"My way"

— Фред, прекрати валяться на кровати! — В ответ слышалось лишь неугомонное «ля-ля-ля» — американец, лёжа на чистом постельном белье в уличной одежде и кедах, с яростным воодушевлением писал что-то в блокноте, не забывая при этом слушать музыку и что-то одновременно жевать. Артур устало прислонился к косяку и вздохнул — странные преступления, происходившие один за другим совсем вымотали несчастного полицейского. Причём до такой степени, что он умудрился заснуть на своем рабочем месте. Вспомнив это, англичанин досадливо поморщился — позор, заснуть именно в тот момент, когда он так срочно понадобился начальнику… Черт. Хотя… возможно, это даже хорошо, ведь теперь ему выделен отпуск на две недели, чтобы он мог отдохнуть, расслабиться и… «Hello-hello-hello, yu, уu, yu, hellоооооо!» провыли с кровати, активно исписывая страницы блокнота и в конец перепачкав белое покрывало кровати грязью измазанных кед. Артур чуть насмешливо усмехнулся — ага, счас, дадут ему отдохнуть, как же. Естественно, что своего младшего брата он никуда не отпустит. Набедокурит тут, потом разбирай все это. — Э?.. Арти??? А что ты тут делаешь? — послышалось недоуменное восклицание, чуть приглушенное очередным гамбургером. — А… Я… — Артур чуть помотал головой, отгоняя мысли и перевёл взгляд на своего братца, изволившего даже встать при виде старшего… чтобы тут же залезть на кровать с ногами. — Короче… — вздохнул сыщик, неодобрительно косясь на грязные кеды, — собирайся, Альфред. — Куда? — удивлённо вытаращил глаза тот. — В деревню. Мне дали отпуск. — пояснил Артур. — На две недели. Потому я позвонил сейчас на ферму Ховердсенов, и договорился о том, что мы у них поживём. — От удивления американец даже перестал жевать. — То есть… Мы… поедем к миссис Мэгги?! Как раньше?! Артур мягко улыбнулся и кивнул: — Да. — Хёёёёрееееей! — разлился по комнате вопль дикого восторга. И молниеносной ракетой Альфред спланировал с кровати на шею старшего брата. — Фреед, ботинки!.. —  * * * Сборы заняли недолгое время. Что может быть у двух холостых братьев, из которых один — молодой полицейский, а другой — ученик старших классов? Съёмная квартира, немного личных вещей, завал из грязных вещей и ни одной чистой рубашки. Потому вскоре братья уже сидели в машине, ехавшей по дороге за город. — Hello… hellо… hello, how low?.. — напевал Альфред под нос, качая головой в наушниках в такт музыке. — Hello, hello, hello… — Прекрати. — не выдержал Артур, сидевший за рулём автомобиля — нудная песня уже стала его раздражать. — With the lights out, it's less dangerous! — был ответ, состоящий из слов нового куплета. — Да черт, что ты за песни слушаешь?! Какой ещё выключенный свет? — возмутился старший брат. — А ну выключи сейчас же эту гадость! — Не выключу! Это же " Нирвана»! — Да хоть Дольче Габбана, отдавай наушники! — Не дам! — Дай! — Не даа... Арти, дорога! — Что?! — парень вскинул голову, в последний момент замечая испуганно замершую посреди дорожного перехода девочку… — Арти! — Чееерт! — Артур бешено крутанул руль в сторону. Машина, взвизгнув тормозами, резко свернула со пути и выехала на придорожный газон. Едущие следом редкие автомобили тут же остановились. Выскочил откуда-то громко свистевший полицейский. А девочка, все ещё стоявшая на дорожном переходе, вдруг громко заплакала. Маленькая ещё, глупая. На красный свет на дорогу выбежала. Неожиданно откуда-то появилась ее мама — заплаканная женщина в сбитой на бок шапке и разлетевшимся плаще. — Кэти! — бросилась она к ребёнку, обнимая ревущую девчушку из-за всех сил. — Ну куда ты убежала?! На дорогу! Под машины! Глупая!.. Ну что ты плачешь, родная? Не плачь, не плачь, мама с тобой, все будет хорошо!.. — женщина вновь прижала всхлипывающую дочку к груди, размазывая свои слёзы по щекам. — Мистер? — показался в окне автомобиля полицейский. — Да? — руки Артура чуть подрагивали от пережитого, но выражение на его лице было такое же холодно-вежливое, как и в обычное время. — Дежурный полицейский Роберт Митчелл. — представился парень. — Вы бы не могли предъявить свои документы? — — Пожалуйста. — Паспорт со вложенными в него правами перекочевал в руки защитника правопорядка. Полицейский полистал паспорт, просмотрел права, что-то отметил в записной книжке и вернул документы с напутствием: — Будьте в следующий раз осторожнее, мистер. — Непременно, сэр. — кивнул Артур, возвращая бумаги на прежнее место. * * * Следующие минут десять-пятнадцать поездки прошли в полном молчании. Альфред смирно сидел в своем кресле, сняв злополучные наушники, Артур исправно крутил руль, наблюдая за дорогой. — Испугался? — спросил он тихо, через некоторое время. — Не. — ответил парнишка, поправляя очки. После чего с деланной беззаботностью заболтал ногами, и сказал: — Все таки зря Нирвану мы выключили. Там же песня такая, эх… With the lights out, it's less dangerous! — Эх, что же ты за песни все-таки слушаешь… — вздохнул Артур с лёгкой отеческой улыбкой и протянув руку, ткнул в кнопку магнитофона. — Вот, послушай, какие нужно песни слушать. Из динамика полилась спокойная лирическая мелодия. «And now… the end is near…» мягко пропел мужской голос. — Ууу, «My way»? — скривился Альфред. — Что ты за песни слушаешь, скукоту какую-то… — Маленький ты ещё просто. — усмехнулся Артур, — не понимаешь смысла. — Это я маленький?! — взорвался его братец, — да мне уже почти 17! — — Вот именно, что — почти. Заметь это. — поднял вверх Артур указательный палец, не отрывая взгляда от дороги. — До 18 лет ты юридически признаешься несовершеннолетним, то есть фактически — ребёнком, а ребёнок, как ты сам понимаешь, является ещё маленьким. Против закона не попрешь, братишка. — улыбнулся он, поворачивая за очередной поворот и наконец выезжая за город. После чего глянул на часы, и объявил: — Ну что, готовься — если судьба не пошлёт нам ещё каких-нибудь приключений, то через полчаса или час будем у мисс Мэгги. Машина рванулась вперед по пыльному шоссе. За ней следом хвостом летел голос Фрэнка Синатры. * * * — Я ковбой, я ковбой, я ковбой! — напевал Альфред на все лады, разъезжая на пегой Мэри по двору. Артур смотрел на все это с кислым выражением лица, прислонившись плечом к столбу навеса. — Вот уж действительно… Кау бой (коровий мальчик). — пробормотал он, наблюдая потуги Альфреда усидеть на лошади в «геройской позе» — выпяченная колесом грудь, прямая спина, задранный ввех подбородок, гордый вгляд вперёд, и вытянутая вперёд рука. Но такая поза не очень удобна для верховой езды, а уж чтобы удержаться в ней всаднику, уже подрастерявшему свои навыки… Потому еще с полчаса англичанин наблюдал, как его братец пытается не свалиться с лошади, хватая ее за шею. Артур вздохнул: — Что вообще он нашёл в этом геройского, пастух недоделанный? — и подумал, что пора бы уже отпустить бедную Мэри пастись, а самим пойти и сесть за поздний завтрак. Бабушка мисс Мэгги уже наверное настряпала вкусных блинов, политых медом и пахнущего корицей печенья, а из сафьяново чайника, расписаного цветами, наверняка доносится аромат зелёного чая… — Я — герой! — послышался радостный вопль — Альфред всё-таки добился своей цели и теперь горделиво озирал окрестности с высоты лошадиной спины. Англичанин чертыхнулся и громко сказал: — Слушай, ты выбери уже кто ты — герой ли, ковбой… — Так ковбои все герои. — донесся слегка удивленный ответ. — Так не все герои — ковбои. — усмехнулся Артур. — А ты и ездить хорошо не умеешь. — О. То есть, ты хочешь сказать, что я — не ковбой? — улыбнулся ему младший братец, эффектно поправляя шляпу. — Как можно не быть тем, кем не являешься? — чуть приподнял Артур свои густые брови. — Ты же журналист на полставки, а не пастух на половину дня. Американец позерно надулся и с пафосом произнёс: — Зато я отличный наездник. — Альфред, отличные наездники — это те, кто может делать чудеса верховой езды. — чуть с досадой, как маленькому, стал объяснять ему Артур, — к примеру, монетку на скаку поднять или в огненное кольцо прыгнуть. А ты вон и через тот ручей не перепрыгнешь. — кивнул он в сторону ручейка, бегущего через пастбище. — Хм… Я?.. — переспросил парень, поправляя очки. После чего шмыгнул носом и бросив: — Я ковбой, я ручей перепрыгну! , — пришпорил всхрапнувшую Мэри. Кобыла сердито всхрапнула и ленивым галопом поскакала к ручью. Ей вообще не хотелось прыгать. Она хотела, чтоб надоедливый парнишка наконец-то бы слез с ее спины, ее бы расседлали и отправили пастись на зеленом лугу, полном сочной, зелёной травы. Но ничего не поделаешь — ковбой должен перепрыгнуть ручей. И Мэри его перепрыгнула. Ну как перепрыгнула — переступила, чуть приподнявшись, а потом чуть подкинув задом. Довольный Альфред с возгласом перелетел ручей, остановил лошадь и горделиво крикнул: — Ну что, видел? — — Угу. — кивнул Артур, отлипая от столба и подходя поближе. — Молодец, смог таки. Я был о тебе худшего мнения. — Сидящий на тут же потянувшейся к траве Мэри, Альфред расцвел от похвалы. — Только вот через этот ручей даже человек перескачет, не то что наездник. — охладил его брат, с лёгкостью перепрыгивая водный поток. Лицо паренька помрачнело. — А вот ковбоев даже река бы не остановила. — добавил Артур, отряхивая ладони от невидимой пыли, сам того не подозревая, подзадоривая младшего братишку. — Река значит?.. — Альфред вдруг хитро посмотрел вниз по склону с холма, где тонкий ручеек превращался в небольшую речку, на соседнем берегу которой сушилась трава, сметенная в высокие стога, и слегка шмыгнул носом. Тон голоса брата неожиданно насторожил Артура. — Фред?.. — Неожиданно гикнув, американец задал шпоры испуганной таким напором лошади, и помчался вниз. — Эээ, стой, куда ты?! — крикнул Артур ему в след, — Эээх, дурень. — проворчал он, с досадой хлопая ладонью по лицу. — Хэй! — кричал парень, направляя Мэри к реке. На удивление, сейчас он держался в седле гораздо лучше, чем в начале — видимо старые, полузабытые навыки постепенно возвращались. На раскрасневшейся его переносице подпрыгивали очки. — Я ковбой, и реку перепрыгнууу! — возвестил всем очередной вопль. — Йохуууу! — После чего разбежавшаяся пегая кобыла сиганула, и… Приземлилась на другом берегу. Испуганная, храпящая и жутко недовольная таким обращением с собой, Мэри яростно замолотила о землю копытами. Хохочущий Альфред кричал, гарцуя на недовольной лошади: — Даа! Я ковбой! Я реку перепрыгнул! И ещё могу что-нибудь перепрыгнуть! Я же ковбой! Я и гору перепрыгну, да, Мэри? — направил он кобылу в сторону высокого стога. Мэри на этот вопрос просто встряхнулась — как встряхивается собака после того, как вылезает из воды, стряхнув зазевавшегося американца в сено. После чего перескочила на свой берег и понеслась к родному пастбищу. Артур хохотал. Хохотал громко, долго и от всей души. — Чего гогочешь-то? — послышался сердитый крик из глубины стога, после чего на свет показалась голова отплевывающегося и ругающегося Альфреда. Англичанин уже застонал от смеха. -…ковбой… прыгай… — донеслось до Альфреда. — Чего? — не понял он, ковыряя в ухе и вытаскивая из шевелюры солому. — Сам ковбой — сам и прыгай! — был ответ. — Ну вот я и прыгнул! — огрызнулся американец. — Да, прямо в сено! — прохохотали с другого берега. * * * Близился вечер. Наступал закат. Мэри, уже успокоившаяся, мирно паслась где-то на том конце поля, взмахивая время от времени хвостом, отгоняя назойливых слепней. Артур спал, надвинув себе на нос старую шляпу, и чуть похрапывал во сне. А Альфред сидел рядом с ним, с восторгом и восхищением наблюдая за происходящим в небе торжеством. Только что оно было синее, а теперь стало розовое. Длинные, белые, тягучие облака окрасились в бордовый цвет. И последние золотые лучи солнца, словно острые, резкие нити упали на колосистое поле. Все дышало покоем. Восторгом. Радостью жизни. И тут Альфред неожиданно понял значение той самой песни, что очень часто слушает его старший брат. Ему показалось, будто слова ее звучали и пели в широте пшеничного и синева вечернего неба. И такая пьянящая радость вдруг переполнила его, такое понимание и единение с окружающим миром настигло его душу, что он, даже неожиданно для самого себя заголосил: «For what is a man, what has he gоооot?»… …разбуженный какими-то странными воплями Артур недоуменно поднял голову. Альфред стоял по пояс в пшенице, на фоне заходящего солнца, раскинув руки так широко, словно хотел обнять весь мир и вдохновленно орал: To say the things he truly feels And not the words of one who kneels! The record shooows I took the blоооws… -» Англичанин чуть дёрнул краешком губ, хекнув, и пробормотал с усмешкой: — Телячий восторг. — После чего вновь надвинул на глаза шляпу. — And did it my way!!! — пронеслось над засыпающим полем.