Байки у костра

Языки пламени жадно лижут дрова, а те в ответ сердито потрескивают, выбрасывая вверх красные искры. Драгомир задумчиво глядит в огонь. — Не знаю точно, приключилась ли эта история на полуострове Ремва или одном из лежащих неподалёку от него островов. Местный алхимик нанял какого-то охотника, чтобы тот добыл для него несколько жал кровавых шершней. Должно быть, они потребовались ему для восстанавливающих магическую силу зелий. А, может, он задумал кого-нибудь отравить. Охотник счёл, что это довольно лёгкий заработок, и отправился в места, где шершни водились в изобилии. Кажется, это было возле какой-то реки или озера. Он пробирался сквозь прибрежные заросли и, когда находил шершней, сбивал их из лука и вырезал жала. Когда охотнику оставалось добыть всего лишь пару жал, он через болото вышел к поляне, над которой кружились несколько шершней. Для точного выстрела всегда желательно твёрдо опереться о землю, но под ногами было лишь топкое болото, и охотник поставил ногу на лежавшее у края поляны замшелое бревно. Как только он это сделал, бревно зашевелилось, сбило охотника с ног, разинуло пасть и вцепилось ему в голень страшными зубами. Бедняга закричал от боли и ужаса, но не растерялся, выхватил нож и стал отбиваться от чудовища. — Так это был аллигатор? — приходит мне на ум догадка. — Нет. Не перебивай, — хмурится Драгомир. — В конце концов, охотнику удалось убить проклятую тварь, но она успела отгрызть ему ногу ниже колена, которая держалась теперь на обрывках штанины и клочке кожи. Воя от боли, охотник перерезал обрывки ткани и кожи, и поскорее перетянул культю полоской из шкуры убитого чудовища. Однако кровь из страшной раны продолжала течь, а от боли у него темнело в глазах. Тогда охотник взял одно из жал убитых шершней и вколол себе в ногу. Та распухла, а боль притупилась. Говорят, те часы, когда он полз на брюхе по мокрой земле через густые заросли, стали самыми тяжёлыми и страшными в его жизни. И в это легко поверить. Но всё же к вечеру охотник выполз на одиноко стоящую ферму, где жил какой-то старик. Тот втащил его в дом и ухаживал до тех пор, пока бедолага не поправился. А когда он начал пытаться вставать с постели, фермер выстругал ему деревянную ногу. — И что было дальше? — Да, в общем, ничего. Охотиться тот человек уже не мог и решил заняться торговлей шкурами, как наш Боспер. Толк в шкурах он знал, а потому вскоре дело у него пошло неплохо и он прожил тихую безбедную жизнь то ли в Гинтуране, то ли на Кирусе, а, может, в Тарине или самой Ремве. Я так толком и не понял, где именно. — Но что это была за тварь, которая отгрызла охотнику ногу? — А я разве не сказал? Это был болотный бегун. Иногда его ещё называют болотным или гигантским зублефаром. Хотя я не знаю, есть ли что-то общее у этого страшилища с маленькими безобидными рептилиями, — пожимает плечами Драгомир. — Тварь эта размером примерно с аллигатора и покрыта такой же чешуёй. Но телосложение у неё на редкость уродливое, а голова так и вовсе кошмарная. Мне как-то показывали череп бегуна с зубами — неприятное зрелище, скажу я тебе. Хорошо, что у нас на Хоринисе такие не водятся. — Да уж... — соглашаюсь я. — Гляжу, тебе хватило выдержки не уснуть и отложить на вторую половину ночи самые интересные из моих историй. — улыбается мой собеседник. — Или ты уже хочешь спать? — Рассказывай дальше! — отвечаю я.