Сборник драбблов

Пустота, поглощающая полностью… Вы ощущали это? Все чувства, накрывающие с головой, эмоции, предательски покидают. Полное отсутствие интереса, желания, стремления, лишь пустота, обволакивающая сознание… Удобно расположившись в кресле в форме полукруга, я крепко сжимала обжигающую чашку с кофе, наблюдая за оживлённой магистралью. Из панорамного окна Сеульской квартиры открывался невероятный вид ночного города, но сегодня это заботило меня меньше всего. Устремив взгляд на один из многочисленных фонарей, я погрузилась в своё внутреннее «я», пыталась найти хоть одну подсказку, один ответ, но даже оно играло против… Вибрация телефона на стеклянном столе не замолкала ни на секунду. Холодно бросив взгляд на светящийся дисплей, где высвечивалось: <Входящий вызов: Джиён>. Я вновь вернулась в исходное положение и начала перебирать пальцами по керамической, белоснежной чашке, оставляющей красные следы на коже. — Не ответишь ему?.. — спросил мягкий голос с толикой грусти за спиной, и тёплая ладонь легла на плечо. Медленно выдохнув, я вновь посмотрела на дисплей, — Нет, потом, — произнесла я, откинув голову назад, и окинула парня озадаченным взглядом. — Чонгук, почему все так сложно? Парень прикрыл глаза и закусил губу, пытаясь побороть поток нахлынувших эмоций. Мне лишь оставалось ответить на это пристальным взглядом. Я хотела сбежать от собственных мыслей, спрятаться, переложить принятие решения на кого угодно, но лишь бы на секундочку освободиться от этой невыносимой тяжести. Лишь небольшой фонарный свет привлекал внимание, я медленно поднялась и дотронулась до холодного стекла двумя пальцами, будто желала дотронутся до этого тёплого искусственного света. Вздрогнув, я прикрыла глаза, когда тёплые пальцы еле коснулись руки, перемещаясь снизу вверх. Его прикосновения находили отклик в самых потаённых участках души и вызывали табун мурашек. Крепкие мужские руки обвили талию и лишь сильнее притянули к горячему телу. Он прижался лбом к затылку и очень тяжело выдохнул. Его усталость и гнетущее отчаяние чувствовалось в каждом прикосновении. Не в силах больше стоять неподвижно, я медленно развернулась и обвила руками шею парня. — Ничего не говори сейчас, прошу… — произнес Чонгук, изучая моё лицо, и ухмыльнулся, легко дотронувшись до губ. Прикоснувшись к пояснице горячими руками, он медленно притянул к себе и вновь заглянул в глаза, будто ожидая одобрения своим действиям. Каждое осторожное прикосновение, наполненное нежностью, заставляло сердце биться быстрее. Я приложила руки к щекам Чонгука и легонько поцеловала, для него это было своеобразным толчком. Чон подарил чувственный поцелуй, прикусывая нижнюю губу и ещё сильнее прижимая к себе. Наши языки сплелись в беспорядочном поцелуе, а его руки блуждали по всем изгибам моего тела. Тепло мужских губ разлилось по всему телу, я запустила руку в мягкие волосы и выгнулась в спине, желая находиться как можно ближе к любимому человеку. — Люблю тебя… — выдохнула я в горячие желанные губы. — Я так люблю тебя… — Я знаю… — прерывисто произнес Чонгук, подхватывая мою ногу, и, быстро разгадав намерения, я запрыгнула на парня и обхватила ногами. Не разрывая зрительного контакта, Чонгук медленно продвигался в сторону кровати и, как только ноги столкнулись с препятствием, с нежностью и трепетом уложил меня на кровать, как будто боялся спугнуть. — Ты такая красивая… — упираясь двумя руками в мягкой матрас, он навис надо мной и провел языком вдоль шеи, заставляя прогнутся в спине. Присев на кровати, он медленно стащил с меня одежду и нетерпеливо избавился от своей. Легко дотронувшись горячими губами, он целовал каждый миллиметр моего тела, каждое его прикосновение кричало о его тоске. Тот трепет, с которым он дарил свои касания, явно передавал его чувства. Я издала тихий, продолжительный стон, лишь стоило горячим, мужским губам дотронутся до обнаженной груди. Сердце стучало в бешеном ритме, а в голове проносились разнообразные воспоминания. Я приоткрыла рот в немом стоне, когда он начал покрывать влажными поцелуями мой живот. Чонгук опустил руку на внутреннюю часть моего бедра. Неприятный узел и пустота разрастались внизу живота, требуя ощутить такого желанного Чона. Я чувствовала катастрофическую необходимость в нем, не хотелось думать ни о чем другом, хотелось лишь ощущать его губы, нежную кожу, его ласки и родные губы. — Чонгук… — прошептала я, когда горячие пальцы дотронулись до самого сокровенного места сквозь кружевную ткань. Его ласки заставляли извиваться, он знал обо мне абсолютно все и умело этим пользовался. Неуверенно затеребив резинку от боксеров, я замешкалась, но Чон быстро разгадал мои намерения и помог избавиться от последней преграды между нами. Он вновь навис надо мной, прожигая своим взглядом, и я закрыла глаза в предвкушении. — Посмотри на меня, не закрывай глаза… — попросил Чон. Его шёпот не давал возможности ослушаться, давая возможность лишь повиноваться. Открыв глаза, я встретилась взглядом с карими глазами, и Чонгук медленно проник в меня. Прижавшись всем телом, он облокотился на согнутые в локте руки. Его медленные и плавные движения сводили с ума, приносили нескончаемое удовольствие, а голова шла кругом от дурманящего поцелуя. Мы нуждались друг в друге как никогда. Это была душевная, эмоциональная связь, в совокупности со слиянием тел. Единственной преградой между нами остались только собственные мысли каждого, от которых было слишком сложно избавиться. — Я так скучаю по тебе, — прошептал Чонгук, ускорив темп, и с его губ слетел ненасытный стон. Я целовала плечо парня, периодически проговаривая его имя. Прилив приятных ощущений накрывал с головой. Чонгук напрягся, сдавленно прорычав и остановился. Заглянув в глаза, он приложил руки к моему лицу и принялся покрывать его поцелуями, стараясь крепче прижать к себе. Звонок телефона отвлёк парня, он чертыхнулся, отклонил вызов и подал мне одежду. Попутно одеваясь, Чонгук выключил гаджет.  — Не хочу, чтобы кто-либо трогал нас сегодня… Он снова повалился на кровать, начал разглядывать потолок и переплел наши пальцы. Я смиренно лежала, сильнее прижимая руку к себе.Я была не в силах сказать то, зачем явилась в такую родную и любимую квартиру, в которой мы проводили с Чонгуком каждую свободную минуту на протяжении полугода. Моменты безграничного счастья проносились в голове словно в замедленной съемке и незамедлительно вызывали слезы, которые я так безуспешно пыталась сдержать. — Чонгук… — разрезал тишину мой голос. Он показался мне настолько громким, что я невольно вздрогнула и набрала побольше воздуха. — Джиён сделал мне предложение, — выдохнула я, и гнетущая тишина вновь обволокла комнату. — Нет… — опомнился Чонгук, — ты не сделаешь этого, нет… — сильнее сжимая мою кисть, парень присел на кровати и я последовала его примеру. — Я пришла попрощаться… — произнесла я сквозь слезы и выдавила улыбку, но душу будто выворачивало, разбирало на миллион маленьких кусочков. Чонгук приоткрыл рот, полностью погрузившись в прострацию, он будто не хотел верить во все происходящее.  — Это из-за его влияния? Он запугал тебя? — схватив за плечи, он начал трясти меня, требовать ответа. — Я найду способ, мы справимся, да я не имею столько связей, не имею столько денег… Это из-за нашей ссоры пять лет назад? Он решил отомстить? Да скажи хоть что-нибудь! Чем он угрожал?! — голос Чонгука срывался на крик и надрывался, он с силой прижал меня к своему плечу, нервно гладя по волосам. «Тобой…» — так хотелось ответить мне, так хотелось сказать, что вынуждена принять столь мучительное решение, чтобы не рушить его жизнь и сохранить её. Но оставалось лишь молчать, сильнее прижимая любимого, того единственного, кого выбрало сердце в последний раз. — Прости… Я приняла это решение сама… Я хочу быть с ним. Ненавидь меня, злись, что угодно, но это мой выбор. Прости… — я провела по гладкому лицу рукой и легко дотронулась до любимых губ. Последний раз заглянув в глаза, наполненные болью, я прошла к двери и обернулась, положив ключи на полочку. — Ты любишь меня, я знаю… — произнес Чонгук, подскочив с кровати. — Его больше… — соврала я и захлопнула за собой металлическую дверь, спустилась по стене, позволяя слезам вырваться наружу под душераздирающий крик Чонгука.  — Я не могла поступить иначе, прости.