Не всё то золото, что блестит

— Марк, притормози возле дома мистера Коллинза, — попросила Маша. — Хочу оставить ему заметки для газеты. Это одна секунда. — Рад услужить, мадам, — заулыбался Марк, дотрагиваясь до воображаемой шоферской фуражки.       Ева, сидевшая на заднем сиденье его дешевого «датсуна», захихикала: — Ну ты жук, Марк! — Осторожнее, — усмехнулся он. — Мы, жуки, иногда больно кусаемся.       Парень свернул на узкую улицу в три полосы и затормозил перед аккуратным каркасным домиком, выкрашенным в солнечно-желтый цвет. На траве лежал перевернутый детский велосипед. — А я не знала, что у мистера Коллинза есть дети, — сказала Ева, увидев через окно велосипед. — Он что, женат? — Он разведён, — ответила Маша. — У него всего один ребенок – Тёма, ему шесть лет, и он просто лапочка. Я иногда прихожу сидеть с ним, когда занят сам мистер Коллинз. Это даже нельзя назвать работой – с Тёмой очень легко. — Правда? А я обожаю детей. Если я когда-нибудь выйду замуж, у меня их будет по крайней мере дюжина. — Ева взяла в руки большой глянцевый конверт, который Маша приготовила для мистера Коллинза. — А знаешь, давай я отнесу его! И заодно поблагодарю мистера Коллинза за мое недавнее спасение.       Маша вздохнула с шутливым упреком: — Ева, ты меня совсем избалуешь. Разве можно быть такой хорошей? — Это да, Ев, — засмеялся Марк. — Дай бедной девочке передохнуть. Ты, конечно, не думаешь о том, что ей после этого придется как-то уживаться с Алисой.       Пока Маша пыталась отомстить Марку за репутацию Алисы, Ева выпорхнула из машины. На ее стук в дверь никто не ответил. Но она услышала, что где-то льется вода, и направилась за дом. Мистер Коллинз стоял на газоне, поливая ягодные кусты. Подкравшись, она лукаво засмеялась за его спиной низким, вкрадчивым голосом. От неожиданности мистер Коллинз резко обернулся и чуть не выронил шланг. — Извините, — улыбаясь, сказала она, — я не хотела напугать вас.       Он тоже улыбнулся, но улыбка не затронула его голубых глаз. — Не волнуйтесь, я не так легко пугаюсь. Вы просто появились слишком внезапно. Я даже не слышал, как вы подошли. Чем могу быть полезен?       Она глядела на него немигающим взглядом, постепенно расширяя глаза. Это была игра, в которую она любила играть с мужчинами. Самое интересное в ней было то, что они в большинстве своем не понимали, что происходит. Они смущались, опускали глаза, глядя под ноги. И тогда она с удовлетворением чувствовала, что управляет ими, не выдавая своих намерений.       Взять хотя бы эту тугодумку Машу. Бывают же такие наивные люди! Она скорее проведет остаток своих дней, ползая на четвереньках в поисках дурацкого кулона, чем заподозрит, что его подтибрила ее дорогая разлюбезная Евочка! Да и все они простофили, вся семейка. Никому из них и в голову не придет, что она просто насмехается над ними. И над ними, и почти над всеми в этом ничтожном, захолустном городишке.       И только мистер Коллинз не проявлял никакого рвения, чтобы запутаться, подобно другим, в ее сетях. Не мигая и не отводя взгляда, он все так же смотрел на нее. В этот неловкий момент Ева подумала: уж не раскусил ли он ее? С другой стороны, может, ей просто надо бы проявить чуть больше настойчивости. Учителя всегда слишком много о себе мнят. О, с каким наслаждением она поставила бы этого выскочку на колени! — Маша попросила меня передать вам, — объяснила она, подавая конверт. — Но я пришла не только из-за этого. Я хотела сказать, что очень благодарна – ведь вы спасли мне жизнь. На пикнике у меня не было возможности как следует выразить свою признательность. А теперь я у вас в долгу. — Забудьте об этом, — ответил он почти грубо. — Я не знаю ни одного человека, который не поступил бы так же, как я.       На нем были только белые шорты и красная повязка на лбу, чтобы его отросшие рыжеватые волосы не падали на глаза. Ева внимательно оглядела обнаженную мускулистую грудь, загоревшую почти дочерна и чуть влажную от пота. — Ужасно жарко! — воскликнула она, усаживаясь в стоящий неподалеку шезлонг и вытягивая свои стройные ноги, чтобы он их лучше видел.       Её узкие желтые шорты красиво оттеняли легкий загар последних дней. — Вы не позволите мне глоточек из вашего шланга?       Он молча подал ей шланг. Холодная вода побежала по губам и носу, вызвав у нее веселый смех. Вода стекала по подбородку, и весь перед ее тонкой тенниски промок и прилип к узкому бикини. Мистеру Коллинзу оставалось только смотреть. Заметив, что щеки его наливаются румянцем, Ева поздравила себя с победой. — Благодарю, — сказала она, возвращая шланг.       Затем взглянула вниз с легким вскриком: — Ой, вы только посмотрите – я вся промокла. Честное слово, мистер Коллинз, вы, наверно, подумали: какая неловкая девчонка!       Он нагнулся и выдернул с газона сорняк. И тихим голосом пробормотал нечто вроде: — Думаю, вы прекрасно знали, что делаете.       Но она не была уверена, что правильно расслышала. В этот момент светлоголовая, голубоглазая копия мистера Коллинза в миниатюре шумно выбежала через забранную сеткой дверь. Заметив Еву, мальчик встал как вкопанный, уставившись на нее, словно увидел во дворе своего дома кинозвезду.       Ева подошла к нему с обаятельнейшей улыбкой и протянула руку: — Привет. Я Ева. И могу поклясться, что тебя зовут Тёма.       Его лицо вспыхнуло. — А откуда вы знаете? — Я умею угадывать.       Тёма указал пальчиком на мистера Коллинза: — А это мой папа. — Ты рад, что у тебя такой замечательный папа? — А вы ходите в папину школу? — спросил мальчик. — Нет, но очень бы хотела. И не сомневаюсь, что он самый лучший учитель во всей школе. — И во всем мире!       Ева засмеялась: — Ты абсолютно прав, Тёма. Я уверена, что он лучше всех в мире. — Она повернулась к мистеру Коллинзу: — Такой прелестный! Я обожаю детей.       Мистер Коллинз с любовью взглянул на ребенка. — Да, он славный мальчик. — На мгновение Еве показалось, что победа за ней.       Но он продолжал совсем иным тоном: — Что ж, спасибо за бумаги. Передайте Маше мою благодарность.       Это было явное выдворение ее вон. Ева почувствовала раздражение. Она рассчитывала на гораздо большее – на слово, взгляд, хоть какой-то знак того, что он признает ее неотразимой. Однако она скрыла свое разочарование под сияющей улыбкой. — Не стоит благодарности, — беспечно бросила она. — Это самое меньшее, что я могу сделать для вас… ну, вы же знаете. — Она сказала это так, словно его поступок на пикнике вносил в их отношения нечто личное и значительное.       Мистер Коллинз покраснел. Ева пошла к выходу, и самодовольная улыбка появилась на ее губах. Значит, непрошибаемый мистер Коллинз, в конце концов, не такой уж непобедимый! — Прошу прощения, что задержалась. — Ева скользнула на свое место на заднем сиденье. — Мистер Коллинз рассказал мне о вашей газете и какие удивительные ребята в ней работают. Особенно ты, Маш.       Маша выпрямилась: — Я?       Заводя мотор, Марк слегка подтолкнул ее локтем: — А если я начну ревновать?       Ева захихикала: — Да он не в том смысле говорил. Но все равно ты счастливая, Маш. Я всегда мечтала стать писательницей, но у меня совсем нет способностей! — Не могу поверить, что ты хоть к чему-нибудь неспособна, — ласково запротестовала Маша.       Ева усмехнулась: «Уж это ты точно не можешь».       Вслух же она сказала: — Боюсь, я далеко не так талантлива, как ты. — К тому же Маша очень обязательна, — сказал Марк, выводя машину на дорогу вдоль берега. — Может, хватит жевать одно и то же! — не вытерпела Маша. — А то, я чувствую, от моих способностей сейчас вообще ничего не останется. — От способностей к чему? — невинно спросил Марк.       К тому времени, как они добрались до пляжа, у Маши уже кололо в боку от беспрестанного смеха. Возле спасательной станции к ним присоединились Диля и Вова, и скоро на песке возникло маленькое поселение из полотенец, термосов, пляжных стульев. И сразу же вслед за тем их атаковала орава мальчишек, добивающихся внимания Евы. — Ухитряется же она со всем этим справляться! — сказала Диля, наблюдая, как Ева улаживает спор между Ваней и Даней о том, кто будет натирать ей спину лосьоном для загара. — Не могу представить, что чувствуешь, когда за тобой охотится сразу так много мальчишек.       Маша засмеялась: — Много шуму. От телефонных звонков и серенад Рудского я уже чуть не оглохла. — По крайней мере, ты теперь понимаешь, что такое кинозвезда в доме. — А знаешь, что нам устроили в прошлую ночь? — Страшно подумать! — Утром мы обнаружили на газоне слова, написанные туалетной бумагой: «Я люблю тебя, Евуля». Ну можно ли вообразить что-нибудь более возмутительное! — Кто же это мог сделать? — Я подозреваю троих.       Диля заулыбалась: — А я одного. Это Рудской, да? — Кто же еще до такого додумается!       Обе захохотали. — С тех пор, как уехала его бывшая, он, по-моему, совсем свихнулся. — заметила Диля. — Сейчас он, кажется, стал забывать ее. А от этой страсти к Еве ему, видно, приходится еще круче, чем от прежней погони за Алисой. — Только бы Алиса не узнала. Она считает, что единственное, для чего созданы мальчишки, — это влюбляться в нее. — Да, в этом смысле очень удачно получается, что она вернется только после отъезда Евы. — Ты права. Лиса пришла бы в ярость. Но Ева в этом ни капельки не виновата. У нее какая-то непонятная власть над мужчинами. — И пускай себе, — сказала Диля. — раз она не нацеливает лучи своего блеска на Марка и Вову. — Мне показалось, кто-то упомянул обо мне? — Вова перевернулся на спину и положил голову на колено Дили.       Диля ласково потрепала его светлые волосы: — Можешь дремать дальше. Я просто рассказываю Маше, как ты вчера отказался от свидания с Бо Дерек, чтобы пойти со мной в кино.       Вова поморщился: — Да, она ужасно настырная. Все время плакала и говорила, что бросится с моста, если я не приду. Я даже начал побаиваться, что мне не отвертеться. — И как же все-таки отвертелся? — спросила Маша, закусив нижнюю губу, чтобы не расхохотаться.       С совершенно невинным лицом Вова ответил: — Я сказал, что она для меня не слишком хороша. — Ах ты, какой самоуверенный! — воскликнула Диля и шлепнула его ладонью по груди. — Сам знаю. И это одна из многих причин, почему ты меня любишь, да?       Диля наклонилась и поцеловала его в лоб.       Вова с нежностью взглянул на нее: — М-м-м. А если еще разочек? — Мое дело решить, а твое – заслужить. — А я хочу! — А я уже ответила. — Эй вы, хватит дурачиться, — деланно заворчал Марк. — Не мешайте человеку вдумчиво принимать солнечные ванны.       В следующее мгновение он получил по заслугам. Вова схватил его за лодыжки, Маша и Диля – за руки. Не успел Марк сообразить, что происходит, как было уже поздно что-либо предпринимать. Визжа и улюлюкая, его потащили к воде и, широко раскачав, бросили в океанский прибой.       Потом он носился за Машей вдоль по берегу, грозя накинуть на нее лассо из длинной водоросли, пока оба не свалились с хохотом в воду. Когда их накрыла волна, он поцеловал ее. И Маша решила, что это гораздо лучше, чем найти у себя на лужайке слова, составленные из обрывков туалетной бумаги, хотя бы и «Я люблю тебя».       К тому времени, как они заполночь вернулись домой, загорелые и счастливые, Маша и думать забыла о потере! Ева вспомнила первой. — Давай сейчас поищем твой кулон, Маш, — предложила она, поднимаясь с ней по лестнице. — Я не успокоюсь, пока мы не найдем его. Ведь я понимаю, как тяжело потерять любимую вещь.