***
Аделина запоминалась новым знакомым сразу же. Даже спустя годы они могли точно сказать, как именно произошла их первая встреча с рыжей бестией из семьи Вайтеров. Это была некая суперспособность — эффектно врываться в чужие жизни и навсегда оставаться в памяти. Кто-то это вспоминал с улыбкой на лице, а у кого-то даже спустя годы по всему телу проходила дрожь от одного упоминания об этой девчонке. Это было одной из главных причин, почему Аделину Вайтер отправили учиться в Шармбатон. Чтобы она стала как-то спокойнее, более организованной, и прежде чем шокировать окружающих, всё-таки вспоминала о том, что она юная леди. Ну или хотя бы просто о том, что она из приличной семьи, а не свалилась с планеты Марс. Все её предки обучались преимущественно в Дурмстранге, в виде исключения некоторых девушек также отправляли в Шармбатон, а кому-то довелось провести чудесные годы в Илвермони. С директорами всегда можно было договориться на этот счёт. И не смотря на то, что уже почти век Вайтеры проживают в Великобритании, они отдавали предпочтение скандинавской альма-матер. Там обучался старший брат Аделины — Дориан. Форды же, вторая ветвь семейства Вайтер, наоборот, все до единого обучались в Хогвартсе, и ни одному и в голову не приходило, что можно уехать куда-то ещё. Среди факультетов у них тоже не было особого разнообразия — Слизерин или Рейвенкло. Лишь Эдвард, двоюродный брат Аделины, умудрился попасть в Гриффиндор. Семья была, конечно, шокирована, но особого внимания этому не уделила. Для семейного кодекса чести Фордов самым главным было сохранять полнейшую невозмутимость. По крайней мере так каждый раз думала маленькая Адель, когда их семьи встречались на ужинах или балах.***
Шёл третий месяц лета. Казалось, что вот только-только были сданы экзамены, а уже снова нужно собирать чемоданы и уезжать во Францию. За шесть лет Аделина так и не смогла смириться со своей участью. Ей было непонятно, почему же её семья так старательно избегает Хогвартс. Ладно ещё во время давних предков, живших в Швеции, и естественно обучавшихся в Дурмстранге. Но ведь они уже так давно переехали, что даже фамильное поместье выглядит уже замком из средневековья. Внезапно её озарила потрясающая, как ей казалось на тот момент, мысль. Нужно заставить родителей перевести её в Хогвартс! Ну уж за год-два она его явно не развалит. Шармбатон стойко выстоял шесть лет. Да и явно причина крылась глубже, чем в хронической неуклюжести и стратегическом умении юной девушки находить приключения. План был прост как отварное брокколи — устроить спектакль одного актёра, на которого внезапно начала накатывать ужасная тоска по дому, нагрянул личностный кризис, и который хочет на ручки, а не во Францию. Шанс, что её раскроют на первых минутах был велик, но играло на руку то, что отчасти это было правдой. Аделине и впрямь было тяжко каждый раз уезжать из привычного английского климата, а потом ещё не приезжать много лет подряд на Рождество, да и вообще, кто придумал, что можно так легко уехать учиться хоть в Махотокоро — главное язык знать? «А было бы интересно поучиться в Японии, кстати…», — долгие размышления Адель ушли немного не в том направлении, но она быстро одёрнула себя и начала думать, как же всё ей начать. На календаре было десятое августа. Ровно двадцать дней до того, как девушку посадят в самолёт и радостно помашут ей ручкой. На Дориана рассчитывать не приходилось, он в этом году расправился с выпускными экзаменами и сейчас путешествовал по Европе с товарищами из школы. Дальше по плану у него было вступить в команду по квиддичу и посвятить этому дальнейшую жизнь. Взяв книгу, да ту, от одного названия которой слёзы накатывают, Аделина спустилась на первый этаж, зашла в гостиную и легла на диван, находившийся в самом центре комнаты. Начав читать «Историю магии», она то и дело тяжко вздыхала, привлекая внимание отца, сидевшего около камина и читавшего что-то из семейной библиотеки. Эрлонд обернулся на дочь, у которой на глазах стояли слёзы, посмотрел на название книги, и продолжил чтение. Его вообще сложно было пронять таким, потому что его собственная жена с его сестрой могли устраивать и не такое, да и по более мелкому поводу — Эрлонд и Генри пресекали их попытки ходить почти в сорок лет по ночным клубам и устраивать там привычные им дебоши. Адель мельком глянула на отца, остававшегося равнодушным, поняла, что ловить тут нечего, но играть надо до победного, а потому продолжила свою трагедию на одного актёра. В гостиную вбежала Марианна, разговаривая с кем-то по телефону, быстро окинула взглядом присутствующих и побежала дальше в направлении холла. — Конечно! Мы так давно не собирались вместе, — единственное, что успела услышать Аделина, прежде чем во дворе раздался скрип старых ворот. Свойственное девушке любопытство могло сыграть сейчас с ней злую шутку. Хотелось встать, подойти к окну и посмотреть, что происходит снаружи, но она смогла преодолеть себя и погрузилась в ещё большее уныние. Если и было что-то, что могло довести Аделину Вайтер до депрессивных настроений, так это беспросветное незнание всего, что происходит вокруг неё километров так на сто. Эрлонд вновь взглянул на дочь, сидевшую с таким видом, будто объявили, что больше нигде и никогда не будут продавать ванильный латте на соевом молоке. Она вновь тяжко и задумчиво вздохнула, перелистывая очередную страницу книги, и мельком читая, что происходило с магами Европы в начале девятнадцатого века. В холле послышались голоса, мужчина поднялся с кресла и положил на него книгу, а потом пошёл смотреть, что намечается в его доме. А намечалось нечто грандиозное — в гости заявилась сестрица Ренесми со своим мужем Генри, а под вечер должны были приехать Форды со своими детьми. При этом два семейства не сговаривались между собой (во что Эрлонду верилось с трудом), от чего вечерний ужин предстоял весьма весёлый, а последующие две недели, на которые родственнички приехали погостить, и вовсе незабываемыми. Разобравшись с приветствиями, они прошли в гостиную, где юная Вайтер только входила во вкус. — Привет, Дель! А мы приехали с подарочками! — Ренесми сразу подсела к любимой племяннице, намереваясь обнять, как заметила её «состояние». — Здравствуйте, тётя Ренесми, — девушка медленно оторвала взгляд от книги, — Здравствуйте, дядя Генри. Вот! Вот она, публика, которая не останется равнодушной к душевным терзаниям юной барышни! — Ты что сделал с ребёнком, Эрлонд?! — Рене поднялась с дивана и подошла к брату. — Почему я должен был что-то с ней делать? — Ну не Марианна же! Назревало словесное сражение, рискующее дойти до рукоприкладства, потому что тёте Ренесми только дай повод поругаться, да помахаться на палочках. Аделина вела свою драму явно не в этом направлении, а потому закрыла книгу, поднялась с дивана и с фразой «Прошу меня простить» удалилась из комнаты. Генри давно думал, почему Марианна не воспользовалась талантом дочери, и не отдала ту хотя бы на лето в актёрскую школу, да не походила по кастингам. Успех был бы гарантирован. Не сказать, что он сразу мог раскусить игру юной Вайтер, но догадывался, что девушке что-то нужно, потому что даже в самые печальные дни своей юности она бы уже давно устроила допрос с пристрастиями и унеслась за подарками к машине.***
Вечером приехало семейство Фордов, но Адель даже и не думала присоединяться к этому празднеству. Что было крайне удобно, потому как с их детьми ей за все эти годы поладить не удалось. Если с Эдвардом они могли сохранять нейтралитет и даже немного подружиться, то Александра по ведомым только ей причинам на генетическом уровне не выносила свою ровесницу. И это было одним из козырей Вайтер — родители крайне переживали из-за напряженных отношений между подростками. К ужину Аделину всё же заставили спуститься в столовую. Изобразив на лице неведомую доселе печаль, она жевала овощи со своей тарелки, и даже не обращала внимания на разговоры, что велись за столом. Алекс пыталась вывести девушку из этого состояния, толкая локтём, ногой и нелестно высказываясь, но так, чтобы взрослые не слышали. Вайтер стоило огромных усилий не затолкать в рот младшей Форд брюссельскую капусту, и не пнуть в ответ. Сидевший с другой стороны Эдвард тоже пытался завести разговор, но девушка была непреклонна. Для поддержания своих депрессивных настроений Адель даже выпила стакан томатного сока, когда все перешли в гостиную. — Аделина, как ты сдала экзамены? — Экзамены… — вновь задумчиво-страдальческое выражение лица. — Хорошо, дядя Генри. — О, к слову о школе, в этом году в Хогвартсе ждут нового преподавателя по зельеварению, — Кара Форд просто обожала быть в курсе всех событий, и всегда делилась полученной информацией с Марианной и Ренесми. — Он совсем молодой, только недавно закончил университет. Они также ищут на смену преподавателя по полётам и судью на школьные соревнования по квиддичу. Ещё поговаривают, что будет переводной студент из Дурмстранга, — если всё остальное мало волновало девушку, то это привлекло её внимание. — Можно переводиться из одной школы в другую? — за этот вопрос она тут же отвесила себе мысленного подзатыльника. — Да, можно. Если есть уважительные причины. А что такое, Адель? — Кару привлек внимание такой вопрос. Особенно на фоне чересчур преувеличенного удрученного состояния девушки. — Просто никогда не слышала о таком… — она глубоко вздохнула, и продолжила рассматривать стенку.***
30 августа Создавать вокруг себя туманный Альбион и каждый день изображать из себя главную героиню драмы, которую предали, нагло обманули и бросили на произвол судьбы было тяжко. Однако взрослые были не менее стойкими, на первый взгляд. Никаких разговоров не устраивалось. О самочувствии, а тем более настроениях девушки никто не переживал. Но вскользь, в разговорах, подобных тем, что были в день приезда Фордов, картинка в головах Эрлонда и Марианны сложилась. Добавилось к этому ещё бесконечное причитание Ренесми, что нужно было девочку отдавать в школу поближе, да по-роднее — то бишь в Дурмстранг, и замечание Генри о том, что ближе находится Хогвартс (но это очень между прочим). Ну и еще легилименцию никто не отменял. По итогу, посоветовавшись между собой, а ещё с Фордами, и наведавшись в один из выходных в Хогсмит, и встретившись у мадам Розмерты с нынешним директором школы волшебства Великобритании, было принято решение перевести Аделину из Шармбатона. Только вот самой Аделине об этом никто не сказал, а потому она очень удивилась, когда в день вылета никто даже не чесал нос, чтобы собраться и отвезти её в аэропорт.