***
Привычно залезший в спальню Беллы через окно Эдвард нашел девушку тихо всхлипывающей на кровати. Сердце кольнуло от жалости и невероятного желания свернуть шею тому, кто ее обидел. Каллен тихо подошел ближе и сел рядом. — Белла? Свон замерла и судорожно вздохнула, прикрыв красные от слез глаза рукой. — Почему все так получилось? — еле слышно прошептала она. — Не могу сказать, — осторожно ответил Эдвард. — Почему письма не доходили? — спросила она глухо. Вампир понял, что его последние слова остались без внимания. Белла перестала предаваться самобичеванию и теперь, успокоившись, размышляла над своим вопросом. Мешать ей Каллен не стал. Ему всегда интересно было наблюдать за ней в такие минуты. Протерев глаза рукой, девушка резко поднялась с кровати и заходила по комнате. — Год, — бормотала она. — Целый год я считала, что ему нет до меня дела. Но я ошибалась, он писал. Часто писал. Так почему его письма до меня не доходили? А мои к нему? Что с ними произошло? Эдвард нахмурился, пытаясь найти причину. Да, он не в восторге от возвращения Драко Малфоя. Но это не значит, что из-за этого он не поможет своей девушке найти разгадку. Если она так хочет разгадать эту тайну, он сделает все. Неожиданно, Свон остановилась. — Их перехватили! — догадалась она. — Но кто? Зачем? В них же… наверняка в них не было чего-то предосудительного. Драко говорил, что они едут учиться в специальную школу для магов. И он же говорил, что маги не любят обычных людей. Могло руководство школы изымать письма? — Вряд ли, — пожал плечами Каллен. — Думаю, это было бы очень затратно — забирать каждое. Да и откуда они могли знать содержание писем? — А если они их вскрывали? — И тем самым нарушили конфиденциальность переписки? Не знаю, как дела обстоят в магическом мире, но в нашем это явно запрещено. — Вот именно, — пробормотала девушка. — Мы не знаем правил мира волшебников. И не можем выяснить, почему все так получилось… Эдвард подошел к понурившейся Свон и приобнял ее за плечи, приободряя. Девушка доверчиво потерлась щекой о его ладонь и вздохнула. Ссора с Драко ударила по ней больше, чем она показывала вампиру. Слишком уж дорог ей стал Малфой. Но… Может, им еще удастся помириться?***
Без пятнадцати семь сонная и растрепанная Гермиона спустилась по лестнице в гостиную. И с удивлением обнаружила там преспокойно попивающего чай Драко. — Ты, кажется, собирался уезжать? — язвительно произнесла она. — Передумал, — коротко ответил слизеринец, махнув рукой. — Спасибо, что вправила мне мозги. — Не за что. Обраща-айся, — зевнула Герми и потянулась. — Нет, ты не понимаешь, — покачал головой волшебник, оставил в сторону чашку и подошел к девушке. — Если бы не ты, я б уже уехал из Форкса. А потом, когда в голове прояснилось, еще долго корил себя за импульсивность. — Ты наполовину Блэк, импульсивность — ваша отличительная черта, — начала было Гермиона, но остановилась. — Что ты делаешь? — Спасибо, — прошептал слизеринец, обняв подругу. Грейнджер растерянно похлопала его по спине. И тут наверху лестницы возник более взъерошенный, чем обычно Поттер. — Оп-па! — весело усмехнулся он. — У вас обнимашки? Я тоже хочу! Безбашенный гриффиндорец мигом скатился по ступенькам и с разбегу сшиб парочку. На полу образовался клубок из суматошно мечущихся рук и ног. Когда же он, наконец, распался, Гермиона тихо, но оттого не менее отчетливо сказала: — Беги, Гарри. Беги! Утро в доме выпускников Илверморни началось шумно и весело. Гермиона и Драко гонялись за юрким (ловец же) Поттером, азартно выкрикивая заклинания магических пут. Победитель Воландеморта тоже в долгу не оставался, но из палочки его вылетали по большей части шуточные заклятия. В конце гонки Гермиона обзавелась очаровательной розовой шерсткой, а Драко заполучил ветвистые оленьи рога. Гарри все же связали, но недовольным он не выглядел. Да, утро началось замечательно. Впервые, за эти дни…