубцевавшийся шрам, который никогда не исчезнет.       Оглядываясь назад, я думаю, может, я подсознательно наказывала себя, не давая себе права быть счастливой. После того, как оставила одного своего товарища на погибель. Я понимала, что он не смог бы существовать в новом мире, где не осталось больше никаких призраков, да и способности мои однажды сошли бы на нет в любом случае, и он остался бы один на один с собой — навечно. Все вышло как нельзя лучше. Он совершил один хороший поступок. Такой, что перечеркнул им все содеянное прежде. Я не узнала его так, как, может, стоило бы. Я не могла сказать, каким он был на самом деле. Что скрывалось за ядовитыми насмешками, сарказмом, нескончаемой злобой и ехидством? Был ли он злом по своей сути?.. Зло не жертвует собой ради других. Вот это я знала точно.       Много часов я думала, почему так вышло. Почему он так поступил. Хотел исчезнуть? Самый очевидный ответ, но он имел слишком много изъянов. Да, это была причина. Но не единственная. Стал бы он так долго ждать, чтобы отправиться в забвение. Теперь я не смогу у него спросить. Никогда больше.       После мне привалило учебы, а еще позже — работы. Ни до чего стало. И я жила, стараясь направить свои другие таланты, обыкновенные человеческие, не экстрасенсорные, на нечто полезное. Не хотелось оказаться никчемной. Когда меняется реальность, приходится под нее подстраиваться. Мы часто виделись с ребятами, но последнее время замотались так, что прошло больше месяца, как я видела кого-то из них. Так что мы наконец созвонились и договорились о встрече. С Энтони мы пересеклись у станции метро, откуда двинулись по улице к кафе на берегу Темзы.       Мы шли рядом, и я держала его под руку. Обменявшись впечатлениями дня, мы принялись гадать, чем сегодня нас будет грузить Джордж — любимое его развлекалово. Придет ли Киппс, которого позвали, но который, как всегда, понятия не имел, сможет ли явиться.       Энтони добрался до кульминации своего рассказа о курьезе, произошедшем на экскурсии в Кум Кэри Холле. Один из туристов принял другого туриста за Гостя. Вот крику-то было. Энтони еще и описывает все так живо, жестикулируя. Давясь хохотом на ходу, я предвкушала, как мы будем посвящать в сию историю ребят. Мой взгляд бездумно скользил по вереницам прохожих, таких одинаковых в своем цветастом разнообразии. Синяя куртка, коричневое пальто, кожанка с клетчатым шарфом, карие глаза, полуботинки, темные волосы, светлые волосы, короткие, длинные, волнистые, ершистые. Кто держит сумку, кто несет портфель, кто размахивает руками, а кто-то идет, сунув их в карманы.       Мои глаза невольно вернулись к фигуре, шагавшей по другой стороне. Размашисто-пружинистой походкой по тротуару шел высокий стройный юноша. Сунув руки в карманы. Его светлые волосы залихватски торчали во все стороны — похоже, просто слишком густые и жесткие, чтобы лежать нормально. Нет, таких парней много. Но он обернулся, и даже через дорогу, где в две полосы ехали авто, я ощутила удар.       Прямо под дых, а еще в лоб, точно между глаз. Меня оглушило увиденным, как если бы оно было материальным. Не задумываясь, я подрезала Энтони и шагнула на проезжую часть.       — Люси! Эй, ты что? Ты куда?!       Сигнал машины, которую я даже не увидела. Как я тогда умудрилась не намотаться на чьи-то колеса, не знаю. По-моему, меня спасло то, что спустя пару секунд дальше по дороге на пешеходке зажегся красный для машин.       — Стой!       Я старалась даже не моргать, чтобы не потерять его. Как и некоторые другие, он тоже оглянулся, заметил меня. Пошел дальше. Я прибавила ходу. Энтони поравнялся со мной, схватил за руку, и я потащила его за собой.       — Да что такое? Куда ты так несешься, Люси?       Я его не слушала. Я толкала людей на своем пути. Расстояние между нами и юношей сокращалось. Сейчас, сейчас… я смогу его окликнуть, и он остановится, и…       Хочу кое-что прояснить. Не единожды я встречала людей, напоминавших мне о нем. Да, бывало, я останавливалась, вглядываясь, и понимая — нет, не он. Раз я заговорила с одним из них. Это был парень лет двадцати, что ждал свою девушку у станции метро. Мне было довольно пары слов, чтобы все понять, я извинилась и ушла. Но сейчас… слишком много раз я видела то лицо. Слишком глубоко отпечатался в моей памяти образ. Я знала, как он должен выглядеть. Точно так же засунутые в карманы руки. Торчащие волосы. Профиль, черты. Походка. У призрака нет походки, но будь он жив, он шагал бы именно так!       Кто-то заслонил его от меня, и я выругалась. Протиснулась между высоким мужчиной и какой-то теткой, которая вслед высыпала на нас поток осуждающих речей. Черт, нет, куда делся?       — Череп! — с отчаянием выкрикнула я, словно кто-то стал бы откликаться. Я рванулась дальше. Если я потеряю его, не смогу дальше спокойно жить. Я должна знать. Не просто так же я встретила, заметила, увидела его.       — Люси, остановись, не он это! — убеждал меня Энтони. — Не может быть он!       Вильнув, я обошла с фланга парочку и чуть не врезалась в него. Осадив назад, я выбросила вперед руку и схватила юношу за куртку. В то краткое мгновение, что он оборачивался, мое сердце, кажется, не билось. Или я просто не дышала. Не помню. Не знаю.       Профиль — да. Лицо… форма, подвижные, изогнутые в недоумении брови, глаза — не черные провалы, а обычные, человеческие, длинный нос. Его взгляд быстро изучил меня, Энтони и упал на мою руку, которой я крепко сжимала его рукав. Но я продолжала жадно рассматривать его и меня не волновало, что он сейчас начнет возмущаться и спрашивать. Я всматривалась в лицо, снова и снова, без конца, сличая его с тем, что осталось в моей памяти, и не находила отличий. Не считая тех, что бывают между человеком и его фантомом.       — Слушай, — простонала я, — ты тоже это видишь?       — Да, — осторожно произнес Энтони над моим плечом. — Очень похож, но…       Парень шевельнул бровями, его губы не слишком приязненно скривились, и он с оттенком легкого раздражения спросил:       — Вы кто?       Я ожидала этого, но все равно словно получила еще один удар. Вы кто. Кто. Кто. Да, кто же? Вот для этого, конкретно этого парня, который и до совершеннолетия еще не дожил? Совсем молодой, еще мальчишка. Я не могу спросить его: «Не узнаешь?».       — Люси, — представилась я, с усилием выпуская его рукав. — Люси Л… — тут я передумала. — Карлайл.       Он сунул руки в карманы и оценивающе поглядел на меня.       — Вы меня знаете?       С легким вызовом, с недоверием рассматривая нас. У меня закружилась голова. Низкий, чуть хрипловатый голос, за тембром которого угадывается целая палитра интонаций. Такой же. Энтони поддержал меня: я вцепилась в его локоть, потому что меня повело.       — Ты очень похож… на моего друга.       И что с того, читалось в его лице. Зачем за руки-то человека хватать? Ты кто вообще? Иди своей дорогой, мне по делам надо.       — На моего друга, — пояснила я дрогнувшим голосом, — который погиб. Из-за меня, можно сказать… и я…       Замолчав, я перевела дыхание, чтобы продолжить, но не сумела сказать ничего больше. «Я не успела». А старалась ли я успеть? Все эти годы я отворачивалась от этого вопроса, не желала его себе задавать. И теперь вдруг поняла, что не могу посмотреть в лицо этому юноше, который так похож на него. Мои щеки обожгла кровь. Собравшись с духом, я тряхнула головой и прямо встретила удивленный взгляд зеленых — а какие еще они могли быть? — глаз. Он остро взглянул на меня, вопросительно приподняв брови. На дне зрачков притаилось опасливое любопытство. «Ну да, — усмехнулась я про себя. — Что бы я подумала, скажи мне кто, что я похожа на умершего?». И тут же самой себе: он не умер. Потому что уже был мертв.       — Погиб в битве… с призраком, — пояснила я. — Когда-то давно. Понимаю, слышать странно и может, неприятно, но он много для меня значил.       Парень медленно кивнул, хотя его настороженный вид никуда не делся. Не каждый день за тобой по улице гонятся, чтобы сказать, как ты напоминаешь какого-то человека, который уже в мире ином.       — Ааа, так вы этот… агент, да?       Я кивнула. Он отвернулся, но потом его взгляд вернулся ко мне, и он внимательно всмотрелся в мое лицо.       — А я вас знаю.       Сердце пропустило удар, и ладони похолодели.       — Вы… — он пощелкал пальцами. — Вы Фиттис разоблачили? Да?       — Да, — подтвердила я. — Можно узнать, как тебя зовут?       Энтони мягко пихнул меня в ребра, но я его проигнорировала. Если он мог спустить на тормозах эту встречу, я не могла. Мне кажется, я много лет ее ждала. Она состоялась. Хоть, похоже, передо мной совсем не тот, кого я хотела увидеть.       Он ответил не сразу, колеблясь. Еще бы, назваться странной незнакомой женщине, которая хватает тебя за руки на улице. Но, верно, у меня был такой отчаявшийся и печальный вид, что он решил уступить. Не дурак, понял, что я не просто так побежала за ним и хочу знать.       — Джеймс, — сказал он. И, подумав еще две секунды, сообщил полное. — Джеймс Флеймс.       На его лицо набежало смятение, будто он не собирался этого говорить, но подчинился какому-то непонятному порыву. Я сдержалась, чтобы не пожать его руку, и невольно улыбнулась рифмованному имени. Оно ему очень шло. Вроде обычное, но с каким-то намеком на озорство. По лицу парня пробежала живая волна неуловимого движения, остановившись на глазах, которые выразили настороженную готовность сказать колкость. Похоже, его имя многим казалось забавным, и его порядком это достало.       — Сколько тебе лет, Джеймс? Шестнадцать?       Еще не закончив, я ощутила тревожное волнение. Он снова напрягся. Я поняла, что попала в десятку, и меня прошиб холодный пот. Разве бывают такие совпадения? Мне захотелось обернуться и закричать Энтони. Я не ошиблась. Это он. Я нашла его. Он не исчез бесследно. Я не виновата.       Глотая пересохшим горлом воздух, я проверила дату. В тот же самый день. Ровно шестнадцать лет назад. Правда, тогда была ночь. Ночь перед новым днем. Почему я никогда не спрашивала, что случается с духами после? Они могут избрать новую жизнь?       Но нет, очнись, Люси. Это не объясняет такого точного сходства.       — Люси, человеку тоже куда-то надо, — деликатно вернул меня к реальности Энтони. — Пойдем? Ты узнала, что хотела?       Я посмотрела на Джеймса и увидела в его лице тот же вопрос. Сколько всего еще я хотела спросить, но он не сумеет ответить. Что с тобой случилось. Как все произошло. Ты вернулся с Той Стороны. Ты ли это вообще. Почему вы так похожи.       Мне пришлось молча проглотить их. Облизнув губы, я сказала:       — Да. Прости, что потревожила.       Он слегка небрежно кивнул, напоследок окинув меня взглядом, и повернулся. Сейчас уйдет. Перед моими глазами ярко обрисовалась картина прошлого, и мне в живот будто вонзили что-то очень острое. Не совсем понимая, что делаю, я схватила Джеймса сзади за куртку.       — Прости. Прости… прости меня.       Какая невероятная мимика. Я думала, она такая оттого, что у призрака есть возможность по своему хотению менять форму, изображать что душа пожелает. Но это просто очень живое и выразительное лицо. Вот оно есть, а вот расплылось. Все превратилось в цветные пятна. Я моргнула, зрение вернулось. Говорить я не могла, мне едва хватало дыхания, и горло свело. Джеймс будто смутился; он отвел глаза, поглядел по сторонам, посмотрел на меня, потом на свои ботинки, снова на меня.       — Вы это… слушайте, я вас впервые вижу. Не за что вам извиняться. — Он что-то увидел в моем лице и добавил. — Хотя… если вам это важно, не знаю, за что, но я вас прощаю, ясно? И, ну… это, не плачьте.       Он мягко освободился и сделал шаг назад. Все, он хотел уйти и должен был, куда-то туда, в свою жизнь. И я не могла и не имела права держать его. Мне может казаться, что я знаю его, но он не знает меня. Только имя и какой-то образ, фигуру за ним — Люси Карлайл. Женщина-герой, освободитель страны. Им это в школе преподают. Я для него — часть прошлого, того прошлого, к которому он сам не принадлежит. Времени, в котором его не было. У него свои друзья, и семья, наверное — не похож на беспризорника. Свой, другой путь, и он пройдет его, как все, найдет свое призвание, однажды женится и устроится в жизни. Все это казалось таким основательным и одновременно очень хрупким.       Я шумно вздохнула. Джеймс сунул руки в карманы. Я думала, он собирается попрощаться, но он выдал:       — Я учусь в колледже на Тринити-стрит. Станция Боро. Приходите как-нибудь. Расскажете про этого вашего друга. Он тоже герой, наверное?       Я молча покивала, не в силах ответить вслух. Джеймс поскреб затылок.       — Только не набрасывайтесь так на людей. А то в полицию завернут. — На его лице расцвела хитрая ухмылочка. — Вот будет номер, национальный герой в обезьяннике за нападение на детей.       Он хихикнул. Невольно я улыбнулась. А чувство юмора, интересно, передается?       Джеймс повел плечами, выудил из кармана жужжащий мобильный телефон. Состроил гримасу, от которой по моей коже пробежала легкая волна мурашек.       — Люси? — вопросительно подал голос Энтони.       — Да, — тихо сказала я.       Джеймс глянул на нас, сказал «ну, бывайте» и, нажав кнопку, приложил мобильник к уху. Я услышала, как он вполголоса отвечает, а потом начинает препираться с кем-то. Его голос и он сам, зашагавший прочь, скоро пропал, а вместе с ним и осколок, что причинял боль много лет.