Сборник драбблов

Раскинувшись на кровати в виде звезды, я уже который час разглядывала белоснежный потолок своей временной спальни. «Я не люблю тебя» — эта фраза вновь и вновь крутилась в голове. Мне становилось противно и больно от собственных воспоминаний, от собственной лжи. От взгляда Хосока в тот момент, мне хотелось провалиться сквозь землю. В родных глазах читалось все: растерянность, боль, шок, но самое главное, через несколько секунд, его взгляд стал пустым. Будто он смотрел сквозь меня, перестав воспринимать происходящую вокруг обстановку, и медленно ушёл, оставив мое сердце разрываться на части и заставив стыдливо сбежать с места фотосессии. Окинув взглядом настенные часы, я с трудом заставила своё тело подняться. Мышцы ломило от бессонной ночи, проведённой в неподвижном состоянии. В горле образовался нервный ком от предстоящей встречи с ребятами и, конечно, с тем, кого так сильно ранила.  — Доброе утро, — произнесла Дахе и показалась в дверном проеме с двумя чашками кофе. Аккуратно жонглируя чашками, она прикрыла дверь ногой и поставила их на прикроватную тумбу. — Прошло всего два дня с последней встречи. Не надо. Не ходи, — жалобно проскулила подруга.  — Не могу, — вздохнула я, выбирая одежду, — Осталось всего четыре съёмки. Я должна их провести. В этот раз фотосъёмка проходила около реки, холодный порывистый ветер лишь ухудшал атмосферу. Такси остановилось возле назначенного места, и вся моя уверенность, которую я пыталась развить всю поездку, испарилась. Ребята все ещё готовились и весело перекрикивались во время нанесения макияжа. Глаза забегали в поисках Чона, и ноги сами повели в направлении парней. Шумные голоса стихали с каждым шагом, и удивленные пары глаз изучали мое лицо. Неуверенно помахав рукой, я скованно улыбнулась и заметила Хосока. Он беспрерывно смотрел в одну и туже точку, лишь изредка рефлекторно моргая, пока стилист возилась с его волосами, чтобы избежать попадания лака в глаза. В груди защемило от его вида, он будто находился в прострации, в заключении собственных эмоций.  — И так с вашей последней встречи, — раздался тихий голос Чимина и парень встал рядом. — Почему ты ему ничего не объяснила?  — Нечего объяснять, — резко отрезала я и встряхнула головой, чтобы хоть ненадолго унять мысли о Чоне.  — Ты можешь говорить об этом кому угодно, но не мне. Ты солгала ему… — утвердительно кивнул Чимин, — что дальше?  — Ничего, ещё три съемки и я исчезну из его жизни, — сказала я, пытаясь сделать непринуждённый вид, я пожала плечами и направилась в сторону уже готового Тэхена.  — Даже не буду спрашивать, — улыбнулся Тэ своей беззаботной улыбкой и встал ближе к берегу реки. Съемка парней прошла достаточно напряжённо, но быстро. Единственным, кто оставался в ожидании, был Хосок. Я помахала ему рукой перед лицом, пытаясь привести в чувства.  — Что? — без эмоций на лице отозвался парень, даже не посмотрев в мою сторону.  — Пошли, мне надо сделать фото у берега, — лаконично оповестила я и быстрыми шагами направилась в указанное место, пытаясь унять дрожь в теле. Спустя пару минут, подошёл и Чон. Встав напротив, он официально поправил галстук и чуть приподнял голову, одарив меня надменным взглядом. Поджав губу, я через силу настроила фотоаппарат и сделала пару снимков.  — Ты можешь сменить позу? — недовольно покачав головой, я взглянула в карие глаза.  — А ты можешь ответить на мои вопросы? — требовательно проговорил Чон, чуть приближаясь. — Ты должна обьяснить мне все, понимаешь? Ты не даёшь мне шанса узнать правду. Я не понимаю о чем думать, не нахожу себе места, — Хосок резко выдохнул и отвернулся, потрепав себя за волосы. — Черт возьми! — сорвался он на крик, — Объясни мне хоть что-нибудь! Сил сдерживаться не было, и слезы вырвались наружу. Я старалась дышать чаще и немного успокоиться, но взглянув на Чона, я поняла, что ноги будто онемели и дрожь завладела телом. Он стоял, сложив руки на груди, устремив взгляд куда-то вдаль и чуть сведя брови покачивал головой. — Я разве много прошу? Что я сделал не так? Опустив голову, словно провинившийся щенок, я судорожно перебирала все приходящие в голову мысли, но не могла озвучить ни одну. Как можно было объясниться с Чоном, если даже собственное «я» не могло найти себе оправдания.  — Хосок… — мой голос дрогнул под наивным, ожидающим взглядом, — Нам надо продолжить съемку. Чон приоткрыл рот, явно ожидая не этих слов.  — Черт возьми, ты меня вообще слышишь? — он был в ярости и не хотел слышать ничего кроме ответов на свои вопросы. Схватив камеру, он швырнул ее в дерево и стремительно удалился. Я распахнула глаза от удивления, всегда милый и такой добрый Чон был в ярости, и казалось, что он мог испепелить одним лишь взглядом. Воздуха становилось все меньше из-за потока слез, я жадно ловила кислород ртом. Оперевшись о ствол дерева, я сползла на землю, разбитая техника мозолила глаза, вновь возвращая в памяти, картину гнева Хосока.  — Извини… — произнес родной голос за спиной, и вскоре его обладатель присел рядом. — Если хочешь, мы можем продолжить. Я отрицательно помотала головой, дрожащими руками поднимая кусок пластика. — Этим? Чон вздохнул, положив руки себе на согнутые колени.  — Этим вряд ли, — усмехнулся парень и забрал у меня обломок, к моему удивлению, состояние начало приходить в норму. Хосок чуть покачал головой и повернулся, — Сколько съёмок тебе осталось?  — Три, — замялась я и начала теребить рукав от кофты. — Понимаешь…  — Замолчи, — перебил Чон, — Ничего не говори, смотри какой прекрасный вид… — он указал рукой в сторону розовеющего неба. В груди все защемило, Хосок казался таким спокойным как прежде, но его глаза родные до боли, выдавали насколько сложно ему находиться рядом.  — Нет, Хо, так нельзя… — резко подскочив, я крепко схватила свою сумку и подалась прочь, не оборачиваясь. С каждой секундой я прибавляла шаг и сокращала расстояние со стаффом, попутно ругаясь на телефон, который завис и не давал возможности вызвать такси. Подбежав ближе к дороге, я нажала кнопку выключения, упорно вглядываясь в асфальт. Лишь одна мысль, что я вновь могу встретиться с Хосоком, вселяла панику и ужас. Каждая встреча с ним была подобна пытке, будто раздиравшей затягивающиеся раны.  — Хочешь обрадую? — послышался низкий противный голос рядом, я знала его настолько хорошо, что не стоило поднимать головы, чтобы определить его владельца. — Нана уже приходит в себя, так что ты свободна. Но знаешь что, — щелкнул пальцами мужчина, — помни о своих неотработанных днях. Если понадобишься, то будешь тут как штык, ясно? — прошептал мужчина прямо в ухо и резко отстранился. В душе разливалось чувство злости, ненависти, мне жутко хотелось высказать ему все. А лучше ударить, но для всех он был самым милейшем менеджером на свете, тот, на которого не поступало ни единой жалобы, от этого становилось ещё хуже. Ведь даже если я попытаюсь что-то сделать, то что стоит мой голос, против всей команды. Телефон так и не хотел включаться, будто был с кем-то в заговоре. Почувствовав руку на своём запястье, я с удивлением посмотрела перед собой и обнаружила Чимина. Потянув вперёд, он повёл меня к одной из машин и открыл пассажирскую дверь. — Ты обязана мне все рассказать. Ты обещала.