Overlord: Начало.

"Vae victis!"* (с)

I

      Каждый мальчик, если у него нет отклонений, хочет быть мужчиной. А почти каждый мужчина племени -- хочет быть воином. Чтобы стать воином, нужно родиться в семье воина, а лучше -- сразу в семье вождя воинов. Ну, это в идеале. В противном же случае придётся пойти более длинным путём: отправиться на войну под предводительством вождя, вместе с его дружиной, и там добыть себе славу в бою, доказать свою ценность для племени именно в качестве воина, а заодно добыть, там же, в бою, приличное оружие, и хотя бы какой-нибудь доспех. Других способов заиметь всё это, чтобы сразу стать воином, практически нет, ибо стоит всё это баснословных богатств. За один только меч придётся заплатить в Большом Городище сумму, равную стоимости трёх-четырёх коров, и это за самый простой железный меч без изысков вроде позолоченной рукояти и покрытых резьбой ножен. За самый простой боевой топор -- сумму эквивалентную одной корове, за щит и копьё -- две коровы. А стоимость богато украшенного стального меча и кольчуги, которые носил на себе в походах вождь -- равнялась стоимости всего племенного стада численностью в двадцать пять голов. И это без учёта блестящего стального шлема с золотой насечкой, который был дороже всего остального вместе взятого. Соответственно, большинство воинов племени, за исключением дружины вождя, вооруженной и содержащейся за его счёт и состоящей из самых родовитых потомственных воинов, имели на вооружении только щит и копьё, иногда топор вместо копья, а иногда и то и другое у тех, кто позажиточнее или уже участвовал в походах. И все мужчины племени, без исключения, в соответствии с древней традицией, имели стальной или железный нож, который всегда носили на поясе. Разумеется, не все мужчины в племени были воинами. Не все могли себе позволить даже самое простое оружие, пригодное для участия в походе и кроме того -- далеко не каждый год эти походы случались. И даже те, кто мог себе что-то из этого позволить, мог считать себя воином, и иногда ходил в походы -- всё равно оставались мужчинами, которым большую часть времени приходилось заниматься тяжёлым крестьянским трудом: возделыванием своих участков земли, охотой, пастушеством, сбором хвороста, рубкой дров и прочими типичными для сельской жизни делами, по большей части сводившимся к ковырянию в земле и навозе. Вождь и его дружина, само собой, были от этого всего избавлены, поскольку их основными обязанностями были защита племени в военное время, а так же суд и разрешение споров в мирное. Все в племени понимали, что хотя большую часть времени вождь и его люди ни чем полезным не занимаются, но именно к ним обратятся в поисках справедливости или за обоюдовыгодным разрешением спора. Именно они, вождь и его дружина, в случае нападения соседнего племени, станут первыми и последними защитниками деревни, и именно они встанут в первых рядах племенного ополчения, в случае похода против соседей, заслонив своими защищёнными дорогими кольчугами телами и крепкими щитами остальных воинов, которые будут забрасывать противника дротиками, стрелами и камнями из-за их спин. Точно также и племенная знать понимала, что если бы простые воины и другие мужчины не копались в земле и навозе, не выжигали лес и не ловили рыбу, не ковали железо и сталь, и не пасли скот, то всё это приходилось бы делать им самим. И потому все, от вождя до самого младшего из его дружинников, относились к своим соплеменникам без пренебрежения и отдавали дань уважения их тяжёлому труду и нелёгкой жизни. Никакая работа, даже самая тяжелая и грязная, не считалась зазорной. И никто не смотрел на другого свысока, по крайней мере, демонстративно. И так было всегда.

II

      Рэйнер не родился в семье вождя. И в семье воина он тоже не родился. Он и двое его братьев, старший -- Сепп, и младший -- Сигманд, родились в самой обычной семье. Их матери не повезло -- она не пережила рождение третьего сына. Им же повезло больше -- все трое пережили детство, что было достаточной редкостью и достигли юношеского возраста. Как и все юноши, они мечтали когда-нибудь стать мужчинами и воинами. С ранних лет они пасли скот, ходили с отцом на охоту, учились метать камни из пращи, дрались с соседскими мальчишками и танцевали, стараясь подражать взрослым, на праздниках, традиционные танцы, после которых, на следующий день, ужасно болели ноги и которые, по словам отца, были такой же необходимой частью подготовки каждого мужчины и воина, как умение стрелять из короткого охотничьего лука или пращи. В тот год, когда старшему из братьев, Сеппу, стукнуло 17 лет, вождь племени -- 27-летний Адалрих (унаследовавший власть после смерти своего старого отца, нарвавшегося на забредшего в селение медведя выйдя ночью по нужде), объявил о военном походе против соседнего племени, которое уже давно никак не давало о себе знать и поэтому -- "Надо бы их проведать". Сепп изъявил желание принять участие в предприятии, сам изготовил примитивное подобие щита из нескольких досок, с позволения отца взял плотницкий топор (самое ценное, что было в семье), повесил на пояс свой нож, подаренный отцом на 10-тилетие, и ушёл вместе с вождём, его дружиной, воинами и другими мужчинами племени, так же решившими попытать удачу. Рэйнер и Сигманд, которым тогда было 16 и 15 лет соответственно, так же хотели отправиться в набег, но отец им не позволил: Во-первых: "У нас больше нет ничего, что могло бы сойти за оружие". Во-вторых: здравый смысл и традиции запрещали отправлять навстречу опасности сразу всех сыновей. Воины отсутствовали 10 дней, а затем вернулись и принесли две новости -- хорошую и плохую. Хорошая заключалась в том, что поход оказался удачным. Дружина и воины племени, под предводительством Адалриха, разбили ополчение соседей, одолели в бою вражеского вождя и его дружину, и взяли богатую добычу: несколько кольчуг и шлемов, полтора десятка копий и в двое меньше обтянутых кожей щитов, с железными и медными умбонами*, 2 железных меча и один стальной, несколько боевых и ремесленных топоров, много железной утвари, вроде котелков и вертелов, несколько десятков ножей, пригнали 16 голов скота и восемь молодых девушек. Плохая новость заключалась в том, что Сепп погиб. И с ним погибли или умерли от ран ещё 11 человек из племени. В качестве компенсации, семьи погибших получили причитавшуюся покойным долю военной добычи. За гибель Сеппа, его отец получил добротный железный шлем, копьё, со стальным наконечником, щит с медным умбоном, два стальных и два железных ножа. Самодельный щит, подаренный отцом нож и плотницкий топор, по словам вернувшихся участников похода -- были похоронены вместе с Сеппом, чтобы в загробной жизни всем было предельно ясно: это воин погибший в бою. Удачный поход вдохновил Адалриха и три зимы спустя, как только земля подсохла, он вновь решил "проведать" соседей. Снова был объявлен сбор воинов и мужчин, желающих принять участие в опасном предприятии. Рэйнер, которому исполнилось 19 лет и Сигманд, которому было уже 18, изъявили желание отправиться с вождём, но отец заявил, что в этот раз он отправится сам, и с ним один из сыновей, а второй останется на хозяйстве, потому-что во-первых: здравый смысл и традиции запрещают отправляться на встречу опасности сразу всем мужчинам одного рода. А во-вторых: "Кто-то должен остаться на хозяйстве." Кто из сыновей отправится с отцом, а кто останется на хозяйстве -- решать предстояло самим братьям. Рэйнер был старше на целый год и оказался сильнее Сигманда в драке, а потому в поход отправился он. Отец сказал, что в этот раз, воины соседнего племени будут лучше готовы к нападению и потому в бою Рэйнеру лучше держаться подальше. Сам он надел добротный шлем, взял в руки копьё, щит и повесил на пояс нож. Рэйнер же взял пращу, короткий охотничий лук, стрелы с кремниевыми наконечниками и, тоже, повесил на пояс нож подаренный отцом на 10-тилетие. А Сигманд остался дома.

III

      Выступившему в поход племенному ополчению предстояло идти примерно 4 дня через дикий лес, чтобы добраться до соседнего селения и вступить в бой с его защитниками. Все, кто отправлялся в набег, взяли с собой по паре запасной кожаной или плетёной обуви, запас еды на несколько дней и накинули на плечи войлочные плащи, чтобы укрываться ими ночью, а так же на случай непогоды. Из еды с собой брали в основном сушёное и вяленое мясо, сухари, немного сыра и тыквенные фляги с водой. Брать с собой много припасов было трудно, ведь всё это приходилось нести на себе, а чем медленнее ты двигаешься -- тем дольше будет путь и тем больше еды в нём потребуется. Поэтому во время перехода основным источником пищи была охота: каждый раз, как воины останавливались на привал, когда Солнце было в зените или поздним вечером, останавливаясь на ночь, несколько человек отправлялись на охоту и через некоторое время притаскивали добытых оленей, зайцев и кабанов в достаточном количестве, чтобы один раз накормить всех. Взятые с собой припасы старались использовать лишь по мере необходимости, ведь пополнить их можно было только в соседнем селении, в случае, если предприятие окажется успешным. Если же их постигнет неудача, то взятых с собой припасов должно хватить ещё и на обратную дорогу или, хотя бы, на большую её часть. На исходе третьего дня пути, вечером, из посланных на охоту 13 мужчин племени вернулось 12. Последний так и не вернулся к утру и некоторые предположили, что возможно он сам стал добычей кабана или медведя. Но некоторые, и среди них отец Рэйнера, предположили, что возможно -- это дело рук воинов или охотников соседнего племени, и что в этот раз враги будут лучше готовы к нападению. К середине следующего, четвёртого дня пути, всем стало очевидно, что до цели их пути осталось недалеко -- повсюду стали появляться следы человеческой деятельности: пни оставшиеся от поваленных деревьев, ворохи счищенных с них веток, заготовленных на хворост, а под ногами хрустели щепки и стёсанная со стволов кора. Вскоре люди Адалриха вышли из леса на большую поляну, на противоположной стороне которой располагалось селение окружённое частоколом из толстых свежеобтёсанных брёвен, перед которым выстроились в "боевом порядке" его защитники, вероятно заранее предупреждённые охотниками или лесорубами заметившими приближение неприятеля и успевшими сообщить об этом. "Боевой порядок" представлял из себя сплошную линию воинов стоявших в тесном строю с плотно сомкнутыми щитами. В центре линии находился совсем ещё молодой вождь племени, принявший власть после гибели своего отца в бою, три года назад, и его дружина, которые имели лучшее оружие -- длинные копья с кованными наконечниками или боевые топоры, и обтянутые кожей щиты с умбонами и ярко раскрашенной поверхностью, а кроме того -- были защищены кольчугами и шлемами, а на поясах у некоторых, кроме ножей, висели ещё и мечи. Остальные воины имели для защиты только щиты разной степени качества и надёжности, лишь немногие имели на головах простые железные наголовья, а вооружены они были короткими копьями или топорами (в большинстве своём явно ремесленными). Большую же часть ополчения составляли мужчины племени имевшие из оружия пращи, охотничьи луки и короткие метательные копья, некоторые из которых были выполнены в виде простого древка с заточенным и обожжённым на костре окончанием. Основная масса ополченцев располагалась позади линии воинов и должна была оставаясь под их защитой осыпать неприятеля стрелами, дротиками и камнями. Увидев, что враги уже готовы к бою и могут атаковать в любую минуту, воины Адалриха, по его команде, немедленно сбросили на землю тюки с припасами и начали выстраиваться в аналогичное построение, при этом Рэйнер с луком оказался позади, а его отец занял место в строю, среди воинов. Когда все были готовы, Адалрих прокричал: "Духи предков с нами! Наши прадеды смотрят на нас! Заставьте их гордиться вами! Вперёд!" И воины, стараясь не разрывать строй, быстрым шагом двинулись в сторону неприятеля, а за ними следовали остальные. Вражеский вождь тоже что-то прокричал своим людям и они также двинулись навстречу атакующим.

IV

      Сближение противников изначально происходило практически в тишине, нарушаемой лишь топотом множества ног и доносящимися из леса криками потревоженных птиц. По мере приближения, из-за строя воинов, с обеих сторон, начали выбегать отдельные мужчины подбегать к строю противника на расстояние прицельного выстрела из лука и выпускать друг по другу первые стрелы. По мере сближения, к ним присоединились пращники, и метатели дротиков. Воздух наполнился метательными снарядами и криками первых раненных, которые самостоятельно или с помощью соратников спешили скрыться за стеной воинов прикрывавшихся щитами. Вскоре появились первые убитые: один из вражеских охотников подбежал слишком близко и получил сразу две стрелы -- в грудь и бедро. Раненая нога не позволила ему быстро отступить и несколько мгновений спустя метко пущенный камень из пращи выбил ему глаз, а пущенный следом дротик -- пронзил живот. Воины Адалриха приветствовали гибель противника радостными криками -- пролить первую кровь в бою считалось хорошим предзнаменованием. Стороны сходились всё ближе. Застрельщики уже перестали выбегать вперёд и осыпали противника стрелами, камнями и ругательствами оставаясь за строем воинов. Рэйнер так же стрелял во врагов из лука и даже ранил одного из них, поразив его в плечо, но когда противники сблизились, перестрелка стала стихать: стрелкам было трудно выбрать цель и прицелиться из-за спин воинов, стрелять по строю противника было почти бесполезно, так-как тех защищали большие щиты, а выбегать из-за строя никто уже не решался. Дело шло к ближнему бою. Чем ближе сходились оба строя, тем медленнее они двигались. Но всё же они продолжали сближаться, медленно, но верно, в воздухе снова засвистели стрелы и камни, пущенные наугад стрелками обеих сторон, стремящихся поразить друг-друга, теперь они посылали стрелы и камни за вражеский строй, надеясь достать незащищённых доспехам и щитами застрельщиков противника -- авось в кого-нибудь да попадёт. Воины сошлись уже настолько близко, что ещё чуть-чуть и в ход пойдут копья, а за ними и мечи с топорами. Раздались боевые кличи -- по большей части бессвязные ругательства и угрозы... И в этот момент, правый край вражеского строя стал прогибаться назад -- защитники деревни начали пятиться. Причиной этого была роковая случайность: из-за суматохи в начале, когда воины Адалриха бросились выстраиваться в линию, несколько воинов получивших доспехи и оружие из числа трофеев, после похода трёхлетней давности, по старой привычке заняли место не в центре, рядом с вождём, как было принято, а там, где им в голову взбрело. А в голову взбрело им встать на самом краю линии. И когда два строя сблизились, воины противника не имевшие ни кольчуг, ни шлемов, увидев перед собой врагов в доспехах решили, что нарвались на дружину вражеского вождя, подались назад, не решившись вступить в бой, и оторвались от основного строя. Ободрённые робостью противника, воины Адалриха ускорили шаг и стали кричать ещё громче, находящиеся позади них застрельщики, решив, что противник сломлен -- снова начали выбегать из-за строя и осыпать противника снарядами. Стрелы, камни и дротики полетели в образовавшуюся брешь поражая беззащитных стрелков, которые сначала пытались отстреливаться, но вскоре начали отступать, оставляя убитых и раненых, видя надвигающихся на них вражеских воинов, которые уже почти перешли на бег и ворвались в разрыв их строя. Остальные враги, видя, что их окружают стали покидать своё место в линии и бросились бежать вслед за стрелками к селению, надеясь укрыться за частоколом и заново организовать там оборону. Лишь дружина вражеского вождя, с ним самим во главе, сбившись в плотную группу и закрываясь щитами от летевших, уже со всех сторон, камней и стрел, отступала в относительном порядке, пятясь быстрым шагом. Но вскоре и они перешли на бег, стараясь избежать окружения, бросили строй и падали, один за другим, поражённые стрелами и дротиками выпущенными с близкого расстояния, а подбегавшие воины Адалриха приканчивали их, почти не встречая сопротивления. Та же участь постигла и молодого вражеского вождя: упав с пронзёнными дротиком обеими ногами он даже не успел позвать на помощь, когда подбежавший к нему отец Рэйнера наступил на его грудь и с криком "Сепп!" вонзил копьё в лицо юноши. Гибель вождя и его дружины определила исход битвы: защитники селения успевшие укрыться за частоколом уже не могли дать достойный отпор и выпустив последние несколько стрел, камней и дротиков, бежали, как только нападающие убили тех немногих, кто пытался остановить их в проёме частокола служившим входом во внутрь. Само селение, имевшее только один вход, стало ловушкой, для его последних защитников. Некоторые пытались перелезть через частокол наружу забираясь на крыши хижин, кому-то это удалось, а некоторые проваливались сквозь стреху, прямо на копья преследователей. Не встречая организованного сопротивления воины Адалриха преследовали и убивали противников, как дичь на охоте. Тем не менее, когда бой стал затихать, победителей ждал неприятный сюрприз: подтвердились опасения некоторых мужчин племени о том, что жители селения заранее узнали об их приближении -- селяне загодя покинули свои дома, укрывшись где-то в лесу, угнали с собой скот, если он был и унесли с собой большую часть ценных вещей. Так что победителям осталось довольствоваться только собранными на поле боя трофеями, что, в общем, тоже было немало. Победа была полной и окончательной. Более того -- несмотря на готовность противника, в этот раз предприятие обошлось меньшими потерями: только 6 воинов племени погибло и 14 было ранено. Убитых врагов никто не считал, но на первый взгляд их было не меньше 20-ти и примерно стольким же удалось бежать. Задержавшись в захваченном селении на два дня, в течении которых были собраны трофеи, подобраны свои убитые и оказана помощь раненым, Адалрих повёл свой отряд в обратный путь. Отойдя от разорённого селения на один день пути, они остановились, чтобы похоронить убитых, которых несли на себе, завернув в их же войлочные плащи. Их хоронили в земле, вместе с некоторым оружием: зарывать в землю такие ценные и дорогие вещи, как кольчуги или мечи было слишком расточительно, но какое-то оружие, например топор, нож или копьё и щит, следовало обязательно положить рядом с каждым, чтобы в загробной жизни любому, кто их увидит, было предельно понятно: это воины погибшие в бою. Похоронив погибших, они продолжили обратный путь и через 3 дня, когда взятые в дорогу припасы окончательно иссякли, вернулись домой. Трофеи распределили между участниками похода и семьями погибших. Рэйнеру досталось длинное копьё, простой железный шлем с бармицей и большой шестиугольный щит с бронзовым умбоном, а его отец, за то что убил вражеского вождя -- получил особую награду из рук Адалриха -- длинный стальной меч с костяной рукоятью, и кроме того -- кольчугу. Затем, все вернулись к исполнению своих повседневных обязанностей и жизнь снова пошла своим чередом.